ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [27.04.2012] • Цветы зла
Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор – лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.
ЦВЕТЫ ЗЛА
♢ П Е Р С О Н А Ж И ♢ | ♢ М Е С Т О И В Р Е М Я ♢ |
Разговоры о планах, помехах и средствах избавления от них.
Торжественная мелодия всё набирала и набирала темп, в то время как тоненькие фигурки бились в страсти, страдали от ран, погибали. Моргана поправила серьгу в ухе, когда очередной особенно громкий и возвышенный аккорд едва не оглушил её.
«Бедняжки», — думала женщина, глядя на сцену, где Одетт выделывала особенно сложную партию. — «Как они не ломают свои маленькие тоненькие ножки?»
Моргана воспитывалась не в то время, когда леди заняты только сменой аксессуаров и редко держали что-то тяжелее иглы. Она замечательно держалась в седле и спокойно выдерживала длительные походы, но представить, зачем превращать танец в нечто столь изнурительное и сложное, не могла. В её время танцы всё ещё служили предметом удовольствия и радости. Как те, которые происходили в больших каменных залах, нуждающихся в отоплении даже тёплыми летними ночами, так и на деревенских площадях.
На самом деле, Моргане всегда нравились варварские деревенские танцы, где партнёры отплясывали, казалось, до тех пор, пока у них не отваливались ноги. Танцы, лишённые наигранности, необузданные, искренние, были ей ближе и понятнее. Она смотрела на торжество современного искусства и находила его прекрасным, но гротеским и утомительным. Деревенские танцы будили кровь, вызывали желание принятие в них участие, веселили, но здесь Моргану едва хватало на сопереживание. Она с трудом следила за сюжетом, который должен передаваться тоненькими фигурками через сложные па и поддержки, и каждый раз думала, что та или иная малютка переломает себе, если не шею, то ноги.
«Рабство», — подумала Моргана, когда зал поднялся, овациями встречая окончание постановки, — «этот танец как форма рабства».
Многое в современном мире, казалось Моргане удачным. В особенности, это касалось техники и удобств. Даже искусство вышло на совершенно новый уровень и, оценивая его, Моргана не думала с грустью о прошлом, но в человеческой природе заключалось стремление к развитию и усложнению. Местами современным мир стал слишком развитым и усложнённым. Большинство движений этих девушек, большинство сложных па и пируэтов никак не пригодятся им нигде кроме балетной сцены. Моргана, пожалуй, имела слишком прагматичный склад ума. Она не понимала, зачем брать родом своей деятельности то, от чего никогда не сможешь отказаться. Потратить годы с раннего детства, изнуряя себя сложнейшими тренировками ради того, чтобы несколько лет попрыгать на сцене для услады зрителей.
Это зрелище напоминало Моргане медвежью яму. Она была уверена, что, как минимум, часть людей ходит сюда, не потому что это красиво, а потому что балеринам больно. Впрочем, с её точки зрения, жалости к балеринам, добровольно выбравшим свою судьбу, данный вывод никак не должен приводить. Дурость не должна вызывать сочувствие ни в одном мире, ни в одно время.
Моргана грациозно поднялась со своего сидения, мягко поаплодировала и потянулась вслед за другими зрителями, решившими обрадовать девушек цветами. Свой букет она охотно вручила не Одетт, у которой цветов итак было больше, чем ей было удобно удерживать, а какой-то из малюток, танцующих на заднем плане.
Воспользовавшись суетой и столпотворением, Моргана проскользнула за кулисы и двинулась по коридору к административным помещениям. На самом деле, никакой причины в секретности не было. Она просто не хотела ждать, когда все выйдут из зала, топиться у двери, толпиться у гардероба, а потом доказывать сотруднику театра, что ей действительно очень нужно увидеть директора. Она проскользнула за кулисы, чтобы избежать этого, и, воспользовавшись неуверенными указаниями бегающих туда-сюда девочек в пачках, нашла нужную дверь.
— Добрый вечер, Ротбарт, — поприветствовала Моргана, проходя в кабинет руководителя театра. Она остановилась на середине пути, давая возможность рассмотреть себя. Длинное чёрное облегающее платье, украшенное подобием чешуи, было до крайности целомудренно спереди, практически полностью открывало спину и, в любом случае, являлось приятной альтернативой монашеского одеяния.
— Не отвлеку тебя? — спросила Моргана с лёгкой насмешкой. Она всегда считала себя женщиной, ради которой любые дела можно отложить. — Я бы сказала, что мы давно не виделись, но это не совсем правда. Не так ли? Однако мы достаточно давно не разговаривали. Я бы хотела возобновить наше знакомство и кое-что уточнить.[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgan Fairey (08-07-2018 09:52:03)
Тишину кабинета нарушала музыка, доносившаяся из зала, где в это самое время зрители наблюдали за стайкой лебедей, вкладывающих душу в каждое движения, не подозревая, что чем больше они отдают себя, тем короче становится их жизнь. Ротбарт не чувствовал жалости к девушкам, когда-то добровольно согласившимся стать пленницами озера, как и не вспыхивала жалость при мысли, что ни одна из них не доживет до глубокой старости, отдав свои жизненные силы на то, чтобы тёмный колдун оставался достаточно сильным магом, чтобы наложить проклятье и получить то, что причитается ему по праву. Эта мысль грела его на протяжении десятилетий, и чем ближе финал, тем больше он требовал сил от своих пташек, заставляя выкладываться на репетициях и перед зрителем, не видящем в истории, показанной на сцене, историю самих девушек, приукрашенную, но не без щепотки реальности.
В моменты, когда сказка оживала, оживал и театр. Озеро под ним бурлило, выпуская магию, отправляя её хозяину, залечивая физические повреждения, полученные недавно, и возвращая прежние силы, без которых Ротбарт не мог обойтись. Магия ему жизненно необходима, и озеро даёт её, продолжая верно служить своему создателю. Жаль только оно не умеет залечивать душевные раны, связанные с Урсулой или недавнем поражением от секретаря Пендрагона. Кто бы мог подумать, что в Сторибруке оружие превратится в милую девушку, обладающую невиданной силой?
Из невидимки Элизабет Грей превратилась в значимую фигуру на шахматной доске, чей ход может сыграть решающую роль в предстоящем состязании. А это уже и правда состязание между героями и злодеем, который не готов сдаваться из-за одной маленькой неудачи, которая могла превратиться в большую, если бы пошёл на поводу у своих эмоций и убил Артура. Какая разница, добыта кровь у живого или мёртвого, главное, чтобы она была.
Ротбарт не любил, когда возникали сомнения, а в случае с кровью они были. Будь он уверен, что сгодится кровь мёртвого, он бы уже заявился к Артуру и силой взял то, что ему нужно. Впрочем, есть ещё Экскалибур, и для начала нужно узнать, насколько сильна она и может ли реально помещать планам.
Проведя в этих думах добрую половину дня, Ротбарт очнулся только тогда, когда его покой нарушили, без стука войдя в кабинет. Музыка к этому времени стихла, погрузив колдуна в тишина, а магия, тонкой струйкой перетекавшей в нему из озера, оборвалась, возвращая всё на круги своя. Балерины после спектакля будут более вымотаны, чем были бы, не отдавай они жизненные силы озеру, но Нойманну до этого не было дела. У них будет достаточно времени восстановиться.
На шаги за спиной колдун резко обернулся, отрываясь от вида за окном, который вряд ли в действительности его интересовал, собираясь прикрикнуть на незваного гостя, но замер, удивленно выгнув бровь.
- Моргана? - прозвучало несколько растерянно. Женщину, переступившую порог, он никак не ожидал увидеть, но секундная растерянность быстро уступила место искренней улыбке, которой он одарил давнюю знакомую. Нет, больше, чем знакомую, но сейчас это не так важно. – Не ожидал тебя увидеть, но рад, что ты нашла время заглянуть ко мне, - подойдя к женщине Ротбарт поцеловал руку, не спеша отпускать, но отступает на шаг назад, оценивая её внешний вил, явно отличающийся от монашеского одеяния. – И как всегда очаровательна.
Ни капли фальши. Моргана умеет произвести впечатление. Всегда умела, и на Ротбарта в том числе. Даже жаль, что несмотря на прошлые отношения, он не смог полюбить её, хотя нет, не жаль, она бы вряд ли ответила взаимностью.
- Для тебя у меня всегда найдётся минутка. Располагайся и расскажи, что ты тебя привело ко мне, - колдун указал на два кресла, разделённых журнальным столиком. – Что-нибудь выпьешь? – спрашивает, не спеша занимать второе кресло, а доставая виски и два бокала, не дожидаясь ответа. Только разлив напиток и поставив один бокал перед внезапной посетительницей, он опустился в свободное кресло, не став садиться за рабочий стол, который сделает разговор более официальным, чем хотелось бы.
Ей нравился Ротбарт: высокий статный мужчина с обаятельной улыбкой. Магия, к которой он обращался, не вызывала одобрения со стороны Морганы, как не вызывала одобрение неудержимая привязанность Ротбарта к женщине, не отвечающей ему взаимностью, но, в целом, ведьма Камелота искренне полагала, что это ни её дело. Она не ставила себе целью улучшить весь мир или спасать каждого невинно-обиженного, кто попадался ей на пути, как ни ставила себе целью завоевать сердце колдуна. Некоторое время назад общество Ротбарта и его обаятельной улыбки полностью удовлетворяло её, и так как расстались они добрыми друзьями, Моргана рассчитывала на разговор, ведущийся на позитивной ноте. На данный момент все жители Сторибрука были заключены в очень тесный мир, и Моргана предпочла бы не нарушать его без острой необходимости. Она понимала, что активное столкновение одного, двух или даже несколько магов может нарушить хрупкое равновесие, и одним богам известно, что тогда с ними будет.
Моргана не торопилась отнять руку и ответила на улыбку более благосклонно, чем полагается женщине, на брата и возлюбленного которой совершенно нападение. Она полагала, что Ротбарт поступил так по незнанию и, разумеется, из мужского тщеславия. Мужчинам только дай повод помериться силами!
— Наверстываю упущенное, — отвечала женщина на комплимент. — Однообразная монашеская жизнь счастливым образом не довела меня до белого каления, но сейчас хочется красоты и свободы. В первую очередь, для себя самой.
Моргана не имела склонности оттягивать важное, но не хотела начинать с претензий, которые, разумеется, у неё были. Она не могла читать мысли, но в сердцах мужчин разбиралась с самого юного возраста. Ротбарт не отступит от задуманного ни под воздействием доводов логики, ни по другим причинам. Брат её Артур был героической натурой и, встретив очевидного врага, заметно ободрился. Это радовало Моргану, но и беспокоило её. При всех своих талантах, физически Артур мало отличался от любого другого мужчины его телосложения. Дополнительные силы придавал ему Экскалибур — меч, в котором была заключена душа женщины, не пожелавшей далее исполнять свой долг.
— Я выпью, если это не что-то сладкое, — попросила Моргана, присаживаясь в гостевое кресло. — Была на твоём представлении. Красиво, — обязательный комплимент был произнесен без лишней сухости и укора. Пожалуй, Моргана вполне могла обойтись и без него, но по бурлящей магии, она сделала простой вывод, что Ротбарт вышел из стычки с Артуром не без жертв, и ей хотелось подчеркнуть, что она заметила это.
«Из стычки с Элизабет», — поправила себя Моргана, и вновь почувствовала почти иррациональный гнев. Она не желала видеть эту женщину подле Артура, но тот факт, что Элизабет бросила его, казался Моргане оскорблением, требующим обязательного наказания. Она бросила почти беззащитного перед магом мужчину, которому была обязана служить. — «Ни верности, ни чести, ни долга», — подумала ведьма. Она понимала, останься Элизабет подле Артура, это вызывала бы в ней гнев, ревность и раздражение, её смешило собственное возмущение предательством меча, и всё же она была возмущена.
— Мне, возможно, стоило зайти раньше, но ты сам понимаешь: когда проклятье спало, мы все были слишком заняты собственными личными делами, приводили в порядок мысли и чувства. Хоть мы и были добрыми друзьями в прошлом, твоё положение здесь, твоё отношение к происходящему, твоя причастность, мне неизвестны, а я не люблю действовать вслепую. К тому же ты сам не стремился возобновить знакомство, — Моргана приняла бокал из рук Ротбарта и ещё раз внимательно посмотрела на него. Вежливые слова были сказаны, и если она и дальше будет оттягивать начало важного разговора, Ротбарт может принять ее поведение за изворотливость и ложь. Не то, чтобы женщину действительно волновало мнение бывшего любовника, но оно может помешать им договориться.
— Однако обстоятельства изменились. Ротбарт, не мог бы ты мне объяснить, чего добивался, угрожая моему родному брату, Артуру Пендрагону? — мягкая вежливость в голосе Морганы сменилась ледяным гневом. Она не собиралась устраивать сцену или скандал, но полагала важным подчеркнуть, что не довольна.[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgan Fairey (08-07-2018 09:56:05)
Моргана умела привлечь мужское внимание, не прибегая к женским хитростям. Такую, как она, не заметить сложно, игнорировать невозможно, а не отвесить комплимент - преступление, на которое Ротбарт не был готов идти, к тому же это было ни к чему. Он искренне рад её видеть, его радует то, как она выглядит, и ему бы хотелось видеть её улыбку. Её очаровательную улыбку, которую она раньше дарила ему.
- Должен признать, ты преуспела, и позволь заметить, монашеская ряса тебя совсем не портила, - слова звучали искренне, без намёка на лесть и малейшего желания как-то задобрить женщину. Да и был ли повод льстить? Нет, конечно, нет! Разве что виноват перед ней за то, что не позаботился о том, чтобы она сохранила воспоминания и не жила так бесконечно долго, помня себя матерью-настоятельницей монастыря, к которой шли за советами, искали поддержки и считали едва ли не правой рукой Господа в этом захудалом городишке. Ещё одна ирония проклятья или Вселенной. Теперь это всё уже не имеет значения: проклятье снято, память вернулась, а жизнь приобрела новые краски. Все так, как и должно быть, разве что колдун бы не отказался, если бы дела обстояли немного лучше.
- Мои девочки знают своё дело, и не смотря на то, что проклятье пало, они любят свою работу.
Любят, потому что у них нет выбора. Они никогда не избавятся от проклятья, а хозяин озера так и будет подпитываться их жизненной силой, сокращая жизнь невинных дев.
Намёк понят колдуном, Моргана не могла не почувствовать магию, возможно, видела её потоки, но колдун не собирался развивать эту тему, рассказывая о недавнем поражении девушке-мечу, обладающей нечеловеческой силой. Только сейчас, после представления, Нойманн снова чувствовал себя прекрасно и полным сил, а не разбитым и ослабленным после смешного удара, способного привести к смерти. Она могла бы убить, но не сделала этого. Случайность или тонкий расчет? Не сказать, что это было важно, но если не убила намеренно, ему бы хотелось знать почему. Впрочем, стоит ли гадать, если и так известно, что герои без серьёзной причины не любят пачкать руки в крови, предпочитая обходиться малой кровью.
- Виноват, признаю, - Ротбарт шутя поднимает руки, когда Моргана заговорила о том, что он ранее не попытался возобновить знакомство, а стоило бы это сделать. Она могла быть прекрасным союзником, если бы не одно но, о котором она первая и упомянула.
Нойманн ни на мгновение не должен был забывать, что Моргана и Артур связаны родственными узами, а он позволил себе забыть, радуясь встречи с ведьмой, но даже напоминание об этом не могло испортить впечатления от встречи. И все-таки ледяной тон женщины ему не понравился. Он бы, возможно, даже испугался, не будь колдуном и не знай он Моргану, а так не спеша отпивает из бокала, усмехаясь.
- Успел уже пожаловаться, - насмешливо произносит он, не бросаясь давать объяснения своему поступку. Да, напал, это бессмысленно отрицать, но на то есть причины, и их хватает, чтобы устроить ещё одну малоприятную для короля встречу.
- Мне казалось, я ему понятным языком объяснил, что мне нужно и для чего. Странно, что ты не знаешь, - колдун поднял глаза на Фейри. - Милая Моргана, все верно, нападение на твоего брата имело место быть, я не собираюсь этого ни отрицать, ни просить за это прощения. В конце концов, в итоге все равно проиграл я. Но прежде, чем я продолжу, давай кое-что проясним сразу. Я очень хорошо к тебе отношусь, и мне бы не хотелось портить наши отношения, но мне все ещё нужна кровь Артура и его меч, и я не собираюсь отступать. Могу лишь добавить, что не обязательно убивать Артура, чтобы взять у него немного крови, и если бы ты мне помогла,... - Нойманн не договорил, но многозначительно посмотрел на Моргану, чуть склонив голову на бок, продолжая не спеша опустошать бокал. Он ждёт ответа, хотя понимает, что какой бы ответ она не дала, он продолжит начатое. Только об одном он мог пожалеть: отказ Морганы и её желание защитить брата действительно может испортить отношения, а Ротбарт не лукавил, когда говорил, что ему бы этого не хотелось.
— Но и не красила, — Моргана равнодушно пожала плечами. — Мне известно, что некоторых мужчин подобная одежда возбуждает, и это даже не кажется странным. Ничто так не льстит мужскому самолюбию, как осознание победы над женской добродетелью.
Моргана, нося монашеское убранство, была добродетельна и несчастна. Впрочем, она не спорила с тем, что чёрное хорошо оттеняет бледную чистоту её кожи и блеск чёрных густых волос. Когда-то она даже напомнила об этом брату, который подсовывал ей в мужья другого мужчину, но воспитание и привычка подчиняться старшим взяли вверх. Муж её не был ни злым, ни жестоким человеком, и она не решилась убить его, но этот брак никого не сделал счастливым. Иногда Моргана думала, что не создана быть счастливой. Ей стоило бы полюбить мужа и забыть о возлюбленном брате, но, судя по всему, проклятье Утера действовало на всех детей. Все они прокляты и виновны в кровосмешении.
Моргана вздохнула и отпила из своего бокала той же терпкой и густой на вкус жидкости, которую пила в кабинете её брата. Годы одиночества и отшельничества приучили её к долгим мысленным монологам и привычке по любому поводу обращаться к воспоминаниям. Она, как древняя старуха, вспоминала детство, отца, мать, сестру и брата. Вспоминала она и Ротбарта, его сладкие речи и обаятельную улыбку. У него были сильные тёплые руки, и красивые холодные глаза.
После возвращения Артура, она бы не вернулась в постель колдуна, но сейчас немного сожалела, что проклятье развело её не только с любимым, но и с любовником. Если уж им было суждено прожить двадцать восемь однообразных лет, они необязательно должны быть целомудренными.
«Необязательно, но были», — напомнила себе Моргана. Впрочем, Ротбарт наверняка нашёл кого-то, на ком практиковал обаятельные улыбки и горячие объятия.
— Пожаловаться? — она улыбнулась, но в глазах её полыхнул гнев. Что за глупая формулировка? Кого он пытается оскорбить ей: брата, который бежит с жалобами к сестре, или сестру, которая стремится защитить брата? Моргана могла бы сказать, что только очень гордый и глупый человек, не ищет совета мудрого и доверенного лица. Могла бы объяснить, что у брата от неё никогда не было секретов. Могла бы сказать, что обо всем узнала сама и гораздо позже. Но слова оправданий обличают больше, чем молчание, а Ротбарт будет думать то, что хочет, и поступать, как хочет.
«Он угрожает мне», — в некотором недоумении подумала женщина, переваривая новость о необязательном убийстве Артура. — «Он настолько привык иметь дело с курицами, что пытается манипулировать мной так же — страхом».
Женщине обычно нечего противопоставить высокому и сильному мужчине. В особенности, если этот мужчина колдун. Моргана к тому же никогда не участвовала в столкновениях. Возможно ли, что равнодушие к громким именам и боевым заслугам, делает её слабой в глазах Ротбарта? Может ли он быть настолько глуп?
— В зависимости от своего происхождения, воспитания, характера и привычек люди воспринимают информацию по-разному. Мой брат смелый и доблестный воин, он добрый и справедливый правитель, и даже, как человек, во многих вопросах чист и набожен, но в магии он не сведущ. Твоё предложение он понял по-своему. Прежде чем просить у меня помощи, озвучь своё предложение мне. Расскажи зачем тебе кровь брата и его меч? — Моргана подалась ближе. Умнее всего было «испугаться» и «помочь» колдуну, но стоит показать такому человеку страх, как он решит, что ты уже у него в руках. Это может привести Ротбарта к необдуманным поступкам, а ей очень хотелось, чтобы он думал каждый раз, когда находится рядом с Артуром.
— Избавь меня от своих игр, Ротбарт, я не одна из твоих милых и добрых девиц с чистым сердцем. Я не добра и не обладаю большим терпением. Я верну тебе комплимент — ты нравился мне и по-своему нравишься теперь, но это ничего не меняет, — она отставила бокал на стол, чтобы случайно не раздавить его в своих тонких и на вид таких хрупких пальцах. — До того, как ты ещё раз упомянешь убийство Артура даже в контексте необязательного, я предупреждаю тебя: если с моим братом что-то случится, если он умрёт, получит рану или просто занозит палец, я развалю это здание, отпущу твоих глупых птичек на волю и, только после того, как ты потеряешь всё, убью тебя. [icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgan Fairey (13-08-2018 05:31:51)
- Не хотелось бы услышать, что кто-то одержал победу над твоей добродетелью, - мягкая улыбка коснулась губ Ротбарта. - Имею я право на маленькую ревность после всего, что между нами было? - пальцами показывает, насколько маленькую, совсем мизерную, и то слова, скорее, звучат шутя, нежели серьёзно. Он не ревнует, он не станет устанавливать порядки в её жизни, ему бы в своей разобраться, а Моргана свободна.
Ротбарту сложно было считать свободным себя. Всегда находилось что-то, что держало его в плотных тисках, ограничивая, и эти границы нещадно давили, заставляя искать выход. Главным ограничителем, конечно, была Урсула. Именно она удерживала от многого, но она же и толкала к новым свершениям, новым открытиям и новым проклятьям, что снесут все возможные границы, открывая доступ к тому, что раньше было под запретом. Осталось всего-то приложить немного усилий, чтобы ритуал состоялся, а после начнётся новая жизнь.
Ротбарт повторно наполняет бокал, устремляя взор на ведьму, которую, кажется, не успокоил своими словами, а наоборот разозлил. Нойманн не дрогнул ни от гневного взгляда, ни от угрозы, встретив её совершенно спокойно, но спокойствие было лишь внешне. Ротбарту не понравилось, что Моргана угрожала ему, но её можно понять, он бы поступил также, если бы его семье угрожала опасность... Он едва мог вспомнить свою семью. Они не были магами, и старость или болезнь своевременно забирали каждого из них, а Ротбарт никогда не вмешивался. Поначалу пытался, пока другие не увидели зло в его магии. Как же они были правы, и все же он спасал жизни, а его, вместо благодарности, прокляли. Только Урсула была отрадой в те времена, и он даже представить не мог, что сделал бы, подумай кто-то угрожать ей. В ту же секунду колдун, не раздумывая, свернул бы шею этому несчастному смертному, потому что такое преступление, как угроза жизни возлюбленной колдуна, нельзя прощать. И только Урсуле он все прощает, но почему-то она не ценит. Никогда не ценила.
Ротбарт не спешит отвечать, задумчиво хмуря брови и выстукивая пальцем по тонкому стеклу, из-за чего жидкость в бокале то и дело шла рябью, но никогда не проливалась. В какой-то момент палец замирает, не ударив, а колдун перестаёт хмуриться. Взгляд направлен на женщину, и в нем отчётливо читается, что угроза ему не нравится, но он её услышал. Услышал достаточно, чтобы не бросаться ответной, а начать мягко, пытаясь сгладить углы, созданные неудачным началом диалога.
- Моргана, ты, верно, меня не поняла, - Ротбарт снисходительно улыбнулся. - Мне не нужна смерть ни Артура, ни чья-либо другая, я всего лишь хочу получить крупицу своего счастья, лишён которой был все это время, и я прошу у тебя помощи. Не требую, не настаиваю и, тем более, не угрожаю. Я говорил, что не желаю портить с тобой отношения, и прекрасно понимаю, что будет, если я начну давить на тебя. Я прошу прощения, если ввёл в заблуждение, - Ротбарт прикладывает ладонь к сердцу и склоняет голову, признавая свою вину. Это не было игрой, он был открыт, но и не собирался открывать все карты. Возможно, чуть больше, чем рассказал Артуру, но далеко не все, но хотелось, чтобы Моргана поверила ему, хотя далеко не все было правдой. Ритуал требовал жертвы, но всего одной, от остыльных по капле крови и магии артефактов. И Ротбарт злится на себя, что не смог получить кровь Пендрагона, а теперь на его защите не только Экскалибур, но и Моргана, и ни одна из них не подпустит колдуна к бывшему королю.
- Не спеши судить меня строго, Моргана, просто ответь на вопрос: на что бы ты пошла во имя своего долго и счастливо? В особенности во имя того, за которое билась не одну сотню лет.
Ротбарт внимательно смотрит на ведьму. Ему интересен её ответ, интересно, способна ли она принёсти в жертву близкого человека ради собственного счастья.
Отредактировано Rothbart Neumann (01-08-2018 20:57:49)
«Ох уж эти мужчины с их проклятой ревностью», — устало подумала Моргана. Всё из-за гордости. Мужчины слишком много внимания уделяют собственной гордости и всем её воплощениям: ревности, самолюбию, чести. И Артур говорил об убийстве Ротбарта по двум причинам: из-за ревности и из-за задетого самолюбия. Возможно, там даже честь как-то приплетается. Честь рыцаря, короля, доброго мужчины.
— Я не могу запретить тебе что-то чувствовать или не чувствовать. Ревнуй, если тебе этого хочется, Ротбарт, но ты, насколько я помню, любил другую женщину, а я люблю другого мужчину. Это пустая ревность к тому, что тебе никогда не принадлежало, — Моргана была женщиной, и часть её испытывала удовольствие от слов Ротбарта, часть её тянуло к кокетству, к старым играм, которые никогда не надоедают. Это тоже гордость, и в её случае воплощается она тщеславием.
«Ты говорил, что убийство Артура необязательно, но разве это не означает, что ты готов к нему?» — Моргана непроницаемо смотрела на бывшего любовника, как всегда, улыбчивого и приятного, но не торопилась задавать этот вопрос вслух. Её, как женщину, всегда больше устраивал мир, чем война, но, в отличие от многих женщин, она никогда не прощала предательства. Моргана была рождена в семье королей, и их маленькое королевство часто сотрясалось войнами. С маленького возраста она впитала, что лучше честный враг, чем друг, способный предать и обмануть. Ротбарт был именно таким другом. И всё же пока другом.
— Я поняла тебя, но, возможно, неверно, — согласилась Морганы, беря в руки вновь наполненный бокал. Она приняла его извинения, хотя сделал он их просто, чтобы не подбрасывать топлива в разведенный костёр. Что ж, этот поступок можно было счесть мудрым. Возможно, он проявит мудрость и в другом.
— Ты слишком долго управлял театром и заразился нездоровой тягой к театральным жестам, — заметила женщина. — Счастье — это, конечно, хорошо. Все люди стремятся к счастью, и нет более естественного желания, но зачастую они видят свое счастье в том, что разрушает и их, и их жизнь.
«Долго и счастливо», — повторила женщина, вспоминая, к чему это желание привело Реджину, королеву Артура и её саму. Само по себе желание невинно, но цена ему бывает слишком высока.
— Я могу соврать тебе, Ротбарт, и ты никогда не узнаешь, правда мои слова или нет, но пусть недолго мы были вместе, а своим мужчинам я никогда не вру, — Моргана смотрела прямо, отпивая из бокала греющее нутро жидкость. Артуру не понравится то, что она собирается сказать и сделать, но он простит её, как прощал всегда, а она действует в его интересах.
— Полторы тысячи лет назад я возжелала своего долго и счастливо с мужчиной, которого любила больше жизни, — заговорила Моргана ровным и опустошенным тоном, — и, в итоге, едва не убила его. Полторы тысячи лет я ждала его пробуждения, прежде чем изменила условия его предназначения. Это перенесло нас в Зачарованный Лес, и там мы попали под новое проклятье, которое на двадцать восемь лет заперло меня в монашеские одежды, а моего мужчину отдало в руки другой женщины. Когда проклятье, наконец, спало, я вновь не смогла насладиться своим счастьем, потому что мой друг и бывший любовник решил сотворить новые чары, используя моего возлюбленного, — она устало улыбнулась. — Как, по-твоему, мне следует поступить в этой ситуации, Ротбарт?[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgan Fairey (13-08-2018 05:32:17)
Моргана всегда казалась мудрой женщиной, что неудивительно, учитывая, её возраст, и, конечно, она была права: у Ротбарта не было ни единого повода ревновать женщину, и все же было одно существенное "но", о котором он не смог смолчать.
- Моргана, я всегда был собственником, и мысль о том, что женщина, которая делила со мной постель, теперь принадлежит кому-то другому, не очень приятна. Но ты права, эта ревность пустая, не пустая она только к Урсуле, но я не знаю ни где она, ни с кем, и это сводит с ума, - усмехнулся, на долю секунды опустив веки. - Мне просто необходимо время от времени кого-то любить и ревновать или мир получит на одного безумного колдуна больше.
Ему самому от всего этого было смешно и одновременно грустно. В других он ищет временную замену, чтобы отвлечься, не позволить безумию взять верх над разумом, и, пожалуй, Моргана была лучшей пилюлей от безумия в то время, как Урсула делала всё, чтобы ещё больше свести с ума своими бесконечными играми в прятки. Когда она уже устанет и выползет из своей норы? Ротбарт обязательно об этом спросит, когда встретит, а пока стоит отвлечься от мыслей о ней. Она и так отнимает слишком много даже сейчас, находясь в дали.
Отвлечься не получается и не получится, пока не сменят тему разговора, но этого не произойдёт. Теперь он понял: Моргана бы не пришла, если бы не нападение на Артура. Она точно также, как и Ротбарт, не спешила возобновлять знакомство, и подтолкнуло её сделать это вполне определённое обстоятельство. Это слегка задевало гордость, но лишь слегка, потому что в случившемся видел и свою вину. Но что бы изменилось, если бы пришёл к Моргана раньше? Рассказала бы она о мече? Сомнительно. С чего бы ей выдавать тайны брата бывшему любовнику?
- Мою жизнь разрушает отсутствие в ней женщины, которую я люблю. Вряд ли что-то способно разрушить её ещё больше, - Ротбарт произносит эти слова, сжимая бокал так, что он едва не лопается. Это не было проявлением злости на слова ведьмы, скорее злость на себя за то, что не умеет держать свои чувства в узде. Впрочем, была в этом и капля раздражения. Его любовь к Урсулу никогда никто не понимал, даже сама Урсула, так стоит ли надеяться, что кто-то однажды поймёт? Просто нужно дожить до этого чертового ритуала, тогда все станет не важно.
Моргана продолжала говорить, а Нойманн слушал, медленно опустошая бокал, и чем дальше продвигалась ведьма по своей истории, тем реже поднималась рука Ротбарта, тем напряжённое становился его взгляд, направленный на темную жидкость, плескавшуюся на дне.
После вопроса в кабинете воцарилась тишина. Выражение лица колдуна приобрело задумчивость, и то, что он понял из краткого повествования, ему совсем не нравилось. Одно дело пытаться убить брата, совсем другое - возлюбленного.
Ротбарт, поднявшись с кресла, отошёл к окну, но едва ли его интересовало происходящее на улице, но после услышанного оставаться на месте оказалось невозможно. Рукой нервно проводит по волосам, взлохмачивая, не желая признавать, насколько все усложняется. Он хотел избавиться от сложностей, но, кажется, это было невозможно. Какой сюрприз ему ещё ждать?
- Делай, что считаешь нужным, - спустя длительный промежуток мужчина нарушает молчание, поворачиваясь к женщине. В его взгляде не было осуждения за любовь к брату, это её выбор, и не ему пытаться направлять её. Он все ещё не хочет видеть её врагом, но она станет им. Однажды обязательно им станет, потому что Артур нужен, как и его меч, и, что бы Ротбарт не говорил, а этого не изменить.
- Ты полюбила брата, верно? - колдун опирается на подоконник, упираясь ладонями в край. - Тебе пришлось ждать его долго, и я не могу просить тебя предать его. Я лишь прошу не заставлять меня ждать столько же, - Ротбарт замолкает, хмурится, вспоминая об одной маленькой детали, о которой никто ещё не упоминал, и, возможно, Нойманн бы не вспомнил, не упомяни Моргана про женщину. Не имела ли она ввиду Элизабет Грей? Однако вопрос прозвучал иначе, не затрагивая личные отношения между президентом банка и его секретарём. – Утоли моё любопытно, Моргана. Почему Экскалибур стал человеком?
Моргану в своё время считали испорченной. Она соблазняла мужчин и помыкала ими, и они часто, словно бы пытаясь оправдать свои порывы, говорили о любви. Всё из-за чувства стыда, внушенного церковью. Стыда и чести, которые делали людей несчастными.
— Так ты любил меня? — Моргана рассмеялась, опустошила свой бокал и, отставив его, сложила руки на коленях. — Любовь — это любовь, а похоть — это похоть. Только мужчина может смешать одно с другим. Я всегда принадлежала кому-то другому, и просто делила с тобой постель. В этом принципиальная разница, Ротбарт.
«Надо завести знакомство с этой Урсулой», — подумала про себя женщина. Ей нравился Ротбарт, и его история любви чем-то напоминала её собственную, но различий было больше, чем сходств. Она сочувствовала ему, поскольку считала его своим мужчиной. Наверное, попроси Ротбарт тогда, она бы не осталась равнодушной к его бедам и постаралась бы ему помочь. Правда, едва ли тем путём, которым шёл сам колдун.
Он целенаправлен и упрям. С точки зрения Морганы, это хорошие мужские качества. Но в своём желании любви от Урсулы, он забывает о желаниях самой Урсулы, и, в итоге, прибегает к насилию. Моргана никогда не терпела насилия над женщиной. Бывали случаи, когда ей угрожали, бывали, когда угрожали её дамам, и каждый мужчина, который совершил такой опрометчивый поступок, дорого поплатился.
— Свою жизнь разрушаешь ты сам, Ротбарт. Это тоже нужно понимать. Быть счастливым — это, в первую очередь, выбор. Ты хорош собой и можешь найти себе женщину, которая полюбит тебя и сделает тебя счастливым. Честно говоря, ты слишком хорош собой. Когда-то я считала тебя умным для мужчины, но теперь подозреваю, что дело во внешности, — она вновь рассмеялась. Крепкий и густой напиток приятно пьянил, и Моргана позволила себе быть немного пьяной. Пьяным не стыдно говорить горькую правду. Пьяные чувствуют себя смелее, потому что лишены условностей. Ей подобная смелость не нужна, но пьяных легче обмануть, и при разговорах с пьяными люди считают себя выше и уверенней.
— Заставлять ждать? О чём ты? — складывалось ощущение, что она пропустила часть диалога, который состоялся в мыслях Ротбарта. Он ставил условия, требовал, предоставлял ей выбор, но совсем ничего не рассказывал. Это понемногу начинало раздражать. В особенности, из-за вопросов колдуна, которыми он лез под кожу. Артур и его любовь принадлежали только ей. Она никому не хотела говорить о них, ни с кем не готова была делить всю сладкую горечь своих чувств, никому не собиралась их отдавать.
— Предать, — эхом повторила ведьму, игнорируя вопросы про Элизабет. Она и так рассказала слишком много, не узнав даже намерений колдуна. — Значит, ты считаешь, что единственный способ помочь тебе — это предать Артура? Должна ли я из этого сделать вывод, что «необязательное убийство» всё же состоится, если твои чары подействуют? — Моргана улыбнулась. Разговор продвигался совсем не так, как она полагала, и это печалило её. Моргана полагала, что мягкость и откровенность даст свои результаты, но до сих пор действенней всего работали угрозы.
— Давай откровенно. Тебе не справиться с тем, что ты задумал, без меня. Но ты не делаешь ничего, чтобы заинтересовать меня в этом. Означает ли это, что ты не хочешь добиться результата? — поинтересовалась ведьма. — Ротбарт, мой брат пришёл ко мне и сказал, что ты хочешь очередного «долго и счастливо» для злодеев и что тебе для желаемого нужен Экскалибур и кровь Артура Пендрагона. Я ещё раз спрашиваю, что ты пытаешься добиться и зачем? Честное слово, Ротбарт, терпение никогда не было моей добродетелью, ты испытал его достаточно, а своими неосторожными словами только внушаешь мне чувство опасности.[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgan Fairey (13-08-2018 05:32:42)
Ротбарт улыбнулся, слушая смех Морганы и различия между любовью и похотью. Не стоило и сомневаться в том, чтобы колдун хоть кого-то пустил бы в своё сердце, потеснив морскую ведьму, это просто немыслимо и невозможно! Что им двигало в отношениях с Морганой? Похоть. Моргана - привлекательная женщина, но это далеко не единственное её достоинство, и Ротбарт мог перечислить ещё несколько в доказательство, что постель - не единственное, что привлекало его в отношениях с ведьмой Авалона. Но, пожалуй, она права, любовь - сказано слишком громко, впрочем, любовь бывает разной и, возможно, в какой-то момент и правда что-то чувствовал к ней, или убедил себя в этом, чтобы дать себе небольшую передышку в вечной погоне за Урсулой.
Но несмотря на признание правоты, слова "просто делила с тобой постель" совсем немного бьют по самолюбию, хотя колдун не показывает вида, даже не морщится, ведь по сути так оно было: просто делили друг с другом постель. И все же собственнику это не очень приятно слышать. Ротбарт мысленно усмехается. Над собой и собственным эгоизмом, который чужую женщину не хочет признавать чужой, не смотря на остутсвие чувств к ней.
Вопрос "любил ли" остался без ответа. Теперь это уже не важно, потому что не является важным в этом разговоре, который может обратить друзей во врагов, и, кажется, уже близки к этому.
- То есть умным ты меня больше не считаешь? - Ротбарт усмехается, по-прежнему оставаясь у окна, на расстоянии от ведьмы, наблюдая за ней, красивой, утонченной и разочаровавшей с своем бывшем любовнике. Не зря говорят, что любовь отнимает способность мыслить адекватно, может, и на сознание Ротбарта влияет. Впрочем, Ротбарт никогда с этим не согласится, он не позволит какому-либо чувству затмить разум.
- О том, милая Моргана, что ты ждала Артура полторы тысячи лет, столько же ждать Урсулу я не намерен, - решительно, а в совокупности с недавнем упоминанием нового проклятья, слова могли натолкнуть и не самые приятные мысли, но это было честным ответом на вопрос, а Моргана хотела честности. Сомнительно, что она ждала лжи, увёрток или чего-то ещё, да и лгать причин не было. Относительная честность - это был выбор этого вечера, и Нойманн придерживался выбранной установки, даже если будет причинять своими словами боль себе или другим.
Чем больше Моргана говорила, тем больше Ротбарт хмурился. На вопрос об убийстве Артура колдун не ответил. Если выбора не будет, он убьёт Пендрагона, это было ясно, как божий день, и сомнений в этом не было. Не нравились сомнения ведьмы в силах Ротбарта, а второй удар по самолюбию подряд - перевыполнение нормы, и пора бы остановиться, терпение колдунов тоже не резиновое. И когда Нойманн заговорил, взгляд потемневших глаз, не от злости, нет, он не злился, скорее, от предвкушения того "долго и счастливо", что было для него так желанно.
- Опасность всегда идёт бок о бок с силой, а то, что планирую я, действительно сильно. "Долго и счастливо" - это заклятье, Моргана, более сильное заклятье, чем наложила Реджина, и равного ему по силе я пока не встречал. Светлого в нем едва ли что-то есть, но оно способно подарить счастье тем, кто этого захочет. Я сейчас говорю не только о себе, но и о тебе. Новый мир, где ты проживешь свою жизнь с Артуром так, как захочешь. Ни осуждения, ни войн, в которых ему придётся участвовать, ни соперниц, с которыми тебе приходилось делить его раньше. Твой идеальный мир. Неужели ты этого не хочешь?
О том, как сильно Ротбарт хотел свой идеальный мир, говорить не стоило, об этом говорили его действия и готовность идти на жертвы, человеческие жертвы. Он действительно готов на многое, и другим бы стоило осознать это и просто смириться, потому что вряд ли найдётся что-то, что его способно остановиться. Разве что смерть, но и старухе с косой он так просто не сдастся.
— Я задела твою гордость, — улыбка на лице Морганы стала почти виноватой. И в этой видимой вине скрывалась своя искренность. Всё же ей не хотелось уходить от него врагами. Ей не хотелось ссориться с ним. Даже если между ними случиться война, ей не хотелось, чтобы у неё были какие-то личные основания. Только долг, доводы рассудка и желание её лорда брата.
Моргана не любила Ротбарта, как единственного и неповторимого, это верно. Она даже не позволила себе привязаться к нему по-настоящему. «Ты можешь любить кого угодно, но в постели со мной должен видеть только меня», — говорила Моргана. Если бы их связывало что-то большее, чем просто постель, любовь к другой вызывала бы в ней не меньшую ревность, как и собственнические порывы Ротбарта. Они оба были горды, неуступчивы и одиноки. Оба находили общество друг друга приятным.
— Мне жаль, но злость тебе к лицу, и ты сразу начинает говорить о важном. Как и ты, я люблю комплименты, Ротбарт, но, когда речь идёт о жизни и смерти близкого мне человека, предпочитаю их опускать.
Её учитель говорил, что магия существует для поддержания баланса в этом мире, а не для его перестройки. За долгие годы Моргана в этом убедилась. Жизнь не подвластна магии, как и любовь. Сколь бы силён не был дар, он может только создать иллюзию жизни и иллюзию любви. Ротбарт говорил об идеальном мире, созданным тёмной магией, Моргана не делила магию на тёмную и светлую. Одна берёт, другая — отдаёт, но обе служат добру или злу, в зависимости от того, в чьих руках находятся.
— Мой идеальный мир, — повторила Моргана задумчивым голосом. — Мой отец боролся против друидов — людей, которые поклонялись деревьям и дикой природе. За это, как говаривали старухи, духи прокляли его мной — созданием столь же порочным, сколь и одарованным. Впрочем, моя порочность стала очевидной многим позже, уже после смерти отца. В противном случае, меня, возможно, и убили бы, — улыбка на лице ведьма на мгновение стала злой. Когда Моргана только родилась, её считали созданной для церкви и бога — святой и чистой. Так продолжалось до тех пор, пока она не возжелала своего брата. Память обманчива и вводит в заблуждение. Теперь ей почти верится в то, что она могла служить церкви, хотя Моргана и ненавидит её.
— Я не росла рядом с Артуром, а Артур не рос рядом со мной. Мы встретились, когда оба были уже достаточно взрослыми, чтобы понимать, что такое любовь и желание. Я полюбила его в тот миг, когда впервые увидела, он меня немногим позже, но брат не может жениться на сестре, даже если у них разные матери и росли они отдельно друг от друга.
«Мы не должны», — говорил Артур при каждой встрече, но этот щит из слов ломался легче, чем из дерева и металла. Её король был искренним и чистым, но плоть слаба, и желания её сильнее душевных порывов. После Артур жалел и отсылал её, то к Мерлину, то к мужу, а потом всё повторялось. Они мучили друг друга на протяжении долгих лет до тех пор, пока Артур не получил смертельную рану, а Моргана не заняла свой пост на Авалоне, ожидая его возвращения.
«Этого больше не повторится», — сказала себе Моргана. Она верила Артуру. Верила его желанию быть с ней. Верила.
Идеальный мир — мир, в котором они могут жить возлюбленными, семьёй, мир, в котором она может родить Артуру детей, как считала Моргана, доступен им, стоит только покинуть Сторибрук. Он находится всего лишь за границей знакомого круга, и для его создания не нужна магия.
Моргана пришла не для того, чтобы встать на сторону Ротбарта, поскольку её брат хотел войны с ним, а она, как хорошая сестра, должна была его поддержать. Однако она собиралась узнать как можно больше о том, что собирается сотворить колдун. Собиралась остаться у него в друзьях и принести ему дар. Собиралась подстраховаться на случай, если желание Артура не исполнится.
Он — герой, а она — слабая женщина. Мужчины решают свои дела на поле боя, с оружием наперевес, женщины — в мягких креслах, с кубком пьянящего напитка. Её сила — это слова.
— Сядь, Ротбарт, и наполни бокалы, — заговорила Моргана, поднимая взгляд тёмных глаз на колдуна. — Меня не пугают соперницы, осуждение и войны. Со всем этим можно справиться, — она, по крайней мере, справлялась на протяжении долгих лет. — Кроме того, Артур должен воевать, быть королем, героем, спасителем. Этого требовала его душа. Для этого он был создан и без этого зачахнет. Я не буду ему мешать, но боюсь за его жизнь. Можешь ли ты, Ротбарт, поклясться, что Артуру ничего не грозит? Можешь ли гарантировать его безопасность, если твоё заклятие сработает?[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgana (27-10-2018 04:07:10)
Ротбарт коротко кивнул, слишком коротко, чтобы это могло служить подтверждением слов Морганы, и все же он им было. Отрицать бессмысленно, колдун не сумел подавить эмоции, а Моргана не спрашивала, констатировала факт, но делала это с виноватой улыбкой, за которую можно было простить задетую гордость. К тому же это была мимолетная вспышка злости, и на женщину никто зла не держал.
В последующие несколько минут тишину разрывал только голос Морганы. Ротбарт не перебивал, даже дышал едва заметно, давая возможность принять ведьме взвешенное и обдуманное решение, не сбивая её, не торопя, не принуждая к чему-либо. Он молча слушал её историю, искренне недоумевая, что она нашла в этом напыщенном недоумке, считающим себя доблестным рыцарем, защитником угнетенных. Король, чьи дела воспеты в легендах на самом деле такой же человек с грешком за душой.
Ни одной своей мысли об Артуре Ротбарт не озвучил, как и ни видом, ни жестом не показал, что именно думает о бывшем короле, которого бы с радостью убил, мстя за своё поражение, но из уважения к другу, кем и считал ведьму, он готов отступить от мести. Месть будет, страшная месть, и им станет само заклятье, но до него ещё далеко, а Моргана здесь, совсем рядом, задумчива, желающая получить свой счастливый конец с братом.
Нойманн возвращается в кресло, наполняет бокалы и откидывается на спинку, не спеша пить, но смотрит на бокал, пока женщина не озвучивает вопрос. Ротбарту показалось, что за все время разговора, этот вопрос является самым важным для неё. Она не хочет потерять Артура. Она хочет защитить его, и шанс на это у неё только один - сделка с Ротбартом, потому что только добровольное предоставление Экскалибура и крови отвернут колдуна от Пендрагона. Он больше не будет представлять интерес, а потому и опасность ему угрожать не будет. Все просто, даже слишком. Одна проблема: Моргану действительно сложно напугать, и она умеет достойно встречать трудности, а затем гнать их от себя, наблюдая, как недавние трудности уносят ноги, а потому такого врага иметь нежелательно.
- Моргана, прелесть этого заклятья в том, что ты вольна создать свой идеальный мир таким, каким пожелаешь его видеть. Я не говорю о сотне миров для каждого, это будет один мир, но твои желания будут учтены, в этом можешь не сомневаться, - Ротбарт отпил из бокала, поднимая глаза на Моргану, говоря без иронии, без насмешек, позволяя ведьме увидеть, что не лжёт. - Я могу гарантировать Артуру безопасность. Твоему брату ничего не грозит и не будет грозить в дальнейшем, - Ротбарт прерывается, делая неторопливый глоток, смачивая горло и опуская задумчивый взгляд на темную жидкость. - Последний разговор с Артуром оставил не самые приятные впечатление, но я не могу винить его в собственных просчетах, хотя задетая гордость требует отмщения. Но я даю тебе слово, что не трону его, даже не подойду, но, к великому сожалению, он и его меч - часть ритуала, и без него нам не получить той жизни, что мы хотим. Нельзя заменить компоненты, Моргана.
Нойманн не смотрит на ведьму. Пожалуй, он никуда не смотрит, потому что взгляд казался пустым, невидящим. Колдун думал о том, что он слишком многое не договаривает, но будь он полностью честен, за ним никто не пойдёт, а одному против героев не выстоять. Ему нужны сильные союзники, такие как Моргана, Голд, Реджина, но не всем по душе его план, а ведь именно злодеи должны были в первую очередь его одобрить, уставшие от постоянных поражений и наблюдающих, как их заклятые враги строят своё счастливое будущее с тем, кого любят.
- Знаешь, когда я только начал, думал, будет легче, - начал медленно, выходя из задумчивости, но все ещё смотря куда-то вдаль, - легче будет найти желающих получить свой счастливый финал, но всем словно нравится страдать. Психология, которую я, наверное, никогда не пойму, - Ротбарт усмехается, допивает остатки залпом и наполняет бокал снова.
«Вольна, значит?» — Моргана даже легко усмехнулась такой формулировки, грея бокал в своей руке. Тонкий палец скользнул по краю, и стекло глубоко и тихо застонало. — «А если я возжелаю мир без твоего присутствия? Что тогда, Ротбарт?» — вопрос вслух ведьма задавать не стала. Ротбарт внимательно выслушал её, и она собиралась ответить ему столь же вежливым жестом. Кроме того, мужчинам часто нравится слушать свой собственный голос и свои собственные рассуждения, которым лишь вторит восхищённая женщина. Моргана не торопилась восхищаться, а вот послушать ей было интересно. Даже если откинуть теорию подводных камней, мир, построенный на желаниях многих, казался ей зыбкой почвой для «долго и счастливо».
— Слово — это хорошо, но слова — ветер. Если мы договоримся, мне понадобится что-то кроме твоего слова, Ротбарт. Магический контракт, — Моргана отпила из своего бокала и улыбнулась. Крепкий напиток нравился ей больше, чем сладкие вина молодости, но возможно дело было в том, что она уже не так молода и наивна, и не так открыта маленьким радостям. Поверить в идеальный мир Моргане хотелось, но она, пожалуй, крепче верила бы в него, если бы строила своими собственными руками.
— Прости мою подозрительность, но я слишком хорошо тебя знаю. Ради своей цели ты легко сломаешь то, что можно просто обойти. Мне хотелось бы, чтобы ты немного думал, прежде чем что-то делал, по крайней мере, в том, что связано с моим братом, — Моргана улыбнулась. Она действительно слишком хорошо знала Ротбарта. Он был милым, галантным и внимательным. Ему нравилось делать широкие жесты, он восприимчив к похвале и любит внимание. Моргана недавно пошутила, что переоценила его ум из-за внешности, и, в какой-то мере, она действительно так думала. Любовь часто делает умных людей глупцами, но Ротбарта она подвела к той грани, за которой таилось бескрайнее безумие. Разве не безумна эта его блажь с «долго и счастливо». Такое бывает только в сказках.
— Разговор, насколько я поняла, действительно прошёл не лучшим образом, — произнесла Моргана, припоминая стычку с Элизабет и угрозу жизни Артуру. Едва ли подобные переговоры можно было считать успешными. — Тебе нужен компаньон, Ротбарт. Желательно, женщина. От женщины мужчины редко ощущают угрозу, а тебе самому не хватает терпения.
Он слишком долгое время легко получал всё, чего хотел. Кроме Урсулы. Это не лучшим образом отразилось на его характере. Моргана и сама никогда не жаловалась на избыток терпения и была почти непомерно горда, но она родилась женщиной и получила хорошее воспитание. Женщины не кричать, не топают ногами, не требуют. Они улещивают словом и лаской, успокаивают, умиротворяют. Так было в её время.
— Ты говоришь, что хочешь сделать «долго и счастливо», но стоит задать вопрос, как ты тут же приходишь в негодование. Люди прожили двадцать восемь лет в Сторибруке в «долго и счастливо» Реджины Миллс, и оказались им не слишком довольны. Ты должен понимать, что к подобным чарам они относятся с подозрением. Расскажи им о преимуществах, об отличиях, о гарантии, и тогда сторонников у тебя будет больше. Расскажи мне, Ротбарт,— она сверкнула тёмными глазами, — а я что-нибудь расскажу тебе.
— Ты спрашивал про Элизабет, — напомнила Моргана. — Она женщина, потому что была женщиной. Друиды, создавшие этот меч, использовали душу живого человека. Паршивая магия. Можно взять предмет и вдохнуть в него жизнь, можно сделать животное человеком и наоборот, но не стоит живую, трепетную, чувствующую душу заковывать в железо. Это жестоко. Такая душа никогда не будет чувствовать покоя, и всегда жаждет свободы.
Элизабет, будучи куском металла, полюбила Артура. Это Моргана знала ещё по Авалону. Это было видно, хотя они с Элизабет никогда не пытались скоротать время с помощью бесед. Моргана была виновна в смертельной ране Артура, а Элизабет не уберегла его. Между ними закралась кровь и подозрения. И, разумеется, любовь, поскольку отдавать брата железке Моргана не была намерена. Однако свой кусочек счастья Элизабет получила, став секретаршей и любовницей Артура. Эти отношения отразились на нём не лучшим образом.[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgana (27-10-2018 04:08:57)
Магический контракт не относился к тем контрактам, которые легко можно было разорвать. В договоре с Морганой Ротбарт надеялся избежать его, не закрепляя договор магией, но и понять недоверие Морганы вполне мог. Мог, но не слишком хотел. Однако, и в этом он готов ей уступить.
- Требование магического контракта наводит на мысль, что ты мне не доверяешь. Возможно, я обманывал многих, но не тебя, - Ротбарт усмехнулся, понимая, что немного приукрасил, говоря "возможно". Обманывал и многих, но Моргана действительно к обманутым им не относилась. С ней он был честен. Так же честен он был разве что с Урсулой. - Но как пожелаешь. Я не собираюсь нарушать условия договора, и если тебе нужен контракт в подтверждение моих слов, да будет так. Я сделаю так, как ты хочешь.
Ротбарт не пытался упрекнуть Моргану в недоверии, она защищала брата, Ротбарт же думал о своих интересах, в которые контракты не вписывались, особенно, если касались тех, кто нужен для ритуала. Впрочем, один не сильно повредит, а Моргана может оказаться ценным помощником.
- Я умею не только разрушать, но и строить, - напомнил колдун, улыбнувшись. Ему хотелось бы доказать ей и Урсуле, что его действия несут не только разрушения, он умеет созидать, и в его силах создать что-то прекрасное, что станет началом совершенно новой жизни. От них требуется немного - поверить, и он покажет, что грани магии намного шире, чем они привыкли видеть.
Ротбарт думал, будет легче убедить людей пойти за ним, но люди оказались на редкость пугливы. Наверное, этому не стоило удивляться, но Нойманн искренне не понимал их нежелание обрести свой счастливый финал, но, с другой стороны, каждый отказ только усиливал желание идти дальше, доказать всем, как они были не правы, и просто отомстить за их неверие, за отказ в помощи, ещё за что-то. Не важно, за что именно, просто он будет рад, если все, кроме него, будут страдать.
Полупустой бокал удерживался пальцами на коленях, а Ротбарт внимательно слушал Моргану, чуть нахмурившись. Терпения ему и правда порой не хватало, особенно, если дело касалось Урсулы, но сейчас именно терпение ему нужно как никогда, а потому кто-то нужен рядом, чтобы сдерживать беумные порывы.
- Я соглашусь, если моим компаньоном станешь ты. Вряд ли кому-то ещё я смогу доверять.
Одиллия, Бриджит, Дерек - все они не в счёт. Мелкие пешки в его игре, ученики, которых он взял под своё крыло, но никогда не ценил по-настоящему. Ротбарту нужно что-то большее; человек, стоящий на одном уровне с ним, и именно таким человеком была Моргана.
Но несмотря на все доверие к Моргане, рассказать всю правду было нельзя, а она спрашивала, просила рассказать, и, пожалуй, у Ротбарта было, что ответить, но прежде, чем дать ведьме то, о чем она просит, Нойманн заинтересовался историей Экскалибура.
О магии друидов он слышал поверхностно, и тем удивительнее было услышать, что они способны заточить душу в предмет. Не просто предмет, а оружие, наделив его неслыханной мощью, превратив в ценный артефакт.
- Так, значит, Элизабет стала тем, кем всегда была, сохранив в себе силу меча? - это было интересно. Вряд ли девушка сама по себе могла обладать той силой, что продемонстрировала Ротбарту, но если в ней сохраниласт сила меча... Это ничего не меняло, Ротбарту нужен меч. [/b]- Она может снова стать мечом?[/b] - напрямую спросил колдун, не скрывая своего интереса, но и не забыл о том, что и Моргана просила кое-что рассказать.
Ротбарт опустошил бокал, наполнив оба, но не притронулся к напитку, на мгновения задумавшись о том, с чего начать.
- Проклятье Реджины не было продумано. Она заперла всех в одном городе, и теперь мы не можем ни вернуться в родной мир, ни отправиться на покорение этого мира. Я не имею ввиду завоевания, просто жить, путешествовать. Стоит ступить за барьер, как потеряешь память, а если сохранишь, то лишишься магии, потому что в этом чертовом мире магии нет. Я планирую создать новый мир. Не городок, подобный этому, а целый мир, где люди получат возможность не видеть каждый раз лица врагов, выглянув в окно, где будет возможность выстроить свою жизнь так, как тебе хочется, и никто не сможет повлиять на неё, кроме тебя. У нового проклятья сильная магия, и темная, и светлая, но она даёт гарантию тому, что твоя жизнь будет такой, как ты захочешь. Это плохо? Для меня одно это является достаточным, чтобы приложить все силы, чтобы проклятье свершилось.
Ротбарт замолчал, посмотрев на Моргану. Хватит ли ей этого, чтобы поверит ему и перестать задавать вопросы или они будут, пока она не убедится, что его проклятье не несёт зла да неё и Артура?
— Доверие, — Моргана мягко улыбнулась. — Бывают древние ведьмы и наивные ведьмы, но древних наивных ведьм не бывает, Ротбарт. Мне, как женщине, неприятно говорить о своём возрасте, и всё же я слишком стара и мнительна. Уверена, ты мне это простишь.
У напитка был обжигающий и приятный вкус, от которого в дорого обставленном кабинете Ротбарта становилось жарко, но мысленно Моргана возвращалась в старые замки к несуществующим ныне королевствам. Тогда она тоже говорила с мужчинами, как королева и сестра короля. Тогда тоже играла в подковёрные игры.
Во всех мирах хватало честных рыцарей, доблестных, смелых и героичных, но простых людей с простыми низменными потребностями было больше. Моргана не считала злом заботу о себе самом, о своих родных, о своих землях, не считала, что подобные нужды должны идти позади чести и клятв, поэтому никогда никого не оскорбляла доверием. Такую цену готовы заплатить сильные жизнями слабых. Моргана была всего лишь женщиной, хотя и считалась самой могущественной ведьмой своих земель. Возможно, вскоре ей придётся сравнить свои силы с иными колдунами и ведьмами.
Она улыбнулась, ничего не отвечая на предложение Ротбарта, хотя знала, какой ответ должна дать, о каком ответе уславливалась с Артуром, к какому решение подталкивала сама.
«Я действительно слишком стара для этого», — подумала Моргана. В молодости она бы перемолола этого колдуна, прогнула его, вытащила бы из него всё ни ласковым словом, так угрозой, ни угрозой, так постелью. В молодости она бы выиграла эту войну, не позволив вступить в неё Артуру.
Сейчас, слушая осторожные безумные речи Ротбарта, Моргана видела влюблённого мальчика, который желает играть в бога, и ей неожиданно остро жаль его. Она знала, какого это — любить и не иметь возможности быть с любимым, но её любовь, по крайней мере, не была безответна и радости приносила больше, чем скорби.
— Ты очень скуп на объяснения, — в который раз за сегодняшний день посетовала Моргана. — Если боишься сболтнуть лишнее, не рассказывай про сам ритуал и его компоненты, но, не говоря об итоге, результате, о преимуществах, ты не можешь рассчитывать на приобретение союзников. Ты не выстоишь против всего города, Ротбарт.
«А поднять его не так уж сложно», — со странной скорбью подумала Моргана. Зачем она ему это рассказывает? Зачем пытается образумить и научить? Ради приобретённого доверия? Слова науки только ранят Ротбарта, как мужчину, который может всё сделать сам и знает, как это сделать. Такими топорными методами добиться чего-то сложно. Пьяна она, что ли?
— Элизабет не перестала быть мечом, — ответила Моргана после того, как опустошила очередной бокал. Кажется, алкоголя на сегодня для неё достаточно. — Она имеет человеческую душу и, согласно проклятью, приобрела более соответствующий миру вид. Только и всего.
«Мир», — эхом повторила про себя Моргана. — «Целый мир, созданный так, как хочет этого Ротбарт».
В словах колдуна она слышала всю его обиду, все комплексы, все раны, которые нанесла его самолюбию любимая женщина. Она не верила ему, не верила в него, обвиняла за какие-то разрушения и бежала от его любви. Поэтому он собирался создать мир, в котором он — Бог, получающий всё, что пожелает.
— Проклятье Реджины было продумано именно так, как она того хотела — все переживали один и тот же однообразный день и были несчастны. Как оказалось, несчастье заразно и такой мир быстро наскучил ведьме, — вздохнула Моргана. Она полагала, что идеальный мир Ротбарта тоже вскоре ему наскучит. Ни одно счастье, построенное исключительно на чарах, не выдержит проверку временем. Ротбарт колдун, но не понимает, что у магии своя цена, и расплатиться чужими жизнями, чужими душами, чужим несчастьем он не сможет. Рано или поздно, ему придётся платить по счетам, и цену он сочтёт великой.
— Можно ли будет покинуть твой мир или он будет таким же закрытым, как этот? Будет ли в нём свобода или мы не вспомним о том, кем были и станем твоими марионетками? Ты говоришь, что каждый получит то, чего желает, но ты хочешь Урсулу, а она едва ли хочет быть с тобой, раз уж для примирения тебе нужно перестроить целый мир. Предлагаешь ли ты мне изменить воспоминания брата, чтобы он не помнил о нашем кровном родстве и не испытывал за него стыда? — она подняла на колдуна тёмные глубокие глаза. — Я не любила тебя, но не могу сказать, что ты мне безразличен и не хочу воевать с тобой. Построенный тобой мир — ложь, Ротбарт, и тебе придётся дорого за неё заплатить. Есть ли шанс отговорить тебя от этого безумия? [icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgana (27-10-2018 04:10:06)
Моргана не доверяла, и это несколько задевало Ротбарта, хотя он улыбался, прощая ей мнительность и желание получить гарантии безопасности брата. Какие в этом случае получал гарантии Ротбарт? Пока никаких. Моргана ни выразила согласия помочь ему, ни отказала, хотя чем дальше продвигался диалог, тем больше колдун склонялся ко второму. С одной стороны, подобное вызвало бы разочарование, с другой, отказ освождает от обязательств, а, значит, охота за Артуром продолжится. Моргана станет серьёзным препятствием по многим причинам, и дело не только в том, что она сильная ведьма, но и в личной привязанности, которую Ротбарт позволил себе по отношению к ней.
- Компоненты не являются большим секретом. Два из них тебе известны, остальные в поиске, - о том, что веретено найдено, Ротбарт умолчал. О том, что для ритуала необходимо чистое сердце, он и вовсе говорить не собирается. Ритуал и так кажется тёмным, не кажется, темнее ритуал Ротбарту не доводилось встречать, а наличие среди компонентов сердца только ещё больше оттолкнет от Ротбарта людей. Даже Одиллии он не сказал, что Одетта умрёт, не пережив ритуала, Одетте такое и вовсе не положено знать.
Ротбарту не стоило налегать на виски. Со временем чувства притупляются, и он только усмехается, слыша о том, что против города ему не выстоять. Что ему город, если он не сможет достучаться до Урсулы? Её равнодушие убивает куда больше, чем все остальное вместе взятое, и если она не вернётся к нему, а он потерпит поражение, проиграв героям, то в любом случае его ожидает смерть. Так могли ли его испугать слова Морганы? Нет, он не боялся, но и сложить оружие был не готов.
- Ты мне не скажешь, как вернуть ей облик меча, не так ли? - мужчина склонил голову на бок, смотря на ведьму. Он не верит, что она расскажет, как превратить девушку в меч и лишит брата надёжной защиты. Придётся искать способ, как сковать её силу и использовать в облике человека.
Ротбарту не нравилось, что слишком много времени тратится на получение артефактов. Он надеялся, что сбор не займёт много времени, но вот уже несколько дней он топчется на месте, не получив ничего, кроме веретена. Огромных трудов ему стоило подавлять раздражительность, не срываясь на всех подряд, а теперь дополнительное время займёт Экскалибур.
Ротбарт не мог осуждать Моргану за желание знать о ритуале как можно больше. Он готов был отвечать на вопросы, но чувствуя неодрбрительное отношение ведьмы к ритуалу и новому миру, не мог удержаться от того, чтобы наполнить опустевшие бокалы: свой, потому что очень хотелось смочить горло, Морганы, на случай если она захочет выпить. Ротбарту хотелось, слушая вопросы женщины, на которые у него не было положительных ответов, и на вопрос о закрытости мира он только отрицательно качает головой и дослушивает до конца, горько усмехаясь, услышав, как Моргана называет его затею безумной.
- Ты называешь безумием желание получить свой счастливый финал? Нет, Моргана, это не безумие, и нет, отговорить не получится. Это мой последний шанс быть с Урсулой. Возможно, ты права, и мне придётся дорого заплатить за новый мир, но я готов к этому. Я на все пойду ради того, чтобы вернуть Урсулу, и какой бы счёт мне не выставили позже, я готов платить, - Ротбарт и сам не замечает, как в интонации и в глазах мелькает то самое безумие, которое он отрицает, но успокаивается колдун быстро, продолжая уже спокойнее. - И дело не только в Урсуле. Рано или поздно магия озера иссякнет, и меня ждёт не очень хороший конец. Новое проклятье избавит меня от связи с озером. Как видишь, мне отступать некуда, - Ротбарт делает паузу, опустошая бокал одним большим глотком. - Я не планирую создать толпу собственных марионеток, но воспоминания будут изменены у всех, кто пойдёт против меня. Да, Моргана, кем-то придётся пожертвовать, но оно того стоит. В конце концов, они будут живы, а я могу честно пообещать, что не буду портить им жизнь. Менять или нет воспоминания твои и Артура решать вам. Если хочешь, я ему целое королевство выделю, если ему нравится быть королём, - предложение поступило со смешком, но почему бы нет, если это целый мир, в котором не жалко подарить одному врагу небольшое королевство, чтобы ему не жилось совсем скучно.
— Так скажи, что ещё входит в твоё чудесное заклятие, — Моргана залилась резким, но мелодичным хохотом. Теплота и мягкость, с которыми она пришла к Ротбарту, сходили на нет. Постепенно, шаг за шагом она становилась именно той Морганой, которую знал и боялся народ Камелота. Пустые разговоры ей наскучили, вступать с ним в союз она не собиралась, а обманывать не имела желания.
— Но ты не скажешь, так? Или обманешь, или не договоришь, или выставишь какое-то условие. Мы зря тратим время, — Моргана крутила в своих тонких бледных пальцах пустой бокал. Если бы Ротбарт хотел похвастаться ей гениальностью собственных чар, то давно бы это сделал. Ей же приходилось вытягивать из него даже самые простые объяснения, а к моменту, когда он созрел к деловым отношениям, её желание переменилось. В конце концов, она женщина и имеет права на резкую смену настроений.
— Вы — мужчины, так носитесь со своим «я», что и наполовину не понимаете, что значит любить. Любовь — это не эгоистичный акт, не попытка потешить своё самолюбие, не желание владеть. Любовь — это война, Ротбарт. Война со всем миром за одного единственного человека, война с самим собой за этого человека. Готовность отдать ему всё, — Моргана на мгновение замолчала.
Что-то в Ротбарте вызывала в ней почти суеверный страх. Что-то, что так болезненно и остро сочеталась с собственными желаниями Морганы. На секунду, только на секунду, она позволила себе прикрыть глаза и представить, какого было бы жить с Артуром, который любил её, как женщину, без тени сомнений из-за родственных уз и предательства, которое чёрным червяком точило его сердце. На секунду, глаза её обожгло от слёз, которые она разучилась проливать давным-давно. Глаза горели, но оставались сухими.
«Что бы ни думал мой брат, я никогда его не предавала. То, что собираешься сделать ты, то, чего ты желаешь, то, к чему у тебя лежит сердце — есть самая мерзкая форма предательства. Предательство любимого».
Много сотен лет назад у неё возникло желание встать на подобную дорогу, и тогда она поддавалась ему, но, даже совершая ошибки, не делала их при помощи магии. Она была ведьмой и достаточно умной женщиной, но всё же женщиной. Она желала, ревновала, злилась, и чувства ослепляли её. Однако Моргана никогда не хотела Артуру зла, и ей никогда серьёзно не приходило в голову изменить его память, повлиять на чувства или мысли. Её желание заключалась не просто в том, чтобы быть с Артуром. Она хотела, чтобы он любил её также — вопреки обществу, судьбе, своим моральным принципам. Только такая, пусть острая, пусть болезненная, пусть тяжелая любовь могла бы стать ответом на её собственные крепкие и нездоровые чувства.
— Я называю безумием попытку манипулировать любимым человеком, манипулировать безжалостно, не оставляя ему даже тени выбора, полностью лишить его и собственной воли, и собственных желаний. Это не любовь, не желание счастливого конца, а самое натуральное безумие, — оборвала Моргана. Слова о магии, про иссекающее волшебство озера она пропустила мимо ушей — ещё одно жалкое оправдание собственных эгоистичных порывов. Моргана полагала, что неплохо знает Ротбарта, они ладили и, что важнее, говорили друг с другом. Если бы колдун хотел найти решение, другое решение, неужели он не нашёл бы его? Он делает то, что хочет, прикрываясь странным представлением о необходимости.
— Довольно разговоров, — Моргана сжала ладонь, в которой был зажат бокал, стекло треснуло, раскололось и вонзилось в тонкую нежную кожу её мягких, не знающих тяжелого труда ладоней. Женщина разжала пальцы, вытащила несколько ушедших глубоко под кожу осколков и по белой коже потекла тёмно-алая кровь.
— Ты спрашивал про Элизабет, я обещала тебе сделку, — она взмахом руки скинула со стола Ротбарта всё, что посчитала лишним, и принялась чертать на гладкой дорогой деревянной поверхности стола кровавые символы. — Я скажу тебе, как можно одолеть Элизабет и вернуть ей форму меча. За эту информацию я покупаю безопасность Артура. Ни под каким предлогом ты не должен строить планов или принимать иного участия в том, что может как-либо навредить моему возлюбленному Артуру. Согласен? — Моргана подняла на Ротбарта насмешливый взгляд тёмных глаз и протянула ему руку. [icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgana (27-10-2018 04:09:54)
Ротбарт усмехнулся, насмешливо глянув на Моргану. Что-либо говорить было бесполезно, доказывать тоже. Она не слышит, не хочет принимать сказанное им, потому что не верит, что действительно можно построить мир, где каждый желающий получит своё «долго и счастливо». Винить её сложно, потому что в чем-то она права, достигнуть подобного будет крайне сложно. Даже это заклятье дарует счастливый финал только одному - решившему пойти на риск, на убийство. Цена за магию никогда не была маленькой, и этот раз не мог быть исключением, но что для Ротбарта цена, когда он спустя годы поисков и страданий получит свою возлюбленную, которая в новом мире будет любить только его, принадлежать только ему и уже никогда не сбежит.
- Все верно, Моргана, это моя война со всем миром. Началась она, когда Урсула прыгнула в море, а закончится новым проклятьем. Это будет моей победой в этой войне, длившейся непростительно долго, - на мгновение черты лица становятся жестче, Ротбарта охватывает злость на мир, на людей, поспособствовавших побегу Урсулы и тех, кто помогал ей в дальнейшем. Но вспышка злости длится всего лишь краткое мгновение, а затем взгляд становится мягче, и колдун уже спокойнее смотрит на Моргану, словно его не трогают её попытки вразумить его, убедить в неправоте и безумии, которое охватывает его все больше, особенно, когда речь заходит о морской ведьме.
- Я давал ей выбор, но она даже слушать меня не хочет. Она сбегает, прячется. Она боится меня, - голос надламывается, а челюсти сжимаются до зубовного скрежета от непонимания глупых страхов Урсулы, которые она придумала сама. – Она думает, что если будет далеко от меня, я стану таким, каким был до того, как увлёкся магией. Глупо, правда? Как я могу стать прежним без неё? Как я могу спросить её, чего хочет она, если она не показывается мне на глаза? Она не оставляет мне выбора, кроме как пойти на крайние меры. В отличие от вас всех, отказывающихся получить своё «долго и счастливо», когда оно само плывёт к вам в руки, я пойду до конца, Моргана, какими бы последствия не были. Я готов платить по счетам за то, чтобы быть с той, кого люблю, потому без неё мне гораздо хуже.
Он не боится признать, что без Урсулы ему плохо. Ему действительно без неё плохо, и какой бы счёт не выставила магия за применения нового проклятья, это и правда не может быть хуже, чем сейчас чувствовать боль каждую секунду из-за отсутствия рядом любимой. Он мог бы сказать, что откажется от проклятья, если Урсула вернётся к нему, но сила, которую он может получить, манила не меньше, чем жизнь с возлюбленной.
На изменения в настроении Морганы Ротбарт реагирует спокойно. Он этого ждал, заметив предпосылки несколько раньше, а потому не удивился ни резкости в голосе, ни разбиванию бокала через причинение вреда себе. Впрочем, у него было похожее желание сжать бокал, злясь на Моргану за нежелание прислушаться к нему и на Урсулу за затянувшуюся игру в прятки.
Чуть склонив голову на бок, колдун наблюдал за тем, что Моргана выводит на столе собственной кровью, прислушиваясь к тому, что она говорит. Ротбарт усмехнулся. Кто бы сомневался, что ведьма ограничится простой клятвой на словах! Нет, всё куда сложнее, а любовь к брату куда сильнее, что ради неё можно пролить кровь, заключить магическую сделку, чтобы точно уберечь его от безумного колдуна.
- Не должен строить планов или принимать иного участия в том, что может как-либо навредить Артуру, - задумчиво повторил Ротбарт, не спеша протягивать руку Моргане. – Я готов забыть о существовании твоего брата в обмен на информации о мече и его кровь, - голубой туман окутал руку колдуна, а когда растворился, оставил после себя маленький флакончик, который Нойманн поставил на стол перед ведьмой. – Этого будет достаточно для ритуала. Но в твоём предложении есть один нюанс, который мне хотелось бы прояснить сразу. «Ни при каких обстоятельствах» не включает в себя попытку помешать мне или навредить? Ты же не думаешь, что я буду стоять смирно, если он бросится на меня с мечом. Из того, что ты рассказывала мне о своём брате, из того, что о нём знаю я, из того, что он знает о моих планах, я могу сделать вывод, что он не останется в стороне. Кроме того, уверен, молчать о том, что узнала, не станешь. Ты не одобряешь мой план, и это твой выбор, но я прошу не мешать и держать в стороне Артура, и вот тогда, Моргана, мы договоримся. Я соглашусь ни при каких обстоятельствах не причинять вреда твоему брату, более того, проклятье его не затронет, как и тебя. Останетесь жить в этом мире или в каком-либо другом, мне всё равно.
Ротбарт не сводил глаз с ведьмы. Понимал, что она может просто уйти, и тогда он потеряет последний шанс получить меч, но какой у него выбор? Он не может позволить какому-то королю отнять то, к чему шёл столетия.
— Заткнись, Ротбарт. Твои жалкие оправдания льются из тебя ядом, который забивает мне уши и портит кровь! Неудивительно, что твоя женщина бросила тебя, — взгляд Морганы потемнел, светлая кожа приобрела серый оттенок, обескровленные губы скривились в презрительной гримасе. За долгие годы жизни она редко так близко подходила к потере терпения, и, определённо, это происходило с ней впервые в присутствии Ротбарта.
— Кровь, меч, обещание не мешать тебе и держать в стороне Артура? За что? За твоё согласие не причинять вреда моему брату? — Моргана расхохоталась. Согласие, которое он намерен нарушить в случае, если Артур решит против него выступить. Согласие, приправленное свободой от чар, которая может обернуться отравой — неизвестно, что станет со Сторибруком и останутся ли они при своей памяти, если Ротбарту удастся провернуть то, чего он хочет.
Иными словами, колдун предлагал ей сделку, в которой она отдавала всё, не приобретая ничего взамен. Ей не нужно было совещаться с Артуром, который едва ли согласиться отступить от своего решения, чтобы отказать Ротбарту, потому что колдун в своей безмерной самоуверенности задел её гордость и исчерпал её терпение.
— Ты дурак, Ротбарт. И вдвойне дурак, если думаешь, что я соглашусь, — Моргана не сомневалась, что именно так он и думает. Этот мужчина привык к сделкам с молоденькими глупышками. Их, вероятно, впечатляла и сила его характера, и красота. Они верили его словам, в первую очередь, потому что в них верил он сам.
Моргана была слеплена из другого теста. С малолетства наблюдая за военными советами, участвуя в них, принимая государственные решения, она вполне могла оценивать ситуацию в целом, не обращая внимания на ограничения, которые ей навязывали.
Она уже однажды сказала Ротбарту, чтобы он не смел угрожать при ней Артуру, но колдун, в самоуверенности своей, уже забыл об этом. Не зная истинные мотивы ведьмы, он полагал, что она не может избрать самый простой метод решение проблемы — убийство; он полагал, что находится рядом с ней в безопасности.
Моргана проигнорировала флакончик и нарисовала на столешнице вторую череду символов.
— Я продам кровь Артура тебе за подробное и полное описание заклятия, которое ты хочешь осуществить. Описание, включающее все ингредиенты. Описание, не допускающее обмана. Описание, данное сегодня. И, будь добр, избавь меня от нытья и попыток сбить цену. Я не твоя мать, чтобы жалеть тебя, и не торговка на базаре. Я — королева, дочь короля, сестра короля, жена короля. Я даю тебе возможность приобрести два ингредиента, которые иначе ты никогда не получишь. Поверь мне, — Моргана дочь Утера улыбалась, не просто выговаривая слова, а давая клятву.
— Ты говоришь «да», и я выполняю свою часть сделки. В конечном результате, ты получаешь Экскалибур и кровь Артура. Это более, чем ты заслуживаешь. Ты говоришь «нет», и я ухожу. Больше к этой сделки мы не вернёмся. А зачем? Тебе кажется, что ты контролируешь ситуацию, но я избавлю от этой иллюзии. Если я не договорюсь с тобой сейчас, я найду Элизабет и убью её. Я уничтожу необходимый тебе ингредиент, и весь твой план канет в лету. Если этого окажется недостаточно или ты по недомыслию своему решишь навредить Артуру, я убью тебя, вырву твоё чёрное сердце и я сожру его. Говорят, сердце колдуна приносит немало силы. Больше, чем могут ненадолго подарить тебе сердца наивных девушек, — Моргана улыбнулась.
Задолго до наступления нынешней эры и появления тех, кого теперь принято называть «террористами», в её землях существовало правило — никогда не вести переговоры с захватчиками. Откупись от одного, и он придёт к воротам твоего замка снова, потому что знает, что здесь можно взять. Откупись, покажи слабость, и тебя поставят на колени.
Глупцов, типа Ротбарта, научить может только меч, пронзающий сердце. И сейчас ей очень хотелось услышать отказ.[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Отредактировано Morgana (27-10-2018 04:08:35)
Глаза Ротбарта угрожающе сузились, а стол, на котором ведьма старательно нарисовала кровавый символ, разлетелся от удара о стену. Не важно, что означал символ и чего хотела Моргана, рисуя его, это было теперь уже не важно. Ротбарт был зол, и едва ли ему хотелось заключать сделку, но необходимость меча немного скрашивала злость и не давала совершить опрометчивых действий.
Моргана ударила по самому больному, вызывая жгучее желание поставить её на место, выплеснув свой гнев, сорвавшись на одной единственной ведьме, ступившую на запретную дорожку. Все то хорошее, что между ними было, осыпалось пеплом, разрушая многолетнюю дружбу, создавая врагов, которые готовы были защищать свою ценность любой ценной, а ценностью для них были их возлюбленные, которых они не согласны были терять.
Ротбарт мог бы сказать, что ему жаль, хотя в глубине души все так и было, но был ли смысл жалеть, если все равно он обманул бы Моргану. Возможно, как-то скрасил бы её пребывание в новом мире, но это все равно был бы обман, и как бы Ротбарт не пытался его приукрасить, по-другому поступить с ведьмой у него не получится. Кроме того, задев за больное, она наоборот вызывала желание сделать её жизнь невыносимо сложной, несмотря на тёплые отношения в прошлом, несмотря на близость, которая у них была. Проще сделать вид, что ничего не было. Заключить сделку и разойтись, пока отношения не накалились ещё больше.
- Я не могу отдать тебе свиток. Эта не та вещь, которую легко передают из рук в руки. Кроме того, у меня его нет, - Ротбарт лгал, но он не мог позволить себе кому бы то ни было раскрыть все секреты ритуала. И он вынужден лгать, даже если лишается возможности получить миром кровь короля Камелота.
- Не стоит мне угрожать, Моргана. Каждый из нас стремится получить своё "долго и счастливо" теми способами, которые нам известны. Мой - немного более кровавый. Твой... Жалкий способ убедить себя, что в этом мире, полном предрассудков, ты найдешь свое счастье с братом, - колдун криво усмехается. Он не верит, что этот мир может ещё что-то дать ему или Моргане. Этот мир только отнимал, требуя все больше и больше, и Ротбарт уже не хотел отдавать, он хотел забирать.
- Безопасность Артура в обмен на Экскалибур - это единственная сделка, которую мы можем заключить. Свиток уничтожен. Повторюсь, Моргана, подобным добровольно не делятся. Я получил его, приложив не мало усилий, и отдавать его был не намерен. Безопасность Артура - это всё, что я могу тебе предложить. Если ты согласна, мы заключаем сделку, если нет - ты знаешь, где выход.
Последнее, что намеревался делать Ротбарт, это умолять Морагну не отказываться от сделки. Он надеялся в её лице обрести союзника, но обрёл врага, и после того, как она задела его чувства, он не возражал против такого поворота. В конце концов, если она согласится на сделку, он обретёт Экскалибур, а когда соберёт оставшиеся артефакты, какая-то ведьма перестанет быть проблемой, как и любой другой маг в Сторибурке.
Моргана, почти не шевелясь, избежала удара. На её губах отражалась безмерно мягкая и одновременно насмешливая улыбка — так взрослые женщины и уже не молодые матери смотрят на шалости младенца. Она знала этот мужской довод — довод бессильной ярости, — и едва ли сильно бы удивилась, если бы Ротбарт попытался навредить ей, ударить или нанести увечье магией. Определённый тип мужчин всегда выходит из себя, когда что-то идёт не так, как он того хочет, и всегда, в конечном итоге, пытается получить своё силой.
Моргана вдумчиво облизала рану на своей ладони и лёгким движением руки превратила оставшуюся на столе кровь в пепел. Начерченные символы, пусть и на разбитой поверхности, впечатались огненным узором.
— Ты первый начал, Ротбарт. Возможно, ты не осознаёшь этого, но ты сам виновник своих бед. Ты вынуждаешь меня идти на конфликт и агрессию. Зачем? — она замолчала, вслушиваясь в свои чувства. Видеть выведенного из себя колдуна было весело, Моргана словно бы вернулась в прошлое, и от этого кровь в её жилах кипела. Она хотела скорее вернуться к Артуру. Мысли о нём настолько будоражили её, что замечание Ротбарта показалось только смешным. Неужели он думает, что её хоть когда-то беспокоил факт инцеста? Он беспокоил брата, но теперь Артур не король, не отец, не брат, здесь у него нет ни близких друзей, ни подданных, которые могли бы разочароваться его падению, а, если им удастся переехать в новый город или в другую страну, кто узнает о кровном родстве?
Всё сказанное Ротбартом не задевало Моргану, но веселило той здоровым злым весельем, которое захватывает мужчин перед схваткой. Но Моргана была женщиной. Глубоко в душе её итог переговоров вызывал грусть и огорчение. Состояние Ротбарта, доведённого до безумия своей навязчивой идеей, беспокоило Моргану не только потому что он может совершить глупость, которая принесёт много бед всем жителям Сторибрука, но и потому что она может убить его.
— Мне хотелось расстаться, если не друзьями, Ротбарт, то настолько нейтральными знакомыми, насколько это возможно в наших обстоятельствах. Это не просьба и не предложение, только правда. Я не любила тебя, но ты мне нравился и в моём сердце и теперь хватает жалости к тебе, к твоим маленьким бедам и большим амбициям, — Моргана грациозно поднялась и легко оправила длинную юбку. Она чувствовала лёгкую слабость от алкоголя, но это чувство казалось ей приятным.
Если само желание Ротбарта ведьма могла понять, то его упорство в деталях смущало её, вызывая недоумение. Со своей точки зрения, она платила более чем достаточно за сомнительную безопасностью брата и информацию, которая, возможно, ничего ей не скажет. Почему он так боялся однозначно выгодной для него сделки? Неужели думал, что Моргана может воспользоваться свитком, чтобы осуществить заклятие для себя?
«Тогда он ещё более мнительный дурак, чем кажется».
— Сделка не делится, Ротбарт. Я предупреждала тебя — никаких попыток торговаться, — с грустью сообщила Моргана. — Я не прошу у тебя свиток. Мне нужен только полный список ингредиентов. Не торопись с ответом! Сейчас ты в гневе, а гнев не лучший советник. Отдохни, выспись или найди себе женщину. Я виновата в том, что забыла о твоей крайней молодости и поле. Да-да, Ротбарт, поле. Мужчины слабы и могут думать только о чём-то одном. Чаще всего это задетая гордость. Я дам тебе три дня. Это хорошая цифра. Три дня, чтобы подумать и принять моё предложение или не принять его, — она улыбнулась. Её губы алели от крови и казались накрашенными.
— Так или иначе, благодарю за вечер. Было познавательно, — усмехнулась Моргана и закрыла за собой дверь в кабинет директора.
[icon]http://sg.uploads.ru/ZeW6h.png[/icon]
Превращая стол в груду щепок, Ротбарт не ставил целью навредить Моргане. Хотел ли он этого на самом деле? Для него это невообразимо сложный вопрос, но который он не может дать точного ответа. С одной стороны, требования Морганы вызывают гнев, и Ротбарта злит, что он никак не может повлиять на её решение, не причиняя боль, с другой – где-то глубоко в душе всё ещё живы чувства к ней. Не те глубокие, какие он испытывает к Урсуле, что-то более поверхностное, но тёплое и приятное, греющее воспоминаниями о проведённом вместе времени. Это не так много, и всё же этого хватает, чтобы подавить бушующую в руках магию, щекочущую кончики пальцев электрическими разрядами. Пока ещё невидимыми, но уже близкими к свободе.
Когда Ротбарт поднимает взгляд на Моргану, он всё ещё злится, и злость, в отличие от магии, скрыть не получается. Слишком явно она читается в глазах и слишком сильна, чтобы её можно было усмирить так скоро. Заданный вопрос он оставляет без ответа, его просто нет. Ротбарт честно пытался предложить счастливую жизнь в новом мире, но она отказалась. Ею движет страх, как и другими, боящихся само слово «проклятье», и именно оно вынуждает их отказываться от подарка, который колдун готов им предоставить. Страх не даёт видеть дальше своего носа, а Ротбарт не в силах наделить кого-либо бесстрашием, не может заставить мыслить смело, не давая ограничивать себя стереотипам. Он просто должен принять факт отказа, но как же это сложно!
- Я не нуждаюсь в твоей жалости, - звучит резче, чем ему хотелось бы. Нойманну была противна сама мысль, что его жалеют, а ему ничего так не хотелось, как начать новую жизнь рядом с Урсулой. Это единственное, что требовало его сердце, отрицая всё остальное; единственное, к чему он стремился.
Нужно быть глупцом, чтобы не понять, насколько сильно треснула в этот вечер дружба с Морганой. Возможно, позже Ротбарт признает, что в чём-то она была права, но сейчас гнев застилал глаза, и колдун едва ли слушает, когда она даёт такие ненужные советы, вызывающие кривую усмешку. Женщина, сон… Разве может он думать сейчас о чём-то подобном? Единственная женщина, о которой может думать Ротбарт, это Урсула, к ней же и возвращают мысли, когда Моргана говорит о поиске женщины. Он ищет. Ищет изо всех сил, но пока безуспешно, и кому, как не древней ведьме Камелота, это знать. О, она знает, всё прекрасно знает, не зря пытается быть такой понимающей, предварительно ударив по больному! Хотелось сделать ей не менее больно, и первым порывом было отказаться от предложения, но порыв так и остался не высказанным.
- Я подумаю над твоим предложением, - немного хрипло, но уже без резкости, отвечает Ротбарт, поднимаясь с кресла, и откашливается, прочищая горло. Он кажется спокойнее, хотя это всего лишь видимая маска, вряд ли ей получится обмануть Моргану.
Но прощанье Ротбарт не проронил ни слова. Говорить что-либо не имело смысла, да и доброго на ум ничего не приходило. Пара проклятий - не лучшее пожелание, и только выведет из себя ведьму. Лучше промолчать, дать себе остыть. В чём-то Моргана права, стоит избавиться от гнева и взвесить все «за» и «против» на холодную голову, чтобы избежать ошибок, хотя ошибкой будет отдать список ингредиентов. Или придётся отдать, чтобы получить меч.
Бутылка виски оказалась вскрыта до того, как стихли шаги ведьмы в коридоре. Пожалуй, последняя из всех запасов, находящихся в кабинете, но, может, оно и к лучшему. В ближайшее время понадобится ясность ума, а не решения, принятые в пьяном угаре, что приведут к поражению, а именно его допустить нельзя, даже если придётся пойти на риски.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [27.04.2012] • Цветы зла
