Так глупо попасться…
Вороньи крылья путались в сети. Она ощущалась непомерно-тяжёлой. Диаваль бился в ловушке скорее инстинктивно, не желая мириться с прискорбной участью, уготованной ему судьбой. Это естественное желание любого живого существа избежать боли и гибели. Но вообще, он, пожалуй, куда больше боялся не того, что его забьют палкой насмерть, а того, что просто покалечат и оставят умирать. Это было куда страшнее.
Он не рассчитывал на помощь хотя бы потому, что некому было: кругом раскинулась засеянное поле. Но ворон всё равно шумел, каркал и никак не унимался, прыгая под сетью. Со стороны эти отчаянные попытки смотрелись, наверняка, очень жалко. Вот только едва ли хоть кто-то проникся бы в этой ситуации жалостью к ворону. Уж так сложилось, что к этим птицам симпатию люди испытывали крайне редко.
И в тот момент, когда над ним уже занесли палку, чтобы ударить, тело вдруг...начало меняться, расти. Сначала он просто стал очень большой птицей, переросшей сеть, в которой оказалась, ощущающей её вес не таким уж критичным. Уже этого хватило человеку, чтобы попятиться и пуститься в бегство. Но на этом метаморфозы не закончились.
Диаваль понимал, что к нему возвращается человеческий облик, вот только не мог понять, как и почему это произошло. Король-ворон поражённо наблюдал за тем, как руки приобретают человеческий вид. Он осматривал себя и ничего не понимал. Как такое возможно? Он очень хорошо помнил, как звучало заклятие, сломавшее его жизнь, он дословно помнил условия его снятия, которые были однажды нарушены. И он был уверен, что после этого проведёт птицей всю свою жизнь. Не мог же колдун взять и передумать? Не мог же он снять заклятие на расстоянии..?
Он услышал шуршание со стороны поля и обернулся. К нему вышла женщина. Очень красивая, но явно не являющаяся человеком: голову её венчали рога, а в руке было что-то вроде посоха, уши заострённые…Он внимательно смотрел на неё, стараясь не поворачиваться спиной  догадывался, что это именно она спасла его от неминуемой гибели. Она каким-то неведомым образом вернула ему истинный облик. Значило ли это, что она сильнее того, другого? Значило ли, что заклятие снято окончательно? Или же она просто временно рассеяла его?
Он не сводил с неё взгляда. Голос его звучал странно. Он так отвык от его звука, что был удивлён себя слышать. Можно сказать - не узнал.
- Почему я оказался...в таком облике? - спросил он свою спасительницу настороженно. Он не был неблагодарным, но к магии и тем, кто ею пользуется, по понятным причинам относился с опаской.

Зрительный контакт продолжается: колдунья смотрит прямо в глаза своими, необыкновенными и не совсем человеческими. И почему-то именно они притягивают очень много внимания, будто гипнотизируя. В них хотелось всматриваться, потому что в них отражалось куда больше, чем у обычных людей.
- Нет. Не думаю. - чуть щуря тёмные глаза, отозвался Король-Ворон, - Не думаю, что лучше.
Улыбку он заметить успел, хотя это скорее была лишь её тень, мелькнувшая лишь на какое-то мгновение. Очередной взмах руки спасительницы - и на его теле появилась одежда. Из приятной ткани и привычного за столько лет чёрного цвета.
- Благодарю… - совсем растерянно отзывается мужчина, сам не представляя, за что, для начала благодарит. -  А имя… меня звали Диаваль. Давно.
Он чувствовал сомнения по поводу того, стоит ли идти следом. Но оставаться посреди поля, где тебя только что чуть не забили палками, казалось ещё менее разумной идеей, чем последовать за спасительницей в полную неизвестность.
Он подумал о том, что если она так легко развеяла проклятие, не сможет ли она помочь снять его? Могла бы ли она помочь в его беде? Ведь это он был виноват в том, что его народ разделил его участь. Никто из них не являлся виновником. Он один… Но такие просьбы всегда имеют цену. И едва ли он являлся тем, кто не знает, как дорого порой приходится платить.
- Ты спасла меня, а теперь зовешь в гости. Предлагаешь отдохнуть и оправиться и я рад принять это предложение. Но не понимаю, почему. Кто ты, Малефисента? Я никогда не видел таких, как ты. - это было, возможно, лишним любопытством, но он не старался его сдерживать. Он понимал, что она не обязана отвечать на его вопросы и что-либо объяснять. Обязанным чувствовал себя он сам. А она не просила ничего за помощь. И это казалось странным. Хотя он и опасался подвоха, но чувство благодарности за спасение жизни было сильнее и он шёл следом за Малефисентой на Топкие Болота. - Я благодарен тебе. Но… у меня при себе ничего нет, чтобы выразить это как-то, кроме как словами. - он попытался улыбнуться, но уголки губ лишь слегка дёрнулись. Он, похоже, подзабыл, как это делать. Видимо, придётся постигать это умения заново.
Повадки у Диаваля были всё равно немного птичьи: то, как он смотрел, слегка наклоняя голову, чуть искоса, то, как говорил… Определённо, он подзабыл, каково это - быть человеком. Конечно, задавая эти вопросы, он действительно полагал, что колдунья могла почувствовать, что он заколдован. Но ведь просто мощное, многолетние заклятие не снимается так просто. Разве что, женщина, рядом с которой он шёл могущественнее колдуна, наложившего на него чары. Впрочем, с законами магии он был знаком не слишком близко. Собственного опыта не имел, а со стороны судить было непросто. Он точно знал лишь то, как ощущается действие магии на собственной шкуре.
Воспоминания о том времени нагоняли на него тоску. Яркий пример того, как единственный поступок, одна только ошибка могут повлечь за собой чудовищные последствия, с которыми справиться без посторонней помощи окажется вовсе невозможно. И, по правде говоря, Диаваль не думал, что в мире всё ещё есть способ вернуть ему человеческий облик. А самостоятельные поиски - непростая задача в том случае, когда ты большая чёрная птица.

Диаваль вздохнул, снова попытавшись улыбнуться. Вышло скорее печально. Воспоминания о том времени, когда он действительно был принцем были приятными, светлыми, но от этого - болезненными. Просто из-за понимания, что того времени он не сможет вернуть, что оно безвозвратно потеряно из-за глупой ошибки. Если бы он только не связался тогда с колдовством, если бы хотя бы задумался о возможных “побочных эффектах”, то он бы прожил свою жизнь человеком, женился бы на какой-нибудь девушке, принцессе, а возможно даже и нет, правил бы своим народом, но… этому случиться было не суждено. И всё, что он сделал для своих поданных - навлёк на них проклятие. Это мучило его сильнее, чем собственная оплошность. И он даже думал, что правда сможет снять его, но не сложилось. Нет, сдаться совсем он был не готов, но вот искать способы в вороньем обличии было сложно, ведь даже по ночам он теперь не обращался в человека.
- Я и правда им был. - отозвался Диаваль, - Потом должен был стать королём и стал им. Королём воронов… - очередной вздох был тяжелее просто потому, что слова давались с трудом. Он впервые за долгие годы получил возможность говорить с кем-то о своём проклятии, но это было настолько непривычно, что приходилось прилагать усилие, чтобы ответить, - Но до ого, как стать птицей, я был человеком.
Диаваль шёл рядом со своей спасительницей туда, куда она вела, присматриваясь к магическим существам с не меньшим интересом, чем они к нему. Он не видел подобных, или же никогда не обращал внимания. А возможно, что такие жили только в этом месте. Или же в других были невидимками, умели отводить людям глаза, к примеру. Или же, дело было в том, что самого Диаваля они сейчас принимали за своего? Впрочем, места здесь были вообще довольно необычные.
- Жестокими быть не всем, но...очень уж часто они встречаются. Отвыкаешь от бескорыстного добра. Вот я и удивляюсь с непривычки. - улыбка вышла уже более человеческой. - Но про таких как ты я спрашивал не поэтому. Я знал в своей жизни только одного колдуна. И он выглядел как обычный человек. А ты - необычная. - он пытался подобрать правильные слова, но предполагал, что звучит странно.
Оказавшись внутри помещения, Диаваль осмотрелся. Да, он сам находился под действием чар, но всё равно удивлялся волшебству. Или, это было скорее сродни восхищению тем, что неподвластно.
Он не знал, был ли он на самом деле голоден. Пока он не думал о еде, но за стол сел, чтобы не расстраивать радушную хозяйку отказом от угощения. И от приглашения погостить. Он и правда чувствовал себя не то, что усталым, а скорее - вымотанным. И, конечно же, начал рассказывать:
- Я не могу сказать, сколько я нахожусь в вороньем обличье. В какой-то момент я немного потерялся во времени. Но давно… Случилось так, что я не смог выполнить условий договора с одним колдуном. И это обратилось проклятием для меня и моих подданных. И тогда ещё проклятие можно было снять. Но я не справился снова… и с этого момента я уже не становился человеком даже ночами. До сегодняшнего дня, я оставался птицей.
Раньше у меня и правда была цель. Она и сейчас окончательно мною не оставлена. Но в облике птицы сложно искать возможности. Воронов вообще не особо любят и, скажем, к свиткам не подпустят. Я хочу снять чары. Мои подданные не обязаны расплачиваться вместе со мной за мою ошибку.

Её смех, такой искренний, вызвал у Диаваля улыбку хоть и не слишком заметную. Наверное, он ещё долго будет пытаться вспомнить, как улыбаться по-человечески. У неё был приятный смех. В хорошем смысле - волшебный. И красивая улыбка.
- Это правда. Но не только из-за рогов. Ещё глаза. Они необычные. У людей таких не бывает. - он говорил то, что видел. То, что так отличало её от него, от обыкновенных людей. Да, он понимал, что человеком она и не является. Но и не стал бы пытаться отгадать того, кто же она. И на самом деле, самое большое значение для Короля Ворона было в том, что она спасла его от болезненной, мучительной смерти в теле птицы.
“Интересно, с моей смертью освободились бы мои подданные от заклятия, как в случае снятия его с меня самого? Или же навеки остались неприкаянными птицами? Что вообще стало бы с ними?” - от этих мыслей взгляд его заметно потемнел. Он сейчас никак не мог проверить и это было действительно мучительной мыслью.
- Я хотел бы ответить тебе, но не могу. - надеясь, что она не сочтёт это за недоверие, отозвался Диаваль. Он действительно не мог назвать имя колдуна. Оно крутилось в голове. Он даже помнил его как будто, но ни произнести, ни написать не мог - оно сразу ускользало. Да и визуальный образ едва ли смог бы описать, но точно узнал бы, если бы увидел. Впрочем, в последнем он уверен не был, а скорее полагался на ощущения. - Когда-то я знал его очень хорошо, но потом, после того, как мы...повздорили. Я помню, что он существовал, не смогу забыть то, что он сделал, но едва ли могу ответить на вопросы о нём хоть что-то… путное.
- Да… я не отрицаю. - он поднял взгляд, полный затаённой боли и раскаяния в содеянном, - Я тогда совершил ошибку. Причиной тому стало моё отчаянное желание. А мне не хватило мудрости, чтобы понять: то, чего хочется не всегда должно стать твоим. Даже когда кажется, что без этого нет никакой жизни. - он задумался. Понятно ли было то, о чём он говорил? Он настолько отвык формулировать понятно для других, что сейчас сомневался, что его словоохотливость хоть что-то проясняет. Обманывать, юлить и недоговаривать было не в его интересах, ведь он встретил ту, что могла бы ему помочь. Он был почти уверен, что если она захочет, то сможет. И вопрос будет лишь в том, чем он сможет отблагодарить за такой поступок.
- Чтобы снять заклятие, как было предсказано, я должен был жениться. И я даже нашёл девушку, которая пошла на это добровольно. Ради своего ли отца или потому, что ей стало меня жаль…Хотя это, конечно, вряд ли. - мужчина усмехнулся, - По сути, она была ещё совсем дитя. - он замолчал. Он хорошо её помнил. Он провёл с ней достаточно времени. Он и зла-то на неё никогда не держал за то, что вышло в итоге. Разве что - тоску и страх неизбежности, - Каждую ночь я обращался обратно в человека. Да, тогда у меня ещё были ночи. Но моя будущая жена не должна была видеть мой человеческий облик до свадьбы. Если бы всё получилось тогда, если бы ей не стало любопытно, я бы не потерял способность обращаться в человека хотя бы ночами. Я думал, что заклятье либо вовсе необратимо более, либо нужно найти того колдуна, или иной способ… Но искать способы в птичьем облике почти невозможно. И вот, я встретил тебя. - он взял бокал и тоже сделал глоток. Вино было терпкое, приятное утоляющее жажду и в то же время - приятно согревающее горло. Он и не замечал, насколько сильно хотел пить. - Я подумал...может быть, способы снять заклятие с моих людей сможешь подсказать ты? Ведь с меня ты его сняла. Или...если возможно, оно уже снято?.. - он снова примолк, глядя в её лицо, чуть сощурился по-птичьи, ожидая ответа. Это было наглостью, вот так вот просить. Но то же время, это была прямая просьба, без хождений вокруг да около и лишних слов. Он, всё же, очень привык быть птицей и отвык от человеческой манеры. Он точно помнил, что когда-то плёл паутину из слов очень даже мастерски, но теперь уже не испытывал ни необходимости, ни желания это делать. Бытность вороном вытравила многие старые привычки и не то, чтобы Диаваля тянуло к ним вернуться.

Отредактировано Branan King (08-03-2019 04:47:45)

Диаваль помнил, что маг действительно был не глуп. Он был умён. И дальновиден. Куда умнее и дальновиднее юного короля, которым когда-то был нынешний “птичий король”. Она была права. Как и в том, что он был молод. Они оба были молоды. Диаваль помнил, что даже считал колдуна другом. Наверное, дело было ещё и в этом. Наверное, именно это чувство сыграло против него: он, как это свойственно людям, оскорбился там, где стоило прикусить язык и сидеть смирно. “Друзья так не поступают.” - говорил он себе. Дружба дружбой, а за магию нужно платить. Сейчас он действительно признавал свою ошибку, но особого толка в этом не было. Диаваль задумался о том, что колдун, возможно, тогда был большим другом, чем он сам: он мог бы заколдовать его на веки вечные, не оставив никакой лазейки. Он мог поставить куда более невыполнимые условия, мог сделать его птицей без возможности обращения обратно даже по ночам и оставить те же… Он мог много чего на самом деле. И Диаваль правда верил в том, что молодой колдун был способен на что угодно. Когда они впервые встретились, его столь же восхищал этот человек, сколько он чувствовал от него опасность. Как от хищника. Нужно было прислушаться больше к ощущению опасности, а не к любопытству.
- Я помню свои ощущения и доверяю им. Я думаю, что я мог бы его узнать, если бы увидел, но не уверен в том, что это действительно будет так. Я помню скорее именно ощущения...всё остальное ускользает. Будто тогда я был слеп. И теперь сам образ вспомнить не могу. Зато знаю, что чувствовал. Как если с закрытыми глазами прийти к замёрзшему морю у фьордов: запах льда, снега и камня. И совсем немного - моря. - он вздохнул, отгоняя странную во всём этом ностальгию и отпил вина. - Вряд ли это имеет значение. Не знаю, чем это может помочь. - он наклонил голову к плечу. Плавно, на этот раз отнюдь не по-птичьи. Видимо то, о чём он думал и говорил, а может и то, что вспоминал как жить в человеческом теле, чуть сгладило птичью привычку.
- Да. Была одна девушка. - он опустил взгляд. Ему было стыдно говорить о том, что он просил у колдуна. Сейчас он и сам не знал, что тогда на него нашло, что он был готов настолько поступиться принципами и использовать чары. Ведь это всё равно нарушение чужой воли. Он усмехнулся, понимая наконец, насколько точным и честным было наказание за невыполнение договора. И насколько ироничным, - Я совершил ошибку, когда решил, что магия может помочь в любви. У любви своя магия как будто. Не подчиняется она никакой другой. Но я думаю, что эта история будет скучной для тебя. Или смешной. Не знаю уж… Сам не знаю уже, какая она для меня самого. Нелепая?
Он поднимает взгляд тёмных глаз, в котором намешано слишком много: беспокойство, надежда, нетерпение и благодарность. Однако, отвечает чётко:
- Я помню. И могу показать. Этого я не забывал никогда. Ты спрашиваешь, останусь ли я там? Я хочу убедиться, что у них всё хорошо. Я не знаю, примут ли они короля, который их подвёл. - он замолчал, осознавая, а потом внимательно посмотрел на спасительницу, - Если ты хочешь, чтобы я остался, то я останусь. Ты спасла меня, ты, возможно, спасёшь и их. И если я смогу чем-то быть для тебя полезен, я останусь с тобой.