Истина здесь, ты её ощущаешь всей кожей,
Слишком близка, но не даст прикоснуться к себе,
Век твой молчит, для него твоя жизнь невозможна,
Вызов был брошен, стремительным вышел разбег -
Разбег, разорвавший цепи,
Разбег к недоступной цели,
Против ветра, на пределе сил*
София подозревала, что может заиграться, что именно с этими воспоминаниями она вышла на скользкий путь, который в любой момент может закончиться очередным обрывом. Ведьма вновь проживала реальность и все эти сны, которых было слишком много, чтобы о них забыть. Идея же ещё и к своим эмоциям добавить ощущения Румпельштильцхена вообще могла оказаться роковой. Слишком много, слишком жарко и душно. Она с удивлением почувствовала, как стена стыда Тёмного планомерно таяла, сменяясь ответной страстью. Её никак нельзя было перепутать со своей! Если бы не этот месяц, что София собирала по частям не в первый раз свой мир, то она непременно бы утонула в этом бушующем океане желания. Самой отвратительной её идеей было впустить в себя его чувства! О чём ведьма только думала?! Ведь именно этой пытке она подвергала Тёмного. И напоролась сама. Разве только ей отринуть их было легче, чем ему. Кинжал исполнял её желания, а не его. Но она не могла, не хотела. Пока. У неё было время погреться в его ответном потоке страсти, не собираясь больше ни удивляться, ни сомневаться. Она хотела ещё немного почувствовать себя живой, не сломанной пополам одним ударом его ритуала куклой. А женщиной. Желанной. Желанной тем, о ком мечтала, грезила ночами, до боли закусывая руку, чтобы не прозвучали стоны слишком громко, не выдали её страшную тайну. Тайну запретного наслаждения и сладкой муки надежды - когда-нибудь это возможно.
   И всё же одного не учёл Румпельштильцхен. Все эти фантазии, желания, мечты принадлежали той Софии, что не знала страданий предательства, не возненавидела себя сильнее, чем за неподобающие мысли в сторону Наставника, не истязала себя, причиняя ему физическую боль, и уже тем более не собиралась вонзить кинжал в его сердце. Всё, что передавала ему сейчас ведьма, было прошлым. Ещё живым в слабых, неуверенных всполохах её сердца, но не настолько настоящим, чтобы затуманить разум и унять шёпот двух её сил, что бились в стену воспоминаний с предупреждением - она имеет дело с манипулятором, и эта страсть лишь подпитала его магию, которой он не преминул воспользоваться. Если бы он так решительно подошёл к той Софи, она едва ли могла бы мыслить здраво от невозможности поверить в происходящее. Наставник, зараженный её страстью, что нашла в нём отклик, казалось бы, готов исполнить её фантазии прямо здесь и сейчас, к их обоюдному удовольствию. Исполнить добровольно, без принуждения кинжала. Кинжала, который был в руках ведьмы, что контролировала себя чуть лучше и узнала истинное лицо своего Наставника. И до сих пор его желала, несмотря ни на что. София приоткрыла губы, потянувшись за нежным прикосновением к своей щеке, что отозвалось в её теле дрожью, что не могла сравниться с той, что жила в воображении от подобного прикосновения. Реальность могла быть лучше фантазий! Могла бы. Опять проклятое "бы", перечёркивающее весь смысл! Вряд ли Румпельштильцхен, как и она сама, сейчас мог разобраться в том, что торилось в их душах от взаимных эмоций, проникнувших за возможные границы. Они смешались, едва не став тем единым целым, о котором так наивно мечтала Софи. Та София. Ведьма же смотрела в его глаза и умирала от острого, невозможного осознания, что это очередная её нереальная фантазия, от которой ей придётся проснуться рано или поздно. За гранью. И никогда уже не сможет стать настоящей. Та наивная девчонка никогда бы не могла даже просто допустить подозрительной мысли, что эти руки, которые во сне жадно исследовали её тело, могли бы сомкнуться сейчас на её шее, возжелав прекратить их обоюдные пытки. Эта же ведьма нисколько не удивилась, что испорчена настолько, что от представленной картины, грудь прострелило неистовое возбуждение. Провались всё к Аиду, она готова была побороться с ним за мучительное наслаждение, вести борьбу и без кинжала, рискуя проиграть, но попытаться ворваться, врезаться в его душу силой, отвоевать позиции. Как много изменилось за то время, что прошло с тех фантазий!
Пальцы дрожат, на стекле чертят символы силы,
Смотрят в холодную тьму орёл и змея,
Острая боль, словно скальпелем, сердце вскрыла,
Демон свободы сумел спрятать там смерть огня -
Огня, что лишён покоя,
Огня, что с тобою спорит,
Но не может вывести на свет!*
- Я знаю, - выдохнула ведьма в ответ на очевидную констатацию их двусторонней связи. Пусть чувствует этот огонь в её груди, пусть полностью спутает со страстью, в которой прячется пламя яростной боли - всё это непередаваемая ложь, искусственно взращенная её же вожделением. Рука сильнее сжалась вокруг кинжала, Софи поднялась из-за стола столь же нетерпеливо, как и он, стоило ей ощутить прикосновение к плечам, груди. Её платье позволило бы легко и быстро обнажить тело, которое вызывало желание - он же мужчина, а она красивая и стройная девушка, жаждущая приобрести с ним новый опыт, отдаться и забыть обо всём на свете в его объятиях. Та нежная, ласковая София, что обожающим взглядом заглядывала в его глаза, непременно смутилась бы от одного только намёка, что сейчас будет хотя бы долгожданный поцелуй, не говоря уже о большем. Вот только тёмная Софи была переполнена ожесточённой болью, часть которой под влиянием воспоминаний превратилась в страсть. Грубую, жадную, колючую, она накатывала волнами, оставляя после себя выжженные участки сожаления - всё это происходит сейчас, совершенно не походя на то, как надеялась прочувствовать Софи - доверяясь без опасений, отдаваясь без остатка, а её Наставником будет управлять не бездушная плотская страсть, а полное понимание и принятие, что его любят любым. И подаваясь сама вперёд, вжимаясь гибким телом в Румпельштильцхена, София впилась жадным поцелуем в его губы, заводя руку с кинжалом за спину. За его спину. И прежде чем полностью погрузиться в поцелуй - первый и скорее всего последний - ведьма передаёт приказ кинжалу - Тёмный не сможет прикоснуться руками к нему и к её правой руке!
  - Ну что? Хочешь продолжить дальше, рискуя в любой момент почувствовать клинок внутри себя, потому что я его не отпущу - волнующая опасность, не так ли? - или же вернёмся к прерванному просмотру? - насмешливо прошептала София в его губы, тяжелее вжавшись в его сильное тело так, что он мог наверное даже почувствовать, как бешено бьётся её сердце, всё же разгоняя по венам удовольствие. Она подняла полыхающий безумием взгляд, догадываясь о его ответе и ощущая неподъёмную тяжесть жгучей потери. Ещё одна часть её прошлого безвозвратно уничтожена. Она не собиралась скрывать, что действительно его до сих пор желала, но настоящая цель передачи этих некогда трепетных, смущённо-стыдливых, но не менее желанных и страстных фантазий, была другая. Хотелось узнать его реакцию на подобные откровения, но вовсе не целенаправленно разжечь в Тёмном страсть и получить хотя бы часть того, о чём мечтала - стать с ним женщиной, пусть и в таких условиях, рискнув после этого отказаться от своего решения уйти за грань, вновь став его марионеткой, - а целью было помочь ему понять, заставить сожалеть о том, что ритуалом уничтожил девчонку, которая мечтала принадлежать ему безраздельно, не только душой, но и телом. Сразу же после ритуала Тёмный сказал, что ему жаль, но ведьма обещала ему объяснить, каково это чувство на вкус на самом деле. Ещё одна ступень в её плане. Так же, как и действовал с ней он сам.
Безумье - твоё проклятье,
Спасенье твоё,
Над бездной в твоих объятьях
Вечность в испуге замрёт*[nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (02-03-2019 04:20:48)

Безумие, по-другому нельзя это назвать. В этой хрупкой девчонке велась такая ожесточённая борьба Тьмы и Света, что впору разорваться, сойти с ума, лишиться своей воли. Та, светлая София, что до последнего верила своему Наставнику, что смущённо краснела едва ли не при каждой пошлой мысли в его сторону, просто задыхалась от эмоций и не хотела продолжения. Нет, не так, не здесь, не с этим порывом. Всё должно было быть по-другому, тепло, изучающе, с ощущением доверия, любви и неторопливо - впереди же у них вечность! Но не было вечности, не было любви и доверия, ничего из этого тёплого и нежного, глупого, но настоящего, искреннего! Их страсть не должна быть столь злой и ненасытной, без оглядки на чувства друг друга. Она видела во всём этом опасность, неправильность происходящего, роковую ошибку. Обманутую ведьму же всё устраивало! Тьма жаждала продолжения этой опасной игры, ей нужно было выиграть этот бой, показать, что у Румпельштильцхена нет никакого выхода, что это она контролирует положение, это её желания он должен исполнять, и никакое коварство не поможет ему подобраться к кинжалу. Она готова была к мнимому сопротивлению, к укусам, жёстким прикосновениям, яростному вторжению, ощущению неудобного стола под распалённой кожей спины. И пусть бы попытался довести её до исступления, сделал попытку вырвать её сердце, которое и без того готово было выпрыгнуть, пусть бы постарался обойти приказ не прикасаться к кинжалу, или что-то ещё, когда её разум должен был лишиться связи с реальностью под шквалом удовольствия. Пусть пробует! Она получит своё, то чего так желала!
  И Софи терялась под этой борьбой и вполне предсказуемой реакцией тела на всё, что творил с ней Румпельштильцхен. Любопытство и страсть дорого могли бы ей стоить, и какие-то мгновения было попросту всё равно, что придётся заплатить даже самую высокую цену. Но всё тот же смех, когда он называл её счастье - спектаклем, звучал в ушах, напоминая, что всё это поставлено на повтор. Ложь! Искусственно вызванная страсть. И дорожи ей Наставник хоть немного, то не позволил бы ей так утонуть. Вновь бы подал руку спасения, пообещав, что всё возможно, но только не здесь и не сейчас, не после того, что она натворила. Её нельзя любить, нельзя желать после всего, что она успела наделать! Даже под её страстью, что вторглась в него. Ненависть и презрение к себе вспыхнули с новой силой, разгоняя всех её "советчиков" по углам души. Она сама себе хозяйка, Аид всё раздери! Сердце заходилось от прикосновений и поцелуев, тело вряд ли было согласно с разумом, его всё устраивало и оно желало больше, намного-намного больше. Это лишь начало! Как велика была и жажда прекратить внутренние распри и этот раздрай одним ударом кинжала. Не пришлось бы думать, какие цели преследует Румпельштильцхен? Неужели и впрямь страсть затопила его разум? Он позволил ей завладеть собой, иначе ничего не произошло бы! Не пришлось бы ей упустить с губ стон удовольствия, когда холодный воздух обжёг её пылающую кожу, которую освободил Тёмный от платья. Не надо было бы судорожно восполнить нехватку воздуха от его слов и опаляющего прикосновения языка к шее в ожидании, что вот-вот почувствует не только его возбуждение сквозь его штаны и своё платье, но и дурманящую боль от его зубов на своей коже.
  - Лжец, - хрипящим голосом припечатала София, впиваясь в его губы поцелуем, полным отчаяния и боли, что причиняла ей эта страсть. Та, что родилась из пламени гораздо мягком, чем то, что сжигало их сейчас. Секунда-вторая. Тело к телу. Её объятия и вой сердца от резкого поворота кинжала с приказом уйти такой силы, что чёрный дым в одно мгновение перенёс Тёмного обратно за стол. - Не смей подходить, - дрожащим голосом сказала Софи, нетерпеливым движением приводя себя в порядок. Она буквально рухнула на пол, скорчившись от безмерной, разъедающей агонии, что новой волной обрушилась на неё. - Ненавижу. Себя. Как же ненавижу за то, что ты так и остался моей слабостью, - ведьма истерически расхохоталась, закинув голову назад, как только что предоставляла её для лучшего доступа языка того, кто слишком много им обманывал. - Надо было вырвать тебя из сердца раз и навсегда, не позволить и дальше меня истязать, а не смогла. Слабой оказалась, - прекратив смеяться, сказала Софи, не понимая зачем вообще озвучивает это?! Кому это надо? - Сейчас... ещё минутку и продолжим. Продолжим экскурс в историю. Совсем немного осталось, - криво ухмыльнулась ведьма, словно просила прощения за эту передышку, мол, остановилась на самом интересном, тебе же интересно, что было дальше? А дальше было то, что даже для Софии стало откровением - то, во что превратились сны простой жажды тела. Когда к ней подключилась и наивная, с большими планами на будущее, душа. Та, что сейчас захлёбывалась кровью от очередной вскрывшейся раны. Этому не будет конца? [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (03-03-2019 20:53:05)

Усталость накатила с новой силой. Софи сомневалась, что ей удастся встать с пола, вновь занять место за столом и посмотреть на Румпельштильцхена. Казалось, что даже обе силы и желания разом затихли, замерли, опасаясь столкнуть Софию в бездну раньше времени. Один неверный шаг, и она сорвётся. Ведьма настолько погрузилась до этого в свои чувства и ощущения, которые вынужденно, но всё же дарил ей Румпельштильцхен, что не отметила его чувств, даже если они к ней и проникли. За проклятый месяц, что она знала правду, тонкая игла мысли, что в любой момент может возникнуть угроза его планов на неё, столько раз колола Софи, что и после ритуала не могла отделаться от закономерной мысли - ничто и никто ему не нужен, кроме кинжала. И только злость, уже не скрытая его самоконтролем, донеслась до неё в полной мере подтверждая опасения паранойи - всё ложь, даже в чувствах. Он достиг настолько большой высоты в мире лжи, что даже этот способ узнать правду был обречён напороться на всё тот же обман. Софи больше ни на что не рассчитывала и не надеялась. Не удастся ей заставить его по-настоящему сожалеть. Даже тем, что сейчас покажет. Самое ужасное, что с ней когда-либо происходило. Ничто для него не было ценно, кроме власти и памяти прошлого о сыне. Всё вокруг мусор и способ развеять скуку вечности. Тоска ледяными тисками сжала сердце. Выхода нет. Даже надежда уже не выдержала этих пыток. Это был её последний вздох. С его поцелуем. Желание Тёмного убить Софию сбудется. Пусть и извращённо - как и всё в их отношениях.
  - Не уменьшай своих сил и заслуг. Считай, что это была твоя лучшая афера, - опустошённо хмыкнула ведьма, подтянув к себе ноги, как в детстве, обняв колени руками, не выпуская кинжал. Её рука, что сжимала его едва дрожала от напряжения и заметного онемения, словно чем больше она пользовалась клинком, тем больше становилась бесчувственной даже физически. И когда-нибудь бы непременно потеряла и себя, и жизнь. Медленно, в вихре всё больше владеющего ею безумия. Только Софи не оставит этому осколку тьмы времени и планов на её медленную смерть. Хоть какой-то выбор она может сделать самостоятельно?! Раз в жизни...
  Страсть улеглась, боль тупо ныла в груди, сердце лишь тихо скулило, соглашаясь с неизбежным - стать пеплом. Ничто Софию уже не излечит. У неё оставалось всего несколько кусочков прошлого и эмоций, что ещё не были выпотрошены и сожжены. Стоит избавиться от них и всё подойдёт к логическому концу. И она станет свободной! Встать и впрямь было выше её сил, которые ещё ей понадобятся, чтобы пережить и передать всё так, как было. Без утайки и преуменьшения. Она не хотела смотреть на Румпельштильцхена. Смысла в этом не было никакого. Она мысленно обращалась к тому Наставнику, которого любила, и который умер, оставляя после себя только Тёмного. София слабо улыбнулась. Её Наставник был самым лучшим. Им и останется на веки вечные. Мысль за мыслью, воспоминания тоненьким ручейком перетекали к тому моменту, который был нужен ведьме. Тогда, когда сны желания сменились чем-то очень глубоким и поистине сокровенным. Надеждой и мечтой о... собственной семье. Нет, не сейчас. Когда-нибудь потом. Обязательно.
  - Мама! Эта книга снова меня укусила, - раздался жалобный мальчишеский голосок, и Софи тут же отложила посуду в сторону.
  - А кого папа просил не лезть на ту полку? - с деланным укором улыбнулась София, без зазрения совести вытирая руку о своё домашнее платье. - Иди сюда, чудо моё любопытное, - она подхватывает на руки черноволосого мальчика лет пяти и берёт его маленькую ручку в свою так, как когда-то его отец держал её, и ярким светом залечивает покрасневшую кожу.
  - Она сама упала! Я лишь поднял её с пола, - с кристально честным выражением лица мальчонка смотрит на Софи, а глаза горят восторгом. - Папа сказал, что сегодня ты будешь готовить праздничный ужин и обязательно испечёшь мой любимый пирог, правда? - он заглядывает на неё с такой надеждой, что сердце Софии учащённо бьётся.
  - Конечно, малыш, твоя сестра тоже очень его любит. Ты уже приготовил ей подарок? - волшебница заговорщицки улыбается, обнимая сына крепче.
  - А как же! - гордо заявляет он, продемонстрировав Софи небольшое зеркало на ручке, с красивыми, словно живыми, птицами на нём. - Я всё сам.
В этот раз ей приходится сдержать улыбку, потому что она знает, что Румпельштильцхен явно ему в этом помог.
  - Оно прекрасно, ты молодец! Ей понравится, - она целует мальчишку в щёку и опускает на пол. - А сейчас, молодой человек, займитесь менее опасными делами и дайте мне закончить подготовку к ужину. И где твоя сестра?
  - Она побежала к папе со списком подарков! Я сам видел длинный пергамент в её руке, - кисло отозвался сын, ловко спрятав зеркальце в небольшую безразмерную сумку, что всегда таскал с собой.
  - А вот и неправда! - раздался звонкий девичий голос, и в кухню вошли сначала девочка лет десяти в новом праздничном платье, а затем и Румпельштильцхен, по лукавому выражению лица которого Софи поняла, что нет, всё-таки правда. Список явно был. - Я придумала новое зелье и папа одобрил! - не менее гордо, чем всего недавно говорил её брат.
   И начался явно привычный спор между братом и сестрой, на что София многострадально простонала, с весельем глядя на Румпельштильцхена, и взглядом явно говорила, что жаждой знаний они все в неё. Спустя столько лет, у них настоящая семья, их дети не будут одни, как бы страшно ни повернулась судьба. Они есть друг у друга, и несмотря на споры, они любят и будут заботиться о друг друге всегда. Как наивно, щемяще тепло и сказочно выглядит эта картина. София улыбается, глядя на то, как облепили дети Румпельштильцхена, каждый спрашивая что-то своё. Он приподнимает бровь в ответ и с широкой ухмылкой подхватывает обоих на руки, показывая, что они равны, и выходит из кухни, позволяя Софи доделать их праздничный ужин. И её сердце сладко замирает от счастья, глядя, как детские руки обнимают его за шею.
  И это лишь один красочный сон, что запомнила ведьма в точности, но на Тёмного обрушивается не только это. Десятки вариаций ситуации, где они вместе и где у них семья. Та самая, настоящая, которой лишились они когда-то. Слишком умилительно, слишком идеально, чтобы быть правдой, но они даже не попытались что-то сделать, чтобы это у них могло быть. В её снах было всё - и беременность, и маленький, сопящий комочек на руках у Румпельштильцхена. И любовь в его глазах. И нежность. И всего так много, что уже нынешняя тёмная ведьма готова была в ту же секунду вырвать своё сердце и прекратить хотя бы свои пытки, но она стиснула зубы и молчала, пронизанная настоящим, острым осознанием - никогда этого не было и быть не могло. Она это выдумала так же, как и своего Наставника. Так отчего же так больно, когда рушатся иллюзии? Потому что сердце-то её лучше знало, всё это было возможно, но два эгоистичных тёмных существа не позволили из-за страха и боли этому случиться. Но теперь было поздно. Убито всё, что только могло быть. Ведь убито? Мертво раз и навсегда? И пусть Тёмного теперь хоть стошнит от идеальной фантазии света, ей всё равно! [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (03-03-2019 22:46:19)

Она не сомневалась, что Тёмный хотел бы любыми правдами и неправдами спасти свою жизнь. Он так или иначе, но борец. Упорный. За свои желания и цели. Софи считала, что просто они были не теми, но кому какая разница, что она считала и о чём думала? Даже ей теперь до этого не было никакого дела. Лишь всё так же - своя цель. Она повторяла его ошибку, не желая смотреть по сторонам помимо выполнения своего плана. Легче было искать новые и новые его преступления, уличать во лжи. Иначе бы ведьма не смогла спокойно подойти к тому, что собиралась сделать. С каждым сожжённым воспоминанием, с каждым убеждением, что перед ней чудовище, что создало не менее ужасного монстра, как она, было спокойнее и легче принимать приближение развязки. Финала их спектакля. Начало и середина были за Румпельштильцхеном. Конец же остался за ней.
  Её сны были излишне идеальными, и это она признавала даже тогда, когда неизменно просыпалась с ощущением солнышка внутри, которое согревало чуть ли не каждое утро, пока разум ещё не успевал в полной мере проснуться и урезонить разбушевавшиеся чувства и фантазию. Только это не мешало верить, что что-то подобное обязательно может быть жизни. Пусть Наставник не воспринимал её, как взрослую, как женщину, что способна попытаться сделать его счастливой, она готова была подождать. Только необходимого времени у неё не оказалось, а сделать Софи ничего не пыталась. Эта мысль на краю измученного сознания разрядом прошлось по телу, и София с едва слышным стоном опустила голову на скрещенные руки. Заколка треснула от эмоций, тёмные волосы рассыпались по открытым плечам, словно скрывая её от удушающей реальности. Вот только пытками была не она, а воспоминания, что оживали и умирали, оживали и умирали, заполняя душу ведьмы остаточным пеплом. Она могла что-то изменить!
  Она безумно любила бы их детей. Семья была бы самым важным в её жизни. Их благополучие, их счастье, их единство. София будучи ребёнком получила один из самых страшных уроков - пренебрежение семьёй обернулось их гибелью. Она не достаточно ценила то, что имела, и осознала это слишком поздно - когда потеряла. Снова бы эту ошибку она не повторила. Ни за что на свете. Именно поэтому её любовь была так глубока. Она произрастала из раны потери и полного осознания ценности того, что имеешь. Поэтому так дорожила Наставником, которого случайно обрела. Софи видела в этом знак судьбы. Что ж, он и впрямь был, только совершенно не тот, о котором подумала София.
  - Мой Наставник умел ладить с детьми. Чужими детьми, так разве мог бы по-другому относиться к своим собственным? - с блаженной улыбкой, которой вряд ли можно представить на лице тёмной ведьмы, пробормотала Софи, повернув голову на бок и глядя на Румпельштильцхена с восторгом. Ощущение его горечи словно что-то переключило в её душе, перенося в будущее, которого никогда не будет. Она говорила ему так, будто речь была не о нём, будто делилась с Тёмным историей того, кого безмерно любила. Видела перед внутренним взором, а не за столом. - У нас с ним непременно было бы двое. Знаешь, я была бы совершенно не против, будь старшим мальчик. Он бы самозабвенно защищал сестру даже от меня самой, хотя я и без того не смогла бы причинить ей вред. Скрывал бы её шалости, беря вину на себя, учил её магическим штучкам и баловал, несмотря на всеобщее ворчание. Она была бы принцессой, вокруг которой все ходили на цыпочках. Да, наверное, я и впрямь бы боялась только одного - избаловать наших с ним детей. Потому что слишком бы их любила - они умножали бы мою любовь к нему, хотя куда уж больше? Или, может быть, два мальчика? Которые вили бы из меня верёвки. Или девочки, с которыми мы бы окутали его теплом и заботой так же, как он когда-то меня. Но непременно у нас был бы не один ребёнок. Чтобы им никогда не пришлось испытать неистовую тяжесть и боль одиночества, как их родители до встречи друг с другом, - Софи довольно щурится и выглядит так, будто, наконец-то сошла с ума, не выдержала всей этой нагрузки. Собственное истязание сравняло всё в её душе и разуме, оставляя лишь иллюзии. - Мой Наставник, тот единственный, кто имел значение, тоже бы непременно это понял, подарив нам целый мир волшебства, не скованный лишь замком. Мы бы обязательно путешествовали вместе, чтобы дети видели, миры огромны, но все, кто им дорог, кого они любят, все рядом. И никогда не предадут, - сияющий взгляд каре-зелёных глаз Софии потух на последнем слове, и её лоб пересекли хмурые морщинки, будто она начала вспоминать о реальности. [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

И свет, и тьма, приглушённо молчали, не решаясь даже всколыхнуться. Обе силы не знали, что будет дальше, к чему весь этот поток слов? Конец один, так есть ли разница, когда он наступит? Но Софи продолжала медлить, словно ждала того самого единственного чуда, которое в один миг всё изменит. Вернёт назад, если не во времени, то исцелит душу, возвращая ей способность верить и надеяться на любовь. Взаимную любовь, не отравленную ничем омерзительным из арсенала Тёмного мага. Но такого чуда не существовало. Ничто и никак не могло изменить случившегося. Ни она, ни Румпельштильцхен не смогут забыть этого дня. Не смогут морально пережить, смириться, забыть, простить. Это было невероятно много, чтобы с этим справиться. Даже вдвоём. Тем более вдвоём. София до сих пор удивлялась и не могла понять, как может за него держаться? Все связи обрублены острым мечом спасительной правды, и каждую ниточку, связывающую её с ним, ведьма с мазохистским удовольствием прижигала, чтобы не смели распускаться, тянуться вновь. Остались последние, самые тоненькие ниточки - веры и надежды, что Румпельштильцхен не сможет провести ритуал, несмотря ни на какие издавна существующие планы на её счёт. Она не раз представляла, как с сомнениями, терзаниями, но он всё больше проникался к ней, отдаляясь от своих коварных целей. Он достиг того предела, когда перед ритуалом смог бы посмотреть в сторону котла, обещающего всемогущество, а затем в любящие глаза Софи и принять верное решение - разорвать проведение ритуала и познать всю глубину её тепла и нежности. Смех Тёмного неприятно резанул по ушам, приводя Софию в сознание, возвращая в реальность, где её ждали притаившиеся в углах ожесточённые тени. Вновь послышался хрипящий шёпот "убей", "убей сейчас", "заслужил", "пора".
  - Я тоже хотела, чтобы пытка неизвестностью и вариантами - жить мне или умереть, закончилась побыстрее. И закончилась счастливо, а не так, как преподнесла реальность. Я ждала этого долгие недели, но конец всё же был один. Стать ингредиентом ритуала. Знала, но не собиралась ускорять. И у нас всё закончится так, как должно. Без разницы, хотим мы того или нет, надо просто подождать, - холодным неживым голосом ответила ведьма в ответ на его смех. Смех, что колючими, злыми иглами проникал под кожу, начиная новый виток боли, которая ненадолго заслужила отдых. - Мы пройдём всё до конца, Тёмный. Недолго осталось, продержи свой настрой быть убитым ещё немного. Не самая интересная часть впереди, но без неё не обойтись, - в голосе Софи послышалось  издевательское сочувствие. Никакой надежды и веры. Только глупые стоны ещё алых всполохов сердца, что страдало за Румпельштильцхена не меньше, чем за себя. Наставник слишком долгое время и был её сердцем.
  - Я готова была научиться ради тебя вырывать сердца. Любые и любого. Зная, что своё давно вручила тебе, хоть ты об этом и не знал. Скажи, твои фантазии всемогущества стоили потери всего, что ты ощутил? - внезапно спросила София, едва слышно шепча. Она с трудом, словно это не её тело, встала с пола, опираясь руками. Послышался отвратительный царапающий звук кинжала о стол. Ведьма искала в себе крупицы силы, чтобы пройти оставшийся путь. Короткий, по сравнению с тем, что она уже прошла. Но не менее яркий, как и всё, что было связано с Румпельштильцхеном. - Не отвечай. Слова лишь ложь, я чувствую всё сама, - хрипло бросает она, тяжело занимая прежний стул напротив. Софи спокойно, слишком спокойно, приняла его скорбь и боль, бережно, словно самое главное сокровище, пряча в закромах своей души. - А теперь самое интересное, - искусственно улыбается ведьма, противореча сама себе и возвращаясь к воспоминаниям, когда очередное желание накормить Наставника вкусной и настоящей едой, отправило Софию на рынок. К роковой встрече. [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (05-03-2019 01:10:03)

Сколько светлых возможностей ты погубил, не желая.
Было больше их в сердце, чем в небе сияющих звезд.
Лучезарного дня после стольких мучений ждала я,
Получила лишь крест*

    Желание сделать ему как можно больнее, добраться голыми руками до его души, разорвать на части. Чтобы он подавился собственным смехом, чтобы съел слова, которыми пытался вывести Софи из себя, чтобы её горечь разлилась по его горлу, заполнила лёгкие, препятствуя дыханию. Невыносимое желание в ответ на его слова взмахнуть кинжалом и сломать Румпельштильцхена хоть в физическом, хоть в моральном смысла, без разницы, заставить его сделать всё, что только ей захочется, что первое же придётся в голову. Вот только приходило далекое от казни, пыток и боли. Ей хотелось выбросить этот проклятый кинжал и поверить, что его желание сделать Софи своей было не искусственным, не внушённым её же желанием, оно раскрылось под её откровениями, он просто посмотрел на неё другими глазами и понял - София  того стоит, стоит тысячу сомнительных раз обладания всемогуществом, стоит, чтобы раскрыть хотя бы чуть-чуть свою душу, чтоб доверить. Она не предаст. Никогда и ни за что. Сделает, что угодно, лишь бы он был счастлив. Лишь бы сжимал в жарких объятиях, лишь бы желал её, мечтал иметь общих детей, понимал, что она нужна ему, необходима, пусть не как воздух, но как что-то большее, чем просто ученица, чем служанка, угадывающая желания хозяина. Как кто-то намного больше.  Больше чем просто женщина для плотских утех. Тьма внутри была до сих пор не прочь озвученного "последнего желания". И до огня подземного мира всё равно, на столе, ковре ли, или после перемещения в спальню. Лишь бы на короткое мгновение суметь забыть весь этот ужас последнего месяца, раствориться в удовольствии, стать его малой, но частью, снова разделить с ним что-то тёплое, настоящее. И к собственному неудовольствию она отмечала, что всё так же глядя на его представление и фиглярство, на злобную иронию, часть её всё равно мечтало оказаться рядом, коснуться руки, провести подушечками пальцев по щеке, лбу, губам, чтобы перестал скалиться ей, словно она враг, опасность, которую необходимо устранить. Смотрела, следила за губами, что болтали какую-то чушь и до сих пор желала бы слышать его голос, чтобы он ни говорил, что бы ни доказывал, какую бы цель ни преследовал. Она отчаянно, до дрожи пальцев, хотела бы его слышать и слушать. Засыпать под этот голос и просыпаться от его "доброе утро". Снова и снова завороженно погружаться в истории или объяснения, что он любил рассказывать.

Что горело во мне? Назови это чувство любовью,
Если хочешь, иль сном, только правды от сердца не скрой.*

    Очередной тяжёлый выдох от ощущения удара, словно пощёчина, очевидная констатация, что не только она стоит его фантазий о всемогуществе, но и всё в этом мире. Как она в очередной раз может позволять несбыточной надежде затуманить разум?!
     - Принято, - София широко ухмыльнулась в ответ, в одно мгновение вскинув руку. Мутно-серый шар её сил, словно ручной пёс, без усилий появился, и ведьма скинула его в одно мгновение в сторону Румпельштильцхена так, чтобы энергия яростной боли двух сил всё так же вошло в его тело, поражая каждый нерв, как и его слова Софи. Никаких односторонних порывов! Невзирая ни на какие чувства, что обуревали ведьму, что шептали не то закончить всё раз и навсегда, не то воспользоваться всё больше призрачным шансом вернуть всё назад и если не простить и понять, то хотя бы забыть. Добровольно и без зелья забвения. Она с трудом поднялась с пола, заняла своё место напротив Тёмного. Хватит! Хватит иллюзий! Хватит несбыточных желаний, что вернулись просто с воспоминаниями, не более того. Это просто порыв прошлого, но он исчез. Пора двигаться дальше.
    - Нет, - хмыкнула София, пропуская воспоминания последующих ненужные никому приготовлений на кухне и попыток выкинуть из головы любые сомнения, что пыталась подселить ей старуха, - сколько угодно не можем. У всего есть конец, и у наших страданий тоже. У прижизненных, конечно. Вечные же муки нам только обещаются, и они бесконечны,- Софи не требовались ни возражения Тёмного, ни согласия на последующий "показ". Была цель дойти до логичного конца воспоминаний, и она дойдёт. Какие-то странные мысли и идеи блуждали в её голове усталыми призраками, не желая приобретать форму. Пока есть время просто удовлетворить любопытство Тёмного. Он же хотел узнать, как всё было? Пусть наслаждается. София не особо усердствовала, передавая ему то, как она не верила, как с издёвкой почитала про детей истинной любви, как сожгла страницы и с иронией прошлась по лаборатории, совершенно случайно найдя волоски. Чуть острее передалось полное отрицание, что он их будет использовать во зло. Картины, как они понадобятся для защитного ритуала перед тем, как Наставник скажет, что обучение закончилось, что она вполне взрослая и самостоятельная волшебница. Горячая, неистовая вера, сметающая на своём пути любые подозрения и мысли, что тот, кого Софи так любила, может предать. Грязно. Одним ударом прямо в сердце, а мир вокруг на самом деле лишь чёрно-белый, она лишь своими иллюзиями его раскрасила. Неуверенная слежка, беспамятная нянька, и первая трещина в безупречной вере в Наставника. Нет! Она сможет доказать всем-всем, и своим тихим сомнениям в том числе, что её Наставник преследовал благие цели! Он просто избавил няньку от боли воспоминаний! Она приготовит зелье, всё выяснит, а затем найдёт эту старуху-ведьму и вырвет её сердце за ложь из-за которой Софи приходится всё это делать! Ведьма сейчас усмехается, нежно, любовно поглаживая волнистое лезвие кинжала, которое раз за разом режет тонкую кожу её пальцев. Сейчас начнётся всё самое забавное! И сердце само ускоряет темп. Нет. Не хочу. Снова этого не хочу! Не надо, пожалуйста, не утопай. Захлебнёшься криком, не сможешь удержаться от слёз. Может быть, сразу в пепел? Только не снова...
  Вот только никто не спрашивал сердце, что виновато во всём, что здесь происходило! София с особым усердием, как и в первый раз, прорезала ладонь кинжалом, замыкая круг, напитывая тёмный артефакт кровью, что позволяла держать связь, усиливать. Физическая боль на короткие мгновения отогнала моральную, всё так же передаваясь Тёмному. То, что происходило дальше он должен ощутить в полной мере! Никакой возможности отринуть, отмахнуться, смягчить её боль не должно быть! Вот она, правда. Уродливая, безжалостная, мучительная. Ей сейчас не жалко сил, они ей больше и не нужны. Покончить со всем легче лишь магией.

Сколько светлых возможностей, милый, и сколько смятений!
Было больше их в сердце, чем в небе сияющих звезд…
Но во имя твое я без слез — мне свидетели тени —
Поднимаю свой крест.*

    Нет никакого повода не верить няньке, что вырастила её, не верить памяти, что к ней вернулась. Чашка, что символизировала её мир, разошлась сотнями, тысячами мелких трещин и просто осыпалась, оставляя лишь дно и тонкий, острый осколок боковины надежды - не сможет, не захочет, всё по-другому сейчас. Румпельштильцхен узнал её, привык, проникся, понял очень многое за эти годы. Но всё это меркло под осознанием тяжести неумолимой правды - её предали, использовали, вырастили с одной лишь целью - нет, не полюбить, а сделать ингредиентом. Танец смерти в лесу, в котором силы тьмы и света впервые обрели баланс и согласие - покарать Румпельштильцхена! С тем, как гнили деревья, с ними же и по крупицам уменьшалась её яростная боль, чтобы выжить дальше, чтобы не выдать себя, не сорваться, потребовав ответа, доказательств или непомерного опровержения. София умирала вместе с этим лесом вокруг, высвобождая сумасшедшим, каркающим смехом те мучения, что обрушились на неё, грозя сломать. Перед глазами вспыхивали яркие картины их общего будущего и так же тлели, превращались в пепел невозможного. Ни сейчас, ни потом, никогда. Он говорил ей про особенное будущее, а это оказалось лишь роль жертвы. Обещал не причинить боли, а Софи захлёбывалась ею, раздирающей внутренности. Ну же, умри! Умри сейчас, не придётся ничего решать и уж тем более не понадобится смотреть в его глаза. Глаза, в которых мечтала когда-то со временем увидеть любовь, а придётся заметить уже правду - алчную и бездушную.

Я кумиров твоих не коснулась бы дерзко и смело,
Ни любимых имен, ни безумно-оплаканных книг.*

   София сейчас с каким-то остервенением сжимала в руках кинжал и выталкивала в него всю свою горечь, боль, разочарование, развеивая остатки фантазий будущего. Нет, не полюбит. Нет, не будет никаких детей - они в этих картинах задыхались, рассыпались таким же пеплом, трухой, как и весь её мир. Безобразный вид того, что никогда не будет - он же к ней даже не прикоснётся, как к женщине. Нет мира, что с таким усердием и теплом Софи создавала. Есть холодный, безучастный, огромный замок, хозяину которого есть лишь разница, чтобы ведьма была жива и здорова. Для ритуала и не более того. И поток воспоминаний, которые пересматривались, воспринимались по-новому, впиваясь в каждую клеточку тела безумной болью, разрушая всё до основания. Всё это ложь! София, сидя за столом, прикрыла глаза, погружаясь в эти чувства, и по щекам беззвучно катились слёзы, которых сдерживать просто не осталось сил. Тёмная ведьма хоронила всё то, что могло помешать ей осуществить задуманное и подвести итог - смерть, несмотря на то, что надежда на счастливый исход тогда ещё была жива, огненным цветом расцветая в душе - до последнего момента исполнения коварного плана всё можно изменить!

[nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (09-03-2019 05:26:33)

Ничто ни останется не отвеченным, ничего не простит, ни капли её боли не пропустит Румпельштильцхен. Тогда, впервые открыв глаза после провального ритуала, ему было не жаль! И пусть Софи качало из стороны в сторону, то ей ничего от него не нужно, просто дойти до логичного конца их истории, то она желала, чтобы он испытал каждую секунду её мучений и в самом деле пожалел. И уже было бы всё равно кого - себя, под грузом её эмоций, или саму Софи, что так с ней поступил и обрёк на пытки. Она отвлеклась, погрузилась в воспоминания, что ураганом трепали душу, восставали во всей своей кровавой красе и уходили, оседали пеплом, устилая её дорогу к будущему. Холодному, равнодушному, освобождающему. София прикрыла глаза, оплакивая своё изуродованное прошлое, и не видела, как Румпельштильцхен оказался на полу. Достаточно, что она слышала его, казалось бы, даже мысленные, душевные терзания, его вой - или всё-таки свой? - ведьма слышала! Его громкий крик вывел из оцепенения, позволяя взглянуть на реальность мутными от слёз глазами, ощутить дрожь всего тела от переизбытка эмоций. Её? Его? Обоих? Прошлого? Настоящего? Безумие. Агония. Сумасшествие.
  - Кричи! Говори! Стони от боли! - прорычала София, подаваясь вперёд, стирая с разгорячённых щёк мокрые дорожки тыльной стороной руки, но всё же оставляя заметные полоски крови. - У меня этой роскоши не было! Я не имела никакого права проявить эти эмоции, дать свободу боли, потому что ты мог в любой момент заметить этот пожар в моих глазах. Мог, но был слишком поглощён своими успешными планами! Как же много ты не заметил, и так же много я думала о тебе и боялась, что увидишь, поймёшь, услышишь мои крики отчаяния! А спроси ты, только спроси, я не смогла бы соврать, просто не смогла и рассказала бы, позволяя напрасной неубиваемой надежде вновь меня обмануть! Так что кричи, Наставник, - жадно прошептала ведьма, с садистким удовольствием глядя на то, как ломают его предаваемые воспоминания и эмоции. Всё внутри сжималось от ужаса, что этот кошмар устроила она. Только она, тут никаких оправданий быть не может. Был выбор. Есть выбор до сих пор, но Софи сознательно от них отказывалась, упрямо идя к давно заготовленному финалу. 
  - Давно уже не маленькая, Тёмный, этого ты так и не можешь понять, - оскалилась в ответ ведьма, получая ни с чем несравнимое, мазохистское удовольствие от оскорбления? Комплимента? - Нет, всё верно, тварь, монстр, чудовище. Тёмная, безжалостная, сломленная и собранная наспех по частям, лишь бы можно было существовать дальше, продолжить игру заготовленной роли. Думаешь, буду обвинять тебя в том, что сделал меня такой? Нет. Пройденный этап. Теперь это мой выбор, мой путь с заранее оговорённой ценой - моей душой, что никому больше не нужна. Понимаешь, Наставник? - она рассмеялась в ответ, словно поглощала его безумные выходки, разделяла, отражала, словно зеркало. - Она никому больше не нужна! Ни тебе, ни мне, никому! И я брошу её в бездну. Пусть подыхает, мучается, задыхается вечность! Пусть её рвут когтями те, кто призван воздать по заслугам таким, как мы с тобой!
  Пафосно, ах, как пафосно, громко, быстро, давясь воздухом, прожигая его болезненным, неадекватным взглядом каре-зелёных глаз. Только её разум кажется кристально чистым, не затуманенным дымкой безумия. Она смирилась, приняла, что в ней хоть и уживаются, но борются две совершенно несовместимые силы, у которой свои желания, методы, планы. Тьма пребывала в эйфории - её оценили, признали, её методы дают результат, Тёмный почти сломался под тем, что выдержала она, сделав оружием. Теперь же время Света, которого мучило происходящее с Румпельштильцхеном не меньше, чем его самого. Свет милосерден, он выступал за прекращение мучений одним простым и точным ударом. Хватит с Тёмного, он уже заплатил, пора завершать пытки и даровать страшное, но всё же освобождение. Путь очищения он прошёл! Но Софи была против. Не закончилось ничего. Сейчас была передышка, под которым ведьма сухо передавала Тёмному то, что он так хотел когда-то узнать - как она испортила ритуал? Выяснение всей лжи Наставника, которая тяжёлыми камнями складировалась в душе, не давая придавить её. Разговор с ведьмой, её волос и подмена. Осталось измученное ожидание решения Румпельштильхена - жить ли ей рядом или сгинуть. София чуть успокоилась, рвано, тяжело выдыхая. Безумный блеск глаз поблёк, возвращая контроль Свету. Запоздалая мысль, что призраком крутилась до этого, восстала во всей красе. Ведьма сосредоточилась, добавляя к эмоциям и магию.
  - Оставшееся время ожидания, меня мучили сомнения и надежды, - негромко, хрипло начала Софи, собирая внутри себя ощущения и воспоминания, когда она касалась его. Румпельштильцхена призрачно и сейчас коснулась её рука, нежно скользя по волосам, подпитывая той прошлой щемящей верой - не сможет, не захочет, передумает. - Тьма, взращенная тобой, безжалостно убеждала, что ты не отступишься, раз ради такой цели смог вытерпеть меня столько лет. Столько хлопот, истерик, слёз, вытерпел столько омерзительных попыток прильнуть к тебе, ощутить поддержку и заботу, что были для меня солнцем в жизни, - голос потеплел, София же представляла, как скользит подушечками пальцев по его щекам в незамутнённой ничем ласке, утешении, сожалении от всего, что творилось, и передавала ощущения кинжалу, чтобы Тёмный тоже это почувствовал. Она вдали, подойти уже не сможет до самого финала, но всё равно рядом, умудрилась пробраться к нему внутрь ядовитой змеёй. - А Свет робко, но возражал - в твоих глаза была истина, ты ко мне привязался, тебе нравилось, когда я рядом. Пусть это не входило в твои планы, но чувства есть. И вдруг ты не захочешь их потерять? Убить что-то и внутри себя. [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Всё это не могла делать София! Пусть и тёмная ведьма, но в ней было полно человечности, она не жаждала власти и крови, и уже тем более не думала, что сможет сделать подобное, да ещё и со своим Наставником! Сердце билось с неистовой силой, разгоняя по венам не кровь, а чистейший яд для той, которой София когда-то была. Та ученица, что столько лет была с ним рядом, уже потеряла сознание, ощущая боль Румпельштильцхена, как свою. Тёмная ведьма же черпала из этой боли силу. Обманчивую, как и вся Тьма. Софи кожей ощущала желание Тёмного с ней жестоко поквитаться. Ещё одна причина, по которой он не останется в живых, если она хочет жить или умереть по собственным правилам. Ничего из этого он не даст ей сделать. Шутовски ухмыльнувшись, ведьма едва не раскланялась, мол, не благодари за то, что тебя сейчас разрывает, я тут не при чём. И тут же добавила воспоминания о снах, в которых раскрывался то один, то другой его злодейский план, для чего же она ему нужна? София насмешливо фыркнула, какой детский лепет ей представлялся! Реальность была лучше любой фантазии! Его фантазия была недостижима! Была. Сейчас же Софи её догнала и уже перешла непозволительную грань. Только казалось бы, чем заслужила такую реакцию?! Она всего лишь показывала, как чувствовала себя по его милости! Ведьма ничего не придумала, не пыталась искусственно усилить переданные страдания. Да, грешна, истязала его физически, используя уникальное слияние тьмы и света в действии, но ничего больше!
  Когда Румпельштильцхен бросился в её сторону, используя последнюю отчаянную, остервенелую, заранее провальную попытку не то отобрать кинжал, не то вцепиться в неё голыми руками и разорвать на части, София едва ощутимо дёрнулась, но даже не вскинула руку в защитном жесте. И дело было не в защите кинжала, что до сих пор утопал в её крови. Страшно было оттого, что она была бы не против, если бы Румпельштильцхену удалось сделать то, чего никогда и никому не удавалось - нарушить приказ, пойти наперекор власти кинжала, то Софи вероятно даже защищаться не стала. Потому что за видимой пеленой садистского удовольствия, ей было так тошно от себя, что казалось это ощущение не смыть ничем, даже кровью. Это не изменить, из одной пыточной камеры она перешла в другую, ещё более отвратительную, потому что в этом случае не на кого скинуть вину. Приходилось отвечать, смотреть в глаза тому, что наделала, что творила. И снова желание покончить со всем боролось с возмущением - он заслужил! Почему ему можно творить такое с другими, а с ним этого сделать нельзя? Он. Ничем. Не. Лучше. Других! От его выпада, тёплое солнышко, что робко, болезненно, но взошло, освещая путь её воспоминаний теплом, быстро скрылось за тёмную тучу, вновь погружая её мир во мрак. Чёрно-белый мир боли, страданий, криков. В этом мире выделялась только кровь. Алая, режущая взгляд.
  Ведьма застыла каменным изваянием, забыв, как дышать. Картина, что перед ней предстала была ужасна. Ужасна до глубины её души, что желала возмездия, но... не этого! Тугой жгут физической боли Румпельштильцхена стянул, казалось, все её органы внутри, поражая без остатка. Она в самом деле монстр. Софи смотрела на истерическую агонию Тёмного без единой кровинки на лице. На нём выделялись лишь большие каре-зелёные глаза, в которых застыл мертвенный блеск омерзения ко всему, что происходило сегодня. Она ненавидела себя и этого Тёмного, который взрывом своей алчности и жадности выкинул её за грань собственного узнавания. Это не София! Как бы невероятно сильно она хотела вернуться к самой себе и к своему Наставнику, который просто оступился, но не совершил роковую ошибку, которая сотрёт две жизни в пыль. Но это невозможно. Слишком поздно. Ни один из них не сможет дальше жить, как прежде. Никогда.
  - Разве может ад причинить большую боль, чем уже есть сейчас? - механическим голосом отозвалась Софи, ощущая, как вспышка безумного веселья, удовольствия и эйфории прошла, оставив после себя опустошение смертельной тоски. Ведьма размыкает свою связь с кинжалом, и последним, что доносится до Тёмного от Софии - безысходное сожаление. - У бессилия мерзкий вкус, правда? - она даже не пытается усмехнуться, вновь погружаясь в какое-то оцепенение, закрываясь стеной бесчувственности, в которую бьются эмоции, чувства и воспоминания, которые остались, ещё не приняли свою казнь сожжения. Тяжёлый, долгий выдох, с которым она залечила не только свою руку, но отправила через кинжал приказ физического исцеления. Будто лишь у неё есть право мучить и причинять боль, ему же это не дозволено - вредить самому себе. София не желает видеть Тёмного в таком состоянии, и пусть он с новыми силами хоть заново пытается до неё добраться, ей всё равно! Всё равно же? Из сердца вновь готов подняться истерический смех. Всё равно ей, как же! Она желала бы подползти к Румпельштильцхену, лихорадочно гладить, обнимать, собирать губами его слёзы, чтобы их больше никогда и не было, тем более по её вине! Хочет всего этого до сих пор, разве вот это вот не доказательство безумия во всей красе? Но вместо этого ведьма даёт ему передышку, что так же можно сравнить с пыткой. Между их эмоциями стена, и Софи как никогда ощущает своё одиночество. Острое, пронзительное, непроходящее чувство потери. Пустота - вот её удел. - Как много ошибок за столь короткий срок на нас двоих. [nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (10-03-2019 20:31:55)

Отвращение всё сильнее подкатывало к горлу, сковывая любую попытку что-то снова сказать. Бессмысленно и всё так же мерзко. Госпожа? Она? Да, конечно, сейчас он может назвать её как угодно уродливо, ей нечем ответить! Только та София, что обожающим взглядом заглядывала в его глаза, вознесла его на пьедестал, не себя. Его посадила на трон величия и великолепия. Это она была готова, если понадобится, если ничего большего у неё не выйдет, верной псиной сидеть у его ног. Лишь бы не прогнал!
- Ты же не хотел владеть мной. Не нужна была ни равной, ни рабыней, а мне ты был нужен всегда и любым, кто же знал, что желание исполнится столь отвратительно для той Софи, что считала тебя божеством? И нет, Тёмный, я не твоя госпожа, иначе веселье у нас бы только началось, а не подходило к концу, - всё же смогла усмехнуться София, стараясь вновь почувствовать своё тело, что затекло в одном положении. Её мало волновало, что происходит с ней и вокруг, самое важное происходило между их эмоциями, что всё же были взаимные, пока ведьма не перекрыла её на время. Как бы ни полыхала чёрным пламенем ненависть, что сплеталась из ненависти к себе, к судьбе и к Тёмному, неистовствуя в её душе, София боялась того момента, когда придётся выпустить из рук кинжал, ощущая последний стук двух сердец. Это неизбежно. И горькие слова Румпельштильцхена воем отозвались в груди. Как же мертва? Она здесь, где-то внутри, погребена болью предательства, засыпана грязью и мерзостью, которую сотворила за последние часы. Ну же, найди в себе силы, обратись к ней, скажи, что сожалеешь, что теперь понял - нужна, всегда была нужна, что был слишком ослеплён пустой мечтой, что не сделала бы счастливой, в отличие от Софи. Дай же и ей сил бороться с самой собой, с тем жутким чудовищем, которым стала! Но кривая ухмылка расцветает на бледным губах. Нет, девчонка всё же почти сдохла! Даже эта правдивая ложь не воскресит её, не подарит возможности бороться. Не за что, потому что. Граница пересечена, и уже нет магии соединения в словах прощения и любви. Они все уже умерли, только не осознали это! Остались всего два шага!
  - Тш-ш, Тёмный, не так быстро и громко. Сам же знаешь, каждый спектакль должен быть доигран до конца. Часть за частью, до самого финала, - ведьма откинулась на спинку кресла, прижимая кинжал к груди, как величайшее сокровище, как самого Румпельштильцхена бы сжала в жарких объятиях. У неё нет права на сомнения и метания, но она с жадностью рассматривает доступную взглядом обнажённую серо-золотистую кожу, уводя мысли в далёкие от смерти, но внутри взрывается неистовое желание наказать Тёмного за мерзопакостное слово-обращение к себе. Лишь осознание слишком близкой развязки усмиряет ярость Тьмы. - Я и без твоих демонстраций знаю, где твоё сердце, дружок, - в тон ему ответила Софи, пряча за дерзостью волнение от предстоящего возвращения к воспоминаниям. Последнему из того, что стоило бы знать Тёмному.
  Она могла бы опустить этот похоронный марш любви и надежды. Ничего нового Румпельштильцхен не узнает и не поймёт, но Софи хотела, чтобы он увидел со стороны, как гнусно он выглядел в тот сокровенный для ведьмы момент - момент вершения её судьбы, когда об этом знала заранее. Став серьёзной, она бросила короткий, полный бескрайней боли, взгляд той Софии, какой когда-то была, и резко, отчаянно нырнула в то утро, когда весёлый Наставник сообщил ей о ритуале. А она знала, что будет на самом деле. Буря слёз в душе, которая уже давно не плачет. Предстоящий ритуал - вот залог счастья Румпельштильцхена, а не она со своими горячечными фантазиями о сиропно-сладком совместном будущем. Весь день, что прошёл в ожидании неизбежного, но каждая минута, как игла под кожу - нет, не отступится. Всё ложь. Время, которое застыло, терзая Софию волнением и скулежом - шанс на радость в этом замке ещё есть! Есть надежда, что до высоких потолков будет долетать весёлый детский смех, как гулом будет отдаваться топот маленьких ножек их детей, что спешат к родителям, чтобы обнять - соскучились. Возможно! Только не оттолкни и в этот раз, прижми к себе, и она сотрёт в порошок сердце ведьмы-лгуньи за смерть своих родителей.
  Могильная тишина и холод, в котором ведьма собиралась на ритуал. Выбранное платье на собственные похороны - какая щедрость! Шаг за шагом в лабораторию, как по раскаленным углям, и мысленный диалог с Наставником, в котором Софи обещала стать такой, какой он только захочет, окружит заботой, вниманием, любовью, поделится нежностью и лаской, только бы выбрал её. И тихий, безжалостный смех Тьмы на краю сознания - что за бескрайняя чушь? Он выберет ритуал. Ритуал, который испорчен. И возмездие свершится! Полустон-полувсхлип и тот самый шаг, который она сделала в лабораторию, чтобы в ту же секунду понять - Тьма всегда права. Мерзкое слово "дорогуша", хохот и издевательские слова Наставника, её жизнь - лишь спектакль, а она - бездушный сосуд для этой самой Тьмы. И никакой надежды, что у Тёмного мага - нет, у любимого Наставника - дрогнет рука в последний момент. Волна бессильного отчаяния и боли яркого Света - раз не нужна ему, как женщина, как мать его детей, как верная ученица, как помощница, как служанка и последовательница, так пусть же заберёт всё, что захочет, и даст ей исчезнуть навсегда - за грань, потому что такой боли её сердце не выдержит, просто разорвётся. Золотая нить касается зелья и раздаётся взрыв.
  - Ты обладал надо мной властью точно такой же, что заключена в этом кинжале, и в этот момент ты всадил мне его в сердце по самую рукоять, - хрипло прошептала София, невидяще всматриваясь в пространство перед собой, вновь проживая смерть той, о которой, кажется, всего несколько минут назад горевал Тёмный. Вот и всё. Конец?[nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Дьявол не выдал. Мне всё удалось.
Вот и могущества явные знаки.
Вынь из груди мое сердце и брось
Самой голодной собаке*.

    Ведьма в кой-то веки была полностью с ним согласна. Эта наивная София, что когда-то мнила о себе, как о тёмной ведьме, напридумывала о своём Наставнике невесть что, влюбилась, а потом разочаровалась, когда он оказался не вхож в её представление о нём. И загибалась от страданий. Глупая-глупая девчонка. Которая резко вскинулась в душе ведьмы алым всполохом неистового возражения - ничего она не придумала, он не трус, и не слабый! Это она молчала, когда надо было говорить, это она бездействовала, когда надо было приближать свою мечту. Это она струсила, боясь даже намекнуть о своих чувствах и попробовать изменить привычный мир. Это всё она! Ведьма усилием воли погасила внезапную вспышку. Вот же неубиваемая наивность!

    - Не повезло тебе с ней, - с издевательским сочувствием подтвердила тёмная ведьма, погружаясь в воспоминания той, что верила. Только воспоминания закончились, как и начались - резко. Можно было бы растянуть ещё время, показать, как было ей плохо, когда пришлось его пытать. Как каждый его крик отдавался в ней стократной болью. Можно, но зачем? Чем больше проходит времени, тем тяжелее осознавать и принимать всё, что было сегодня, тем больше риск отказаться от затеи и совершить ещё одну роковую ошибку. Потому что истязания не прекратятся. В них утонет весь мир. И свет, что в Софи был всё ещё силён, несмотря на отсутствие активных действий, не позволил бы чудовищу, в которое превратилась София, выйти за пределы замка, дать ей свободу. Ведьму трясло от ощущения неотвратимо приближающейся смерти. Достигнута точка невозврата, и как бы ведьма не изображала из себя сильную и уверенную, настоящая суть Софии не могла умереть - её питал Свет.

Больше уже ни на что не гожусь,
Ни одного я не вымолвлю слова.
Нет настоящего – прошлым горжусь
И задохнулась от срама такого.*

    Впереди бездна, в которую не так-то легко шагнуть по доброй воле, как не убеждай. Лишь тяжёлая пустота и усталость предсказывали - будет хуже, если не сделать шаг. Она не хотела больше думать и сомневаться, идти на поводу у Тьмы, что паническим вихрем поднималась в душе, увещевая, уговаривая одуматься. Свобода слова закончилась. Решение принято. Она встала с кресла, сама направляясь к Тёмному, сжимая кинжал так. что хрустели пальцы. Нельзя эмоциям позволить руководить, потому что он стоял к ней так близко, в распахнутой рубашке. Она могла бы перед самым мгновением смерти позволить себе минутку удовольствия, приказать ему не шелохнуться, и неистовыми прикосновениями, лихорадочными, жадными, скользнуть под рубашку, осуществить ещё кусочек мечты, чтобы знать - сделала всё, что могла. Почувствовать его под своей кожей, исследовать, как делала в тех проклятых снах. Могла бы позволить очередному витку безумия захлестнуть её с головой. Слишком близко и дразняще открыто. Если бы не цель пронзить его грудь клинком. Нет! Это всё происки Тьмы, что желала бы отвлечь Софию от освобождения их обоих. Они оба должны заплатить за то, что сделали!

Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог про все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Но это лишь игра.**

    Ведьма резким движением вырвала из груди своё сердце, не издав ни звука. Всё вокруг смазалось, стало нереальным. Осталось в руке лишь бьющееся сердце, в котором алые искры вспыхивали ярче - свет готовился к своей решающей схватке. София молчала, хотя могла бы разразиться как искренним прощанием, так и сардоническими комментариями по тому, что им предстоит. Пройтись, что от смерти кинжала ему не удастся от неё избавиться даже после смерти, а она надеется, что они будут связаны и продолжат истязать друг друга уже вечность. Только она слишком устала. Сделала излишне много, чтобы помолчать в решающий момент.

Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И все в бездну сорвалось.
Свободным стану я
От зла и от добра.
Моя душа была на лезвии ножа.**

    Она понятия не имела, что их ждёт. Разве что не такая боль, которая до сих пор была с ними. Другая? Софи не позволила ни одной мысли, ни единому сомнению на неё повлиять. Шаг, зажатое между её и его телом сердце, там, где в груди билось его. Одним ударом сразу два, как романтично! Умереть в один день, в одну секунду, как и мечталось в наивных мечтах. Их руки сомкнулись в объятиях, Свет, который жаждал покончить с Тьмой, с мучениями двух людей, что заигрались и пропустили самое важное, потоком хлынул в руку Софи с кинжалом, не дав дрогнуть. Сейчас она слишком отчётливо понимала - надо было всё сделать по-другому! Сожаление о своих ошибках вспыхнуло обжигающим, прощальным факелом в груди, освещая последний путь. Прежде, чем холодное лезвие с отчаянного размаха пронзило два сердца, София нежно, как мечтала до этого, губами подхватила одинокую слезинку того, кого любила, прошептав:

    - Твоя Софи всегда рядом, Наставник.

    И мир утонул в коротком миге острой боли, погружаясь во мрак небытия. Вот и всё. Конец. А ведь могло быть всё совершенно по-другому! Будет ли по-другому, зависит от ведьмы, что явилась исключением в мироздании, объединив в себе Свет и Тьму, в одно мгновение собрала и соединила то, что невозможно собрать вместе и попробовала уничтожить Тьму полностью, да только не получилось. Тьма хочет и будет жить!

Я свободен! Словно птица в небесах.
Я свободен! Я забыл, что значит страх.
Я свободен! С диким ветром наравне.
Я свободен! На яву, а не во сне.**

    София резко открыла глаза, едва не поперхнувшись глубоким вдохом. Сколько же можно?! Очередной кошмарный сон! Она уже сбилась со счёта, сколько их было за это время. Но этот... этот, конечно, выделялся. Девушка села на кровати, успокаивая тяжёлое дыхание. Нет, вряд ли она сможет после такого снова уснуть. У неё до сих пор в груди засело ледяное ощущение острого металла, словно вытащи сейчас сердце и увидишь там дыру.

    - Я такого не сделаю никогда, - тихим шёпотом возразила Софи, стараясь отогнать слишком реальный сон. - Таким монстром мне не стать, - убеждённо сказала она, пытаясь избавиться от неприятного ощущения какого-то подвоха. Нет-нет-нет, этого не произойдёт. Для чего бы Наставнику ни понадобились её волоски, то точно не для силы! Ну зачем она всемогущему магу? Бред же! Это просто её планы и переживания, что ей придётся воспользоваться кинжалом. Нет, только не так. Софи похолодела от ужаса, буквально соскочив с кровати. Она готова в любой момент принять войну, но это через чур. Перебор. Мерзко, отвратительно, кроваво. Она выпьет успокаивающего чая, забудет обо всём и начнёт новый день. Ещё один день, который пройдёт в ожидании, что сегодня главная цель Румпельштильцхена раскроется, и в надежде, что не раскроется никогда. Самое главное - прогнать из сна тупое ощущение боли, что добавилось к её кровоточащей ране правды. Нет, она не позволит душевным мучениям сделать из неё ту безумную ведьму! Эта Софи даже мысли не допускала, что первая же встреча с Румпельштильцхеном сегодня откроет глаза на страшную правду - этот монстр живёт внутри неё, а сон неприглядная реальность, которой под силу сотворить чудо - вернуть прошлое![nick]Sofia[/nick][status]Обманутая тёмная ведьма[/status][icon]http://s9.uploads.ru/zk7V3.png[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (11-03-2019 03:50:57)

Каждая минута, что проживала Софи после сна, казалась ей знакомой. Тяжесть того ужаса, что ей представился, будто оглушил её, заставив едва ли обращать внимания на то, что творится вокруг. Но то и дело какая-то мелочь напоминала ей - это она знала. Напряжение в груди нарастало, София не понимала своего состояния, которое впрочем не было удивительным - ожидание неизбежного и желание его всё же избежать, выматывали не хуже кошмаров. Она хотела забыть, выкинуть из головы эти страшные картины, но раз за разом к горлу подступал ком тошноты от той, что привиделась ей ночью. Нет, это не Софи! При всей её надрывной боли и притаившейся злобе на предательство Наставника, она даже помыслить не могла, чтобы так его истязать! Не говоря о том, чтобы... убить? София с громким охом прижала руку к губам, едва не уронив чайник на кухне. Слишком реально всё это было, хоть и подёрнуто рябью. И ненависть, и отвращение к себе, и желание освободиться. Но всё это меркло под волной сожаления и желания всё исправить. Стоило ли задумываться над невероятной возможностью возвращения во времени после собственной смерти? Нервный смешок сорвался с губ. Вот уж точно безумие! Только чем сильнее не желали картины сна уходить из головы Софи, тем больше она задумывалась над тем, что нет никакой разницы - бред это истерзанного сознания, или и впрямь чудо. Главное то, что испорченный ритуал может обернуться чем-то ужасным. Её бездействие может обернуться чем-то ужасным! Готова ли София рискнуть остатками незанятого тьмой сердца, если Румпельштильцхен сильно пострадает? А если ей и впрямь всё равно, что с ней будет, так почему не хочет спасти хотя бы того, кого... любит? Кто предал? Ещё нет. Если допустить мысль, что ведьма обманула её и родителей убил всё же не Тёмный, то самого страшного предательства Румпельштильцхен не совершил - не принёс её в жертву. У неё ещё есть время.
   Всё утро София была рассеянной, пребывая в своих раздумьях. Этот сон заставил её по-другому посмотреть на собственные страхи и действия. Она, совершив необдуманный поступок, когда пробралась на корабль, практически устранилась от своей жизни. Лишь изредка стараясь что-то сделать. Так не пора ли взять в свои руки? Чтобы даже в случае смерти знать - она сделала всё, что могла. И не так мерзко, как виделось ей ночью, трусливо используя кинжал во имя какого-то там возмездия. А открыто, как она делала всё в отношении своего Наставника. София не должна предать хотя бы себя! И в этот раз даже вечно враждующие силы смолкли, оставляя ей право принимать решения.
    В этот раз встретиться с Наставником было ещё труднее. От волнения подрагивали руки и сердце тяжело билось о грудную клетку. Сегодня подойти к нему ближе, находиться за одним столом казалось и вовсе невыносимым. Слишком яркие картины сна, будь он тысячу раз не ладен! Та же одежда, почти та же фраза, что и тогда. Не было лишь его веселья, которое сейчас Софи вспоминалось и виделось искусственным, натянутым, под которым скрывалось вот такое же напряжение. Значит, этот день сегодня. Он настал. Сонная реальность, как назвала это София, переплеталась с настоящим, иногда соединяясь с ней в точности, иногда раздваиваясь. Сомнительный дар предвидения, помощь подсознания или просто бред. Есть ли разница, если она ощущает такую неимоверную тоску, которая сильнее всего на свете? Даже той боли, которая копилась в ней с самой первой минуты осознания правды. Словно эту боль пропустили через жернова всего, что ей привиделось, остался только страх сотворить что-то подобное.
    - Стой, Наставник, стой, - отчаянно прокричала София, буквально выскочив из-за стола, словно сидела на раскалённом стуле. - Не делай этого, молю тебя! - она остановила его у самой лестницы, но не подошла слишком близко. Софи с трудом понимала, что делает, но всё тоже измученное сердце требовало действий. Осознавала ли она в полной мере, что сейчас лишает себя возможности на свою защиту, на возмездие? - Твоя цель слишком дорого будет стоить нам обоим. Я... - она сглотнула ком волнения в горле, решаясь без оглядки вступить на путь истины, продираясь сквозь толщу лжи. - я не смогу без тебя, не хочу терять в зелье забвения. Прошу... не делай этого! - голос сорвался на умоляющий шёпот, а жаждущий вскрыть правду взгляд скользнул к глазам Румпельштильцхена. Ну же, посмотри на меня по-другому! Но её слова слишком туманны и легки для того, чтобы тягаться со столькими годами обмана. Софи готовилась к войне? О, да, ведьма будет безжалостна! Только не к своему Наставнику, а к тому лживому миру, что они построили. [nick]Sofia[/nick][status]Ведьма с воскрешённой надеждой[/status][icon]http://sg.uploads.ru/29fPi.gif[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (12-03-2019 21:11:34)

Только вчерашним вечером у Софи были другие планы, желания, мысли. В ней вскипала боль воспоминаний, что вся её жизнь оказалась ложью, спектаклем, разыгранным с доверчивой девчонкой. Её втянули без ведома, не объяснив толком роль, воспользовались наивностью в своих целях. Ведьма не знала кому верить и во что, ведь она думала, что знает своего Наставника. Изучила, могла по мельчайшим признакам определять его настоящее настроение и нести ароматный, горячий чай, когда ощущала его усталость, или болтала какую-нибудь веселую чушь, отвлекая его от грустных и тяжёлых мыслей, или просто молча согревала его восхищением и теплом, когда он сидел за прялкой. Она думала, что его знает! Что его душа, пусть и не так открыта для неё, как её для него, и всё же... он с ней искренен. Боль сплеталась с яростью, злость с ненавистью. Ещё вчера! Что же с ней произошло сегодня, раз Софи готова если не забыть, то отодвинуть подальше, отложить своё возмездие за его намерения в её сторону? В глубине души она знала ответ, но он был слишком страшен, чтобы с ним смириться. Монстр, что София видела ночью, был её значительной частью. Только ещё не победил.
  Наивно, как и обычно, было верить, что реакция Румпельштильцхена будет другой в ответ на её отчаяние. Отрицание, хихиканье, что отозвалось в груди узнаванием. На какие-то доли секунды в движениях Софи проскользнула та резкая тёмная ведьма, словно в одну секунду она вскинет руку и накажет за отвратительную, неправдоподобную ложь! Плохо стараешься, Тёмный, не верю, ещё раз! Но нет, София лишь сплела дрожащие пальцы между собой, ощущая лишь отголосок яростного недовольства. Сейчас же она эту ложь ожидала. Сопротивления, оправдания, отрицания. Удивительно, как проще справляться с враньём, когда его видишь.
  - Чтобы избавиться? - подсказала София надтреснутым от боли голосом. Нет, всё это ещё живо, но ведьма не пыталась эту боль выплеснуть на Румпельштильцхена. Боль заставляла её бороться и говорить, осознавая, что вот-вот пересечёт черту, перед которой ещё можно было спастись от любого плана своего Наставника. Да, пожалуй, она слишком устала за время этого ожидания, чтобы и дальше играть в незнание. - Чтобы после всего у меня не было даже возможности вернуться в твою жизнь - не вспомню ни куда, ни к кому.
  София была не уверена, что и впрямь видит натянутость в улыбке, неискренность в смехе, и замечает, что он едва ли желает смотреть ей в глаза. Она уже ни в чём не была уверена кроме того, что хотела бы покончить со всеми тайнами здесь и сейчас. Прямо у подножия лестницы в лабораторию, которая должна искромсать её жизнь на кусочки, собрав в неправильную картину. И снова простая мысль - а, может быть, так и нужно? Улыбнуться, сказать, что верит, что Наставник не сможет причинить ей боль, и постараться вернуть свой волосок на место? Пусть Румпельштильцхен получит, что хочет, всё равно о боли она не вспомнит. Но нет! Не так. Если ей и суждено уйти, то на своих условиях. Вновь что-то похожее на тот сон, на тот настрой. Да не совсем.
- Будет хорошо, обязательно, только откажись от своего ритуала, - снова заговорила София, сделав шаг ближе, хотя сердце уже готово было выпрыгнуть из груди. Она всё никак не может произнести главного! Что же такое... - Что ты будешь делать один со своей абсолютной властью? Вечность! Тебе покорятся все миры, но кто разделит с тобой триумф? Кто согреет твою душу, когда ещё и моя Тьма заберётся в неё, став полноправной хозяйкой? Кто поддержит тебя на краю бездны, если ты будешь терять себя под властью Тьмы, мой Наставник? - голос спустился до хриплого шёпота, Софи сделала ещё один шаг, но не вплотную, просто протянула руку, чуть подрагивающими пальцами коснувшись его щеки. Ведьма мягко улыбнулась, выдохнув: - Я знаю всю правду, но я всё ещё рядом. Она не сразу обратила внимание, как невыплаканные столько времени слёзы, покатились одна за другой по щекам - Софи с отчаянной, болезненной нежностью вглядывалась в Румпельштильцхена. Как же сильно он заблуждается, если считает, что она ничего не может ему подарить в ответ на годы заботы, пусть и пропитанные горечью и ядом лжи. [nick]Sofia[/nick][status]Ведьма с воскрешённой надеждой[/status][icon]http://sg.uploads.ru/29fPi.gif[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (13-03-2019 18:31:45)

Вот. Это уже больше похоже на правду, появились робкие лучики искренности в ошеломлённой реакции Тёмного на её слова. И София неимоверным чудом смогла сдержать стон ужаса -сон был на самом деле, если не происки какого-то неожиданного дара видеть будущее. Всё. Вся мерзость, кошмар, кровь и жестокость, что её якобы посетили ночью, были реальностью. Не могла она сейчас знать о настоящей цели Румпельштильцхена, которому нужна была её Тьма и абсолютная власть. Это знания той по-настоящему тёмной Софии, что потеряла себя настолько, что смогла совершать эти отвратительные поступки. И в результате... убить себя и Наставника. Убить! Кинжалом, полным её крови! После всего, что посмела сотворить. Слёзы безуспешно пытались смыть душевное отвращение к себе. Тому монстру, которого она попыталась убить, но он выжил и прячется где-то внутри. Если Софи только повторит этот путь, никакого другого шанса не предвидится! Если только монстр снова получит свободу, то больше не захочет умирать. Нет. Лучше умереть одной, чем стать такой, какой... уже была. Поместить в голове, что их общей Тьме и сожалению удалось совершить невозможное, было очень трудно, да и был ли в этом смысл? Когда в этот самый момент она уже меняла канву "прошлого". Совершенно не было времени искать себе оправдание во взорванном котле или в том, что Тёмный всё это заслужил, решив её предать и закончить ритуал. Проще было замечать - или в очередной раз придумать? - что её Наставник едва сдержался от привычных, успокаивающих объятий, когда увидел её боль. Как все эти противоречия были возможны?! И снова вспоминалось злосчастное "будущее", которое полностью состояло из противоречий и контрастов, войны!
  - Я? Твоя угроза? - недоверчиво, возмущённо спросила София, быстрыми движениями стирая дорожки слёз, и старалась дышать глубже, выравнивая дыхание. О, да, та ведьма была угрозой не только Тёмному, но и множеству миров, она же не такая! Но разве ритуал помог Румпельштильцхену выжить? Судьба была однозначна - светлая Софи, как и тёмная, несла ему смерть, так, может быть, вот он шанс на спасение - София, находящаяся всегда на грани Тьмы и Света, объединяющая их? И лишь от него зависит, упадёт она в бездну Тьмы или сгорит в опаляющем Свете. Но готов ли Наставник взять такую ответственность? Нет, это её крест, её ноша, и раз она уже сделала неправильный выбор, нельзя позволить этому повториться! - Я уже не светлая, но и сердце моё не почернело окончательно. Я не хочу становиться твоей погибелью! - в совершенно искреннем ужасе воскликнула София. Не хочу и не могу сделать это снова. Свет слабо возразил, у них почти получилось, с Тьмой почти было покончено, но это возражение было слишком слабым, чтобы как-то повлиять на Софи. Всё же Свет был благороднее и милосерднее, признавая их общее право на второй шанс. Вот только если и его они упустят...
  - Я всё тебе расскажу, - слова с трудом продирались сквозь пересохшее от волнения горло. Невероятно много всего было поставлено на кон этого разговора, но страшилась ли она смерти или забвения хоть столько же сильно, как повторить кровавый путь? - Но сначала прошу тебя ответить на вопрос, и ты поймёшь большую часть, - она села на самый краешек кресла, и с мгновение помолчав, вновь не удержалась от того, чтобы его коснуться. Едва ощутимо колена, не то в просьбе посмотреть на неё, не то в молчаливой мольбе сказать правду. - Во лжи сейчас нет никакого смысла, я в любом случае не намерена даже пытаться сопротивляться, - боль искривила губы Софи в горькой улыбке, - это по твоему приказу ведьмы вызвали бурю, что поглотила корабль моих родителей? За дары, что получила от тебя каждая из них. Она уже слышала ответ, что был буквально выпытан из него, но стоило ли верить? Верить в то, что сказано в надежде облегчить свои физические мучения. Здесь же Софи искренне надеялась, что лгать не было никакой причины, даже, если он и впрямь виноват. В этот раз в её руке нет ни кинжала, ни силы, что питала световые путы. Да и сам Тёмный был при своих силах, не отобранных подменой волоса старухи. Может ли этот разговор не быть очередным спектаклем? - Хотя бы сейчас на правду я могу рассчитывать? Перед тем... как потеряю тебя навсегда, - как же удивительно по-разному реагирует Софи тогда и сейчас. Сейчас её слёзы боли и отчаяния жаждали свободы, чтобы ощутить хотя бы подобие облегчения, тогда же эти слёзы высыхали, не успевая пролиться, и выжигали её душу ненавистью. И если уж ненависть и жажду чужой боли София не сдерживала, то сейчас она быстро моргала, не дав ни слезинки пролиться из глаз, что всё так же смотрели на своего Наставника с переломанными, но не всё же не сломленными окончательно, крыльями надежды. [nick]Sofia[/nick][status]Ведьма с воскрешённой надеждой[/status][icon]http://sg.uploads.ru/vbfpS.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (16-03-2019 17:13:18)

Глядя на то, как Тёмный с усмешкой покачал головой на слова Софи о том, что та не желает становиться его погибелью, ведьме внезапно пришла мысль, что это уже произошло. С чего бы Румпельштильцхен это ни взял - пророчество, видение будущего, чьё-то предсказание или что-то ещё, что помогло ему понять, что дело именно в самой Софи, а не в какой-то другой девчонке, но она стала его погибелью. Хватит. Страшно подумать, что они уже... умерли. София на короткое мгновение словно покидает этот зал, вновь возвращаясь в тот и ощущает пронзительный холод клинка в сердце. Смазано, не так остро, и всё же.
  - Если ты уверен, что так или иначе я приведу тебя к гибели, то никакое зелье забвения не поможет, - в миг онемевшими губами сказала ведьма, осознавая, что ни за что на свете не расскажет ему о том, что вполне возможно риска его жизни с её стороны больше никакого нет. - Избавиться от опасности можно только одним способом. И мы оба знаем каким. Всё тем же, разве только не используя клинок. Как легко говорить о своей смерти, пережив её, вот только вряд ли это походило на подземный мир, и Софи в полной мере узнала, что такое смерть. Внезапно возникает вопрос - а не помнит ли Румпельштильцхен всё так же, как и она? Тело инстинктивно напрягается, ощущая, что уже нет защиты от возмездия, о котором говорила та София, но тут же расслабляется. Нет. Не помнит. Иначе бы поднял её с кровати не кошмар, а не менее кошмарная реальность в лице обозлённого Тёмного. Или же проснулась без сил кем-нибудь другим. Не было никакого смысла гадать в чём дело его беспамятства - в том, что его сердце было первым, или в том, чтобы исправить ситуацию, он не должен помнить ту боль и пытки, а как раз Софи должна. Чтобы не повторить это. До сих пор велик шанс, достаточно рассказать всё, кроме подмены волосков и наличия света в её душе. И взрыв повторит всю историю до конца. Но сначала самый главный вопрос - о её родителях. Ответ, который может изменить абсолютно всё.
  - Значит, старуха меня всё же обманула, - привычная, откинутая утром в глубь души, ярость вспыхнула с новой силой, согревая отголосками той безумной расправы, что уже коснулась морской ведьмы. Стоп! Морская ведьма! Она уже умирала, но смогла воскреснуть из амулета. Её волос София использовала для подмены своего. И пусть в старухе не было магии, её жизнь уже результат магического воздействия. Так могло ли это послужить тому, что Софи и Румпельштильцхен вернулись в прошлое? С поддержкой двух их тёмных сил, что не желали исчезать, а Софи и Румпельштильцхен желали исправить ошибки. Выдох глубокий, тяжёлый. Она откинулась на спинку кресла, с внезапной улыбкой посмотрев на своего Наставника. В глубине каре-зелёных глаз появились тёплые лучики измождённой, но всё ещё живой веры. Теперь не солжёт. Теперь сможет признаться, что... Опасно защемило в душе, и София поторопилась начать рассказ.
  - Одна из морских ведьм приберегла амулет на случай своей смерти. Жизнь на пару лет обычным человеком. Она поймала меня на рынке около месяца назад, рассказала, как ты купил смерть моих родителей, а дитя истинной любви Тёмному для чего угодно, кроме этой самой любви, - под конец фразы Софи впилась внимательным, смущённым взглядом в лицо Румпельштильцхена, чтобы не пропустить хоть какую-нибудь реакцию. Её сердце, будто и не испытывало никогда боли предательства, не истерзано ложью и собственными кошмарными поступками, волнительно забилось в груди от других воспоминаний. Когда вот этими вот руками, которыми недавно Наставник сжимал подлокотники кресла, сжимал и её в объятиях, снимал платье, скользя по обнажённой коже, а губами... Нет! Выкинуть из головы, стереть, сжечь, забыть. Не так всё должно было быть! Не с надрывом, не с ненавистью и грубым вожделением! И всё же лёгкий, едва ли заметный румянец, коснулся щёк Софи. Прекрасно, если она способна ещё краснеть, как девчонка, значит, не всё потеряно. Тот монстр на подобное просто был не способен. - Но я ей не поверила, едва не убила её во второй раз, исследовала библиотеку, чтобы убедиться - чушь это всё про детей истинной любви. И я всё так же не верила. Хотела доказать ей, себе, всем, мой Наставник другой, он сдержит слово и не причинит мне боли, - София не сдержалась от проявления этой самой боли в голосе. Рассказывать и вспоминать в тысячный раз всё так же... мучительно. - Тогда узнала про свою няньку, зелье забвения и поддельные её письма. Восстановила ей память, узнала правду, - ведьма с силой переплела пальцы рук между собой, с трудом проглатывая ком в горле. Нет. Всё ещё нелегко. Сколько раз ни умирай. - А дальше весь мой мир сожжён в пепел, а я выясняю с десяток ситуаций манипулирования и лжи, которым подвергал меня любимый Наставник в стиле разыгранного спектакля с вором, - тихо закончила Софи, чуть прикрывая глаза, и постаралась сдержать гримасу мучения на лице. В душе не такой сильный, как прежде, но всё же ураган, поднялся, чтоб привести в движение пепел её прошлой жизни. Пусть и лживой, но счастливой.  [nick]Sofia[/nick][status]Ведьма с воскрешённой надеждой[/status][icon]http://sg.uploads.ru/vbfpS.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (16-03-2019 17:13:02)

Смущение. Вот их общая реакция на ту тему, которую очень трудно начать. Из прошлого горького опыта Софи могла бы понять, что ему так же не безразлична, пусть тем его порывом и руководила страсть той ведьмы. Это чувство грязное, помноженное на боль, основанное лишь на похоти, не имеющее ничего похожего с тем, что давно расцвело в груди этой Софии. Сейчас, когда между ними не стоят мучения, а её руки не испачканы его кровью, всё же возможно? Со временем? Какое время, глупая, тебя ждёт или превращение в монстра, снова, или беспамятство. И Софи вдруг остро ощутила желание, чтоб именно этот Румпельштильцхен знал о её любви. Чем больше она вспоминала то, что натворила, осознавая, что это была реальность, тем больше в душе креп протест. Нет! Это не повторится. Ни двойное убийство, ни убийство Тёмного и становление её такой же. А ведь можно было теперь переиграть по-другому. Стать Тёмной, испугавшись смерти, что в этот раз она будет необратимой. Но София смотрела на отведённый взгляд Румпельштильцхена и улыбка затаилась в уголках губ. В нём полно сомнений, почему же Софи не заметила этого раньше? Собственная боль и жажда возмездия застили ей глаза. Слишком резко и ужасно разбился её мир.
  - Я могла представить любую беду. Разочаруешься, прогонишь, не пожелаешь видеть. Со временем придётся освободить твою жизнь. Казалось, что я готова к любому удару судьбы после всего, что пережила. Не могла узнать ничего более ужасного, чем уже знала. Но к тому была не готова совершенно. Тот, кто обучал, заботился и утешал, желал меня видеть лишь частью ритуала. Тот, чей мир порой бывал важнее собственного, лгал мне с самого начала, и мне показалось, будто я очутилась в паутине, запуталась в ней, а она сжималась вокруг, отчего я задыхалась и избегала тебя, боясь, что в моих глазах ты увидишь то самое море боли, с которого всё началось, - тихо говорила София, не спуская взгляда с мечущегося по залу Наставника, который не смотрел на неё. Произойди это полностью впервые, ведьма не смогла бы с уверенностью сказать, что нашла бы в себе силы поверить, что Румпельштильцхену и впрямь не всё равно, что он чувствует хотя бы отголоски её боли. Только после всего произошедшего в будущем, что стало её прошлым, София могла поверить - ему может быть жаль. Если только заглянет в свою душу, не закроет пелена тьмы те неуверенные чувства, что смогла ощутить на себе Софи. - Бесконечно больно вспоминать каждый миг счастья рядом с тобой и думать, что это ложь. Собственная Тьма зашептала, что просто ей не будет, что многими действиями в дальнейшем может руководить сила Тёмного, которая и соблазняла его на всемогущество. Только и Свет не собирался сдаваться, собираясь помочь Румпельштильцхену сделать правильный выбор. Снова её Тьма и Свет были заодно. Советы Тьмы и исполнение Света.
  - Почему? Потому что я до последнего не буду верить, что ты сможешь предать меня и себя, разрушить мир, что мы создали и могли бы создать новый, ради бездушной власти, ведь ты и так неимоверно силён, - но она-то знала, что он сможет. Застарелая, казалось бы, мука той Софии, слабо всколыхнулась в груди. Та нестерпимая боль, стоило золотой нити упасть в котёл. Ведьма ответила ему столь же внимательным взглядом, когда он оказался к ней близко и требовал правду. Правду о том, смогла ли она испортить ритуал. Да, смогла. И рассказать, означало оставить себя полностью беззащитной, вновь вверять свою жизнь и свободу Наставнику. Но это и значило сделать решающий шаг в противоположную сторону от монстра, которым она может стать. Хочет правды? Всей? Что ж, наверное, и впрямь пришло время. София рывком встала с кресла, оказываясь вплотную к Румпельштильцхену. Тонкие руки обвили его, сцепляясь за его спиной лишь кончиками пальцев, она с отчаянной, болезненной нежностью заглянула в глаза. - Только сейчас не оттолкни, дай почувствовать тебя ещё немного, пока могу. Я подменила один из своих волос на волос ведьмы, что стала обычной дряхлой старухой после воскрешения. Оставила его и надеялась, что он никогда и не понадобится, что ты не сможешь, передумаешь, потому что годы, что я была рядом, для тебя что-то изменили. А если же нет, то думала, что смогу посмотреть на твоё поражение, как твоя попытка разрушить меня окончательно, обернётся против тебя же. Просыпалась каждое утро и боялась, что этот день настал именно сегодня. Но как видишь, не смогла. Промолчать сейчас, придумать ложь или не останавливать тебя совсем, - быстро заговорила Софи, едва поспевая за ритмом разогнавшегося от волнения и трепета сердце. Она готова была снова ему довериться, и пусть ритуал пройдёт успешно, её Тьма будет только рада, а Софи со своим искалеченным светом, продолжит существовать. - Никакое зелье забвения не даст мне совсем о тебе забыть. Ты будешь приходить ко мне во снах, напоминая о том, как я потеряла часть души, которая останется с тобой, - жарко зашептала София и в едином порыве мягко прижалась к его губам своими. Бесполезно сопротивляться, бесполезно травить эту любовь ненавистью, болью, яростью, она всё равно живёт. Измученная, обожённая, и всё же бессмертная.
[nick]Sofia[/nick][status]Ведьма с воскрешённой надеждой[/status][icon]http://sg.uploads.ru/vbfpS.jpg[/icon][sign][/sign]

Отредактировано Helen Foster (16-03-2019 17:18:24)