С тех пор, как на трон взошёл молодой король, прошло совсем немного времени. Однако, его народ успел его полюбить задолго до коронации. Ещё когда он был принцем, когда отец постепенно начал позволять ему самому принимать некоторые важные решения и контролировать их исполнение, он заслужил уважение и преданность многих своими поступками, своей рассудительностью и участием. Он старался принимать справедливые решения, старался не ставить себя выше своих подданных только потому, что имел привилегии правящего. Он был из тех, кто умел быть "ближе к народу".
По сути, он слишком трепетно относился к этому "завету", оставленному матерью. Её образ он уже начинал постепенно забывать , но вот её слова - нет. Он был ещё мальчишкой, когда её жизнь забрал коварный недуг. И это казалось несправедливым и тогда и теперь. Отец правил долго и мудро до того, как его самого забрала смерть, но после того, как не стало королевы - он будто лишился собственной души и жил просто ожиданием момента, когда сможет спокойно передать власть собственному сыну. Диаваль всё ещё считал, что отец поторопился звать свою смерть. Принц, конечно, возмужал, но всё ещё был слишком молод для огромной ответственности, которая тяжестью мантии легла на его плечи. Он знал, что теперь прежде всего король, но он всё ещё был человеком. И сыном, который при всём понимании и любви к отцу, эгоистично не желал отпускать его как можно дольше. И теперь он скучал. И всё ещё не привык к отсутствию возможности просить совет. И дело было не в том, что он боялся принимать решения, или что не мог со всем справиться сам. А в том, что ему всё ещё то и дело казалось, что обернувшись после очередного приёмного дня, он увидит в глазах старого короля молчаливое одобрение, или напротив - укор. Впрочем, такие настроения он старался отгонять. Это следовало просто пережить.
Нужно сказать, что за этот год, с тех пор, как он занял трон, горное королевство ни в чём не нуждалось и дела шли прекрасно. Несмотря на свои душевные терзания, Диаваль справлялся не хуже отца, а в чём-то даже с большей доли душевности, а не долга.
Вот только одну привычку, единственную, так настораживающую его отца с определённого момента и по понятным причинам, Диаваль так и не оставил: "походы в народ". Он то и дело переодевался так, чтобы остаться не узнанным и бродил по самым людным улицам и заведениям, чтобы затеряться в толпе. Отчасти эта блажь его отвлекала, а отчасти - служила на пользу. Люди часто не говорят всей правды о своей жизни даже если спрашивать напрямую, а так можно было видеть своими глазами. Маскировка по сути была простой: одежда, похожая на дорожную, не слишком богатую, глубокий капюшон, чтобы было сложно всматриваться в черты лица. А иногда и он - излишен. Правда, много ли таких, кто, мимолётно взглянув, сможет совместить два образа? Люди помнят яркое и характерное: мантия, корона, или доспехи и чёрный гарцующий конь. Но лицо - редко. А в его лице и не было ничего особенного. Так думал король. И, безусловно, он всё так же помнил об опасностях и был достаточно осмотрителен. И знал, что его отец назвал бы его поведение легкомысленным ребячеством...
В очередной раз, закончив с необходимыми делами, убедившись, что никто не ждёт аудиенции, или не появилось безотлагательных дел, он снова вышел в город и зашёл в одно из заведений, где часто останавливались торговцы и прочие иноземцы. Это место представляло для Диаваля особый интерес. Он сел за столик и сделал заказ. Сел так, чтобы не бросаться в глаза, но сам прислушивался с интересом. Торговцы и правда были. И даже сейчас, здесь, вели свои дела. Внешность многих была непривычной для сурового горного края: слишком экзотичной, или же очень мягкой, или кожа, видящая куда больше солнца, чем бывает здесь, куда более жаркого.
...Он заметил интересного человека, слишком выделяющегося на общем фоне. Он был молод, но ощущение при взгляде создалось такое, будто на самом деле это вовсе не так. Диаваль назвал бы это "спокойная мощь". Уверенная. И хищная. Молодой король с трудом смог перевести взгляд и наваждение прошло.
