Кимберли всегда казалась ему надоедливой, что неудивительно после ее выходок, но и немного странной девочкой. Лазарь порой просто-напросто не понимал хода ее мыслей, и сейчас снова. Казалось бы, не так уж давно житья ему не давала, а теперь, хоть с иронией, но беспокоится о его злоключениях. Впрочем, так все и происходит, когда дети растут и расстаются с мыслями, будто нелюбимый учитель — зло во плоти.
— Да, конечно, я и сам об этом думал, — согласился Лазарь, откинувшись на спинку дивана, пока собака шерудила где-то за стеной. Черта с два он сдался бы белым халатам до того, как совсем припрет, а вот к ветеринарам — в Сторибруке есть ли хоть один? — обратиться был не против. Кажется, он получил, что хотел, и уже пора бы уходить восвояси, пристроить самоеда и когда-нибудь занести Кимберли коробку конфет и цветы в знак благодарности. Внезапно Лазарь понял, что не хочет никуда идти, не хочет вновь ловить только-только унявшуюся собаку и выходить в уличный холод. К счастью, Ким захотелось обсудить, как он докатился до жизни такой.
— Это собака одного из учеников. Была. Сама видела, как хорошо он о ней заботился, но об этом бы никто не узнал, если бы он не стал воспитывать ее пинками. На улице. Я шел мимо и просто... — Лазарь запнулся, вспомнив, что не было никакого "просто". Он прогуливался по спокойным безлюдным местам, с удовольствием улавливая в воздухе веяние весны, когда услышал визг, полный такого животного, но искреннего ужаса, разбавленного болью, что что-то в нем не могло не откликнуться.
Он смутно помнил, как отыскал собаку с хозяином, зато прекрасно помнил, как приподнял его над землей, как тряхнул так, что у мальчишки голова против желания мотнулась назад, и как наслаждался уже его страхом. Страхом, что обычно незлой учитель может не просто наорать или ударить, но сделать гораздо худшее — и сам Лазарь тогда прекрасно сознавал, что может, и это знание не вызывало никакого отвращения. Только чистое спокойное удовольствие. "Знаешь, почему взрослые говорят не обижать тех, кто слабее? Кому-то из тех, кто сильнее, это может не понравиться". Потом его словно по голове ударили, поставив извилины на место, и Лазарь отпустил ученика. Тот рухнул на землю и так безудержно разрыдался, что его самого чуть удар не хватил.
—Не смотри ты так, будто я его убил и закопал во дворе, всё с мальчишкой в порядке, — пробормотал он. Возможно, Ким и не смотрела на него так — как на чудовище — но сам Лазарь мысленно разглядывал себя именно таким взглядом. Подумать только, он не просто запугал ребенка, он этим искренне насладился, как отличным шоу. Даже зло порадовался, что мальчишка получил именно тот урок, что заслуживал; всё бы ничего, будь он взрослым, но давать такие уроки детям Лазарь считал неправильным, а уж свое удовольствие в тот момент почитал совершенно преступным. Он предпочел бы всё забыть как можно скорее и уж никак не хотел рассказывать такое. — Он обещал больше никогда так не делать и сбежал, бросив собаку. Я гонялся за ней битый час, а что было потом, ты знаешь.
Если быть совсем честным, меньше всего Лазарь волновался о мальчишке, а больше всего — о том, что о произошедшем станет известно, и его как минимум попросят с работы, а как максимум обвинят в издевательствах над детьми. Впрочем, судя по тому, как родители мальчишки запустили его, им будет все равно.
