однажды...

Октябрь 1989, 6 лет

Семью ее прежних усыновителей и нынешний приют в Миннесоте разделяют несколько штатов, десятки слезных ночей и тысячи вопросов "почему". Эмма не знает, как добраться до семьи, которая отказалась от нее, едва лишь она наскучила им, но если бы знала, то обязательно заявилась бы к ним на порог и спросила, что же она сделала не так. Теперь-то, когда ей целых шесть лет, она может себе это позволить. Пусть она не знает, как далеко она находится от ее приемной семьи и настоящих родителей, зато ей прекрасно известно, как добраться до лавки с мороженым по соседству или до небольшого кинотеатра, в который их приводят раз в месяц, чтобы показать мультики. Эмма почти привыкла постоянно быть одна - другие дети из приюта не любят общаться с ней, отчего-то избегая и порождая в ней ответную неприязнь.

Они без устали повторяют, что она слишком странная, слишком мечтательная и слишком заносчивая, потому что думает, будто в один прекрасный день ее возьмут в семью, которая станет ее домом раз и уже навсегда. Она не считает, что верить и надеяться глупо, она чувствует, знает, что ее родители где-то рядом и что счастье совсем скоро само отыщет ее, потому перестает общаться с теми, кто смотрит на нее волком. Эмма почти привыкла постоянно быть одна, но она все еще не любит оставаться в темноте, поэтому в кинотеатре чувствует себя крайне неуютно. Через три дня у нее день рождения, но ощущения праздника совсем нет, и даже шоколадка, выуженная из чужого кармана, не поднимает ей настроение, наоборот, вызывает тянущее чувство вины. Усугубляет его и незнакомец, говорящий загадками. В тот момент Эмма слишком боится того, что он расскажет о ее краже смотрителям кинотеатра или того хуже - ее опекунам, потому практически не слушает его.
Но через несколько дней, в свой день рождения она вспоминает загадочного мужчину и думает, что наконец понимает его слова.
В большинстве своем детские воспоминания Эммы похожи на размытый краской рисунок - много воды и очень мало деталей. Она не помнит многого, включая и фамилию ее первой приемной семьи, но их лица выжженным образом остаются в ее памяти и спустя много лет после.

Октябрь 1990, 7 лет

После очередной ссоры с девчонками из их общей комнаты, которые в этот раз вздумали насмехаться над ее потрепанной книжкой со сказками, которую она добыла с таким трудом и только-только начала читать, Эмма сбегает на улицу и прячется недалеко от приюта в привычном для проблемных детей месте - заброшенном переходе. Она приходит сюда далеко не впервые, и вполне очевидно, что ей здесь не рады, но пока к ней никто не приближается и не выгоняет силой, она будет отсиживаться здесь, дожидаясь, когда в приюте все не утихнет и ее вновь не перестанут замечать.
Закончив подбрасывать в огонь страницы из старых книг со скучными названиями, Эмма принимается за сборник сказок, вызывающий у нее тоску и злость одновременно. Как только догорают последние страницы "Белоснежки", Эмма с холодным сердцем принимает решение больше не возвращаться в приют. Она не в первый раз решает сбежать окончательно, но каждый раз вспоминает, что у нее нет ни малейшего понятия о том, куда она могла бы направиться, так что ее дни вновь превращаются в сплошную смесь ожидания и разочарования.
Когда она доходит до сказки о "Гадком Утенке", какой-то парень влезает со своими советами, не столько пугая, сколько раздражая своим присутствием. Она - та, кто хотел хотя бы ненадолго забыть о реальном мире, не он. И не ему говорить ей о том, какие сказки читать, а какие - без сожаления предавать огню. Тем не менее, несмотря на свое упрямство и обиду, Эмма тайком от странного парня сохраняет сказку об утенке и лебеде и читает ее той же ночью, пока ее новый знакомый остается подле нее, соблюдая их молчаливый нейтралитет. Уже на следующий день он отводит ее в местный отдел опеки и на прощание выражает надежду, что однажды и она станет прекрасным лебедем. В ответ Эмма лишь хмурится и ощущает сожаление в связи с тем, что ей приходится так скоро расстаться с новым знакомым, который, возможно, смог бы стать ее другом. Он не был похож ни на кого, он отличался и был странным, как и она сама, так почему бы им просто не остаться вместе? Он мог бы о ней позаботиться, разве нет?

Эмма никогда не думала о том, что у нее есть - должна быть - фамилия. Она есть у всех взрослых, поэтому и у нее должна быть тоже. Это разумно и очевидно, но прежде ей не приходилось об этом заботиться - ее настоящие родители оставили ей неплохое имя и этого было более чем достаточно. Но когда женщина-попечитель спрашивает о фамилии, Эмма выдает первое, что приходит ей в голову. Потому что это последние слова человека, которому она доверилась, или потому что она все-таки верит в то, что однажды сможет стать лебедем, хотя в глубине души знает, что была им всегда.
Как бы то ни было, теперь она - Эмма Свон. И через неделю, празднуя свой седьмой день рождения в новой приемной семье - как и положено, с тортом и свечами - она вспоминает его. Парня, который помог ей обрести частицу себя.

Октябрь 1991, 8 лет

Мечты о счастливой семье разваливаются быстрее, чем Эмма успевает забыть вкус еды из приюта. Новая семья отдает ее обратно уже через пару месяцев, заявляя, что они пока не готовы взять на себя такую большую ответственность, как забота о ребенке, который к тому же достаточно взрослый, чтобы перечить их наставлениям. Эмма старательно делает вид, что ее совершенно не заботит возвращение в приют, но остальные дети постоянно показывают на нее пальцем и шепчутся по углам, что на ней лежит какое-то страшное проклятие, передающееся через прикосновение. Все понимают, что это слишком несерьезно, чтобы быть правдой, но теперь у них есть официальная причина, чтобы обходить ее стороной. Взрослые в это никак не вмешиваются, а некоторые даже смотрят на нее сочувственно-осуждающе, словно бы пытаясь понять, что с ней не так, раз ни одна семья не хочет оставить ее у себя. Они все смотрят на нее так, будто бы она и в самом деле виновата, что ее возвращают в приют снова и снова.
Это начинается, как легкое покалывание в задней части головы, а затем превращается в навязчивый музыкальный мотив, который лишь дразнит ее, на деле постоянно ускользая. Эмма не может уснуть несколько ночей подряд, ощущая раздражающее щекотание в затылке и музыку, сокрытую туманом. Несколько раз она пытается напеть мелодию, тревожащую ее, но каждый раз выходит не так, как в ее голове. Теперь она становится действительно странной, распевая всюду, где бы ни оказалась. Взрослые начинают делать ей замечания, а дети, уже не скрываясь, крутят пальцем у виска, но Эмме все равно - отчего-то она знает, что таинственная мелодия гораздо, гораздо важнее всего, что вокруг. И уж точно важнее глупых сверстников, смеющихся над ее мечтами.

Озарение вместе с мелодией приходит к ней в ее восьмой день рождения. Эмма сидит на кровати, представляя, что игрушечная музыкальная установка поможет ей выучиться петь, победить на шоу талантов и побыстрее уехать отсюда, когда звуки сами собой начинают ускользать из ее рта, складываясь в музыку, за которой она гонялась весь последний месяц. Боясь спугнуть момент, Эмма начинает тихо напевать и понимает, что мелодия звучит очень знакомо. Быть может, она слышала ее, когда они в последний раз ходили в кинотеатр, или в том магазинчике со сладостями через дорогу. Ей кажется, что она всегда знала каждую часть этой мелодии и удивляется тому, как не могла ее вспомнить.
Задумавшись, Эмма не замечает, как в комнате появляется Кэти и в очередной раз высмеивает ее желание чего-то добиться, желание быть особенной. После ее ухода, в порыве злости Эмма выбрасывает дурацкую рекламную бумажку, призывающую раскрыть всему миру свой талант, и со всхлипом растягивается на постели.
Мелодия все еще кристально ясно звучит в голове, немного успокаивая, и Эмма действительно успокаивается. Может, она и отказалась от участия в шоу талантов, но никто не сможет заставить ее отказаться от надежды обрести свою семью.

Октябрь 1994, 11 лет

Вчера ей исполнилось одиннадцать и все, о чем она желала - чтобы следующая машина, которая подъедет к их приюту, забрала ее в семью, которая будет о ней заботиться.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Эмма лихорадочно бубнит себе под нос одно-единственное слово, отчаянно желая, чтобы чудо случилось - ведь она его так ждет, больше, чем кто-либо еще - и выбрали ее. Из всех детей именно ее.
С каждым годом проблем в приюте становится все больше, а надежд на лучшую жизнь - все меньше. Эмма видит, как те, с кем она бок о бок росла все эти годы, собирают вещи и навсегда уходят из приюта. Большинство - с явным облегчением. Безусловно, она не спрашивает напрямую, что они собираются делать дальше, но повсюду ходят слухи, что жизнь за пределами приюта еще хуже. Это звучит не очень хорошо, поэтому все, что ей остается делать - это ждать, когда наступит ее очередь покидать приют. С родителями или без.

На следующий день после ее одиннадцатилетия они все собираются во дворе и завистливо смотрят, как за Сесилией приезжают ее новые родители. Эмма готова плакать от досады, ведь это она так сильно просила все известные ей силы, чтобы оказаться на месте Сесилии. Так чем же она хуже?
Эмме прекрасно известно, что она находится в том пограничном возрасте, когда детям постарше предпочитают более юных. Возможно, ей было бы легче принять свою непопулярность у потенциальных опекунов, если бы перед глазами не стоял образ счастливой Сесилии, ее ровесницы, уезжающей в свой новый и настоящий дом. Не исключено, что она не пробудет там долго, и ее вернут точно так же, как много раз возвращали саму Эмму. Но сейчас Сесилия там, а Эмма здесь, в окружении людей, которых даже с натяжкой не назовешь семьей.
Некоторые дети в этом возрасте только учатся полноценно мечтать, а Эмма в свое одиннадцатилетие решает, что с нее хватит бесполезных иллюзий, причиняющих боль. Она больше не хочет ждать, когда кто-то выберет ее. Отныне только она сама будет выбирать, что ей делать, куда идти и с кем жить.

Осень 1998, 15 лет

Эмма сбегает из приюта через неделю после того, как ей исполняется пятнадцать - собирает немногочисленные вещи и садится на автобус до Хопкинса. Самостоятельная жизнь оказывается куда сложнее и суровее, чем она предполагала. Ночевать приходится где придется, а накопленных сбережений едва хватает на еду, поэтому приходится импровизировать. И она не находит способа добыть себе пропитание быстрее и лучше, чем воровство. Что может быть проще, чем украсть шоколадку, совсем как в детстве? У нее получилось тогда, когда она была еще совсем малышкой, получится и сейчас. Так думает она, заходя в случайный продуктовый магазин, слишком голодная, чтобы мыслить здраво. Только вот оказывается воровать еще сложнее, чем доверять людям. Эмма в этом ничего не смыслит и слишком показывает свой страх вместо того, чтобы вести себя естественно. Она почти попадается, уличенная охранницей, когда ее спасает какая-то сумасбродная девчонка, предлагающая аферу похлеще невинной кражи. Опьяненная адреналином и благодарностью Эмма соглашается, а потом все происходит так быстро, что она едва поспевает за своей новой знакомой - Лили.
Они обедают на лужайке с дивным видом на озеро и ужинают в чужом роскошном особняке, играют в видеоигры и дурачатся на камеру, Лили рисует на ее запястье черную звезду, которая потом еще долго будет снится Эмме в кошмарных снах. У нее никогда не было настоящих друзей, она в буквальном смысле не знает, что такое дружба, но когда Лили заглядывает в ее душу своим глубоким взглядом, полным какой-то трогательной безысходности и необходимости, когда обещает ей вечную дружбу и цепляется за нее, как за самое дорогое в этом мире - тогда Эмма думает, что дружба выглядит именно так.
Впереди у Эммы целая жизнь, она больше не ограничена рамками приюта, она сама вольна выбирать свое будущее и в день их встречи она выбирает Лили. Засыпая в куче теплых одеял, Эмма думает, что наконец нашла свой дом, вот, оказывается, как он выглядит, вот что это такое. Дом - это вовсе не здание и не хорошие родители, дом - это человек, настоящий друг, и дом Эммы будет всегда там, где Лили.
Однако, Эмма - не какая-то принцесса из глупой сказки и ей не дозволено найти свое долго и счастливо за один день на свободе.
Их безмятежный сон нарушает мужчина, хозяин дома, оказавшийся и хозяином Лили тоже, даже больше - он оказывается ее отцом, который наконец нашел свою непутевую дочь и вызвал сотрудников опеки, как сделал бы любой добропорядочный гражданин на его месте.
Оглушенная предательством Эмма смотрит сквозь Лили, протягивающую ей свой номер и всю себя. Где-то глубоко внутри Эмма допускает мысль, что ее несостоявшаяся подруга действительно предпочла бы бродячую жизнь с ней, нежели жизнь в золотой клетке с нелюбимой семьей, но она быстро подавляет подобные размышления на корню, не позволяя себе снова оказаться обманутой. Она не станет той, кого используют в личных целях. Никогда.
До боли стирая с кожи черный след, словно метку прокаженной, Эмма стирает из своего сердца и способность доверять людям. Не полностью, но достаточно для того, чтобы не сильно привязываться к семье в Манкейто, которую для нее подыскивают социальные работники.
Несмотря на ее закрытость и постоянное ожидание подвоха, семья оказывается на редкость радушной и тепло принимает Эмму в свой дом. Ей сложно привыкнуть к семейным ужинам и сну в теплой постели, еще сложнее ей привыкнуть к двум младшим братьям, с которыми однажды она сможет поделиться своим опытом. Однако, когда настает время их первого семейного похода, Эмма не может поверить своему счастью и собирается очень тщательно, смакуя каждую минуту своего пребывания в теперь уже собственном доме. Но, конечно же, счастье не может длиться долго, не тогда, когда дело касается Эммы, а разрушает его снова та же напасть, что и в прошлый раз.

Ей казалось, что она предельно четко дала понять Лили, что не желает иметь с ней никаких общих дел, она не думала, что когда-либо увидит ее снова где-то, помимо своих снов. Но вот она здесь, прячется в гараже ее нового дома и просит помощи, когда у Эммы только-только начало все налаживаться. Эмма хочет отказать, хочет прогнать ее, пока никто не увидел - раньше бы она сказала, что готова сбежать куда угодно, лишь бы только не видеть ее. Но теперь у Эммы есть семья, которая ее любит, есть дом, в котором она чувствует себя в безопасности, и ей не нужно больше убегать. Так что, да, прогнать Лили - единственный разумный вариант. Однако, Томас, ее новый отец замечает гостью и приглашает на ужин, а дальше все развивается так же быстро, как и в первую их с Лили встречу, так же, как и всегда рядом с ней, время бежит неоправданно быстро, будто спасается бегством, испугавшись простой девчонки с причудливым родимым пятном.
Эмма не может поверить, что Лили снова втягивает ее в свои темные дела, играя с ней, как кот с мышью, манипулируя ее оставшимися крупицами доверия. Эмма готова сделать все, чтобы только Лили исчезла из ее жизни - она без страха пробирается в дом, ставший приютом для настоящих преступников, забирает ценную безделушку в виде полумесяца и собирается отдать ее владелице. Но ее новые родители не готовы простить ей безрассудства, они отрекаются от нее после первой же ошибки, хотя Эмма так старалась их не совершать вовсе. Как только она понимает, что они такие же, как и все остальные, то уходит из дома, в этот раз почти ничего не ощущая, кроме пустоты, засасывающей ее все сильнее.
Эмма по-прежнему готова сделать все, чтобы только Лили исчезла из ее жизни, даже если это означает, что исчезнуть придется ей самой.
Свое пятнадцатилетие Эмма отмечает в автобусе где-то на границе штатов, давясь стащенным из чужой сумки кексом и запивая его собственными слезами.

Осень 1999, 16 лет

После нескольких недель переездов и блуждания по городам, от безысходности Эмма обращается в службу опеки Ричфилда, где ей, учитывая ее возраст, предлагают не совсем привычный вариант. Ее направляют к женщине по имени Ингрид, которая занимается чем-то вроде благотворительности, содержа мини-приют прямо у себя дома. Или это ее бизнес, Эмма не особенно вникает, не рассчитывая задерживаться там надолго - всего лишь получить передышку от вольной жизни. К ее удивлению Ингрид оказывается очень приятной и заботливой, у нее чистый и ухоженный дом, несмотря на проживающих в нем детей-сирот. Будь ситуация несколько иной, Эмма могла бы легко представить, что Ингрид - ее мать. Они чем-то похожи внешне, и Эмма, узнав ее получше, определенно хочет быть похожей на нее и во всем остальном, поражаясь тому, сколько силы духа и терпения в этой изящной женщине.
После очевидного конфликта с одним из подростков, Эмма решает, что лучший выход в этой ситуации - сбежать из дома. Потому что это единственное, в чем она хороша. Впрочем, Ингрид так не считает - она помогает ей остаться и даже решить проблему.
В день своего шестнадцатилетия Ингрид дарит ей бесценный подарок - целый день вместе. Уже очень давно Эмме никто не дарил подарков, а так счастлива в последний раз она была лишь с Лили. Это бы должно натолкнуть ее на неприятные воспоминания и схожую ситуацию, должно помочь умерить ее радость и прислушаться к интуиции, которая еще ни разу не подводила. Но парк развлечений с аттракционами, долгими прогулками, мороженым и победой в игровых автоматах затуманивают Эмме рассудок, и она не может найти разумных причин для того, чтобы не насладиться моментом. Она честно пытается отыскать в происходящем что-то подозрительное, но после того, как Ингрид делится с ней новостью о том, что хочет удочерить ее, стать ее матерью и одновременно старшей сестрой, которых у нее никогда не было, Эмма окончательно рушит защитные стены вокруг себя, впервые в жизни полностью открываясь и доверяясь человеку, который действительно заинтересован в том, чтобы она была счастлива.
Счастье. Эмма ненавидит это слово. Потому что всякий раз, как только она думает, что счастлива, это самое счастье начинает скалить зубы и превращается в кошмар, пытающийся поглотить ее.

И этот раз не становится исключением. Через пару недель после дня рождения Эммы, когда выпадает первый снег, они с Ингрид возвращаются с прогулки домой, и ничего не предвещает катастрофы. Ингрид зачем-то вспоминает про тот странный инцидент с перебоями электричества в парке аттракционов, а потом без предупреждения вытаскивает ее на проезжую часть и силой удерживает перед несущимся на них автомобилем. Она говорит что-то про силу и то, что Эмма должна остановить машину, но единственное, что Эмма знает - ей нужно бежать. Сразу после того, как смерть буквально проносится мимо них, Ингрид пытается объяснить ей свой замысел, упоминает о своем прошлом, о том, как правильно вызвать всплеск магии - вот тогда-то Эмма и понимает, что влипла. Конечно же, ее не захотел удочерить никто, кроме сумасшедшей женщины. Возможно, это все, на что может рассчитывать Эмма. Возможно, она и не достойна большего, чем быть экспериментом в руках человека, потерявшего рассудок.
И как только ей доверили заниматься детьми? Со всеми ли она проворачивает тот же фокус, что и с ней? А если нет, то что она, черт возьми, сделала такого, чтобы спровоцировать Ингрид?
Вопросы, много вопросов роятся в голове Эммы, пока она бежит так долго, насколько хватает сил. Возвращаться в приют она не станет, потому что знает - это может стать ее последним неправильным решением. Поэтому она крадет сумочку у спящей женщины на автобусной остановке и снова бежит что есть сил. На первое время ей должно хватить.
Если она чему-то и учится, то лишь тому, что нужно убегать, когда инстинкт подсказывает бежать, а еще прислушиваться к своей интуиции даже тогда, когда ее советы идут вразрез с собственными желаниями.
И никогда никому не доверять.

2001, 18 лет

Около двух лет Эмма путешествует по штатам, пытаясь начать жизнь сначала в каждом из них - Айова, Небраска, Вайоминг, Айдахо, Вашингтон. Днем она подрабатывает в библиотеке, вечерами берет смены в кафе и барах, снимает недорогое жилье, но на жизнь все равно не хватает. Ее никуда не берут на полную ставку, потому что она еще не достигла совершеннолетия. Эмма пытается объяснить, что готова к серьезной работе и большим нагрузкам, но от нее лишь отмахиваются. А те, кто все же соглашается рассмотреть ее кандидатуру получше, отказывают ей, как только узнают, что у нее нет ни хорошего образования, ни родственников, ни собственного жилья. Все они говорят ей приходить через пару лет и тогда они могли бы повторно изучить ее резюме, которого у нее никогда не было. Как нет у нее в запасе и пары лишних лет, а деньги нужны уже сейчас.
Так что, Эмма учится делать то единственное, что ей пророчили всю ее жизнь - быть преступницей, не вписывающейся в общество. Проходят месяцы, с каждым новым разом она становится все лучше в кражах, все ловчее и изобретательнее. В конце концов, она начинает получать истинное удовольствие от самого процесса, хотя ей по-прежнему не нравится то, чем она занимается и почему.
У нее появляется свод собственных правил - не задерживаться долго на одном месте, быть быстрой и незаметной, брать столько, сколько сможешь, но лишний раз не рисковать, не привязываться к местам и людям. К моменту, когда Эмма добирается до Портленда, она уже многое умеет и чувствует себя вполне комфортно и уверенно на улицах города, словно была рождена для того, чтобы выживать. Решив, что ей недостаточно мелких краж, она переходит к угону машин. Она всегда выбирает старые модели - без наворотов, сигнализаций или дорогих комплектующих. Эмма адекватно оценивает свои возможности и не берется за машины, которые ей не по зубам.
Солнечно-желтый жук старой модели подходит ей по всем параметрам, так что увидев его в безлюдном переулке, Эмма не может пройти мимо. Сегодня она и так собиралась забраться в чью-нибудь тачку, но не планировала что-то конкретное заранее, предпочитая действовать по ситуации. И ситуация ей явно благоволит. Быстро справившись с замком, а после так же быстро с ключом зажигания, Эмма выезжает на дорогу, чувствуя себя немного безумной - прежде она никогда не угоняла машины в прямом смысле этого слова. Чаще всего она их просто обкрадывала, забирая все ценное, и поскорее убиралась прочь. Но отказать желтому жуку в небольшой поездке она не в силах. Видимо, как и мужчина, внезапно появившийся на заднем сидении и в ее жизни одновременно.
За все свои восемнадцать лет Эмма никогда не была влюблена. Она всегда и везде искала любовь другого рода - семью, друзей, наставников. Но никогда не задумывалась о том, чтобы найти себе партнера и восполнить всю нехватку любви и внимания через него. Однажды Эмма пообещала себе, что не станет доверять никому, кроме себя. Два года она исправно следовала своему собственному правилу до тех пор, пока не встретила Нила. То, что он оказывается таким же мошенником, как и она, да еще к тому же таким обаятельным - просто невероятное, пугающее совпадение. Но Эмме, истосковавшейся по искреннему человеческому общению, по возможности надеяться и доверять, плевать на любые совпадения, сложности и очевидную несостоятельность их отношений.
В первый же вечер их знакомства Нил вместо теплого кафе приводит ее в парк развлечений посидеть под дождем на детской карусели, и Эмма солгала бы, сказав, что ему не удалось ее удивить. А после он приоткрывает ей часть своего прошлого, чтобы у нее были хоть какие-то причины ему доверять.
Эмме восемнадцать и у нее никогда не было романтических отношений, поэтому Нил становится тем, кто открывает для нее целый неизведанный мир эмоций и ощущений. Он, по факту не способный предложить ей ничего, на самом деле предлагает ей все, что ей в тот момент необходимо. Он становится всем, что она так долго искала. Нил становится ее домом, хотя она отказывается в этом признаваться даже себе самой, чтобы не навлечь беду.
Поняв, что вместе они работают лучше во всех смыслах, они несколько месяцев колесят по городам и штатам, занимаясь мелким воровством, бесконечно влипая в истории и играя в кошки-мышки с законом. Они постоянно ходят по краю, но это делает их отношения лишь ярче. В какой-то момент Эмма понимает, что не просто влюблена в Нила - она любит его, и честно признается в этом пока что только себе. У нее нет поводов сомневаться в нем - за время, проведенное вместе, он больше, чем кто-либо другой заслужил ее доверие, он ни разу не предавал ее, не оставлял одну, когда их едва не накрывали копы. Он не мог оторваться от нее, не мог насыться вдоволь ею точно так же, как и она не могла сказать, что с нее хватит приключений и любви. В тот момент Эмме кажется, что она вполне может путешествовать и жить вот так вечно. Лишь бы Нил был рядом.
Но счастье по обыкновению не задерживается надолго рядом с ней, оно и без того дает ей отсрочку в несколько счастливейших месяцев ее жизни, прежде чем заставить платить по счетам.

Когда Нил предлагает ей не просто жить вместе, а перестать быть постоянно в бегах и обосноваться наконец на одном месте, Эмма, недолго думая, соглашается, потому что это самое естественное развитие их отношений, потому что ради него она готова перестать убегать, да и просто потому, что она его любит. По тем же причинам она соглашается и на аферу с часами, а еще потому, что не может в один миг потерять все, что имеет, только потому, что когда-то давно Нил совершил несколько ошибок. Она тоже совершала ошибки и сполна заплатила за них, но Нилу необязательно сбегать в Канаду, необязательно оставлять ее одну, пытаясь защитить. Она сама спасет его, докажет поступками, а не словами, что действительно любит его и не боится их совместного будущего.
В назначенный день Х все идет по плану. Если честно, все идет как нельзя лучше, хотя Эмма очень волнуется и безумно боится снова попасть в систему, только на этот раз гораздо более серьезную, нежели детский приют. За подобные махинации они оба запросто могут схлопотать себе немалый тюремный срок, но в итоге в тюрьме оказывается лишь она одна.
Получив и исполнив все указания Нила, Эмма ждет его на пустой ночной стоянке. Ждет бесконечно долго. Краденные часы обжигают запястье, но она даже и не думает расстаться с ними. Она не снимает их до тех пор, пока офицер полиции не приказывает ей, направляя на нее дуло пистолета. Ощущая холод наручников за спиной, Эмма все еще ждет и надеется, что Нил вот-вот появится и спасет ее, как делает всегда, когда у них возникают проблемы. Эмма ждет даже тогда, когда офицер, то и дело посылая сочувствующие взгляды, отвозит ее в участок. Она не может, просто не может поверить, что Нил так легко предал ее вот так внезапно. Если бы он хотел использовать ее, то сделал бы это уже давно, верно? Он бы не стал ждать несколько месяцев ради дела, которое может и не выгореть, ради двадцати проклятых тысяч, которые они могли бы заработать самостоятельно и без этих часов.
Ей куда легче верить в то, что у Нила проблемы и что совсем скоро он их решит и все образуется, а если даже нет, то это все равно не значит, что он предал ее. Даже если офицер сказал, что звонок поступил лично от ее подельника. Кроме них двоих о плане никто не знал, так что это мог быть только Нил. И все равно Эмма наивно верит ему и в него. До тех, пожалуй, пор, пока перед ее носом не захлопывается решетка камеры, в которой ей предстоит отбыть реальный тюремный срок за их общую мечту.

2002, 19 лет

Время в тюрьме летит незаметно. Первые две недели Эмма привыкает к новому распорядку жизни и пытается смириться с тем, что отныне она вновь может и должна полагаться исключительно на себя. Ее не пугает ни замкнутое пространство камер, ни скудная тюремная пища, ни отсутствие общения - в детстве она была в местах гораздо хуже. Настолько хуже, что срок в одиннадцать месяцев в среднестатистической тюрьме общего режима она переносит совершенно спокойно. Единственное, что пугает Эмму, так это ребенок Нила в ее животе. Она узнает о нем в тот же день, в который получает в конверте ключи от жука и подвеску-лебедя - все, что осталось от ее первой любви.
Эмма все еще слишком сильно любит Нила, даже если и ужасно зла и обижена на него, поэтому о том, чтобы избавиться от ребенка на раннем сроке не идет и речи. Она твердо намерена родить, а потом вырастить и позаботиться о ребенке так, как это не смогли сделать ее настоящие родители, бросив ее, как ненужную вещь.
Поглаживая еще плоский живот, Эмма думает, что сможет стать хорошей матерью - даже если сейчас она ничего об этом не знает, у нее есть много месяцев на подготовку, доктора, выразившие готовность помочь в случае чего и целая тюрьма неравнодушных женщин, помощи от которых Эмма совсем не ждет, но совсем не будет против, если кто-то из них однажды даст ей хороший совет, основываясь на опыте, которого у нее нет. Ради благополучия будущего ребенка она готова заткнуть за пояс свою гордость и замкнутость. Это удивляет ее, но кажется, она готова на гораздо большее ради этого ребенка, чем в принципе могла себе представить.
Но месяцы идут, ее живот растет, как и растет неуверенность, подкрепленная страхом. Через месяц она должна родить, а еще спустя один - выйти на свободу. Казалось бы, что совсем скоро сбудется все то, чего она так ждала долгими холодными ночами, дырявя беспокойным взглядом кипельно-белый потолок. Только вот Эмма больше не уверена, что сможет стать хорошей матерью, что вообще когда-либо справится с этой ролью. В конце концов, она просто девчонка из приюта, которая только и умеет, что воровать. У нее нет ни работы, ни жилья, ни кого-то, кто мог бы помочь. Как она будет растить ребенка, если у нее нет ничего? Где она будет жить, как будет устраиваться на работу - с младенцем на руках?
А если она отдаст его в чужие руки, смогут ли о нем позаботиться лучше, чем в свое время позаботились о ней?
Она вдоль и поперек знает систему, в которой обращаются никому не нужные дети, и не хочет, совершенно точно не хочет такого будущего для своего ребенка. Но что, если рядом с ней его ждут лишь сплошные страдания или того хуже? Так много всего может пойти не так.
По крайней мере, в приемной семье ребенок будет жив, он будет таким же сильным, как и его родители, стойко преодолеет все преграды, выдержит все удары судьбы. По крайней мере, он будет жив, здоров и всегда сыт. Так утешает себя Эмма, обнимая свой огромный живот и тихо плача под равнодушным взглядом белых стен.

Когда тяжелые роды подходят к концу, и она сквозь слезы впервые слышит голос своего ребенка, мальчика, как счастливо сообщает ей доктор, Эмма едва не задыхается от переизбытка чувств. Она отворачивается, чтобы не видеть его, чтобы не привыкать к его запаху, чтобы не потянуться к нему руками. Цепляясь за холодные скользкие поручни кресла, она сильно зажмуривается и мотает головой, глухо повторяя "я не смогу". Снова и снова, пока детский плач не становится все тише и тише, пока не исчезает совсем.
Ее оставляют в покое, разрешая отдохнуть, но наручники, держащие ее ногу прикованной к ножке кресла, не позволяют насовсем выпасть из реальности. Впрочем, сейчас Эмме все равно, где она находится. Гораздо больше ее волнует, куда забрали ее мальчика и увидит ли она его когда-нибудь снова. Она знает, что могла бы пренебречь заранее подписанным отказом от ребенка, никто бы не сказал ей и слова. Она - мать, могла ею быть, и именно ее слово - закон, даже в тюрьме. Но теперь это не имеет никакого значения.
Эмма не знает, смогла бы отдать его снова, если бы ей дали второй шанс, но она рада, что такого шанса у нее нет, потому что она все сделала правильно. Впервые в жизни она позаботилась о ком-то больше, чем о себе. В первый и последний раз.
Эмма хочет верить, что ее мальчику будет лучше без нее. Она надеется на это, потому что ей не остается ничего кроме.
Перед тем, как провалиться в глубокий сон, она задается вопросом:
Думали ли ее родители так же, когда отдавали ее? Думала ли ее мать, что Эмме будет лучше без нее?

2009, 26 лет

После выхода из тюрьмы Эмма перебирается в Калифорнию, устраивается на работу в кафе, снимает жилье и старается не нарушать закон. Надолго ей такой тихой жизни на одном месте не хватает, и она переезжает в соседний город, а затем еще в один и еще. Она путешествует, как и раньше, только теперь приходится быть куда осторожнее, потому что ей нельзя попадаться снова. Она больше не угоняет машины и почти не ворует, у нее появляются связи на одну ночь и такая же работа - от случая к случаю.
Свой двадцать шестой день рождения Эмма отмечает в небольшом баре в Лос-Анджелесе - она заказывает выпивку и увязает в воспоминаниях. В обычные дни она не позволяет себе думать о том, что прошло, не позволяет себе сожалеть или расстраиваться. Но в дни рождения она позволяет себе все, чтобы не сойти с ума. И вот где-то в середине ночи, когда бар обслуживает последних клиентов, Эмма решает во что бы то ни стало отыскать своих родителей. Она ждала уже достаточно, столько лет проведя в неведении, и теперь пришло время, чтобы узнать правду. Узнать, почему они ее бросили.
На следующий день она старательно собирает все те крохи информации, что узнала за время пребывания в руках социальных работников, ищет любые упоминания о том дне в интернете, даже нанимает частного детектива, но кроме места, где ее оставили, известного ей уже давно, не находит ничего нового.
Тогда, не желая отступать и не имея в запасе других альтернатив, она решает пересечь всю Америку и добраться до штата Мэн, до места, где все началось.
Через полторы недели она въезжает на верном желтом жуке на родину сосен и останавливается возле того самого кафе у дороги, возле которого ее нашли. Она расспрашивает местный персонал о событиях двадцатипятилетней давности, но на нее смотрят, как на идиотку, отвечая, что здесь она не найдет того, что ищет. Черта с два, она не для того столько проехала, чтобы уйти ни с чем. Эмма думает, что было бы неплохо остановиться в гостинице и разузнать обо всем подробнее, провести собственное расследование, но ее планы резко меняются, когда незнакомая женщина без стеснения припоминает ей старые грехи и берет ее под арест, обещая вернуть в солнечную Аризону. Эмму такая перспектива совсем не радует, она не собирается отвечать перед незнакомкой за то, что сделала ранее, к тому же она свое уже отсидела и ни за что не вернется обратно в Финикс. От наручников она избавляется без особых проблем, достать деньги тоже не составляет труда, а вот пройти мимо программы поиска на открытом ноутбуке Эмма не в силах. Не тогда, когда она так близко к истине.
После недолгих уговоров Клео Фокс - так говорят ее документы - заключает с ней сделку, соглашаясь помочь при условии, что затем Эмма вернется с ней в Аризону. Эмма соглашается - сейчас главное добыть необходимую информацию, а уж потом она разберется с тем, что ей делать дальше. Сделка выглядит вполне неплохо, но когда следующим утром в здании суда им не дают никакой новой информации, ничего, что натолкнуло бы на след ее настоящих родителей, Эмма впервые за долгое время срывается, и если бы не Клео, то она, вероятно, снова загремела бы в тюрьму. Женщина отводит ее в сторону и приводит в чувство, пытается мотивировать. Эмма на все согласно кивает, а сама тем же вечером тайком проникает в здание суда, чтобы самостоятельно проверить имеющиеся в хранилище документы. Там должно быть что-то. Она ведь не из воздуха появилась, у них должны были сохраниться хоть какие-то данные. Иначе и быть не может.

Оказывается, может. В папках с ее именем действительно ничего сверх того, что предоставили им служащие, но Эмма понимает свою ошибку слишком поздно - в здании кто-то есть, и ей нужно сильно постараться, чтобы уйти незамеченной. Впрочем, когда она понимает, что незваной гостьей оказывается Клео, а все здание окружено полицией, надежда выбраться сухой из воды стремительно тает. Она не ожидает, что Клео встанет на ее сторону, она вообще больше ничего не ожидает и внутренне сдается, но у женщины другие планы - она тянет Эмму за собой на улицу через разбитое ею же окно, и они сбегают. Эмма думает, что им невероятно повезло, когда Клео тяжело опускается на землю, придерживая рукой рану, из которой торчит большой осколок стекла. Клео просит ее уходить, спасать себя и попробовать начать жить заново, но у Эммы темнеет в глазах от слез и чувства вины - из-за нее вот-вот погибнет человек, а она не может ничем помочь. Не может позвать на помощь, не может дотащить ее до машины, не может ничего.
Звуки полицейских машин становятся все ближе, и Эмма убегает, отчаянно желая забыть все, что здесь произошло.
Только вот она не умеет забывать. Она помнит все, поэтому через год она наконец находит девушку с того фото, что забрала из душного номера маленького отеля. Таша. Девушка, чья жизнь сложилась лучше, чем ее собственная, однако она тоже имеет право знать о своей настоящей матери. Это все, что Эмма может сделать в память о Клео, в память о своем детстве - дать девушке информацию, которую она сама, вероятно, так никогда и не отыщет.
Из магазинчика Эмма уходит с обновкой. Теперь у нее есть броня, еще не приросшая к коже, но уже обещающая много приятных моментов в будущем.
Эмма так и не смогла сдержать данное Клео обещание, так и не вернулась в Аризону, но непременно сдержит другое - она научится отстаивать свои интересы и защищать себя. Во что бы то ни стало.

но заклятье перенесло меня в сторибрук...

2011, 28 лет

Когда Эмма переезжает, а после и обживается в Бостоне, то она и представить себе не может, чем обернется это ее решение. Она далеко не в восторге от своей новой работы залоговым поручителем, но ей платят неплохие деньги, на которые она может себе позволить приличную квартиру, да и к тому же бегать за плохими парнями гораздо веселее, чем бегать с подносами.
Даже в свой двадцать восьмой день рождения она не отказывается от работы - наоборот, выполняет ее почти с блеском и с чистой совестью ожидает окончания вечера, чтобы провести его дома за бокалом вина и просмотром Нетфликса.
Чего она не ожидает, так это увидеть на своем пороге мальчишку, который представляется ее сыном. Эмма, конечно, не верит, такое не происходит с людьми в реальной жизни. Эмма не верит, даже если налицо слишком много совпадений. Тем не менее, она соглашается отвезти его домой, потому что она не может оставить чужого ребенка у себя посреди ночи. Если это все детские капризы и желание привлечь внимание родителей, то способы у Генри весьма причудливые. Приехать на автобусе в другой штат и заявиться домой к абсолютно незнакомой женщине - немного слишком по мнению Эммы, которая всю обратную дорогу до Сторибрука не спускает с мальчишки глаз. Сторибрук. Что это вообще за название такое?

У Эммы свои неприятные ассоциации со штатом Мэн, но она старается загнать их куда подальше, потому что не может просто бросить паренька в беде. И если рассказы Генри о книге сказок поначалу кажутся ей милыми и малость нелепыми, то когда они попадают в сам город, все оказывается куда хуже. Представление Эммы об этом мире переворачивается с ног на голову, а каждый следующий ее шаг лишь еще больше ухудшает  положение.
Все в этом городке откровенно странное - люди-персонажи, места, совпадения, явления. Сторибрук будто сам над собой насмехается, в нем столько тайн и черных дыр, что невероятно сложно не запутаться. И Эмма путается, ошибается, пытается всем помочь и вроде бы у нее это даже получается, но за новой победой следует новое поражение, и в итоге она просто опускает руки. Ей стоило сбежать еще в самом начале, когда у нее была такая возможность, когда она еще не была так привязана к Генри и Мэри Маргарет. Тогда, когда она не чувствовала на своих плечах ответственность за все происходящее.
Эмма и сама не заметила, как превратилась из заблудшей гостьи в шерифа города и мать, которая не готова упустить свой второй шанс. Эмма не заметила, как быстро и легко втянулась во все проблемы города и его жителей, как оказалась в заброшенной шахте один на один с драконом, черт бы его побрал.
Она до сих пор не может объяснить случившееся, она всю свою жизнь действовала интуитивно и руководствовалась принципом - сначала делай, потом думай. И здесь этот принцип сработал как нельзя лучше. Эмма сделала все, что было в ее силах, чтобы спасти Генри, и она его спасла, а заодно и сняла заклятие с города.
Чудо, говорят они. Безумие, думает она.
Она сделала то, ради чего Генри привез ее сюда. И только теперь может обдумать произошедшее. Подсознательная часть ее верит всему, что здесь творилось, но разумная часть все отрицает, и Эмма, привыкшая больше полагаться на разум, разрывается от противоречий. Она понятия не имеет, что ей делать дальше. И внезапно появившиеся родители, которые выглядят, как ее ровесники, совсем не помогают решить назревающий душевный конфликт. Ведь все то, что она когда-либо искала, сосредоточенное в одном месте - слишком даже для нее.
Поэтому Эмма хочет лишь одного - сбежать, как делала всегда. Но она не может, потому что это бессмысленно, глупо и безответственно.
Все, что ей остается - это принять ситуацию и вновь научиться доверять. Только вот Эмма совсем не уверена в том, сколько времени это займет.