ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [ЗАЧАРОВАННЫЙ ЛЕС] » [ЗЛ] От святости не скроешься
Of course you would think of a curse instead of a blessing!
ОТ СВЯТОСТИ НЕ СКРОЕШЬСЯ
♢ П Е Р С О Н А Ж И ♢ | ♢ М Е С Т О И В Р Е М Я ♢ |
Румпельштильцхен не любит незваных гостей.
Зато он любит издеваться над ними. Вот только кому это на сей раз выйдет боком?
Отредактировано Mr. Gold (16-11-2018 09:21:45)
Уловив раздражение в голосе Луноликого, Румпельштильцхен едва не рассмеялся. Вот оно что! Ему попался редкий, просто уникальный образчик светлого, который, похоже, не считает нужным без разбору причинять добро и наносить справедливость. Пожалуй, до сих пор Румпельштильцхен с подобными представителями светлого рода имел не так много дел. Казалось бы, к ним можно было отнести Рул Горм – но печальный эпизод с волшебным бобом показал, что причинять добро Голубая фея очень даже горазда. Румпельштильцхена внезапно заинтересовало, как поступил бы в такой ситуации Луноликий. Однако пересказывать ему всю историю напрямую? Лучше сразу откусить себе язык!
Сидя за прялкой, Румпельштильцхен привычно забылся. Нимб на какое-то время сделался незаметным – наблюдал, не задавая дурацких любопытных вопросов, но потом всё-таки заговорил, вырывая Румпельштильцхена из раздумий.
- То есть, ты приравнял мои действия к его? – Румпельштильцхен помял соломины в руках, связывая их с помощью ловкости и магии в одну длинную жёсткую нить и отправляя её на прялку. – Разве это не… действия разного толка? Какова твоя мораль, светлый? Что ты явно поддерживаешь баланс добра и зла, я уже понял, - Румпельштильцхен скупо усмехнулся: на словах и Голубая фея занималась тем же самым, а на деле вмешалась в чужую жизнь так грубо, что её подданные до сих пор это расхлёбывали, а весь мир и вправду потом перевернётся с ног на голову. В буквальном смысле этих слов. – Что ещё? Ты ведь только что меня оправдал так, как если бы сам был тёмным и тёмное мышление было тебе близко!
На деле, самому Румпельштильцхену были куда ближе понятия, вдолбленные в него чуть ли не с детства. Героизм, навязчивое несение света везде, где только можно. Насмешки тьмы над всем этим Румпельштильцхен воспринимал естественно – тьма, она и есть тьма, ей противно всё светлое. А тут Луноликий с такими же, по сути, рассуждениями. Нет, вряд ли он во всём бы согласился с внутренней тьмой Румпельштильцхена, но всё же придерживался туманных взглядов, которые больше подходили бы тёмному в мире Румпельштильцхена.
- Если ты считаешь, что осуждение превращений людей в животных – это глупости, то зачем говорил о том, что я буду вынужден отложить свои злодейские планы? – вдруг осклабился Румпельштильцхен. – С такой философией ты их срывать не станешь, верно? Разве что… подкорректируешь, как в случае с мышью. Но разве я возражал, чтобы у неё появился какой-то шанс?
Конечно, это была лишь болтовня. Заклятье всё равно слишком много значило для Румпельштильцхена, чтобы он осмелился открыть его тайну залётному светлому духу.
Румпельштильцхен повертел в руках катушку, заполненную золотой нитью, и со вздохом спустил её в ведёрко. Избавиться от Луноликого пока было невозможно – так надо придумать, как извлечь пользу из его пребывания здесь. Крики и требования только его развлекают. О, Румпельштильцхен будет спокоен, как удав. Он уже почти успокоился.
[icon]https://78.media.tumblr.com/de18fbde007daed38a330bbbd0cd8107/tumblr_owfg51wujH1u2tbamo6_400.gif[/icon][sign] [/sign][nick]Rumplestiltskin[/nick]
Странный ритуал темного медитативно действовал и Луноликого, или, возможно, он начинал привыкать в этому миру и эмоции, до этого явно вырвавшиеся из-под его контроля, наконец-то приходили в нормальное состояние. Духу хотелось бы в это верить, но пока что признавать себя адекватным он не спешил.
- Разве я должен вас разделять? Вы люди. Ты – чуть более сильный, он – чуть более глупый, но цель у вас одна: обустроиться получше и жить счастливо. И беды одни и те же: никто не знает, как же выглядит его счастье. Думает, что знает, стремится к нему, иногда даже достигает, а потом мучается и старается заставить себя радоваться тому, чего хотел. – Он тихо фыркает, заслышав отголоски своей излюбленной темы про великую миссию добра, зла и их носителей, которая, несомненно, является одно из причин повального несчастья местных жителей. Если бы он, к примеру, положил все свои силы, чтобы стать добрым: бросался бы к каждому нуждающемуся доходяге, искоренил в себе раздражение, гнев и, подчас, агрессивное желание сделать все по-своему, отказался от мысли, что все, что существует в мире, существует там для чего-то – довольно быстро возненавидел бы свою жизнь и усомнился в трезвости рассудка, начал собирать единомышленников, дабы успокоить неизбежное чувство неправильности происходящего, и попытался устранить противоположную сторону, надеясь избавиться от сомнений. Люди, впрочем, именно так и пытались решить свою проблему. – Это не темное мышление, Румпельштильцхен, а здравый смысл. Появляется после определенного количества прожитых лет и накопленного опыта. Благо иногда бывает неочевидно. Тебе ведь лечили раны каким-нибудь отвратным зельем? В тот момент можно было его ненавидеть, но после становилось лучше. Так и с тьмой и светом. Важно, для чего ты их используешь, ну и последствия, конечно.
Те самые последствия, которые ему предстоит расхлебывать ближайшую вечность и далеко не факт, что удастся сгладить все острые углы. Но это как раз та история, которую он предпочел бы не рассказывать никогда и никому, а уж тем более не случайно встреченному Темному, который и истоков-то собственной силы не знает, к счастью для себя самого.
Румпель же, кажется, решил встрепенуться и подтвердить один из стереотипов о приверженцах темной стороны: тот, что про отвратительный характер и маниакальную подозрительность. Светлый, впрочем, слишком ударился в ностальгию, чтобы ярка на это реагировать.
- Значит, план все-таки есть? - с легкой насмешкой (не столько над магом, сколько над ситуацией) осведомляется дух. – Как правило, я трепетно отношусь к своим делам и не хочу, чтобы их кто-то корректировал. Если здесь не так – с удовольствием суну…луч. Всегда любил грандиозные заклинания и масштабные проекты. И критиковать. Критиковать – особенно.
Чуть более сильный, чуть более глупый… Пожалуй, Румпельштильцхен поторопился, думая, что стать спокойным, как удав, будет легко. Сама манера рассуждений нахального нимба раздражала. Как будто он эдак снисходительно говорил о муравьях, сам будучи человеком. Скажите пожалуйста! Румпельштильцхен крутанул колесо прялки чуть резче обыкновенного, и скрипнула она, как ему показалось, немного обиженно.
- Здравый смысл, говоришь? У нас это называется именно так, как я сказал. Не спорю, был бы не против, если б все рассуждали, как ты, - Румпельштильцхен закатил глаза и сделал небрежный жест, на время останавливая прялку, - но что ж поделать, в каждом мире свои законы добра и зла, света и тьмы! Причём, как ты уже догадался, - последнее было произнесено ехидным тоном, - свет здесь равнозначен добру, а тьма – злу!
Румпельштильцхен припомнил кое-что из прошлого, чем он, пожалуй, мог поделиться со светлым, желая послушать, что тот скажет:
- Вот я, например, Тёмный, а значит – злодей. Чудовище. И меня так начали называть ещё тогда, когда я только обрёл силу и спас свой народ от кровожадных огров. Детей привёл домой. Войну закончил. Но меня всё равно начали бояться из-за моей силы и внешности, называя чудовищем, а потом я вправду им стал, - Румпельштильцхен криво улыбнулся, перебирая в пальцах солому. – Что ты на это скажешь? Они были неправы? Но ведь потом оказалось, что правы, как бы я ни мнил себя героем.
Забавно, что именно героем он и хотел стать, а вовсе не злодеем. Румпельштильцхен очень старался не думать о сыне, чтобы ни словом ни упомянуть его в этой истории, не делиться тем, что было для него по-настоящему больным.
- Что касается моих планов, - сухо отметил он, - я тоже трепетно к ним отношусь. Потому и не желаю, чтобы кто-то совал в мои планы свои носы… или лучи. Но ты, как я понял из случая с зельем, ни за что не удержишься от соблазна?
Даже если бы Луноликий что-то мог откорректировать в его плане, Румпельштильцхен ни за какие коврижки не захотел бы вмешательства кого бы то ни было. Слишком это было личное. Румпельштильцхен мог быть полностью уверенным лишь в том, что он полностью создал сам. В конце концов, главное – основа – у Заклятья уже была, а на остальное времени хватит.
Впрочем, если Луноликий будет вмешиваться в некоторые мелкие делишки…
- Я так понял, в зельях ты неплохо разбираешься? – решил уточнить Румпельштильцхен, бросая вторую катушку в ведёрко и устанавливая на прялку новую. – Не так давно я этим занимаюсь сам. Хотел бы довести искусство зельеварения до совершенства, но это оказалось не так просто.[icon]https://78.media.tumblr.com/de18fbde007daed38a330bbbd0cd8107/tumblr_owfg51wujH1u2tbamo6_400.gif[/icon][sign] [/sign][nick]Rumplestiltskin[/nick]
- Скажу, что люди – кретины, - злости в словах духа нет, равно как и попытки обвинить смертных, только застарелая, тяжелая усталость, столь древняя, что уже неотделима от самого светлого. – Сами создают чудовищ, чтобы их потом бояться.
Печальнее всего то, что защиты от этого нет, даже для духов. Он столетиями слышал о том, что обязан защищать этих хилых созданий, вести их, помогать – и сам не заметил, как это стало частью его жизни. Стоит ли удивляться, что брат, в чью сторону летели обвинения в безжалостности и любви к кровавым жертвам, пристрастился к тому, что никогда не было ему свойственно. Словно зараза, чужие убеждения проникали все глубже, изменяя, едва ли не принуждая действовать по новым, не привычным для них законам. Если бы он увидел это хоть немного раньше. Если бы знал то, что открылось сейчас. Впору напоминать самому себе, что мудрость приходит вместе с опытом, да и то, если очень повезет.
- Я, знаешь ли, попал в ту же ловушку, - Румпельштильцхен явно хочет откровений, что же пусть получает. О своей жизни духу рассказать не жалко, вдруг это когда-то поможет молодому магу. Впрочем, с этими откровениями он уже опоздал. – Мне веками повторяли, что я обязан вас защищать. И я начал это делать, более того – искренне верил, что так и должно быть. Как-то очень просто и незаметно те, кто смотрел на меня, решали, кто я есть на самом деле. Создавали. У духов это…несколько проще. У людей – сложнее, но упорство и вера творят чудеса. В данном случае, возвращаясь к предыдущему разговору – чудеса мерзкие и никому не приносящие счастья. Твои соплеменники, думаю, за это уже поплатились.
Становится искренне жаль этого смертного, сбитого с пути теми, кто должен был его поддержать, но – вот ведь ирония – осудивших за то, что спасение случилось не по правилам. В его системе ценностей не было разницы, протянул руку помощи приговоренный к виселице или святой старец – если это случилось в нужную минуту и без корыстного умысла, Луноликий был бы равно благодарен обоим, люди же, очухавшись, могли вместо благодарности высказать ряд претензий. А после еще и удивляться, что окружающие становятся все более отстраненными.
- Героем, пожалуй, становится уже поздно, но и до чудовища тебе еще далеко, что бы кто ни говорил.
Сам того не понимая, Румпельштильцхен, не чихнув, переносил его свет – и при этом, кажется, серьезно считал, что не имеет другого пути, кроме злодейства. У светлого появляется первая стоящая причина здесь задержаться – пусть Темный сам осознает, что носить ярлык чудовища – не обязательно им являться.
- А что до зелий – легче легкого по сути, но постигать ее будет трудно, - ему даже в радость уйти от темы о добре и зле, слишком уж она щекотливая, да и события, приведшие к сегодняшнему дню, болезненно свежи в памяти. – Слушай. В каждом ингредиенте есть, - дух тяжело вздыхает, понимая, что у смертных в который раз нет необходимого определения, зато слова для десятка неотличимых оттенков красного – пожалуйста. Вот и делай выводы об их приоритетах, - стремление исполнить свою роль, пожалуй. Унять боль, подарить сон, заглушить воспоминание – все, что тебе может быть нужно. Научишься распознавать эти стремления – найдешь нужные средства.
Румпельштильцхен не ожидал, что светлый одобрит поведение людей с «чудовищем-Тёмным» - как уже показал разговор, этот светлый был странным и нездешним. Но говорить о «создании чудовища», когда всё больше зависело не от отношения людей, а от внутренней тьмы Румпельштильцхена? Сам того не желая, Румпельштильцхен задумался о том, сколь многое от неё, на самом деле, зависело. Он привык сваливать все свои ошибки как на тьму, так и на собственные дурные задатки, которых не могло не быть, потому что иначе как бы он, Румпельштильцхен, захотел власти? Но всё это происходило в душе, а снаружи Румпельштильцхен громогласно обвинял кого угодно – к примеру, ту же Рул Горм за её волшебный боб и совет Бэю. Румпельштильцхен плотно сжал губы – нет уж, об этом он рассказывать не станет. Между тем, Луноликий решил ответить откровенностью на откровенность, и Румпельштильцхен с некоторым интересом его выслушал. Значит, изначально этот дух был не таким уж и светлым – по крайней мере, не видел необходимости в том, чтобы помогать людям и защищать их? Так, что ли? Если когда-то Луноликий был не просто светлым духом, а кем-то… большим или меньшим, тут Румпельштильцхен рассудить не мог, то вполне понятно, что мог иметь другую систему ценностей, нежели это принято у светлых. Хотя сперва Румпельштильцхен решил прояснить один вопрос:
- И всё же - в твоём мире не такие понятия о добре и зле, о свете и тьме, как в моём? Или ты один такой… уникальный светлый? – Это было сказано без насмешки, скорее с любопытством, потому как в мир, где понимают и принимают Тёмных, Румпельштильцхен и попутешествовать мог. У него было ещё много времени на план с Заклятьем – начать с того, сколько лет ждать до рождения ведьмы, которая должна будет стать марионеткой в руках Тёмного! На путешествия его века хватит наверняка, мысленно предположил Румпельштильцхен, даже если это очень долгое путешествие.
- А кого бы ты назвал чудовищем? – Румпельштильцхен не стал распространяться, что когда-то убил одну немую девушку просто за то, что та случайно увидела кинжал; превратил в улитку и раздавил сапогом человека, под чью телегу едва не попал Бэй. Зачем обо всём этом говорить? Лучше задать вопрос.
- Кто в твоём понятии – настоящее чудовище и тёмный?
Румпельштильцхен внимательно выслушал про зелья: значит, каждый ингредиент придётся изучать по отдельности, а не только в совокупности с зельем, для которого этот ингредиент нужен. Мысль простая, но Румпельштильцхен пока до неё не дошёл. Ему так легко всё давалось благодаря тьме, что он привык особенно не напрягать свой ум. Однако варить зелья так, как это делают просто маги, оказалось явно сложнее. Как Тёмный Румпельштильцхен мог просто взмахнуть рукой и добиться желаемого эффекта, но чем больше разбрасываешься магией, тем больше в сердце тьмы, как известно. Да и не во всех случаях это работало именно так, как он хотел.[icon]https://78.media.tumblr.com/de18fbde007daed38a330bbbd0cd8107/tumblr_owfg51wujH1u2tbamo6_400.gif[/icon][sign] [/sign][nick]Rumplestiltskin[/nick]
Отредактировано Mr. Gold (21-02-2019 10:41:22)
- У меня нет мира, маг, но я не уникален, - даже забавно, что Темный, который, казалось бы, должен знать об устройстве миров несколько больше, чем все остальные смертные, забывшись, переносит константы своей реальности на него. У Луноликого на секунду даже появляется желание сочинить небылицу о чудесной стране, где нет деления на черное и белое, и единственное, чем можно изменить отношение к себе – совершить действительно выдающийся поступок. Страны, такой, конечно же, не существует, но, вознамерившись найти ее, Румпельштильцхен посетил бы не менее занятные места, обзавелся интересными знакомствами, и, что самое ценное, обрел необходимый опыт – его возмутительная наивность продолжала бросаться в глаза, стоило разговору перетечь с взаимных поддразниваний на нечто более существенное. Недостаток, конечно, временный, и не слишком бросается в глаза, покуда Темный находится в этом мире – Луноликий не проверял, но, кажется, здесь его невольный сосед являлся одним из сильнейших созданий – но рассчитывать на такое везение на постоянной основе не стоит. Дух же, в свою очередь, был приверженцем подхода, который не исключал ложь или, точнее, советовал выдавать правду теми порциями, которые собеседник наверняка сможет понять, но здесь решил не торопить события. Страсть к путешествиям присуща людям, и, привыкнув к доставшейся ему силе, Темный и сам придет к мысли, что лучше узнать, чем живут ближайшие миры. – И если отыщешь такой, дай мне знать.
Любопытство же колдуна, судя по всему, не имеет границ – качество, достойное поощрения в любой другой день, кроме этого, проклятого всеми изначальными силами – пусть духу и стало легче, изначальное плачевное состояние решило выставить счет за передышку. Он, конечно, не ожидал, что будет просто, но для существа, состоящего из силы, лишиться ее в один момент – то еще испытание для выдержки. К счастью, у него все еще есть на что отвлечься: с некоторым усилием дух вслушивается в произносимые звуки, с задержкой складывая их в имеющие смысл фразы.
- Настоящее чудовище? – очаровательно, иного слова не подберешь, рассказывать главному кошмару этого мира о том, что не так уж он, в сущности, и плох, но не верить в это – его неприкосновенное право, - я много кого видел: безумцев, ученых без морали, сломленных, испуганных, излишне любопытных, просто дураков. Не могу сказать, что все они были мне приятны, но чудовища…таких не встречал никогда. Всегда – просто люди. Но я ведь светлый, - духу все труднее искать в своей памяти слова, поэтому речь его становится медленной, словно он нараспев читает заклинание. Впрочем, он еще может посмеяться над собой, а значит, не все так плохо, - кто же еще будет в вас верить, когда вы сами об этом забываете.
Он почти слышит другой голос. Резкий, насмешливый. В нем что-то про идиотизм и идеалы. Хотя, возможно, он просто все перепутал.
Усилием воли Луноликий вытряхивает из памяти все не относящиеся к настоящему воспоминания.
- Моя очередь задавать вопросы? Для чего тебе эта сила. Только не говори про огров. Никто не рискует превратиться в монстра, чтобы спастись от огров.
Если он не перечитал героических романов. Румпельштильцхен, к счастью, не выглядит горячим поклонником жанра – одно из его явных достоинств.
Не уникален. Значит, где-то ещё есть светлые… или тёмные, рассуждающие подобным же образом. Впрочем, Румпельштильцхен в действительности не ожидал услышать, что есть целый такой мир – просто предположил, что существуй он, было бы хорошо. Ладно, с этим всё понятно, а из каких краёв Луноликий явился – всё ещё нет. И рассказывать он упорно не желал, что было объяснимо так же, как и нежелание самого Румпельштильцхена всё рассказывать о себе.
- Ты веришь в людей? В то, что среди них нет настоящих чудовищ? – переспросил Румпельштильцхен, подбрасывая готовую катушку в ладони и не торопясь переходить к следующей. – Возможно, с твоей колокольни ты и прав. Ты ведь дух, а люди… они горазды осудить и обвинить уже заранее. Иногда их предсказания оказываются верными, - смешок Румпельштильцхена прозвучал довольно безрадостно. Он отбросил катушку, и лоб его пересекли глубокие морщины, когда Луноликий первым же вопросом сунулся в ту степь, куда Румпельштильцхен никого доселе не пускал. Но ответить можно было и полуправду.
- Зачем мне сила? Забавный вопрос! Ты же наверняка успел изучить людей, - звонким ненатуральным голосом протянул Румпельштильцхен, - так почему же спрашиваешь? Сила… магия… это власть. А все мы так или иначе стремимся к власти! Разве нет?
Он резко соскочил с табурета, подмигнул нимбу в совершенно безумной манере и, хихикая, пошёл к лестнице, чувствуя за собой знакомое сияние. Не оборачиваясь и будучи уверенным, что нимб летит следом, Румпельштильцхен продолжал:
- Я всегда хотел власти. Когда ты простой крестьянин, и любой господин может смотреть на тебя, как на грязь… любой, кто сильнее и выше… Не знаю, дух, знакомо ли тебе такое. Но я знаю наверняка, что многие из тех, кто меня возненавидел и стал называть чудовищем, охотно встали бы на моё место!
Говоря это, Румпельштильцхен взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и задержался на втором этаже, жестом указывая куда-то вглубь в коридор:
- Если тебе интересно, светлый, то там есть библиотека с множеством книг. Даёт неплохие познания о моём мире, его законах, историях, о героях и злодеях. Любишь познавательное чтение?
Посмеиваясь и скрывая, как обычно, истинные чувства под маской фигляра, Румпельштильцхен снова стал подниматься по лестнице – теперь в лабораторию.
- Вспомнил, что так и не доделал зелье. Ты меня прервал, - Румпельштильцхен укоризненно зацокал языком. – Но я продолжу… обратив внимание на твой совет. Шалфей в зелье прозрения – так ведь ты говорил? Будем надеяться, это не шутка![icon]https://78.media.tumblr.com/de18fbde007daed38a330bbbd0cd8107/tumblr_owfg51wujH1u2tbamo6_400.gif[/icon][sign] [/sign][nick]Rumplestiltskin[/nick]
Наверное, Темный считал очень остроумным вести себя как фигляр на рыночной площади: излишняя нарочитость жестов, преувеличенные интонации, слишком громкий голос – всего слишком много, что, в союзе с его необычной внешностью, должно было давать какой-то необычный эффект (дух не брался судить, какой именно, но лично его это утомляло). Как бы там ни было, за мгновение перед ним, вместо довольно приятного, пусть и скрытного собеседника, появилась гротескная версия злодея из пьески – благо, пока не хихикающая. Какими чудными путями должна была двигаться мысль обретшего силу человека, чтобы решить, что именно такой образ является достаточно зловещим, дух надеется никогда не понять, чтобы не подвергаться опасности повторить. В том, что он раздражающе быстро перенимает привычки людей, Луноликий уже успел убедиться.
- Разумеется, нет. К власти стремятся либо от недостатка фантазии, либо по собственной глупости. У тебя я ни того, ни другого, не замечаю, - можно посетовать на то, что маг, оказывается, совершенно его не слушал, или пропустил эпизод, когда дух объяснял, что все живые существа в их бестолковом мире стремятся к счастью, но, как правило, весьма извращенными путями, но пока что, из уважения к Румпельштильцхену, он предпочел считать, что тот прикрывает истинные мотивы наиболее понятными для местного населения. Звучало, и в самом деле, достаточно логично, если не начинать вдумываться в сказанную ахинею. Впрочем, не ему, старательно умалчивающему о любом мало-мальски важном факте своей биографии, обвинять мага, занимающегося ровно тем же.
На ходу он отмечает расположение библиотеки, припоминая недавно возникший вопрос: а может ли он, находясь в этой форме, взаимодействовать с предметами? Вряд ли Румпельштильцхен будет так любезен, что отложит все дела и начнет перелистывать зачитавшемуся духу страницы. Луноликий хоть и склонен был к неуместному оптимизму, в это поверить никак не мог.
Зависнув над столом, он присматривает за манипуляциями мага – загубит зелье по собственной дурости, а потом обвинит духа в неправильных советах. К счастью, не так уж и неопытен оказался молодой Темный, как сам считал, во всяком случае, у Луноликого не было больше поводов делать ему замечания.
- Я либо молчу, либо даю действующие советы. Которым, кстати, обычно не следуют, - тихий смешок разбавляет внезапно появившуюся в комнате рабочую атмосферу, - а все потому, что готовых чудес я обычно не предоставляю. Заставляю трудиться, а этого ваш народ уж очень не любит. – Дух обрывает себя прежде, чем ставшая «излюбленной» тема наберет новый виток. – А зачем тебе зелье? Решил потренироваться или есть конкретный план?
Он надеялся, что в этом случае клише злодея все же имеет место быть, и любое действие служит лишь ступенькой для достижения какого-то великого замысла. У Румпельштильцхена, как смел надеяться дух, замыслы должны быть менее унылыми, чем у большинства прочих темных магов.
Румпельштильцхен мог подтвердить – он и вправду был увлечён образом «гротескного злодея из пьески». Если учесть, что люди в ужасе шарахались от тёмной ауры, которой от него буквально разило на расстоянии, то выбор этого образа стал бы понятен даже всяким непонятливым светлым нимбам. Но это если учесть, разумеется. Игра на контрастах: с одной стороны поведение ребёнка, держащего в руке любимую конфету, а с другой – этот «ребёнок» мог таких дел натворить, что никто бы их не поправил. Поэтому его и находили зловещим в достаточной мере, чтобы убегать при одном его появлении, расступаться молча в стороны или кричать в испуге.
- Как лестно, что ты не считаешь меня лишённым фантазии и ума, - паясничая, Румпельштильцхен прибавил заключительный штрих к образу – начал звонко и весело хихикать. Он подозревал, что этот звук может быть столь же неприятен нимбу, сколь и людям, а потому смеялся охотно и много. В конце концов, не только же светлому получать удовольствие от чужого неудовольствия!
Разумеется, перелистывать страницы нимбу Румпельштильцхен не собирался. Но ему тоже пришло в голову то, что не озвучил Луноликий, посему, оборачиваясь, Румпельштильцхен непринуждённо пояснил:
- Большинство книг – как живые; иные из них могут сами тебе прочитать свои истории, других же надо вежливо попросить, чтобы перелистнули страницу. Так я устроил свою библиотеку – всё для удобства читателей, - хмыкнул Румпельштильцхен, вдруг задумавшись над этим. Раньше единственным читателем был он сам, но появись кто-то ещё – вроде Луноликого – получалось, что Румпельштильцхен значительно облегчил ему чтение. Неплохо для злобного монстра! Впрочем, как стало понятно, Луноликий его таковым не считал – как и любого другого человека, а Румпельштильцхен ещё относил себя к людям, хотя стоял особняком от них – со своей магией, репутацией и необычной внешностью.
- Готовых чудес мне и не надо, - ответил Румпельштильцхен нимбу, работая над зельем упорно и сосредоточенно. – В чём будет моя заслуга, если кто-то всё сделает за меня? У меня достаточно силы, чтобы нуждаться лишь в советах время от времени, а остальное делать самому, - достойно ответствовал Тёмный на претензии Луноликого к роду человеческому. Конечно, Румпельштильцхен был слишком самолюбив как маг, пусть обычное самоуважение ему порой и отказывало.
- Зачем мне зелье? Я же сказал, что решил овладеть этим искусством, - терпеливо пояснил Румпельштильцхен ещё раз и добавил: - А кроме того, зелья пригодятся для сделок. Люблю сделки!
Покончив с зельем прозрения, он перелил жидкость в небольшой пузырёк и эффектным поворотом кисти отправил в шкаф. Значки, по которым можно было понять, для чего послужит то или иное зелье, были готовы заранее. Румпельштильцхен довольно ухмыльнулся и принялся за новое зелье, для чего достал заготовленный зубастый цветок, аккуратно ссыпал все зубы в чашу из нейтрального металла, прибавил к ним немного высушенного порошка младенца мандрагоры, присыпал всё чернотравкой и поинтересовался у Луноликого:
- Как думаешь, что это будет?...
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Отредактировано Mr. Gold (25-02-2019 20:08:42)
Луноликому иногда бывает жаль, что он столь редко (что искупается тяжестью последствий) ошибается. Стоило только подумать о мерзком хихиканье – и пожалуйста, ненавистный звук не замедлил вкрутиться в его отсутствующие, но более чем исправно работающие, уши. Проявив чудеса выдержки, дух сдержал мученический стон, а гримас, на его удачу, гладкие бока нимба отобразить не могли.
К счастью, звезды в этот день благоволили духу – увлекшийся составлением зелья, Темный вновь превратился во вполне приятного в общении человека, пусть и несколько порывистого. Дух внимательнее приглядывается к его суставам: держаться, при такой амплитуде движений, они должны были на чистой магии, или в Румпельштильцхене погиб выдающийся акробат. Луноликий хотел было намекнуть магу на смену рода деятельности (внешность, опять же, позволила бы ему экономить на костюмах), но предпочел промолчать и не провоцировать притихшее бедствие на новые ужасающие звуки.
- То есть не ищешь легкий путей? – резюмирует дух с толикой уважения. Надо же, а в Темном действительно теплился разум. На свои силы тот, конечно же, полагался, и это было абсолютно естественно, но предпочитал постигать новое собственными силами, а не меняя мир магией. Учитывая, что в последние несколько десятилетий наиболее сочувствующие герои решили не уничтожать зло, а лишать его способности активно действовать, подход более чем разумный. С теми же зельями, изучение которых требует лишь капли усидчивости, можно натворить не меньше бед, чем при помощи заклинаний, хоть и с большими усилиями.
Складывалась забавная ситуация: Луноликому, как существу в высшей степени светлому, надлежало с каждой проведенной здесь секундой проникаться к Румпельштильцхену презрением и отвращением, если не откровенной ненавистью, он же, вместо этого, умудрялся отыскивать в суетливом золотокожем человечке все новые и новые достоинства. Кроме вокальных, разумеется. Как только дух вернет себе силы – на уровне мирового закона запретит то раздражающее хихиканье, что недавно услышал, чем, наверное, сохранит кучу нервов всем будущим живым существам. Что это, если не светлое деяние?
Увлекшийся Темный, между тем, закончил забытое зелье, и тут же принялся за новое – рвение, достойное всяческой похвалы, не применяйся изготовленные снадобья для каких-то сомнительных махинаций в грядущем. Но искать совершенства в этом больном на голову мире было бы чрезмерно наивно.
Луноликий скептически наблюдает за выбранными ингредиентами, которые Темный (да, все еще воплощение большинства бед Зачарованного Леса), словно увлекшийся школяр, пытается соединить воедино.
- Смотря на какой стороне ты будешь. Для принявшего – одно очень паршивое утро, грозящее перерасти в несколько отвратительных дней. Для наблюдающих – возможность изрядно повеселиться, узнать о себе много нового, но не факт, что приятного. И я бы не наклонялся над этим так низко – надышишься, а мне потом выслушивать откровения.
Отредактировано Daniel Brayant (26-02-2019 12:21:56)
К счастью для Луноликого, Румпельштильцхен не мог забраться в его мысли и доподлинно узнать, насколько тому не полюбилось «мерзкое хихиканье». Иначе светлого ожидало бы тяжёлое испытание: мерзко хихикать Румпельштильцхен мог долго и с удовольствием. Однако звуков нимб никаких не издал, выражения лица у него быть не могло за неимением этого самого лица, а значит, Луноликому повезло! Тем более, что предложение стать акробатом вновь вызвало бы у Румпельштильцхена приступ веселья – ни о чём подобном он ещё не думал.
- Скажем так, лёгкие пути сами меня избегают, - ухмыльнулся Румпельштильцхен в ответ на слова Луноликого. Кто-то мог бы заметить, что сбежать с войны, повредив себе ногу, или стать Тёмным (о Миле Румпельштильцхен старательно не вспоминал) – это лёгкие пути. Но бывший хромой прядильщик, ныне самый могущественный колдун Зачарованного Леса, мог, пожалуй, с этим поспорить.
- Не недооценивай меня, - посоветовал Румпельштильцхен, и вправду склонившийся над зельем так низко, что чуть не касался его прядями волос, которые свесились по обе стороны лица. – На Тёмного мало что действует, а уж из того, что я готовлю сам…
Румпельштильцхен многозначительно поднял палец, выпрямляясь так быстро, что непременно задел бы головой нимб, если б тот решил зависнуть сверху.
- Я кое-что сюда не добавил – для усиления эффекта, - Румпельштильцхен взмахом руки материализовал золотую нить, добавил её в чашу и провёл над ней рукой; когда он убрал руку, в чаше лежал готовый пузырёк с зельем.
Румпельштильцхен сказал лишь полуправду: золотая нить не просто усиливала действие зелья, но «исправляла» ошибки, которые Румпельштильцхен мог допустить при его составлении. Иными словами, если бы его интересовало только то, как прослыть лучшим зельеваром, он мог бы составлять зелья как попало и просто добавлять туда своего волшебства, которое всё равно дало бы нужный эффект. Однако Румпельштильцхену хотелось стать настоящим мастером зелий, благо времени у него хватит и на это, и на то, и на третье-десятое.
Склонив голову набок, Румпельштильцхен полюбовался пузырьком, потом взял его в руки, на своих высоких каблуках разворачиваясь к нимбу.
- Полагаю, пробовать мои зелья на себе ты не стал бы, даже имея отверстие, куда эти зелья можно было бы вливать, - и вот тут Румпельштильцхен сделал то, что Луноликий намеревался запретить в будущем: захихикал снова – громко, пронзительно и с нарочитым весельем! А затем, переправив пузырёк в шкаф, вынул из воздуха огромный том. Как подобает, с чёрной обложкой и зловещими символами, нарисованными на ней. Румпельштильцхену, впрочем, было всё равно, в какой книге читать про зелья – если бы его сильно беспокоил внешний антураж, он бы выкинул из Тёмного замка все гобелены с цветами, дамами и святыми, что красовались на стенах внизу. Перекрасил бы сами стены. Да и одевался бы иначе![icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Судя по тому, что видел дух, зелье получилось довольно сносным, а, по меркам людей, так и вовсе отличным, и без дополнительных золотых ингредиентов, но, раз темному нужно было следить за репутацией, пусть перестраховывается.
- Почему не попробовал? Мне тоже не чуждо любопытство, - он не упоминает о том, что эффекта это не возымело бы никакого: чтобы воздействовать на духа, нужно нечто большее, чем несколько местных растений, да капля магии, но оценить теоретический результат он был в состоянии. Более того – достаточно расположен к темному, чтобы поделиться наблюдениями.
Луноликий с удивлением замечает, что стоявший у стола маг уже успел устроиться в кресле. Без магии. Он просто не увидел, как тот двигается – задумался и перестал реагировать на происходящее? Это было бы хорошим, лучшим из всех возможных, вариантом.
Он рассматривает книгу, что заинтересовала Румпельштильцхена – толковое собрание практических советов, возможно, несколько сложноватое для новичка, но маг уже придумал пути обхода, добавляя везде свое колдовство. На первые разы это поможет, а дальше он сам разберется, где ошибался.
Дух собирается что-то сказать: указанный на странице способ добычи пера феникса кажется ему сомнительным…и проваливается в небытие.
Он осознает себя, глядя на вновь засевшего за прялку Румпеля – надо же, в форме нимба он и правда везде следует за магом. Любопытно.
Следующим эпизодом они прогуливаются по какой-то деревеньке: золотистые чешуйки вызывающе сверкают при ярком солнце, жители о чем-то испуганно перешептываются.
- Зачем ты…? – раздражающая слабость вновь лишает духа способности говорить и мыслить.
Последующие дни (недели? часы? сложно отслеживать время по вспышкам) светлый запоминает именно так – отдельными эпизодами, у которых он пропустил начала и не застал конец. Иногда ему кажется, что нечто пытается пробиться снаружи, но усилия явно недостаточно, чтобы вернуть его в нормальное состояние.
Остатки оцепенения проходят под частый звук шагов – они спускаются по лестнице. То есть спускается Румпельштильцхен, а дух выступает в роли подсветки.
- Темный! Пришел конец твоим злодеяниям! – Полный чувства собственной правоты голос – наверное, именно та причина, по которой маг стремится вниз.
- Что? У тебя новый посетитель? – Луноликий чувствует себя довольно странно – словно все его чувства притупились, а сам он сжался до размеров крошечного здесь и сейчас. Зато снова владеет собой – несомненный плюс. – Что ты успел натворить, пока меня не было? Девицу своровал? Когда я это советовал, имел ввиду, что ей нужно платить за уборку. Разбирайся теперь со всякими…громкоголосыми.
нужно же было как-то положить конец этому затянувшемуся знакомству и промотать время)
Отредактировано Daniel Brayant (04-03-2019 08:05:12)
- Какую ещё девицу? – недоумевающе спросил Румпельштильцхен, резво спускаясь по лестнице. По его мнению, с нимбом творились загадочные вещи, и вряд ли это имело отношение к постепенной потере рассудка, которой Румпельштильцхен грозился Луноликому в самом начале их совместного, так сказать, пребывания в замке.
Надо отметить, Румпельштильцхен успел привыкнуть к присутствию светлого духа и, пожалуй, не так сильно негодовал по этому поводу, как было раньше. Планы свои пришлось отложить, как он и думал, но у Румпельштильцхена и без того находились дела: сделки, создание золота из соломы, работа над зельями. Луноликий по-прежнему давал советы, но сейчас Румпельштильцхен отвечал на них не так бурно и нетерпимо, как в первый раз. Привык. И что-то внутри подсказывало, что лучше бы он этого не делал – пройдёт время, нимб исчезнет из жизни Тёмного, и придётся привыкать уже к одиночеству. Опять.
Конечно, Румпельштильцхен не забывал спорить с Луноликим, шумно или молчаливо раздражаться, хихикать и так далее – нельзя было с уверенностью заявить, что Тёмный маг и Светлый дух жили-поживали в полном согласии. Однако Румпельштильцхен очень быстро понял, что рычать и топать ногами на Луноликого совершенно бесполезно, и это его только забавляет.
- Никаких девиц я не воровал, - твёрдо возразил Румпельштильцхен, преодолевая последние ступеньки. – Это, дорогой мой нимб, скорее всего, очередной борец со злом, рыцарь, мечтающий о победе над драконом, и прочая, и прочая, и прочая…
Рыцарь оказался вовсе не загляденье. Вопреки своему мощному голосу, это не был богатырь в сияющем доспехе, который решительно сжал бы железными пальцами рукоять меча. Нет. Увы, это оказался самый обыкновенный человек, из-под кольчуги у него выпирал немалый живот, пухлые щёки можно было увидеть из-за спины. Румпельштильцхен изобразил разочарованный вздох и взмахнул руками, остановившись у подножия лестницы:
- Ну и рыцари нынче пошли! Обмельчал ваш брат.
В свою очередь, незваный гость пялился на Румпельштильцхена, широко раскрыв глаза – ладно ещё золотые чешуйки на сером лице и кожаное одеяние, что придавало ещё больше сходства с рептилией, но нимб! Самый настоящий нимб раскачивался над легкомысленными кудряшками, которые всякий приличный злой колдун давно заменил бы устрашающей лысиной. В конце концов, у рептилий волосы не растут!
- Ты тоже не таков, как мне рассказывали, - наконец, нашёлся рыцарь. Но за рукоять меча схватился и внушительно извлёк его из ножен - сверкнула сталь. Что-то с ней было не так.
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Борцов со злом светлый на своем веку повидал достаточно, но все равно с интересом вглядывался в каждого нового представителя: в конце концов, бороться с тем, чего не понимаешь, для жителей пусть и сказочного, но средневековья, не представлялось возможным, а значит, поняв этих горе-вояк, он мог достоверно сказать, что, в воображении обывателя, является воплощением зла в данной эпохе.
Сейчас дух искренне надеялся, что представитель им попался бракованный, или хотя бы проспоривший этот безумный поход под кружечку хмельного в ближайшей таверне. Являться в таком виде на смертный бой – попросту оскорбительно. Это Луноликий уже успел убедиться, что не так страшен Румпель, как молва о нем, но крестьянам-то такая роскошь была недоступна. Он осматривает доспех, явно доставшийся упитанному господину если не от деда, то хотя бы от отца, меч, знававший и куда более радостные времена и две пухлые ручонки, сжимавшие рукоять и очень старавшиеся не дрожать.
- А где он тут дракона собрался искать? Ты может и похож, но, уж прости, мелковат.
Дух старался не показывать свою способность к разговору при посторонних, пусть себе думают, что это такой чудаковатый аксессуар эксцентричного колдуна, но до этого он, во-первых, слишком долго молчал, во-вторых, воспринимать серьезно новоявленного героя не получалось даже с большим трудом, в-третьих, ему нравились пикировки с темным.
Оскорбленный рыцарь, сосредоточенно засопев, поднапрягся и достал-таки фамильную железяку из ножен. Настроившийся было поглумиться дух, заметивший странный отблеск на лезвии, оставляет свой стратегический пост над макушкой Румпельштильцхена и подлетает ближе.
Испуганный крестьянин, издав боевой то ли крик, то ли стон, то ли всхлип, взмахивает мечом, который, не встретив препятствия в виде физической оболочки духа, надежно утыкается в землю, давая Луноликому возможность хорошенько себя рассмотреть.
- Убери от меня свою колдовскую…колдовское...отзови это! – мужчина проворно выковыривает оружие, и дух узнав нем все, что хотел, возвращается на излюбленную позицию.
- Хочешь плохие новости? Колдовать нельзя. Зачарованная железяка вернет тебе любое зло с процентами. Хочешь хорошую новость? Вернет только зло.
Забавляясь, он светит лучиком прямо в глаз человеку, чтобы тот не торопился пускать оружие в ход.
- Как у тебя с добрыми проклятиями на удачу и счастье?
Дух чувствует себя идиотом. Когда-то ему казалось, что, дав людям такие вот средства защиты, он поможет им выстоять против нарастающего мрака. На практике же они довольно быстро обошли вплетенную в лезвие магию, и, нисколько не смущаясь абсурдности ситуации, отправились причинять добро и наносить справедливость с полной уверенностью, что действующие чары – залог правильности избранного пути.
- Мелковат? – Румпельштильцхен изобразил, как будто он оскорблён до глубины своей чёрной злодейской души. – Знаешь ли, дружочек, мал золотник, да дорог!
Рыцарь ошеломлённо взирал на нимб – помимо того, что “дружочек” занимал совершенно неподходящее ему место над головой Тёмного, так ещё и разговаривал! Это вовсе не укладывалось в рамки мировоззрения рыцаря, которое и так начинало трещать по всем швам. Между тем, нимб решил подлететь поближе. Румпельштильцхен наблюдал за этим, сложив руки на груди и постукивая каблуком по полу. Он правильно понял намерения Луноликого и только ухмыльнулся, когда того попытались ударить мечом, но после слов духа ухмылка сползла с лица Тёмного.
- Значит, колдовать всё-таки можно, - сделал вывод Румпельштильцхен. – Но не совершая зла. Верно?
Должно быть, меч рыцаря – если это был настоящий рыцарь, - закалили светлой магией. Румпельштильцхен презрительно улыбнулся, разглядывая рыцаря, который поколебался, но всё же двинулся навстречу грозе Зачарованного Леса. Взмахнул мечом – и Румпельштильцхен ловко отклонился назад, а потом исчез и появился за спиной рыцаря. Тот рывком повернулся, попытался вонзить меч Тёмному то ли в грудь, то ли в живот – куда придётся. Румпельштильцхен снова переместился за спину противника, весело хихикая, чем обычно приводил в исступление любого, кто осмеливался против него выступить. Однако рыцарь оказался смехоустойчив и продолжал нападать всё так же бестолково и настойчиво. Он уже запыхался, когда Румпельштильцхен хлопнул себя по лбу:
- Вспомнил! Вспомнил одно интересное заклятьице! Посмотрим, сработает ли…
С этими словами Румпельштильцхен щёлкнул пальцами, адресуя Луноликому лукавый взгляд. В сторону меча устремился сгусток энергии, то и дело полыхавший крошечными голубыми искорками, и целиком вошёл в лезвие. Рыцарь опешил. А затем ринулся к Тёмному и занёс над его головой меч. Румпельштильцхен не шевелился, спокойный и ухмыляющийся, как если бы его это ни капли не интересовало, а меч был игрушкой пятилетнего ребёнка.
В тот миг, когда он коснулся шеи Румпельштильцхена, ничего не случилось. Более того, вместо меча в руках рыцаря оказался огромный красный цветок на длинном гладком стебле. Опешив, неудачливый убийца отступил назад, отшвырнул цветок, и на полу… тот превратился обратно в меч. Рыцарь сердито кинулся к нему, подобрал и вновь напал на Румпельштильцхена, который укоризненно цокнул языком – дескать, ничему-то вы не учитесь. И во второй раз меч превратился в цветок.
Я правильно понял условие?)
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
- Да? А я слышал, что мал клоп, да вонюч, - столь хамски оскорблять Темного дух, конечно же, не собирался, всего лишь поделился внезапно пригодившимися знаниями местного фольклора, содержавшего, нужно признаться, весьма сомнительную мудрость, зато на все случаи жизни. Жаль, что дискуссию о хитросплетениях житейской прозорливости пришлось прервать, ввиду явного желания их внезапного гостя потыкать в кого-нибудь не слишком остро, но все-таки заточенной, железкой.
Луноликий мог бы накинуть ему пару очков за упрямство и непоколебимую веру в собственную правоту, но все это быстро перечеркивалось полной неподготовленностью к решающему бою. Духу вообще не слишком понятна была идея одиночных боев с заведомо более сильных противником. Нет, он искренне уважал желание некоторых людей погибнуть героями и обрести посмертную славу, но ведь некоторые, как например этот, действительно желали победить мешающее им зло. Почему бы не собрать команду? Против Румпеля это помогло бы слабо – слишком уж силен был маг по меркам этого мира, но давало однозначно больше шансов, чем одиночный поход.
Сейчас, во всяком случае, какой-нибудь средней руки маг, пользуясь тем, что Темному приходится уворачиваться от ударов (и довольно лениво, еще бы яблоками в процессе жонглировал, чтобы даже до самых одаренных дошло, насколько это ему ничего не стоит), мог бы постараться обездвижить его заклинанием. Или сетку рыболовную накинуть, чтобы замедлить движения. Кто угодно мог сделать что угодно, и это было бы однозначно лучше, чем неумело размахивать зачарованным оружием.
Впрочем, самым страшным прегрешением рыцаря было вовсе не отсутствие подготовки – задумавший явную каверзу Румпель снова начал хихикать, наводя духа на мысль, что самым ценным членом отряда по ловле Темного был бы хранитель кляпа. Зачарованного. Намертво прилипающего ко рту. Вот чем, оказывается, нужно было заниматься, покуда была возможность.
Луноликий не то чтобы волновался за замершего Темного, но перспектива остаться без его излишне разговорчивого общества радовала куда меньше, чем можно было ожидать. В духе теплилась надежда, что уж маг-то более тщательно продумывал свои планы, как бы безалаберно, по первому впечатлению, не относился к их исполнению.
Магия действительно была принята мечом, но того, что она с ним сотворит, дух не ожидал. Создавалось ощущение, что у Темного прямо-таки пунктик на превращении магических существ в странные, косвенно связанные с их настоящим обликом, предметы.
- Понимаешь ли какое дело… - опешивший рыцарь, уже без всякой надежды на успех, пытался поразить Румпельштильцхена игривым розовым бутончиком, и лицо его выражало такую детскую обиду, что дух проникся искоркой сочувствия.
- Да так же не по правилам! Должен быть бой! Насмерть! – явно издеваясь, меч возвращался в первоначальную форму, стоило ему перестать быть угрозой для мага. Теперь им отлично можно было шинковать капусту. И в этом заключалась проблема.
- Ты ведь слышал, дорогой мой Темный, - елейно продолжал дух, не обращая внимания на зарождающуюся истерику война, - что у зачарованных предметов есть если не душа, то сознание? И ты только что ее пробудил.
- Да как вы посмели! – визгливый женский голос запросто перекрывает бубнеж повторяющего про несправедливость рыцаря, сейчас удивленно оглядывающегося…и без остановки икающего. Бедняга, столько потрясений за неполный день. – Хорошо, висеть на стене без дела и ржаветь! Ладно! Но это?! Меня?! В цветок?! Да кто ты такой, чтобы подобное себе позволять?!
Дух, не скрываясь, хохочет.
- Я бы, на твоем месте, навсегда завязал с превращениями. Во второй раз уже выходит какая-то лажа.
- Я требую, чтобы мне вернули изначальное состояние! Да вы хоть представляете…да вы даже помыслить о таком не можете!
Пронзительный голос мог посоперничать даже с хихиканьем Темного. Вот уж не было печали…
а я ведь обещал издеваться, да?)
Отредактировано Daniel Brayant (06-03-2019 18:21:53)
Судя по взгляду, которым Румпельштильцхен наградил светлого после того, как тот поделился поговоркой из местного фольклора, хихиканье в качестве наказания не грозило нимбу только потому, что тот помог с мечом. Да, Тёмный законно предположил, что Луноликого эти звуки раздражают, по нескольким косвенным признакам. Кроме того, иногда ему удавалось угадать настроение нимба в зависимости от степени свечения, от вспышек, потуханий и прочего. Однако Румпельштильцхен решил, помимо соображений насчёт меча, что светлый, возможно, ляпнул "народную мудрость" просто так и без привязки к кому-то конкретному. В любом случае, ему Румпельштильцхен мог ответить потом. А пока что у него был в распоряжении рыцарь, который всё пытался атаковать, да всё так же без толку. Румпельштильцхен вздрогнул, услышав женский голос и не сразу сообразив, что исходил он от цветка. Рыцарь пыхтел и упрямо настаивал на честном поединке, нимб пытался изображать из себя ехидного фамильяра (хорошо, хоть не в чёрного говорящего коня был превращён), и спектакль начал ощутимо раздражать Румпельштильцхена, притом, что сначала он увлечённо посмеивался.
- Замолчи, дорогуша, - посоветовал он цветку. - В виде меча ты мне, признаться, нравилась больше, но так ты гораздо красивее, согласись? А какая женщина откажется стать красивее? - По крайней мере, Румпельштильцхен ещё таких не видел.
Затем он с насмешкой посмотрел на нимб:
- Какая лажа, дружочек-кружочек? Как по мне, всё в порядке, - визг цветка не совсем убедительно об этом свидетельствовал, но Румпельштильцхен считал, что способа быстрее и проще решить эту маленькую идиотскую задачку не было.
- Забирай свою крикунью и убирайся к дьяволу, - посоветовал Румпельштильцхен рыцарю, теперь уже игнорируя Луноликого целиком и полностью. - Иначе я вымету вас метлой. Тебя - предварительно сделав букашкой. Уяснил?
После таких энергичных выпроваживаний ничего иного рыцарю не оставалось. Он подхватил неистово орущий цветок и устремился к дверям с резвостью, которую сложно было ожидать от толстяка.
Когда дверь захлопнулась за ними, Румпельштильцхен поморщился и, повернувшись, стуча каблуками, направился обратно в лабораторию. По дороге он пару раз потёр пострадавшие от воплей уши - слух у Тёмного и так-то был лучше, чем у обычного человека, а цветок орал и причитал, как мог.
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Луноликй мог поклясться: обретший способность говорить меч будет использовать доставшуюся ему возможность на полную катушку, и, если рыцарь умен, он выбросит громкую железку в ближайший пруд, а потом приложит все усилия, чтобы как можно более качественно забыть его месторасположение.
В реальности же, скорее всего, получится иначе: мужчина наделит все еще не живой, но научившийся говорить инструмент, качествами, присущими живым. Разглядеть их будет трудно, но упорство – великая вещь. Главное, чтобы все остановилось на этом, и, спустя несколько лет, уверовавший воин не помчался спасать свою «принцессу» от зловещего заклятья. Превращенные в вещи люди перестают осознавать себя через какое-то время, долго и постепенно засыпая, они, по окончанию процесса, становятся добротными ножами, вилками, или во что их там превратит воля мага. Превращенные в людей вещи, увы, становились настоящим проклятием для окружающих: все еще стремясь выполнить то, ради чего были созданы, они никак не могли соотнести это с человеческим телом. Хотелось бы верить, что вояке попадется толковый чародей, который разглядит в говорящем мече – меч.
У Темного, исключая редкие вылазки, был не по-злодейски монотонный график: спальня, лаборатория, библиотека, в разном порядке и в разных пропорциях, эти комнаты заполняли большую часть его свободного времени. Сонный умный экспериментатор – можно было подумать, бегло взглянув на предоставленные улики, и, с течением времени, дух серьезно мог оспорить только первый из эпитетов. Оставшиеся два – исключительно чтобы позлить мага.
После воплей внезапно пробудившегося меча, тишина казалась благословением, и, хотя у Луноликого были запасены несколько острот, идеально подходящие к случаю, делиться ими он не спешил.
Пусть себе Темный рукодельничает – получалось у него все лучше, и, глядя на постепенно совершенствующееся мастерство подбора ингредиентов, светлый делает вывод, что, не смотря на все возмущения и регулярные попытки выпроводить его из замка, Румпель прислушивается к советам и старается применить их на практике.
Трудолюбие вообще было его отличительной чертой. Интересно, кем был тот маленький неизвестный человечек, что сумел завладеть кинжалом? Дух колебался между сапожником, ювелиром и ткачом – занятия, по его мнению, требующие наибольшей усидчивости.
- Итак… - говорит он, конечно, не шепотом, но значительно тише, чем обычно. – Давно хотел спросить, как у тебя обстоят дела с истиной любовью?
Спустя миг светлый понимает, что ему, не дай изначальные силы, сейчас придется выслушивать историю взаимоотношений Темного с какой-нибудь девицей, и это духу еще повезет, если маг решит отшутиться и придумает небылицу.
- В соседних королевствах. Я хотел сказать, в соседних королевствах.
Румпельштильцхен несколько удивился, не услышав от нимба пару-тройку сомнительных шуток - обычно тот полагал, что злить Тёмного есть занятие преприятнейшее. Обдумав это, Румпельштильцхен пришёл к мысли, что хорошо бы игнорировать все колкости светлого, но пока не получалось. Не всегда получалось, вернее сказать, но усилия Румпельштильцхен для этого прилагал. Очевидно, появление Луноликого в Тёмном замке и вправду неслучайно, с застывшей на губах усмешкой размышлял Румпельштильцхен и мешал в чаше нечто очень похожее на мазь, с приятным запахом. Закончив, он соскрёб всё в баночку и поставил на ней значок: "Для сделки номер две тысячи двести двадцать второй".
В таком положении, с баночкой в руках, его и застал вопрос Луноликого. От неожиданности Румпельштильцхен выронил баночку, но успел у самого пола подхватить и, разогнувшись, собрался уже сказать что-то язвительное, но тут дух уточнил, что имел в виду. А спрашивал он, к счастью, не об истинной любви самого Румпельштильцхена, а всего лишь...
- Как и в этом королевстве, - Румпельштильцхен передёрнул плечами и отправил баночку на среднюю полку в шкафу. - Везде это редкий зверь. Дар предвидения дал мне понять, что я сам столкнусь с истинной любовью спустя много-много лет.
Выждав паузу, Румпельштильцхен значительно прибавил:
- Не моей истинной любовью, а той, которая...
Он должен был закончить "...понадобится мне для изготовления эликсира", но вовремя сообразил, что разболтался не к месту, и закончил фразу иначе:
- ...будет у одного принца и беглой принцессы. Удобно, когда можешь видеть будущее, а? - Румпельштильцхен подмигнул было нимбу, но образовавшаяся на лице улыбка мгновенно увяла: о Луноликом его никакой дар предвидения и не подумал предупредить. Разве что был странный сон о мече, способном убить самого Тёмного. Светлом мече. Румпельштильцхен не забыл о своих подозрениях насчёт Луноликого, но, откровенно говоря, с каждым днём они казались ему всё более надуманными. Нимб и не думал проявлять враждебность, никакие феи не шныряли поблизости от жилища Румпельштильцхена - иными словами, ничто не нарушало привычного течения дел, кроме залётных рыцарей с их нелепыми попытками прикончить его.
- Что это ты вдруг заинтересовался истинной любовью? - невинным тоном спросил Румпельштильцхен, переставляя безо всякой нужды склянки в шкафу и закрывая дверцу. - Решил приобщиться? Найти себе нимб женского пола?
Прозвучавший смешок был совсем коротеньким, но звонким и весёлым.
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Отредактировано Mr. Gold (06-03-2019 21:19:54)
Акробатические этюды, даже если забыть о неестественно двигающихся руках, все еще удавались магу на загляденье хорошо. Луноликий специально всматривался, не удлинил ли тот свои конечности, чтобы успеть поймать едва не разбившуюся баночку, но, судя по всему, фокус крылся в банальной ловкости и нежелании переделывать почти законченную работу.
Успешно справившись с потрясением, маг кратко и по делу обрисовал интересовавшую духа ситуацию. Выглядело все достаточно мирно: живет себе Темный, занимается своими делами, не особо тревожа равновесие, соседние правители и простые жители, конечно, не слишком этим довольны, но смирились с неизбежным злом, и время от времени предпринимают неорганизованные попытки его уничтожить, просто чтобы держать себя в форме.
Беспокоило духа как раз то, что Румпель явно ждал изменения сложившегося порядка вещей. Для каких целей ему нужна была пара принца и беглой принцессы, Луноликий решил не уточнять – и без слов было ясно, что это из области того-самого-заклятья-о-котором-они-никогда-не-говорят-и-даже-не-суйся-сюда-нимб. Весьма специфический способ проведения досуга: годами лелеять некий план, а после сделать все возможное, чтобы он не осуществился. Впрочем, каждый развлекается, как хочет.
- Будущее? Самый худший дар из всех возможных, - дух отвечает несколько отстранено, пытаясь составить из своих желаний и опасений связную речь. Просто ужасно, насколько смертные ограничили свою способность принимать и отдавать знания. – Ты видишь кое-что, но обычно самое интересное содержится как раз тем, где сила не работает. Можно увидеть, как погибнешь, но никогда не узнаешь, какие события к этому приведут. И в чем смысл от такого пророчества?
Были, разумеется, исключения из этого правила: очень умные, осторожные и единичные исключения, но было их столь мало, что дух предполагал, что дело здесь в масштабе личности, а не в способности усмирить капризный дар. Судя по сменившемуся настроению Темного, он тоже начинал это понимать.
- Найти пару? – Луноликий улыбается, а в реальности сияние приобретает более теплые тона, - какое бредовое, но веселое предложение. Хотел предупредить, что, как только каждый второй крестьянин начнет обретать свою истинную любовь, можешь считать, что достиг серьезных успехов на поприще злодейства. А еще собирать вещи и переселяться в другой мир. Ни одному злодею избыток влюбленных героев еще не принес блага, уж поверь.
- Пророчества – штука весьма туманная, - согласился Румпельштильцхен, умолчав о том пророчестве, которое и привело его, в конце концов, на этот путь. Если бы он не ударил себя кувалдой по ноге и не сбежал с войны, ему вряд ли грозило бы отчаяться и стать Тёмным. А всё слова девчонки с голубыми глазищами на раскрытых ладонях – признаться, зрелище было такое, что Румпельштильцхена едва не передёрнуло. Он хорошо помнил себя тогдашнего: напряжение, страх, попытки устоять и не поддаться искушению бежать, а потом… потом всё самообладание разом испарилось. Потому что Румпельштильцхен понял одно: героем он уже не станет, а вот сын его лишиться отца, как он сам – может.
Ничего из этого, понятное дело, Луноликий не знал. Румпельштильцхен был подозрительным, скрытным и умеющим держать язык за зубами Тёмным магом.
- Не во всём с тобой согласен, - Румпельштильцхен вернулся к столу, перевернул песочные часы. Собрал ингредиенты для другого зелья и высыпал в небольшой закопченный котелок. Разжёг огонь в очаге, установил котелок. – Иногда такой дар помогает избежать лишних неприятностей. К примеру, увижу я, что кто-то пытается подкатить… ко мне, - Румпельштильцхен закатил глаза и прижал руку к сердцу, - с той самой истинной любовью! И приму меры. Чтобы таковая девица ко мне никогда не приближалась. Любовь – это слабость, - и он вправду так считал. Вот только в мире без магии ему не обойтись без своей вечной слабости – сына. Но это Румпельштильцхен готов был допустить, в отличие от всяких легкомысленных девиц с их любовью и прочими глупостями. Впрочем, в глубине души Румпельштильцхен полагал, что таких безумных особ не найдётся во всех окрестных землях, да и, пожалуй, во всём Зачарованном Лесу. Полюбить чудовище? Да кто на это способен, если чудовище – не заколдованный принц, а настоящий монстр вроде Тёмного?
Зато шутка насчёт нимба женского пола показалась Румпельштильцхену удачной, и он развил её, увлекшись с золотой нитью в руке:
- Может, влюблённые герои мне и станут вредить, но на влюблённых нимбов я бы не отказался посмотреть! Как бы вы, - он причмокнул губами, - выражали свою нежность друг к другу? Потираясь боками? Устраивая пляски и кружение вокруг объекта воздыханий? Или, - Румпельштильцхен чуть не запрыгал, гримасничая, в то время как котелок забурлил, требуя внимания, - сплетались бы в один… нимб? А потом у вас бы появился маленький нимбёнок?
С этими словами и широчайшей ухмылкой во все тридцать два жёлтых от золотой пыльцы зуба Румпельштильцхен развернулся к котелку. Поднял руку, собираясь кинуть золотую нить – но опоздал. Совсем чуть-чуть, на пару мгновений…
…И раздался взрыв.[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Называть любовь слабостью могли лишь те, кто никогда ее не встречал, либо видел какие-то извращенные формы этого чувства (что случалось до обидного часто) – такое, во всяком случае, сложилось у духа мнение за века наблюдения за людьми. Собственную позицию в этом вопросе, за отсутствием интереса, он определить не удосужился, а потому не продолжал дискуссию. Темный, наверное, предполагал уже из личного опыта, и, хотя шанс ошибиться у Темного был куда выше, чем у Луноликого, хотя бы из-за разницы в прожитых годах, он имел на это полное право. В конце концов, если когда-нибудь встретится тот человек, который сможет переубедить мага, он и сам все поймет.
Песчинки неумолимо отсчитывали время, но, вроде бы, зельевар укладывался.
Дух от всей души смеется, наблюдая за пантомимой от Румпеля, сопровождаемой еще более примечательным диалогом. Вот уж в чем, а в воображении этому человечку отказывать нельзя – не смотря на всю абсурдность предположения, звучало действительно забавно.
- У твоего плана есть существенный изъян: нужно найти еще одного светлого духа в том же паршивом состоянии, что и я, и тоже превратить его в нимб. Так много совпадений во второй раз вряд ли случится. Но, если тебе интересно…
Зря, ох зря он позволил втянуть себя в это торжество абсурда. Внешняя веселость Темного оказывалась заразной и, зацепившись за какую-то нелепость, дух мог, шутки ради, доводить ее до абсолюта, но делать это, разумеется, не стоило рядом со взрывоопасным составом.
О котором они оба забыли.
И который не замедлил о себе напомнить.
Мысленно выругавшись, дух поглощает излишнюю энергию: благо, взрывы были как раз по его части. Он, конечно, понимает, что Темного не то что не убить, даже не ранить каким-то хиленьким взрывом, но привычка опять берет свое – людей, таких раздражающе хрупких, стоит защищать от чрезмерных воздействий.
Слегка подкопченный Румпель явно не выглядел как некто, кому срочно необходима помощь.
- …сливались бы в сиянии, а там и до нимбят недалеко, если мироздание не против.
Эксперимента ради, он пробует стукнуть Темного краешком обруча по голове. С чувством глубоко удовлетворения, дух чувствует, как на миг ставшая материальной оболочка встречается с легкомысленной вихрастой головушкой.
- Вот так и рушатся великие планы. Из-за женщин, пусть даже несуществующих. Будь внимательнее.
С приобретением осязаемой формы, он, кажется, поспешил. Чувство мерзкой слабости, от которого светлый надеялся избавиться, незамедлительно предъявляет счет. Ему бы повторить себе же собственный совет. И выработать иммунитет от дурашливости Темного.
Румпельштильцхен едва успел отскочить в сторону, когда раздался взрыв. И следом раздались цветистые ругательства, из которых было очевидно, что Румпельштильцхен не имел никаких дворянских корней и бранился, как подобает крестьянскому жителю.
Дым рассеялся, и Румпельштильцхен обнаружил, что на столе лопнула пара склянок, а у одной его ножки расплылась ядовито-жёлтая лужица. Румпельштильцхен с огорчением оглядел испорченный жилет и рубашку в тёмных пятнах, посмотрел в зеркало и увидел стоящие дыбом волосы. В довершение всех бед, он вспомнил про светлого и встревоженно заорал:
- Эй, нимб!
Оглядевшись как следует, Румпельштильцхен обнаружил, что с Луноликим всё в полном порядке. Более того, тот преспокойно продолжил прерванную фразу, после чего подплыл к ничего не подозревавшему Тёмному и стукнул по голове. От возмущения Румпельштильцхен аж подпрыгнул на месте и развернулся к нахальному нимбу. Чувство облегчения как ветром сдуло.
- А я-то надеялся, тебя на маленькие кусочки разнесло, и мне не придётся тратить магию на факелы в коридорах, - процедил Румпельштильцхен сквозь зубы и взмахом руки вернул себе прежний вид. А вот лужу под столом пришлось вытереть тряпкой, ибо с некоторыми зельями лучше обращаться осторожно. Конкретно это было зелье откровенности, и Румпельштильцхен постарался не выпачкать в нём и мизинца, не говоря уж о том, чтобы прикасаться к этой магии своей магией. Возможно, он был слишком подозрителен и боязлив, но лучше остеречься, нежели потом прийти в себя и обнаружить, как после хорошей выпивки, что наболтал лишнего.
- Насчёт нимбят надо серьёзно поразмыслить, - Румпельштильцхен подумывал, не отомстить ли светлому долгим заливистым хихиканьем, но решил проявить доброту. Вдруг это ему зачтётся. Когда-нибудь. Где-нибудь.
- Только не перепутать бы, - издевательски уронил Румпельштильцхен, уверенный, что нимбу на сей раз шутка не понравится. – Если это окажется дух мужского пола, нимбят не будет, и чему я тогда порадуюсь?
Он подмигнул Луноликому и подчистил оставшиеся следы взрыва в лаборатории. Неудача несколько испортила настроение, но Румпельштильцхен твёрдо был намерен сварить это зелье, так что опять приготовил ингредиенты, поставил на огонь почищенный котелок и перевернул чудом уцелевшие песочные часы.
- Ещё одна попытка – не пытка, - с этими словами Румпельштильцхен извлёк из воздуха, а точнее говоря, переместил из ведёрка новую золотую нить. Теперь он настроился серьёзнее и старался не упустить время.
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Отредактировано Mr. Gold (09-03-2019 21:16:07)
- Спешу тебя расстроить,- Луноликий старается убедить себя, что не так масштабны последствия его глупости, как кажется сейчас. Слабость со временем пройдет, нужно лишь запастись терпением, а еще лучше – делать после того, как тщательно все обдумаешь. – Тогда у тебя было бы очень много говорящих версий меня. По всему замку.
Он оставляет Румпеля с этой блестящей перспективой, пусть еще раз подумает над тем, что нужно тщательнее формулировать желания, но мага, кажется, больше интересует возможность продолжения его, Луноликого, рода. Во всяком случае, на первый взгляд это занимает его куда больше, чем испорченная работа.
- Главное, не ошибись с выбором, - дух все еще звучит так, словно продолжает шутку, на деле же предупреждает Темного о возможных последствиях, - превратишь не того, и поймешь, каким замечательным я был соседом.
Впрочем, сюжет у этой ошибки был бы весьма коротким: темная половина, осознав, что с ним сотворили, сломал бы заклинание превращения и разнес замок по песчинкам, и это в том случае, если пребывал бы в хорошем настроении. В сложившихся обстоятельствах, светлый предпочитал думать, что дважды в одно место молния не бьет, а значит, шанс встретиться с другим духом для Румпеля стремится к нулю.
Некоторые выводы из событий прошлого маг все же сделал: принявшись заново за работу, он казался куда более сосредоточенным, чем раньше, и отвлекаться на болтовню себе больше не позволял.
Луноликий опускается пониже – достаточно далеко, чтобы не мешать, но явно на одно из мест в первом ряду, в деталях рассматривая все манипуляции Темного.
- Знаешь в чем твоя беда? – говорить ему, как будто бы, лень. На самом деле – снова тяжело. – Ты слишком стараешься. Зелья и без доводок получаются сно… - вряд ли такой оценки Румпель порадуется и поймет правильно, - хорошими, но ты все равно хлопочешь, как курица-наседка, - привычка размахивать руками, в данном контексте, уместна как никогда. – Созидание - процесс глубоко творческий, а ты его превращаешь неизвестно во что.
Отредактировано Daniel Brayant (10-03-2019 15:12:28)
- Много говорящих версий тебя я бы не пережил, - Румпельштильцхен изобразил картинный ужас, хотя на деле всё зависело бы от того, одновременно ли станут говорить крохотные Луноликие или по очереди. Уму непостижимо – куча надоедливых светлячков! К слову об уме – временами Тёмному казалось, что нимб куда-то «пропадал», но это вовсе не означало, что тот постепенно терял разум, как когда-то грозился ему Румпельштильцхен. Так что духи, превращённые в предметы, несомненно отличались от людей, превращённых в предметы же. Ничего удивительного – и, конечно, пытаясь второй раз сварить зелье, Румпельштильцхен думал не об этом.
- Превращу не того? – задумчиво повторил он. – Согласен, наверняка ты не самый неприятный вариант. Могло быть хуже. Но я ведь позабочусь о том, чтобы это опять оказался светлый дух, а не какой-нибудь тёмный и злобный, сам понимаешь, - ухмыльнулся Румпельштильцхен, наблюдая за тем, как бурлит зелье в котелке. Так, приготовить золотую нить. Румпельштильцхен покосился на песочные часы на столе.
- Тьмы мне и своей хватит. Но ты, как я понял, не против счастливого союза с другим нимбом? Договорились! – Румпельштильцхен хлопнул в ладоши и кинул золотую нить незадолго до того, как осыпались последние песчинки.
- Успееел! Успееел! – Он подпрыгнул на месте, из «курицы-наседки» превращаясь в радостного и непоседливого птенца, который машет крылышками в безудержном восторге, что схватил самого жирного червяка.
На поучения Луноликого Румпельштильцхен не ответил. Он вообще не понял сути претензий: разве усердие и всяческие старания не похвальны? Если бы он под предлогом «творчества» хлопотал бы поменьше, небось Луноликий заявил бы, что Румпельштильцхен – лентяй. Нашёл бы место очередным поучениям.
- Ты мне скажи, - Румпельштильцхен снял котелок с огня и принялся остужать его содержимое, - почему вы, светлые, так любите поучать? О нет, не говори, что оттого, будто бы ты давно живёшь и многое знаешь! Вы все одинаковы в этом – даже если жизненный опыт размером с горчичное зёрнышко.
Румпельштильцхен перелил зелье в довольно приличных размеров колбу, запечатал её волшебством и отметил серо-коричневый цвет получившегося зелья. После чего отправил его в шкаф и присел отдохнуть, вытянув ноги и продолжая разглагольствовать:
- Это у вас такая общая склонность! Чуть что, начинаете каждому тёмному объяснять, в чём он был неправ. Даже вчера родившаяся фея – и та полезет учить! – Румпельштильцхен взмахнул руками, но тут же оживился:
- Кстати о фее. Ты её ещё не видел![icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Луноликий охотно бы развил тему отлова Румпельштильцхеном подходящих для превращения светлых духов и всех тех миллионов причин, по которым план обречен если и не на провал, то на весьма плачевные последствия, из которых постоянное преследование надоедливым духом – наиболее легкое, однако, памятуя о недавней неудачной попытке с зельем, благоразумно молчит, то и дело поглядывая на часы. В это-то раз точно уложатся – Темный успешно умнел и уже научился делать выводы из своих ошибок. Как бы не хотелось светлому приписать это в счет своих заслуг, процесс завершился до их встречи, а теперь лишь проходил огранку. Однако, все к лучшему, не хватало еще втолковывать вчерашнему крестьянину азы мироустройства.
Глядя на скачущего великого злодея, дух изо всех сил старается не разувериться в недавно принятом решении.
- Склонность, это ты верно заметил, - были бы руки, непременно погладил бы по голове, но остается только голос. Тут все как обычно: гордость за верно сделавшего вывод Темного, замешанная на ехидстве. – Оберегать, показывать путь, передавать накопленный опыт…всякие такие мелочи. Зато темные чаще открывают новые пути и придумывают оригинальные решения. Тоже склонность.
Дух, однако, Румеля любовью к экспериментам не попрекал. Посмеивался, конечно, но тут уж ничего не поделать: разница в опыте действительно сказывалась, хоть и не мешала отмечать успехи. Конечно, придет день, когда эти же таланты маг пустит на дело, которое Луноликий не сможет ни одобрить, ни понять, ни объяснить для себя, но это один из непреложных законов: тьма и свет и не должны понимать друг друга. Дополнять – да, правда в этом жутком мирке, вывернувшем все постулаты в нечто едва узнаваемое, дополнения обычно происходили исключительно вооруженным путем.
Пришел к власти злодей – снести ему голову и жить счастливо. До тех пор, пока не найдется жаждущий отомстить последователь. Вот тебе и вся сменяемость циклов
Можно было бы попытаться все объяснить, но дух уверен, что будет выглядеть как та несчастная провидица, что умоляла людей не принимать подозрительных даров у вчерашних противников. Впрочем, это не мешает ему делать единичные исключения.
Одно из них прямо сейчас замыслило явную пакость.
- Фею? – на миг он испытывает беспокойство. Как бы Тусиана могла оказаться в плену (а иных вариантов взаимодействия этих двух в сложившихся условиях не было) у Темного, да еще и в положении? С задержкой понимает, что речь, должно быть, о другой фее. – Конечно не видел. Я вежлив…насколько это возможно, и не шарюсь по твоему замку.
Конечно, дело опять в том-самом-заклятье. Да и просто не хочется. Без комментариев Темного пыльная комната останется просто пыльной комнатой, это он обладает уникальной способностью привнести в самые обычные события капельку горячечного бреда.
- Неужели покажешь?
Румпельштильцхен отлично знал, что ведёт себя дурашливо, что его манеры, смешки, жестикуляция и весьма вольный гардероб не приличествовали ни одному уважающему себя злодею. Но кто сказал, что он был уважающим себя злодеем? Кроме того, Румпельштильцхену нравился этот образ именно тем, что был абсолютно не похож на него прежнего. Он словно играл в какую-то игру, он был не он и в то же время он. До того, как стать Тёмным, Румпельштильцхен и не подозревал в себе стольких талантов, а в особенности – таланта перевоплощения.
Он состроил нимбу рожицу, которая весьма забавно смотрелась на подвижном худом лице, и мелко закивал:
- Именно так! Оригинальные решения и новые пути, оригинальные решения и новые путиии! – напевая, Румпельштильцхен чуть ли не вприпрыжку побежал к лестнице, то и дело оглядываясь и подбадривая Луноликого лететь следом, словно тот в этом сильно нуждался:
- Уверен, тебя позабавит то, что ты увидишь!
В саду у Тёмного, помимо традиционных чернокорней и мандрагор, произрастали дивные цветы с зубами. Побывав в одном королевстве, Румпельштильцхен принёс из чужого цветника несколько ростков и решил соорудить целую клумбу. Теперь же он гордо указал нимбу на самый большой цветок, внутри которого сидело существо, очень отдалённо напоминавшее фею. Со злобным сморщенным личиком, крыльями серо-коричневого цвета и всю обсыпанную тусклым подобием пыльцы.
- Как известно, феи рождаются из цветов, - словоохотливо пояснил Румпельштильцхен нимбу. – Вот я и решил провести эксперимент. Не стану говорить, что я сделал, чтобы этого добиться, но, как видишь, фея есть, она родилась вчера и выглядит, - Румпельштильцхен скорчил гримасу, - скажем так, не лучшим образом, но можно загримировать и выпускать в свет! Как тебе моя задумка?
Цветок тем временем попытался укусить фею за ногу, но она увернулась и хорошенько съездила ему по зубам крошечным кулачком. Глядя на эту сцену, Румпельштильцхен со смехом захлопал в ладоши:
- Надо поспорить, она ему раньше выбьет зубы или он её раньше сожрёт! Пока что шансы равны. И всё равно это место остаётся её домом, куда она станет возвращаться в приступах ностальгии, - Румпельштильцхен сложил ладони вместе и воздел очи к небу. Закончил он, впрочем, прозаично:
- И так до тех пор, пока фея не зазевается, и цветок не откусит ей голову!
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
Еще недавно – о, счастливые времена! – светлого не устраивал только смех Румпельштильцхена. Теперь список вещей, которые нужно искоренить без права восстановления, пополнился его же пением – удивительно талантливый Темный, умудрялся доводить тысячелетнего духа совершенно неожиданными вещами, да еще так, что тот не стремился развернуть всю эволюцию в обратном направлении, а просто наслаждался возможностью чувствовать столь простые эмоции.
Сейчас, пребывая в плену этого «наслаждения», нимб если не искрил, то временами излишне ярко вспыхивал – пусть маг порадуется, что одна из его выходок достигла цели. Разумеется, Луноликий понимал, что этим обрекает себя на дальнейшее пение, но от этого становилось только интереснее: сможет ли он вывернуть ситуацию так, чтобы Румпель сам решил никогда больше не извлекать подобных звуков из своего горла?
Наверное, смог бы, но для этого требуется куда больше времени, чем у него есть, поэтому дух ввязывается в заранее проигранный бой.
- Не подпрыгивай так сильно, - он плавно следует за перевозбужденным злодеем, нарочно замедляя движение. – Цепляешь шевелюрой паутину. Вид становится еще более нелепым, чем ты имеешь обычно. И вообще, почему величайший колдун не может организовать себе магическую уборку? Ладно двор выглядит как стратегический склад всякой мерзости, но здесь-то кроме тебя никого не бывает. Развел грязищу…
Светлый бубнит совершенно беззлобно и не ожидая ответа. Ему вдруг понравилось прикидываться помешанным на чистоте занудой, то и дело намекая Румпелю на необходимость забросить тренировки с зельями и заняться зачарованием. Начать, само собой, с метлы и тряпки.
Сад темного – та еще тематическая подборка флоры. Складывалось ощущение, что маг взял книгу с названием вроде «Самые зловещие растения всех миров» и планомерно, вооружившись лопатой и граблями, искал указанные образцы, заботливо перенося их сюда. Дух уже начинал догадываться, к чему все идет.
И ему это не нравилось.
При всей широте взглядов, Луноликий трепетно относился к чужим жизням, и очень не любил, когда кто-то вмешивается в установленное их течение. Явившееся ему создание было столь же отвратительно, сколь и достойно сочувствия.
- Задумка – любопытная, - отвечает дух с максимальной прямотой. – Исполнение вызывает у меня тошноту.
В его тоне не сквозит осуждения. Луноликий знал, с кем связался, а требовать у тигра избавиться от полосок – занятие столь же глупое, сколь и бесполезное.
Наполненный жалостью, он приближается к фее и ее зубастому дому. Кроха, сперва потянувшаяся к источнику света, обжигается, и с негодующим писком укрывается поглубже, явно намереваясь спрятаться от него, светлого, во имя изначальных сил, духа, в недрах кровожадного растения.
- Дополню. – Получается тихо, едва ли не грустно. – Исполнение, помимо всего прочего, шедевральное. Извратить светлое создание, чтобы она шарахалась от меня – нужно было основательно потрудиться.
Исправить кроху он не сможет. Однако сделать ее жизнь более сносной…в этот раз его внимание направлено на цветок. Темный, кровожадный, беспрецедентно ядовитый, но живой – с этим дух может взаимодействовать.
Легкое касание, едва заметное изменение – зубастое растение принимает обезображенную фею как то единственное, что нужно защищать, но все еще готово отгрызть пальцы всему остальному.
- И за что ты так ненавидишь их, хотелось бы мне знать?
Маячившая с их первой встречи догадка постепенно превращается в уверенность.
К своему удовольствию, Румпельштильцхен обнаружил, что Луноликого раздражать можно разными звуками – теперь эту роль успешно исполнило пение. Гаденькая ухмылка так и блуждала по лицу Тёмного, пока он украдкой проверял с помощью волшебства, всё ли в порядке с его шевелюрой. Нет ли там и в самом деле паутины или, что ещё неприятнее, паутины с мухой внутри. Так или иначе, он всё подчистил, а вот стариковское ворчанье по поводу грязи в замке пропустил мимо ушей. Если нимб так желает, пусть сам делает уборку – при его ловкости передвижения это не так уж трудно. Заодно меньше будет болтать! Но озвучивать этого Румпельштильцхен не стал – Луноликому и так предстояло небольшое испытание.
Затаив улыбочку в уголках губ, Румпельштильцхен выжидал, стоя неподалёку от цветка и феи. Что предпримет Луноликий? Казалось, он опечалился, и его слова всё-таки заставили Румпельштильцхена нахмуриться, переступив с ноги на ногу. По форме это было как похвала, и по сути нимб не осуждал Тёмного, ибо не имел на то никакого права, но почему-то Румпельштильцхен на пару мгновений почувствовал себя неуютно. Отогнав это странное ощущение, он с интересом проследил за вмешательством нимба и, расплываясь в широченной улыбке, похлопал.
- Ты сделал именно то, чего я от тебя хотел! Замечательно, - Румпельштильцхен склонил кудрявую голову набок, и теперь его улыбка стала невиннейшей, как у ребёнка. – Я? Ненавижу? С чего ты взял?
А где-то внутри поднялась тьма с утробным рыком: «Да, ненавижу! Если бы не феи, я бы не лишился того, что мне дорого! Я бы не потерял сына в проклятом портале, не ломал бы теперь голову над тем, как попасть в нужное место и время, как много нужно будет сделать через сто лет, к чему подвести, как всё устроить! Безмозглые крылатые твари!»
Но ничего этого Румпельштильцхен не сказал вслух. Тихонько напевая себе под нос, он шагнул к цветку, бесцеремонно вытащил оттуда фею и осмотрел. Она была настолько уродливой и жалкой пародией на любую из фей, включая Рул Горм, что вид её не мог не поднять Тёмному настроение. «Фея» помалкивала, но и не думала вырываться, спокойно свесив тощие ножонки с чешуйчатой ладони «хозяина».
- Как ты думаешь, получится у меня всю клумбу фейками заселить? – промурлыкал Румпельштильцхен, любуясь творением рук своих, но тут же отскочил с негодующим ругательством. Отвлёкшись на фею, он позволил себе задержаться ближе к клумбе, чем обычно, и в результате дотянувшийся до Тёмного цветок охотно укусил его. И попутно порвал плотно прилегавшие к заду коричневые кожаные штаны, так что мельком, но можно было углядеть, что золотистые чешуйки у Румпельштильцхена есть и там.
[icon]http://www.ipev.ru/images/2015/03/29/giphy.gif[/icon]
- Неужели нельзя было просто попросить, Румпель?
Нимб все еще тих, задумчив и отстранен от проблем и бедствий этого мира. Он наблюдает за обретшим дом уродливым созданием, понимая, что правильнее было бы прервать те мучения, что будут ждать ее в дальнейшем. Пусть и обезображенное, но все еще светлое творение, кроха будет пытаться делать все так, как велят ей инстинкты, и неизбежно натыкаться на непреодолимые препятствия. Когда единственный, кто тебя понимает – кровожадный цветок, жизнь вряд ли можно назвать удачно сложившейся.
- И вообще, кажется мне, что ты достаточно силен, чтобы провернуть подобное самостоятельно.
Как и ожидалось, когда разговор затрагивает личные темы, маг мгновенно превращается в наивного, позавчера родившегося дурачка, который не то, что ничего не понимает – узнать-то еще о подобных вещах не успел. Странно, выдумал бы историю, согласно которой неизвестная фея выкрала у него последнюю краюху хлеба, светлый бы не поверил, но перестал задавать вопросы, а в сложившихся условиях остается только прикладывать к Румпелю все новые обстоятельства и наблюдать, как он будет реагировать.
- Получится, при должном старании. Для чего только?
Дальше происходит несколько примечательных событий: притихший на некоторое время цветок все-таки находит свою жертву, освобожденная фея, прострекотав явное ругательство, улетает под его защиту, светлый наконец-то придумывает, что делать с этим плодом больной фантазии Темного.
Это, разумеется, безумно далеко от тех прямых и понятных путей, что придумывают себе герои, но, к счастью для Луноликого, он и не обязан им следовать.
Оставив уязвленного Темного без внимания – пожалуй, худшее, что можно было придумать для Румпеля, - он во второй раз приближается к крохе, на сей раз куда осторожнее. Разявленная пасть растения предупреждающе щелкает, но дух и не планирует причинять кому-то из них вред.
Он видит, как глубоко внутри измененного тельца бьется упрямый светлый огонек: тот самый, что непременно превратит жизнь феи в сущий кошмар, с учетом всех нововведений мага. Однако, этого может и не случиться – если летунья сама станет частью кошмара.
Свет в ней медленно гаснет, и это как раз тот случай, когда место просто не может пустовать. Новообращенное маленькое бедствие полностью переходит в епархию второй половины. Теперь ее стремления и желания в полной гармонии.
Дух доволен, но чувствует себя предателем.
А еще – невероятно тяжелым. Определенно, за один день многовато активных действий, а ведь он планировал переждать неблагоприятный период как можно более тихо.
- Ты бы сменил одежду, Темный, - прошло всего несколько мгновений, но ему кажется, что пара десятилетий, - не светил…величием.
Восстановленный порядок благоприятно отражается на настроении Луноликого.
Разве что…
На пол пути до замка его мысли опять обрываются. Интересно, что происходит с оболочкой в этой время?
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [ЗАЧАРОВАННЫЙ ЛЕС] » [ЗЛ] От святости не скроешься
