За те сутки, которые Румпельштильцхен дал ей отдохнуть, что-то изменилось в Медее. Она не собиралась думать о причинах, будь то мифическое влияние Бесконечного леса, тяжесть ответственности перед третьим, последним испытанием, или сорвавшуюся с их губ связку "Наставник" - "Твой учитель". Совсем скоро её жизнь должна была перевернуться, знаменуя успех или погребая под поражением, но сколько можно бояться? Ей нечего терять, кроме самой возможности воплотить в жизнь призрачное будущее, которое себе нафантазировала. За её спиной пустота, пропасть, выжженное поле прошлого. О ней некому вспоминать, сожалеть, оплакивать. Она была уверена, что мать, как только узнала о смерти мужа Медеи, похоронила её, посчитав, что та окончательно стала чудовищем. А не вздрагивает ли мать по ночам, слыша случайные скрипы старых половиц, решив, что дочь пришла и за её жизнью? Медея не хочет знать ответ, ей хватает, что наверняка ещё и не в одной деревне её имя сродни беде, неприятностям, проклятью, которое испортило, оборвало некоторым жизнь. Этот последний свободный день Медея и впрямь гуляла по лесу и вспоминала свою прежнюю жизнь, осознавая, что ни за что не вернётся к ней. Лучше смерть. Да, она не предел мечтаний в качестве ученицы. Медея до сих пор боится проявить свою силу, словно кто-то может это увидеть, узнать, обвинить, осудить, но она умеет быть верной и старательной. Ей нужно стать ученицей Румпельштильцхена, чтобы узнать себя настоящую. Ту, что всё время скрывалась в тени чужих надежд, неоправданно загнанную, оклеветанную, вынужденную от отчаянии, непонимания и боли совершить ошибку, стоившую ей слишком дорого - жизни ребёнка. Медея слишком долго бежала. Пора остановиться, выдохнуть и побороться за то, что хочет. Это не испытание Румпельштильцхена, это испытание её судьбы. Сможет - значит, достойна жить. Нет - там ей и место, под землёй. Медея ничуть не кривила душой, когда сказала Тёмному не спасать её. Она не захочет смотреть ему в глаза после провала, не сможет слушать слова, которые тот захочет сказать, прежде чем прогнать. Пусть лучше так. Ну разве что Румпельштильцхен захочет себе новый стол.
    Медея почти не спала, даже и не пытаясь себя мучать жалкими попытками уснуть. Да и зачем? Спокойное бодрствование давало ей больше сил, чем безумные кошмары. Так она хотя бы контролировала свою фантазию и бессмысленное желание суеты в подготовке. Медея приказала себе ни на что не надеяться, а жить здесь и сейчас. В эту секунду принимать решения. Да и в конце концов, сколько можно вести себя, как глупая девчонка? У неё есть цель и есть магия, с помощью которой она должна её добиться. Всё просто и никаких вариантов, поэтому сердце бьётся ровно, настраивая на борьбу. Бежать больше некуда.
- Ваше Темнейшество, рада Вас видеть, - искренне улыбнулась Медея, когда Румпельштильцхен появился рядом. Она уже была готова - лишь удобная походная одежда и никаких запасов воды, еды или ещё каких подручных средств, которые Медея набирала все предыдущие испытания. Это было другим. Особенным. Решающим. Всё, что ей нужно - это она сама. - Разве Вы не слышали моих молитв? - сразу же, как только они появляются на новом месте, Медея деланно удивляется, мол, как же так, я старалась, но это отнюдь не издевательство - её голос звучит ровно, сообщая, что так или иначе, но она думала о нём. Сердце предательски, не поддаваясь никакому контролю, ускоряет свой ритм, заставив вид вокруг заиграть новыми красками, стать чётким, чтобы она поняла - теперь всё реально. Никакой глупой надежды. Приказала себе Медея, искоса посмотрев на Румпельштильцхена. А ведь до его появления всё было значительно проще, даже неминуемые кошмары фантазии, которая всё же подкидывала ей варианты того, что Медею ожидает. Его нахождение рядом отвлекало, потихоньку раскаляя нервы, которые она вполне успешно сохраняла целый день. На его земле. Рядом с его замком.
- И не только камни, - спокойно ответила Медея, открытым взглядом посмотрев ему в глаза. Она не знала, что он увидит - тлеющие искры упрямой, неубиваемой надежды на успех, в глубине карих глаз, решимость дойти до конца и принятие даже дурного исхода, или тающие льдинки страха, что эта встреча будет их последней. Не так уж и важно, пока Медея отпечатывала его образ в памяти. Того, кто подарит ей желаемое - саму себя. А это важно, несомненно очень важно. А выдержка, или нет, какая разница? - Вы помните, о чём я просила, - сухо сказала она. Конечно, помнит. - А теперь прошу простить, негоже заставлять призраков ждать развлечения дольше положенного, - чуть приподняв уголок губ в улыбке, Медея на мгновение задержала взгляд на длинном кружеве, спадающего с шеи Румпельштильцхена, а затем резко развернулась, направляясь прочь от него, а поближе к груде камней, которая весьма символично загораживала проход. Она не стала углубляться в разговоры о том, сколько ей осталось, зачем Тёмному возвращаться, и что ей делать, если как и в первый раз нарушит сроки. Бесполезная трата этого самого времени. Неимоверным усилием воли заставив себя не оборачиваться, дабы посмотреть, исчез ли Румпельштильцхен или нет, Медея посмотрела на заваленный проход. При желании можно было попробовать всё сделать просто и обычно - физически вытащить некоторые не такие большие камни, но что-то ей подсказывало - камни здесь давно, последний желающий, если и был, то особого рвения не проявил, чтобы от них избавиться. Да и должной физической силой Медея не обладала, не говоря уже о полном отсутствии какого-либо подходящего инструмента для подобных дел. Кроме магии. Подавив неясное раздражение, что она едва ли знает, за что взяться, Медея глубоко выдохнула, резко взмахнув рукой в сторону самого верхнего камня, который как ей показалось меньше всех был зависим от других. Камень едва ли шелохнулся, разве что почище стал от тонкого слоя зелёного мха. Хорошее начало, браво. Мрачно подумала Медея, с трудом вспоминая, что вообще хотела сделать - сдвинуть, притянуть или ещё каким образом избавиться от камня? Ледяной пласт внутреннего спокойствия, который она взрастила за сутки, затрещал и раскололся. Один. Единственный. Булыжник. И никакой реакции. А для того, чтобы даже такой хрупкой женщине, как Медея, пройти внутрь, надо разобрать их достаточно. Она вновь подняла руку, внезапно вспомнив, как соседка так же рьяно пыталась от неё избавиться в вечер перед отъездом, когда Медея зашла к ней в дом с просьбой ненадолго дать два табурета, что не хватает гостям, на что соседка в ответ жутко бросила ей "Сгинь! Сгинь! Нет ничего". Медея сама не заметила, как слишком яркая картина воспоминаний перед глазами померкла, заставив её вскинуть ладонь в сторону камней, отчего сразу три камня буквально растворились. Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, Медея едва ли могла справиться с неуместным сейчас сожалением, что со стыдом выбежала из её дома, вместо того, чтобы защитить себя! [AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (25-07-2018 23:01:12)

У Медеи проявилась или обострённая мнительность, или приступ излишней чувствительности, но стоило ей избавиться от необходимого количества камней, как ей начало казаться, что за ней наблюдают. Начинающая ведьма понятия не имела о возможностях призраков и что её ожидает внутри, поэтому была готова смириться с тем, что уже здесь не одна. Довольно легко перебравшись по камням внутрь, Медея подумала, что будь у неё впереди вечность в столь небольшом месте, то она бы или сошла с ума, или развлекалась бы с каждым, кто сделал бы глупость к ней зайти. Но сейчас она была на месте этого самого глупого гостя, которого впереди ждала лишь темнота пещеры. Не успела она даже пальцем пошевелить, как из тьмы на неё посмотрели два огромных, гипнотизирующих глаза, неестественно ярко сверкнули огромных два ряда белых зубов, и из огромной пасти в её сторону вырвался поток огня. Всё это произошло в какую-то ничтожную долю секунды, Медея не успела даже испугаться, потому что воспоминания о столь похожей пламенной расправе над двумя предателями вспыхнули неистовой яростью. Огонь - это её стихия! Она готова была здесь умереть, но не повторяя же судьбу мужа! Медея сама не поняла, что произошло, когда, встряхнув руками, сделала шаг навстречу совершенно неопаляющему огню, который буквально растаял, коснувшись её лица лёгким дуновением. Ведьма удивлённо посмотрела вокруг, не найдя никаких признаков не то что пламени, но даже неясного подобия дракона, исчезнувшего дымкой.
    - Хорошая шутка, - выдохнула Медея, только сейчас заметив, как подрагивают пальцы от ощущения призрачного дыхания смерти. Пусть и ненастоящей. Не удивительно, что немногие после такой встречи продолжали путь, а не бежали без оглядки куда подальше. Если бы не Румпельштильцхен... Помня слова будущего Наставника про эмоции, она придержала воспоминания о том дне, что полностью перевернул её жизнь - об измене мужа и его ядовитых откровениях. Вскинув руки уже с настоящим огнём на ладонях, уже она отправила один яркий сгусток пламени внутрь пещеры, освещая тьму впереди. К очередному изумлению ведьмы, огненный шар врезался в землю не так уж и далеко от неё. Или здесь ничего не было, или нужно искать какой-то потайной ход. Пользуясь тем, что с пламенной частью своей магии Медея знакома лучше, чем со всем остальным, она стоя на месте высветила огненными всполохами это небольшое подобие тоннеля, заметив дверь, конечно же в другом конце пути. Всё, как и полагается. Не иначе, как стоит сделать шаг и дальше продолжатся неожиданности. Конечно, первое огнедышащие создание было похоже на охранное, но всё же смахивало и на простое развлечение хозяина этого места. Разве не весело слышать крики ужаса, заплетающие ноги, и возможно даже видеть судорожные попытки наглецов поскорее отсюда сбежать? Медея неопределённо улыбнулась, не то с явным одобрением, не то с недовольством, что она совершенно не представляла, что ожидает её впереди. Только стоять на месте всё равно бесполезно, время неумолимо утекает, а избежать уготованной судьбой участи всё равно не получится. Отсюда она выйдет или ученицей Тёмного, или не выйдет вообще. Это её решение неизменно.
    Сделав несколько аккуратных шагов, Медея напряжённо всматривалась в тьму, едва ли освещаемую двумя огненными шарами в её ладонях, и прислушивалась к малейшему постороннему шуму. Ей не хотелось бы, чтобы какая-нибудь острая, внезапная ловушка одним металлическим свистом прекратила её жизнь. Рано, Медея ещё не поборолась за успешный исход испытания. Только стук её собственного сердца казался таким громким, что за ним она не услышала бы даже решись кто к ней подойти со спины. Едва не потеряв бдительность, она вовремя заметила, как подошла слишком близко... к обрыву. Шумный вдох, отчего огонь вспыхнул лишь сильнее. Снова. У. Обрыва. Пусть и маленького, но ямой это не назовёшь, дно не просматривалось даже когда ведьма скинула вниз сгусток пламени. Добраться до двери можно было только по воздуху, не иначе, или попытать неимоверную удачу и попробовать перепрыгнуть на другую сторону, которая хотя бы была видна в отблеске магического света. Это что, препятствия из её собственной жизни? Сначала непрошенные воспоминания с полыхающим домом вместе с прелюбодеями, то теперь эта пропасть, от которой её чудом забрал Румпельштильцхен. Но здесь его нет, чтобы спасти Медею снова. Перемещаться на расстоянии, как сделал бы это Тёмный, она совершенно не умела. Летать - тем более. Выбор был небольшой - повернуть назад или прыгать. Оценив примерное расстояние, сердце Медеи забилось с удвоенной силой. Высота заставила бы голову кружиться, если бы не тьма, царившая вокруг. Она не позволяла Медее в полной мере осознать угрозу, но и без этого было понятно - шанс добраться своими силами до другого края минимален. - Тоже мне, ведьма, - злобно фыркнула Медея, вспомнив, что должна годится не только относительно успешно управлять огнём, но и на многое другое. Если хочет выжить и добиться своей цели, то просто обязана сотворить мост. Какому магу нужна бездарная, глупая ученица?
    Ей показалось, что до появления совершенно обычного, хлипкого мостика с несколькими ступеньками, уже прошла как минимум вечность! Она никак не могла сосредоточиться, отвлекаясь на сгущающуюся вокруг тьму и тихие шорохи, не то реальные, не то придуманные распалённым сознанием, лишённого ночью сна. И всё то же упрямство заставляло её вновь и вновь пытаться сотворить что-то стоящее. Мрачно взглянув на дело магии своей, Медея была уже готова даже по этому мосту попытаться перейти - стоять на одном месте было невыносимо. Она заставила огненный шар всплыть выше и освещать ей путь, но Медея не хотела смотреть вниз, её взгляд был сосредоточен на том месте, где во мраке таилась спасительная дверь. Шаг, ещё один, третий, сердце готово выпрыгнуть из груди, пламя в левой руке то начинает гаснуть, то вспыхивает сильнее от каждого неуверенного, но такого необходимого шага. 
    Всё, что происходило дальше смазалось в сознании Медеи в один сплошной поток тяжёлого, удушающего страха, что другого шанса справиться с заданием не будет. То, что мост разрушается, ведьма ощутила сразу. Бесплотная, отчаянная попытка прыгнуть и вцепиться в край земли тонкими пальцами, выскрести шанс на спасение, закончилась неожиданным осознанием - никакого обрыва нет, она распласталась на твёрдой земле, словно  прилегла отдохнуть. Только не успела ведьма даже ощутить облегчение, как услышала тихий смех. Её огненный шар с шипением погас, будто его облили водой, а Медея смогла только громко выдохнуть, когда почувствовала, что та самая земля исчезла, и она свободно летит вниз навстречу тьме, которая заволокла и её сознание.
    Не самая страшная смерть из всех сотен вариантов, что когда-то посещали Медею после того самого побега подальше от горящего дома. Блаженная равнодушная пустота, обещающая покой, от которого она давно избавилась. Только не о том Медея мечтала, не того хотела...
    - Какая забавная. Давно ко мне глупенькие девчушки не забегали.
    Чьи-то глухие, едва различимые слова. Она жива?
[AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (19-08-2018 00:53:19)

Сознание возвращалось медленно, но всё же охотно. Медея с трудом ощущала своё тело, когда всего несколько минут назад чувствовала себя невесомым облаком, не отягощённым бременем плоти. Интересно, так ощущают себя призраки, лишённые тела? Она тяжело выдыхает, словно не дышала тысячу лет. Слишком душно. Открыв глаза, Медее пришлось приложить усилия, чтобы сосредоточиться, дабы картинка перед глазами перестала расплываться. Воспоминания обо всём, что предшествовало потери сознания, обрушились на неё разом, заставив резко вскочить с земли. По крайней мере она попыталась, едва не опрокинув небольшой столик рядом.
- Экая ты неловкая, милая, - услышала она недовольное цоканье маленького человечка, который сидел так же недалеко от неё в высоком кресле, едва ли похожем на трон. Медея смущённо застыла на месте, во все глаза рассматривая незнакомца, который казался почти настоящим, из плоти и крови. Если бы только его движения не были такими смазанными, нереальными. Он был одет в зеленый костюм, но внимание взгляда притягивал широкий пояс с золотой пряжкой и с такими же пряжками сапожки. Вот только к блеску золота Медея оказалась равнодушной - ей оно было ни к чему, как и Румпельштильцхену, которому нужен был лишь кошель. - Простите, я не хотела, - промолвила она, осматриваясь вокруг в поисках куда бы можно было присесть. Просторное помещение в земле, мягкий свет от странного вида лампад, и множество всяких разных вещиц, среди которых не было и намёка на табурет или что-то подобное. Здесь гостей не ждали с распростёртыми объятиями и угодливым гостеприимством. - Ну и как тебе? Нравится? - с любопытством спросил человечек, вырывая Медею из не самых радужных размышлений. - Появилось желание остаться здесь навсегда, прекрасное создание? - что-то в голосе хозяина всего этого богатства показалось Медее зловещим, словно он сейчас заклацает огромными зубами и попытается её, как минимум, съесть.
- Спасибо, у вас тут очень мило, но не настолько, чтобы провести здесь вечность, - неизменно вежливо отказывается ведьма, словно и впрямь спрашивают её мнения на этот счёт. Пожав плечами на отсутствие нормального сиденья, Медея вновь опускается на землю, прислоняясь спиной к земляной стене. - Очень предусмотрительно у вас вышло с дверью! С трудом можно догадаться, что она не настоящая, а вход у вас столь неожиданный. Обычно отскребаете гостей сразу прямо внизу? - в её голосе так же нет какого-то осуждения и негатива, будто это не она могла разбиться, упав с такой высоты. Но почему же всё-таки не разбилась? Хозяину стало слишком скучно, её какие-то непознанные возможности в магии или ещё какое чудо? Неважно, получить второй шанс уже великая радость для неё!
- Что, совсем не боишься? - вопросом на вопрос ответил человечек, с нескрываемым любопытством осматривая Медею с головы до ног, словно к нему подкинули какую-то диковинную зверушку. - Я могу сделать с тобой всё, что только мне захочется, ты нарушила мои границы, девочка. Не обдумала, не определила, под силу ли тебе это? Думаешь, тебя кто-то спасёт? - последний вопрос прозвучал особенно многозначительно. Призрак, в отличие от Медеи, знал о чужом вмешательстве в её судьбу, и пока вся эта ситуация ему казалась действительно интересной. Впервые за не один век. Только Медея ничего не подозревала о незримой помощи своего будущего Наставника, поэтому только нахмурилась от подобного вопроса.
- Не боятся только сумасшедшие и те, кому нечего терять. Я не сошла с ума, и терять мне почти нечего, поэтому боюсь, - но Медея тревожилась только потому, что не знала всей силы хозяина этой земли. На что он способен, чего от него ожидать? Неизвестность, да и без того богатая фантазия могли сыграть с ведьмой злую шутку, и всё же на уровне инстинктов она не боялась это необычное для неё создание. Почему-то Медее наоборот было грустно, когда она смотрела на него. - Да, вы можете сделать со мной, что угодно, но Вы уверены, что я не буду сопротивляться, надеясь, что меня спасут? Медея широко улыбается, открыто глядя в глаза человечка. Она ещё не научилась играть словами, отменно лгать, притворяться, знать о чём лучше говорить, а что стоит умолчать, использовать паутину магии в собственных целях, по-настоящему бороться за свою жизнь, используя свои силы. Всему этому ведьма хотела научиться у Румпельштильцхена, поэтому сейчас всё, что у неё было - это откровенность и искренность. Может быть, хоть это развлечёт уставшего призрака? Медея подозревала, что в мире этого больший недостаток, чем откровенного вранья. Только что искренность чувств, слов, поступков, ещё ни разу не приносили Медее добра и пользы, оборачиваясь большими проблемами, но по-другому она не умела. Пока.
- Забавная, - вновь говорит человечек и тихий звук его смеха напоминает юной ведьме воду, - честная, и храбрая. Каким же ветром тебя занесло ко мне? За какими дарами из моей коллекции ты отправилась в столь опасное путешествие? Медея еле-еле, но сдерживает мгновенный страх, когда он встаёт с кресла, тут же оказываясь рядом без особого труда. - Ты ощущаешь, как твоё сердце замедляет биение, дышать становится тяжело, кружится голова от нехватки воздуха, грудь сдавливает и рёбра хрустят от этого напряжения, тьма... - умиротворяющий, дурманящий голос пробирается в сознание, подавляя волю, заставляя чувствовать всё то, что он говорит, Медея начинает задыхаться, словно на шее сомкнулись невидимые руки, но она всё же произносит, едва справляясь с хрипящим голосом: - Именно так ощущали себя вы, когда умирали? Секунда, всё проясняется, отпуская ведьму из удушающих тисков. - Что? - потрясённо переспрашивает человечек, во все глаза смотря на Медею, отступая на шаг, будто она могла навредить ему. - Смерть. Ваша. Была такой? От предательства того, кому вы доверились по своей доброте? - голос слушается её лучше, позволяя говорить, не царапая беззащитное горло. Она потирает шею, прекрасно понимая, что никаких синяков не будет, но Медея злится. Злится на этого человечка, который даже не поговорил с ней, прежде чем заставить испытать то, что испытал когда-то он. Злится на своего мужа, из-за предательства которого сама Медея очень хорошо понимает призрака, жаждущего мести каждому, кто приблизится к нему из корыстных побуждений. Она злится на Румпельштильцхена, который непременно её не послушает, и обязательно вытащит отсюда, чтобы потом отказать в ученичестве, когда она провалит задание. Медея просто злится. - Что ты знаешь о смерти и предательстве, дитя? Ты наверняка всего недавно отошла от юбки своей матушки, и решила погеройствовать, услышав сказочку, но не поверив в её опасность? - призрак говорит это с таким болезненным презрением, что ведьма не может больше сдерживаться. Она вскидывает обе руки, создав единый огненный поток, заключивший человечка в огненное кольцо. Медея поднимается с земли, вкладывая в это пламя все свои воспоминания последних лет до встречи с Румпельштильцхеном, отдавая их магическому огню в ответ на вопрос призрака. - Не бойтесь, не причинит вреда. Пройдите по кольцу, попробуйте взглянуть своими глазами на свой вопрос, если вы не боитесь избавиться от заблуждений! Я покажу! - её голос звенит от сдерживаемой ярости, но она и в самом деле не хочет причинить призраку вреда, если это вообще возможно - сделать призраку больно. [AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (09-10-2018 19:51:25)

- Ты рассчитываешь на мою жалость? - спустя время спрашивает призрак, не глядя Медее в глаза после увиденного. - Зря. Разжалобить призрака невозможно, девочка. К чему мне твои слёзы? Они не имеют значения.
Какая глупость! Медее не нужна его жалость. Ничья жалость ей не нужна.
- Нет, не рассчитываю, иначе бы валялась на земле в припадке слёз, и рассказом, что ваш кошель единственное спасение от смерти, - сухо отмахивается юная ведьма, сжимая кулак, отчего огонь с негромким пшиком исчез. - Я показала свою жизнь, чтобы разбить Вашу уверенность в моей наивности. Я знала куда и на что иду. Но самое главное, - она замолкает, чем заставляет призрака посмотреть на неё, - увиденное Вами доказывает, что я могу Вас понять. Не просто для красивого слова, а на самом деле. Боль от предательства не вытравить ничем из груди. Оно разъело огромную дыру, в которой шумит ветер, будоража пепел несбывшихся надежд и горечи обманутого доверия. Я верила людям. Верила так, как они того не заслуживали. Ни один из них. Думаете, я буду осуждать Вас за сгубленные жизни? За месть, что правит этим местом? Или может быть доказывать, что я другая, лучше, и меня стоит отпустить? - впервые за всё время, что Медея находилась под землёй, она была не похожа на растрёпанную девчонку, которая забежала по своей глупости в опасное место, не ведая, чем может обернуться это путешествие. Её усмешка была жёсткой, как у человека, которого в своё время вывернули наизнанку и неумело собрали заново, заставив жить так, как придётся. - Я ничем не отличаюсь от тех, кто приходил к вам за наживой, услышав сказку. Только мне лично не нужно ничего, что есть в ваших сокровищах. Нужно тому, кто может залатать ту самую дыру в моей душе. Я хочу начать жить заново или умереть здесь. Равноценно, не находите? Мы можем вместе остаться здесь навечно, и дальше развлекать друг друга рассказами о гнилой сущности человека, который обязательно сначала заберётся в душу, а потом расколет её на части, или можем оба освободиться.
  Медея устало выдыхает и вновь занимает место на земле у стены, прислоняясь к ней спиной. Она понятия не имела, что делает. Просто интуитивно шла по извилистому пути искренности и понимания, до которых вредному призраку может быть никакого дела. Но всё равно продолжала говорить, обнажая то, что так усердно пыталась скрыть, спрятать, забыть. Но призрак молчал.
   - Я пыталась убедить себя, что всё в порядке. Что всё прошло со временем, что всё изменится, можно жить дальше так же, как и до того, как моё сердце разорвали на кусочки голыми руками. А с самого начала хотела быть, как все, подстраиваться под людей, дарить радость и счастье друзьям, людям, для которых шила одежду, и конечно же любимому мужу, - яда в голосе Медеи было полно, чтобы и самой отравиться, но она до сих пор была жива. - Мой спаситель появился тогда, когда я была одной ногой в пропасти. Скажите, как у близких людей получается так предавать, что не хочется жить, а совершенно посторонние люди могут подарить жажду жить дальше, воспрянуть из пепла, невзирая на последствия? - тихо спрашивает юная ведьма, глядя на то, как призрак вновь занял свой трончик и задумчиво её слушает.
   - У меня нет ответа на вопрос, никто не дарил мне надежду. Моей погибелью стал лучший друг моего сына, которого я потерял по скверной прихоти судьбы. Мальчик, росший с моим сыном всё детство, ставший мне вторым сыном, о котором я заботился и воспитывал. Он стал сиротой за год до того, как ушёл и мой мальчик. Если бы я знал, кого пригрел на груди... - негромко начал призрак, бездумно всматриваясь куда-то за Медею, возвращаясь в то далёкое, очень далёкое прошлое.
   - Этот мальчик лишил Вас сына, чтобы занять его место? - шёпотом догадалась Медея, мрачно смотря на маленького человечка, которому как никогда хотела бы подарить покой.
   - Ласковый, милый мальчик. До своего совершеннолетия, - рассеянно кивает он в ответ, подтверждая слова юной ведьмы. - Подлитый в чай яд стал мне наградой за долгие годы заботы о нём. Одного он не ожидал, что со смертью моя связь с кошелем не разорвётся, и он ему не достанется. - недобрые искорки во взгляде призрака не оставляли никаких вариантов, что было дальше.
   - Он мучился? - с мрачной требовательностью спросила Медея, едва удержав себя на месте. Настоящая история не шла ни в какое сравнение с той, что рассказал ей Румпельштильцхен. Теперь ей было мало забрать кошель, ей нужно было освободить призрака!
   - Да, - коротко ответил призрак, посмотрев куда-то слева от стены, у которой сидела Медея. - Он предупредил своих друзей, но помочь ему не смогли, оставаясь с ним замурованными в земле. Пресловутый шаг вперед - два назад, не такое уж милое заклятье, если ты начинаешь движение в сторону выхода с любой из моих вещиц, то остановиться ты уже не можешь, кругами ходя по земле, уже не различая, где низ, где верх.
   - Но вы устали, я вижу. Вряд ли моя история настолько интересна, чтобы до сих пор разговаривать со мной. Жажда мести сменилась ледяной пустотой и безразличием? - вновь понимающе спросила она. - Какая разница сколько человек покинут этот мир, если Ваша мятежная душа так и не нашла покоя - пламя ненависти не вечно, а глупцов и храбрецов, считающих себя умнее остальных и жаждущих золота, меньше не станет. Скажите, что Вы хотите? Я могу попытаться разорвать нити, связывающие Вас с этим местом и Вы будете свободны. Я вижу их, они словно цепи тянутся к вам от каждого предмета, но особенно прочный из того круглого амулета, что спрятан в стене. Или может быть, Вы хотите всё-таки развлечений? Я могу выйти и рассказать об этом месте небылицы, и тогда охотников за сокровищами станет больше, останется только придумать для них испытания. Или есть что-нибудь ещё, что я могу для Вас сделать? Я не хочу даже пытаться бороться с Вами и Вашим заклятьем, чтобы просто забрать кошель. Я хочу попытаться обменять его на то, что нужно Вам столь же сильно, как кошель нужен мне.
    Призрак внимательно и задумчиво рассматривал столь забавную девчонку, которую ему послала судьба. Он чувствовал в ней тёмное начало, только она до сих пор вела себя слишком искренне, будто жизнь не учила её другому. Что ж, возможно, это он послужит ей решающим уроком, но будет поздно. Он и впрямь слишком устал за последние столетия, но не имел никакой возможности покинуть это место. Разорвать путы заклинания, что он сам же в порыве ярости и боли предательства наложил на это место, не так-то и просто, но то, что юная ведьма видела их уже вселяло в призрака трепещущую надежду на свободу. Никто не жаждал что-то делать взамен, все хотели забрать и уйти. Вот только умений и сил у неё может не хватить, но она явно не знала, что даже сейчас за её спиной стоял могущественный тёмный, чью силу он чувствовал даже сейчас. Стоит проверить, так ли девчонка ему нужна - призрак сыграет с ней в игру, не раскрывая карт. Заставит снять заклятье, вот только ей одной это не под силу, умрёт от истощения, слишком много сгубленных душ накопило это место. Если же тёмному нужна эта девчонка и кошель, он поможет ей разрушить заклятье. Ежели нет, и он отправил её на погибель, то она умрёт и просто займёт его место. В любом случае он будет свободен!
   - Хорошо, девонька, ты права. Мы можем попробовать. Видишь вот тот...
Игра началась.
[AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (13-10-2018 20:44:43)

Куда Медея только лезет? Нашлась сильная, опытная ведьма, которой под силу совершить то, что многим даже в голову не придёт - глупость-глупость-глупость! Внутренний голос ехидно напоминал, что она и близко не похожа на Моргану, которой наверняка стоило бы просто повести бровью, чтобы подарить призраку свободу. А хотелось. Быть похожей. Быть достойной. Сильной. Если хотя бы не магически, то духовно. Она вновь вспоминает о Румпельштильцхене, отмечая про себя, что понятия не имеет сколько прошло времени с того момента, как они разошлись на поляне. И что самое интересное - как возвращаться обратно Медея так же не знает. Только рано она начала думать о свободе для себя, когда призрак всё ещё был скован цепями, а заклятье не даст юной ведьме выйти отсюда, даже узнай она где находится выход. Но судя по словам призрака, у неё ещё оставался выбор - не трогать сокровища и уйти, или постараться пройти испытание, освободив маленького человечка, тем самым добыв столь необходимый кошель. Но о чём думала Медея, когда предлагала призраку чуть ли не сделку, будто у неё есть хотя бы толика тех сил, что есть у Тёмного, который славился заключением сделок?! Ещё не стала ученицей, а уже возомнила о себе лишнего. Облизнув вмиг пересохшие от волнения губы, она внимательно слушала призрака, стараясь отгородиться от предостерегающего голоса чутья, что не сулило ей ничего хорошего. Слишком неопытная, излишне рисковая. Но нестерпимая жажда выйти отсюда, вдохнуть свежий воздух, выполнить задание и улыбнуться при виде Тёмного, который будет ждать её там, где они расстались. Конечно, неуверенный в том, что ей под силу, сомневающийся в её намерениях и уверенности желаний. Она разубедит его, докажет, что готова, что достойна. Будущий Наставник говорил об эмоциях. Они нужны ей, чтобы справиться с Заклятьем, но ярость не поможет. Ей нужно вскрыть больную рану, засыпанную землёй несуществующей могилы. Рану, которая глубже, чем любая из всех, что собраны в её душе. Ту, что так же тянется по одной тропе кровавым следом за той, что разбередила и призрака - смерть ребёнка.
    За воспоминаниями не пришлось долго копаться в памяти. Они всплыли слишком быстро для тех, что считались похороненными. Медея подошла сначала к самой тонкой ниточке заклятья, что переливалась всеми оттенками синего, начиная от светло-голубого, как летнее небо в солнечную погоду. Перед мысленным взором проносились картины, как она могла бы играть со своим маленьким сыном в лесу, показывая ему игры, что занимали её в детстве. Она бы обязательно научила его любить лес. Звонкий ребячий смех сменяется криками и стонами боли, зовом о помощи, яркие краски природы тускнеют, становятся тёмными, мрачными, трескаются, словно нечёткое изображение, напоминая ей, что это лишь иллюзия, воображение, что это никогда не было и никогда уже не будет. Могло быть, но не случилось. Ниточка заклятья начинается плавиться в её ладони, чёрным пожирающим огоньком распространяясь в обе стороны - к призраку и к небольшой чаше, что связаны между собой. А душу Медеи рвёт ветер злости, отчаяния, боли. Всё могло быть! Если бы она остановилась, если бы подумала о себе, физическом здоровье, а не о ране предательства. Если бы только не сбежала от проблем! Она вызывала то одну, то другую картинку, мешая воспоминания с фантазией, неизменно горькой, оседающей пеплом на языке, потому что Медея сама не заметила, как описывала-говорила про каждую свою несбывшуюся мечту, обязательно разрушая её затем до основания, стирая в пыль, от которой слезились глаза, проливаясь тонкой дорожкой слезы по щекам. Казалось, что она выгорает изнутри и вот-вот или сойдёт с ума, потому что начав, не могла остановиться, или просто рухнет замертво, не в силах вынести все тяжести обрушившихся камней от той идеальной жизни, которая могла бы быть. Но не случилось. За неё сделали выбор, она повернула в другую сторону, всё то, что привело её сюда, вниз. Медея не чувствовала помощи Тёмного, едва ли разбираясь в том, что творилось вокруг, слишком глубоко она погрузилась в мир разрушенных иллюзий и раздробленных сказок. Она действовала лишь по указке довольного призрака, который ощущал лёгкость и свободу с каждой разрушенной нитью. Вопреки надеждам Медеи он не испытывал к ней ни жалости, ни сочувствия, ни тем более угрызений совести за то, что с ней будет дальше. Он просто не хотел знать, что именно её ждёт. Да и стоит ли переживать о девчонке, у которой столь мощный покровитель? Это она наивное и неопытное создание не замечала ничего под своим носом, призрак же чувствовал чужую помощь, и был только рад, что не ошибся - ведьмочка была колдуну зачем-то нужна, так почему бы призраку не ухватиться за столь щедрый подарок судьбы?
   Последний тихий звон разрушенной нити, самой тяжёлой из всех, чем был связан призрак, сейчас похожий на едва различимое облако, в котором лишь угадывались черты человека. Медея не могла поверить, что у неё вышло, но думать об этом просто не было сил. В голове шумело так громко, будто тот самый водопад был всего в паре шагов от неё. Горло пересохло, пред глазами всё плыло, а руки дрожали, исполосованные в кровь нитями, которые она пыталась зажать в ладони.
   - Благодарю. Ты сделала то, на что никто бы не решился, так запомни последний совет, девочка. Всегда думай в первую очередь о себе, а потом о других. Такие сострадательные безумцы, как ты, большая редкость, а желающих использовать тебя будет предостаточно. И я не исключение. Прощай. Надеюсь, что чудо поможет тебе выбраться отсюда живой до того, как земля станет тебе могилой, - Медея едва ли различила последние слова затихающего призрака, но даже сквозь измученное сознание до неё отчётливо дошёл смысл слов раньше, чем сверху упал первый большой ком земли. Лишённое поддержки заклятья всё начало разрушаться, грозя оставить здесь Медею навсегда. Слева от неё, совсем близко, всего несколько больших шагов, отворилась дверь - точно та, что она видела по другую сторону обрыва, до которой хотела добраться. Только необходимый кошель находился совершенно в другой стороне, в небольшой груде сокровищ. Призвать бы его к себе и бежать к выходу, но сил на это просто нет, да и среагирует ли он на магию? Секунда, две. Земля всё больше осыпалась, проседая сверху. Шанс добежать до кошеля и вернуться к выходу минимален, но злая, отчаянная обида Медеи, что в самый последний момент всё рушится была слишком велика. Спасти свою жизнь и пытаться похвастаться Румпельштильцхену, что освободила коварного призрака, который не сообщил, что она останется здесь навсегда, но не добыла то, что поручено, или попытаться сделать невозможное, и возможно умереть? Все размышления занимают мгновения, сердце замирает и бешено бьётся, стоит ведьме ринуться за кошелём, уворачиваясь от особо больших комов земли. Она выполнит это задание сама, полностью! Не позволит своей слабости взять верх, не даст страху заговорить её губами в призыве Румпельштильцхена для спасения. Нет, только не снова, только не так! Горячая волна болезненного, острого упрямства и ядовитого довольства, что здесь ей и место, заслужила, подгоняют её, заставляя действовать на одних инстинктах, отключая разум. Вот он, заветный кошель, затем дверь, всего десять спасительных ступенек.... по которым катятся камни, которые Медея так непредусмотрительно оставила. Обречённый взмах руки в самонадеянной попытке освободить путь - вот и всё, на что её хватает. [AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (13-10-2018 23:26:47)

Удивляться, что получилось каким-то невообразимым чудом расчистить выход, у Медеи не было ни моральных, ни физических сил. Она без оглядки бросилась подниматься по ступеням, с силой прижимая к себе кошель, будто именно в нём заключена её жизнь. Нужно выбраться, сделать последний рывок, обезопасить себя от последствий коварного умалчивания призрака ради которого она рискнула буквально всем. Лучше бы Медея с таким же успехом рискнула преодолеть конкретное проклятье с шагами, чем помогать двуличному человечку! Но это лишь тень злости, чтобы не сдаться на последних шагах, не рухнуть на ступеньки, не позволить в эти секунды отобрать последнее, что у неё осталось - жизнь. Буквально вывалившись за пределы пещеры, Медея без сил распласталась на земле, жадно, глубоко вдыхая свежий воздух. Она прикрыла глаза, которые после полумрака пещеры слепило даже такое неяркое солнце. В голове было пусто, а в ушах стоял громкий стук собственного сердца, которое едва-едва выдержало такую нагрузку.  Медея пока не могла понять, что ей помогла не удача, благосклонная судьба или ещё какая иллюзорная сила, а вполне реальная. И это были не её неожиданно обнаружившиеся из ниоткуда силы, а чужое бережное вмешательство. Когда-нибудь юная ведьма может и задумается над чудом, что произошло с ней в этой пещере, а пока у неё было лишь одно желание - забыть навсегда обо всём, что там происходило. На том месте, где она вновь вывернула свою жизнь, вытряхнула, разорвала на части, превратила в груду мусора, красноречиво виднелись разрушения. Переводя дыхание, Медея где-то глубоко в душе ощущала удовлетворение от всего произошедшего. Чувство опустошения и стёртая с лица земли пещера знаменовали расставание с той старой жизнью, воспоминания которой она похоронила там, начало новой жизни на руинах старой. Да и что она хотела от призрака? Понимания? Сочувствия? Кошель. Вот всё, что ей было от него нужно! И только то, что он поставил её жизнь под угрозу, когда в этом не было никакой необходимости, колючим раздражением ворочалось в груди. Призрак мог просто предупредить, чтобы Медея взяла с собой кошель прежде, чем будет разрушать последнюю нить, но он не соизволил.
  - Хватит, - тихо выдохнула ведьма, прекрасно понимая причину этих разрозненных мыслей о призраке. Себя не обманешь, бессмысленная попытка оттянуть момент встречи с Румпельштильцхеном. Казалось бы, она прошла испытание, достала кошель, должна бы испытывать радость, гордость за себя, что смогла, выдержала, хватило сил и упорства. Нужно скорее звать будущего Наставника и напомнить ему, что это вроде бы последнее испытание, и она справилась, значит, доказала, что достойна быть его ученицей. Вот только не испытывала она ничего подобного. То ли всему виной эмоциональное выгорание во время этого испытания, то ли годами вбитое презрение к своей магии - ну какая из неё ведьма, да ещё и ученица могущественного Тёмного?! Уважение к себе и к своим силам, принятие без стыда, неловкости и опаски - всему этому ей и предстояло научиться. Медея не просто хотела считать себя достойной быть ученицей Румпельштильцхена, ей необходимо на самом деле стать ею. А для этого надо произнести его имя и посмотреть в глаза, услышать его решение, а потом хотя бы поспать, чтобы ощутить радость. Медея прислушалась к себе, стараясь определить, сможет ли она привести себя в порядок и в нормальном виде встретиться с будущим Наставником? Она не собиралась изображать с каким страшным трудом ей достался этот кошель, за что Румпельштильцхен просто обязан сделать её своей ученицей. Пришлось потрудиться, но не смертельно. Как оказалось. Чудом. С тяжёлым вздохом Медея поднялась с земли, еле удержавшись на ногах в первые секунды, когда мир вокруг опасно качнулся. Она всё так же прижимала к себе кошель, совершенно забыв, что саднящие, едва кровоточащие ладони могли его испачкать. На её счастье, кажется, кошель был зачарован от любого воздействия, будь то времени, природы или человека.
  - Румпельштильцхен! - с лёгким хрипом позвала Медея после того, как привела себя в относительный порядок - использовать магию, чтобы попытаться залечить ссадинки или починить другие мелкие повреждения одежды и собственного вида, она даже не пыталась. Бесполезное занятие в её-то состоянии. Будь, что будет! И только когда она увидела Тёмного, губы сами собой расплылись в улыбке. Медея отчётливо поняла, как близко была к тому, чтобы больше его не увидеть. - Приятно иметь возможность вновь видеть Ваше Темнейшество.
[AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (13-10-2018 23:27:17)

Медея никогда ранее не замечала за собой столь сильного упорства, упрямства, настойчивости. Или в какой-то момент взросления она просто перестала понимать, чего хочет, прогнулась под желания окружения, родных, друзей. Медея не хотела уезжать из своей деревни, быть вдали от дома, от матери, хотя она и желала не то уберечь дочь, не то и впрямь избавиться побыстрее. Но всё равно уехала. Потому что так надо. Сейчас же всё было по-другому. Румпельштильцхену было не надо, а она вот хотела! И нисколько не удивлялась, что он не ждал от неё успеха. Что говорить, если она первая его не ожидала, не верила и до сих пор с трудом осознавала, что третье испытание позади? Медея просто стояла, улыбалась, наблюдала за Румпельштильцхеном и думала, что чувство опустошённости не позволит ей испытывать сильные эмоции в ближайшие дни, лишь их бледную тень, но одна лишь фраза Тёмного сразу же её разубедила. Что? Даровала призраку покой? Измученное магией и воспоминаниями сердце пропустило удар и забилось с новой силой десяток предположений, как и откуда он мог об этом узнать! С силой сжав зубы, Медея заставила себя смолчать, лишь карие глаза блестели от не столь сильной яростной волны, что разжигала на её ладони огонь, но достаточной, чтобы очистить сознание и не делать глупостей, срывая с языка обвинения. Слишком много вариантов того, что мог сделать Тёмный! Медея хоть и казалась иногда полной дурой, бывало себя так и вела, но ею всё же не была. Пропустить мимо ушей столь красноречивую фразу она никак не могла. Он знал, он всё знал! Медея застыла каменным изваянием, не шелохнувшись, едва ли дыша. Усталая злость на призрака могла сыграть с ней злую шутку, если все необоснованные обвинения она вывалит сейчас Румпельштильцхену. Но он с ней играл, Медея чувствовала это, лишь слегка кивнув на вопрос, ожидает ли она, что её возьмут в ученицы. Только смолчать, не открыть рот, не позволить себе всё испортить в один момент. Это ниоткуда взявшаяся гордость воет от боли, словно выпила яда вместо успокоительного чая. Слишком. Много. Вариантов! А она никогда не жаловалась на воображение. Румпельштильцхен мог создать эту пещеру специально для неё. Призрак - мог оказаться лишь марионеткой, игрушкой, которая говорила и действовала так, как шептал ей Тёмный. Иллюзия, обман. Испытание. Он потешался над её поведением и желанием спасти его создание, подарить ему покой, которого никогда и не было? Или действительно испытывал её, хотел посмотреть, попытается ли она использовать грубую силу или возьмёт своей наивностью? Если так, подыграл ли ей призрак по желанию Румпельштильцхена? Потому что после этой фразы Медея ни на секунду не верила, что смогла сделать всё сама. В чём-то был подвох, она это знала. В несложности задания на самом деле - по её слабым силам, приправленным красивыми иллюзиями, или в помощи, которая непременно была каким-то образом оказана. Или же нет? Если всё было реальным, и история с призраком, и кошель, то откуда Тёмный знал обо всём? Подсматривал? Подслушивал? Был с ней рядом всё это время невидимым? На ней были какие-то чары, что позволяли Румпельштильцхену знать если не всё, то очень многое?
   Медея с лёгким прищуром, молча следила за Тёмным, в красках перебирая варианты всего, что он мог сделать, и признавала, что к правде могла так и не подобраться - перед ней непостижимый ни разумом, ни сердцем, могущественный маг, который одним своим приближением - очень близко - мог спутать её мысли. Одно Медея знала точно - если она только спросит, скажет, обвинит, хоть слово в этом направлении, об ученичестве можно и не мечтать. Ей нужно наступить на горло собственной жажде правды, забыть, вычеркнуть это третье испытание из памяти, не возвращаться к нему, оставить за чертой. И волей-неволей волнение перед озвучиванием решения Тёмного пересилило яростное недовольство, что с ней явно обошлись, как с несмышленым котёнком. Вопрос оставался самый главный - для чего всё это было сделано? Для того, чтобы отказать, рассказав правду - мол, сама-то ты в реальных условиях ничего не можешь, или для того, чтобы была достойная причина взять её в ученицы. Но на этот вопрос она сейчас узнает ответ. Казалось, что от напряжённого ожидания у неё потемнело перед глазами. Ну же?! Это его "А возьму!" прозвучало долгожданной музыкой, отчего Медея позволила себе чуть расслабиться. Что бы он ни сделал, какую бы игру не вёл, своего она всё же добилась. Остальное покажет будущее ради которого и стоит забыть прошлое. Всё. До самого этого озвученного решения. Заткнуть же раненную гордость или гордыню ей не привыкать.
   - Я понятия не имею, что от Вас ожидать, Наставник, - едва разомкнув пересохшие от переживаний губы, искренне ответила Медея, не преминув назвать Румпельштильцхена своим учителем, словно напоминая себе - действительно получилось, не сон. Только не успела юная ведьма хоть как-то среагировать на фразу о новом задании, как оказалась уже в родных землях перед замком Тёмного и... горы капусты. С минуту она, удивлённо приподняв бровь, смотрела на эту картину, а потом неожиданно расхохоталась. - Хорошо, что сил у меня не осталось, была бы вам прямо сейчас запечённая капустка с приятным ароматом дерева, - с лёгкой иронией отозвалась Медея, а потом вдруг резко серьёзно посмотрела в глаза Румпельштильцхена с обещанием: - Будет. И пироги, и засолы, и салаты. После моего сна. Оставите мне это на откуп прямо здесь или перепрячете добро в погреб, где я могу заняться им чуть позже? Деловой подход и лишь огонёк лукавства в карих глазах. Если он думает, что для неё какие-то задания будут считаться "недостойными" ведьмы, то он ошибается. Чтобы её напугать или унизить понадобится что-то посущественнее капусты и перспективы сделать из неё кухарку. А призрак пусть забирает в мир иной и все её подозрения, опасения и страхи. Она - Медея, юная ведьма, ставшая ученицей могущественного Тёмного мага. И это самое главное. [AVA]http://s7.uploads.ru/R7Ydf.png[/AVA]
[nick]Medea[/nick]

Отредактировано Helen Foster (16-10-2018 00:02:13)