ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [12.05.2012] Кошмар наяву
Очевидно, кошмары как-то нам помогают справляться со стрессами реального времени.
КОШМАР НАЯВУ
♢ П Е Р С О Н А Ж И ♢ | ♢ М Е С Т О И В Р Е М Я ♢ |
Мирного расставания с Харишем не получилось. Кто бы мог подумать, что помощь придёт в лице одного из кошмаров Бугимена?
Лезвия мечей с противным звуком скользнули сквозь плоть, но звука падающего тела не было. Не было ни трупа, ни отлетевшей души, ни даже отрубленной руки или ноги, только подвижный теневой кокон, сжимающийся с невероятной скоростью. Закончив свое темное дело, тьма ударилась о пол, словно проваливаясь куда-то вниз, и рассеялась. Не осталось совсем ничего, кроме крови на клинках, полу и стенах.
— Ну и хорошо. Ну и прекрасно. Сначала ведьма поджарила, теперь звереныш! — зашипел несколько покромсанный и обожженный кошмар. Мечником он, особенно по сравнению с бывшим противником, был никаким, и с оружием Зубной Феи справлялся кое-как, через его, этого оружия, отчаянное сопротивление. Он победил исключительно благодаря собственной призрачной природе, из-за которой всё, что не несло в себе ни света, ни пламени, просто-напросто проходило сквозь него. И благодаря поддержке всей окрестной тьмы, против которой мог выстоять далеко не всякий свет и огонь.
— Я на это не подписывался! — еще разок возмутился кошмар, активно стряхивая с клинков алые капли, недобро глядя на загоревшуюся снова люстру. — Ладно, ладно, подписывался, помню, — признал он секундой позже, когда тени вокруг недовольно встрепенулись. — Но могу же я пожаловаться?! — страдальчески вопросил кошмар, неаккуратно и почти театрально бросив мечи на пол. Тени безмолвствовали, и он наконец изволил обратить внимание на странно притихшую фею, которая стала невольной свидетельницей схватки. И все-таки, благодаря ему, не стала жертвой.
— Ты живая вообще? Вроде не задело ведь. Скажи, что живая, а то он меня не простит, — сместившись прямо к фее, заговорил кошмар, разве что за руку нетерпеливо не подергал. Он наблюдал за девушкой, тайно, конечно, достаточно давно, чтобы не испытывать совершенно никакого трепета перед ее статусом Хранителя. Да сейчас она и выглядела как угодно, но только не как воительница. — Эй, ну что с тобой?
Фея устала. Устала каждый день просыпаться и видеть лицо человека, которого ни капли не любит. Надежда на то, что чувства однажды проснуться, гасли с ощущением, что жизнь медленно, но верно покидает некогда жизнерадостную хранительницу. Ким чувствовала, что угасает, и как она не пыталась с этим справиться, ничего не выходило. Даже любимая работа уже не приносила того удовольствия, что раньше. Мир становился серым, безжизненным, не вызывающим никаких эмоций, и это за несколько дней жизни с Харишем. Что же будет дальше? Ким начала бояться, что если ничего не изменит в жизни, то погибнет. Хариш отказался от войны, но в результате все равно убивал, только куда болезненнее.
Решиться на разговор было сложно, но оттягивать больше не имело смысла. Он должен понять и отпустить, если и правда не хочет её смерти.
Нервное ожидание его прихода, тяжёлый разговор и этот желтоватый блеск в глазах, который раньше ей уже приходилось видеть. Тогда Хариш сдержался, а сейчас держать себя в руках повода не было. Ещё тогда в домике в лесу он обещал, что убьёт фею, если она не вернётся к нему. Лучше бы она отказалась сразу. Получается она обманула, не содержала обещания, не справилась с таким простым заданием. Как она может винить его в желании немедленно расправиться с обманщицей?
Ким казалось, что она оказалась в каком-то кошмарном сне. Нападение Хариша, появление чего-то неизвестного, тёмного. Стремительная схватка, за которой фея наблюдала, вжавшись в стену, не в силах ни сказать что-либо, ни сделать. А что она могла? Она не хотела убивать, не хотела причинять кому-то боль. Она просто хотела жить.
Кто-то крикнул: “Остановитесь!”. А нет, Ким не сразу поняла, что это был её голос, а звучал так, будто принадлежал кому-то другому.
А затем мир окрасился в красный. Фея закричала, обхватив голову руками, скатившись по стене на пол. Смотрела невидящим взглядом на оставшиеся пятна крови, на меч, отдаленно знакомый, но, в общем-то, какая разница. Она видела, как этот самый меч втянул Короля Обезьян, не оставив от него ничего.
Кошмара она увидела только тогда, когда он напрямую обратился к ней с вопросом. Да и кошмара она в нем не признала. Появись перед ней человек, вряд ли бы она видела его более чётко, чем то, что перед ней предстало.
- Кто не простит? - одними губами спрашивает она, совершенно не понимая, о ком речь. Её била мелкая дрожь, сознание путалось, в глазах темнело.
Это сон. Это всё сон.
Не выдержав потрясения, фея потеряла сознание.
— М-да, — прокомментировал кошмар, присаживаясь на корточки рядом с вырубившейся Ким. Он не испытывал жалости к ней, не чувствовал вины из-за убийства, только ощущал темное торжество. Тьма не позволяла ему страдать по таким пустякам, и он был ей за это благодарен. — Дохлый пошел Хранитель. И вот каким чудом такие слабаки смогли выстоять?..
Риторический вопрос, он знал, каким. Были вещи, о которых знали все без исключения кошмары: зловещий светлый дух, древняя как мир война, Хранители и суть их силы, страшные тайны человеческих душ, баланс света и тьмы, хрупкая магия ночи, дороги снов и прочая, и прочая... Но конкретно этот знал немного больше остальных, знал, почему на самом деле его мрачный хозяин проигрывал раз за разом и почему так погрузился в опасные планы. С тех пор, как кошмар неосмотрительно вмешался в маленькое подсознательное путешествие, в его памяти будто бритвенной сталью сам себя вырезал образ бешеной твари. С такой было бы страшно встретиться и ему — от злобы сожрет «своего» и не подавится.
Оглядев импровизированное поле боя и недовольно вздохнув, кошмар поднял девушку на руки, сквозь ее тень шагнул в ее спальню, а затем разместил фею на кровати и полюбовался результатом. Он уже предчувствовал, как в голове с холодом раздастся полумысль-полуголос темного духа: «Хорошая работа». Предчувствовал, но так и не услышал. Хозяин был слишком зол и слишком занят даже чтобы отвлечься на столь занимательное событие, как несбывшаяся смерть Зубной Феи. Она осталась в живых, и на этом всё. Теперь кошмару можно было бы и уйти, благо подопечная, вероятно, его не запомнила, но он остался. Если он отвлечется на восстановление или наведается к хозяину с докладом, а с эмоционально нестабильной феей что-то случится… Да и интересно же.
— Фея. Фея, проснись. Фе-е-ечка, утро, птички поют, зубки сыплются! — приговаривал кошмар, тормоша девушку. Он даже не сомневался, что призрачные прикосновения сработают лучше ледяной воды в лицо, и фея все-таки очнется. Как бы от радости, что спаслась, и из благодарности к спасителю не закатила истерику со швырянием мечей.
Была бы воля Ким, она бы так и осталась в блаженной темноте, но что-то холодное и жутко неприятное вытягивало её назад. Сквозь тьму она ощущала холод, слышала голос и медленно возвращалась в сознание. Пытаясь избавиться от неприятных ощущений, дернула головой, нахмурилась, но глаза открывать не спешила, словно подсознательно чувствуя, что вернётся к тому, от чего сбежала в темноту.
Фее могло бы показаться, что она просыпается после кошмарного сна. Лежала на мягком, под головой подушка, только в голове тяжесть, в груди давит, а глаза открывать не хочется.
Чувствуя чужое присутствие рядом, Ким все же открыла глаза, всматриваясь во что-то тёмное, призрачное, но жуткое. И первое, что фея испытала, это ужас, среагировав попыткой оттолкнуть и тут же села кровати, подобрав под себя ноги. Если бы не стена, возможно, она бы снова упала. Слабость не спешила отпускать, а голова кружилась.
-Что ты такое и откуда здесь? - хранительница совершенно не понимает, что в её квартире делает тёмное существо. А затем воспоминания начали постепенно начали возвращаться, и она словно наяву видит, как это самое существо убивает Хариша.
Девушка ахнула и прикрыла рот рукой.
- Ты убил Хариша - одними губами произносит Кимберли, испытывая ужас. От воспоминаний на глаза наворачивались слёзы, хотелось кричать. Еще больше хотелось отомстить существу за смерть, и фея призывает меч.
Острый клинок появляется в руке. Не контроля себя, она призвала именно тот, который когда-то забрал Кромешник и который минутами раньше отнял жизнь. На нем ещё не высохла кровь, но на красные пятна внимания фея не обратила. Она вообще не смотрела на острие, не думая, что её может ожидать какой-то подвох. Она верила, что с теми мечами связь потеряна навсегда.
- Говори, кто ты, - Ким трясет, меч не получается держать ровно, голос предательски дрогнул, а глаза застилают слезы, толком не давая рассмотреть, что же такое увидела фея, очнувшись, а инстинкты молчали, заглушенные испытанными потрясениями.
Уловив в фее признаки пробуждения, кошмар перестал нести чушь и убрал руки, а получив толчок, обиженно хмыкнул и вовсе отступил от кровати на пару шагов. Хранительница выглядела жалко, однако ее состояние не заставило его ни порадоваться, ни опечалиться.
— Не «что», а «кто». Я — твоя т… — начал было кошмар, но девушка вдруг ахнула, словно он как минимум уличил ее в попытках создать ячейку общества с Сантой, а то и с кем похуже, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Человеческая форма кошмара пошла рябью от раздражения: — Ну что еще?
Слова феи были совсем не слышны, но, будучи одним из тех, кто призван запугивать и путать мысли, он из исходящей от нее гаммы чувств буквально выловил, что она хотела сказать. Отпираться от обвинений кошмару было нечем и незачем.
— Да! Я убил этого блохастого, — подтверждение разнеслось по комнате громко, с нескрываемой гордостью. Кошмары жили в мире, пропитанном местью, злобой и яростью, где убийство не только не было поводом для грусти, но и отмечалось, как праздник, а то и получало одобрение от самого хозяина. Его собственный клинок, направленный на него же, заставил кошмара отшатнуться с тихим шипением. В темноте широко известно, что Зубная Фея проявляет благодарность странновато, но угрожать спасителю мечом...
— Дурацкие светлые! — зашипел кошмар громче и злее. Он проклинал тот день, когда Повелителя Кошмаров и эту противную фею что-то связало настолько, что в результате пришлось защищать Хранительницу. — Я — твоя тень, — недружелюбно буркнул кошмар, не сводя взгляда с клинка. Он выразился не совсем верно, ведь, когда он появился, настоящая тень девушки никуда не делась. Лишь повторил за хозяином. — Я должен был приглядывать за тобой и я, видит Тьма, это делал, — обиженно шипел кошмар, а потом вдруг, понимая, что меч никуда не делся, а в фее проглядывает целая жажда мести, заистерил пуще испуганной девушки: — Я вообще-то тебе жизнь спас! Можно не тыкать в меня всякой хранительской дрянью?! Как он вообще тебя терпит с такими привычками?!
Проскользнувшая в голосе гордость вызвала у феи отвращение к существу. Она никогда не понимала, как можно гордиться тем, что отнял чужую жизнь. Да, когда она и сама хотела убить Хариша, но это было так давно, что она предпочитала не думать об этом. Она нашла в себе силы простить его, а в результате прощение обернулось против неё же самой. И, тем не менее, смерть Хариша принять оказалось тяжело.
На меч нечто среагировало остро. Это было ожидаемо, иначе не имело смысла вообще меч призывать, а так Ким наблюдала, как меняется интонация, приближаясь к панике. Обычно хранительница не прибегала к угрозам, но сейчас испытала толику удовлетворения от реакции. Стоит признать, правильное реакции. Меч позволил бы избавиться от создания тьмы, если бы что-то не говорил спасении. Кого-то спас, кого-то убил, фее от этого не легче.
Но чем дальше, чем меньше было понимания.
- О ком ты говоришь? Почему приглядывал за мной? Или сюда подойдёт больше «следил»? – Ким совершенно запуталась. Последние мгновения перед обмороком она едва ли помнила. Всё сливалось в одно большое размытое пятно, и когда появился кошмар, она тень встала на защиту или не запомнила.
Тень…
Какая, к Бездне, тень?
Ким от досады вспоминает о Бездне. Бездна, Кромешник, кошмары… Да нет, смешно.
Свободной рукой девушка трёт висок. Как же она устала от всех этих загадок. От всего. Хочется обратно, в Пунджам Хи Лу, к помощницам, летающему слону, к детям и зубикам, пока ещё в своём уме.
- Я не уберу меч, пока ты мне всё не объяснишь, - произносит Ким устало. Единственное, что она делает, это убирает меч в сторону, чтобы не пугать новоявленного защитника. Смешно-то как! Фея бы посмеялась, если бы ей не было так плохо, а сознание не путалось, пытаясь выбраться из хитросплетений новых загадок, от которого разве что голова болела.
— Я не стану отвечать, пока ты не уберешь меч! — заявил кошмар, незаметно подзывая поближе парочку песочных коней, но заставляя их оставаться в тени. Мало ли, придется зафиксировать Хранительницу, как сумасшедшую, а комнаты с мягкими белыми стенами под рукой не откажется. Сам кошмар мог убраться в любую секунду, провалившись хоть прямо под пол. Вернее, уже не мог, потому что слова феи неслабо его зацепили. Она не только не убрала меч, но и поставила ультиматум на его ультиматум!
— Ты думаешь, я тебя боюсь? — с вызовом фыркнул кошмар. Ему трудно было определить границы своей совсем немного опробованной силы, с которой хозяин еще только учил его взаимодействовать. Кошмар точно знал: он много сильнее песочного коня, но, конечно, слабее духа тьмы. Точно так же, как любой Хранитель. Мысль о том, чтобы проверить, сильнее ли он Зубной Феи, ему даже в голову не пришла, слишком опасна.
— Да я был создан для сражений! — самодовольно выдал кошмар, разве что нос не задрал, да и то потому, что нос довольно слабо выделялся на темно-сером мареве, заменяющем ему лицо. Однако в следующее мгновение он резко посерьезнел: — Но я не смогу поранить тебя, тогда нам всем будет плохо. Тебе-то, светлой дурехе, этого, конечно, не понять, — он снова перешел с речи на привычное чуть ли не змеиное шипение. — Тебе, я уверен, вообще будет все равно, если я из-за тебя опять пострадаю! Я же кошмар, — признался он язвительно, — я, по-вашему, не должен существовать!
Тени вокруг мигом зашептались, но шепот этот, укоряющий, успокаивающий, абсолютно мистический, был слышен только кошмару. Он тут же, бурча что-то себе под нос, успокоился и даже перестал покрываться мелкой колючей дрожью от возмущения.
— Ну хорошо, хорошо, я ей расскажу… — смирился кошмар, а потом вновь обратился к фее: — Хозяин послал меня следить, чтобы какой-нибудь блохастый тебя не убил или ты сама не убилась. Мне, честно говоря, вообще не улыбается смотреть за всякими светлыми дурехами, пока... — кошмар вдруг оборвал сам себя, чуть ли не суеверно скосившись на выход из спальни. Там был виден свет из другой комнаты. Кошмар снизил голос: — Пока их собственный хозяин занят черти чем. Надеюсь, объяснять, кто есть кто, тебе не надо? — ехидно спросил кошмар. — Приказ я исполнил и вообще стою тут распинаюсь добровольно. А ты все еще тычешь в меня этой железякой. Между прочим, нашей железякой!
Убирать совсем меч фея и не подумала. Она не знала, чего ожидать о так называемого защитника, а потому предпочитала обезопасить себя, пока не будет уверена, что угрозы для неё нет. Пусть довольствуется тем, что она перестала меч направлять на него.
Ким чуть склонила голову на бок. Она и не пыталась вызвать страх, она всего лишь хотела получить ответы на вопросы, а затем пусть катится на все четыре стороны. Сражаться не хотела. Она не чувствовала себя настолько уверенно, чтобы вступить в бой с неизвестным существом, который совсем недавно справился с сильным воином. Хранительнице же хватило бы одного толчка, чтобы упасть, возможно, поэтому она всё ещё сидела на кровати, боясь не устоять, если попробует встать.
От очередного пафосного заявления Ким презрительно кривится. Нашёл, чем гордиться! Сражения - не повод для гордости.
Однако, в следующие мгновения выражение лица изменилось. Фея нахмурилась, понимая все меньше, а затем последний кусочек пазла встаёт на своё место. Или наоборот, вызвал ещё больше вопросов.
- Но кошмары не выглядят как люди, - пролепетала фея, совершенно по-новому смотря на кошмара. Быть не может! Он не может быть кошмаром!
Пока Кимберли пыталась понять, когда кони приобрели очертания людей и получили способность разговаривать, кошмар кому-то ответил. Ким напрягается и осматривает комнату в поисках ещё одного незваного гостя, но как бы она не пыталась, никого не увидела.
Впрочем, о невидимом госте забыто было быстро. Она знала только одного человека, которого кошмар мог назвать хозяином, и от упоминания Кромешника по спине пробегает холодок. Зачем ему следить за феей? Или он следит за всеми Хранителями? Зачем он создаёт новых кошмаров?
Давний разговор вновь всплыл в памяти, напоминая о желании тёмного духа отомстить тем, кто когда-то его одолел. Ничего с тех пор не изменилось, он всё ещё хочет мести.
Летуния растерянно посмотрела на меч, только сейчас заметив кровь. Вздрогнула и тут же швырнула меч под ноги кошмару.
- Забирай.
Ким обняла согнутые в коленях ноги, опустив голову. Страх как рукой сняло, а понимания больше не стало. Кажется, стало только хуже.
- Кромешник следит за всеми Хранителями? - наконец спрашивает она, промолчав почти минуту. - Как давно? Он собирается мстить?
Мысленно девушка готова молить, чтобы на последний вопрос, ей ответили «Нет», но глупо было бы на это рассчитывать, если вообще ответят. Кошмар может исчезнуть и никто его не остановит или убьёт хранительницу, что для него будет правильным, он же сам признался, что создан для сражений, смерти и кто его знает, для чего ещё.
Кошмар на действия феи смотрел не менее, а то и более презрительно, чем она на него. Нежелание сражаться, даже когда тебе или тому, что ты ценишь, угрожает опасность, было низостью и слабостью для него. Поэтому фея, которая даже меча не подняла на врага — зато вот на спасителя всегда пожалуйста! — не вызывала никакого пиетета и никакого одобрения с его стороны. Однако и в кошмаре жило эхо беспокойства об этом несуразном создании.
Он не стал комментировать абсурдное заявление, будто кошмары не могут выглядеть по-человечески. Будь желание хозяина, он бы и деревом пророс, и котом замурчал, и рыбой поплыл. Когда меч все-таки отправился в полет, кошмар отпрыгнул в сторону, неприязненно глядя на гулко стукнувшуюся о пол «железяку». Он все-таки подобрал меч, дождался, когда голова песочного коня, высунувшаяся прямо из тени под кроватью, протянет ему второй, и поставил мечи к стене. Он догадывался, что лучше бы протереть оружие, однако пятна крови напоминали о недавней победе, и кошмар злорадно ухмылялся, глядя на них.
— Я что, похож на идиота? — сквозь зубы процедил кошмар, снова уставившись на девушку. Он доподлинно знал ответы на все заданные вопросы, но и не думал озвучивать их ни одной живой душе. Во времена, когда вот-вот может разразиться очередная битва, докладывать Зубной Фее, что и как делает и планирует Повелитель Кошмаров — это было бы настоящей изменой, даже если фея из статуса «враг» перешла в «никудышный враг». Перебежчиком кошмар стать попросту не мог, и не только потому, что сама мысль об этом вызывала у него явный приступ злобы и отвращения. — Не сказал бы, даже если бы у меня были куриные мозги, как у тебя! — обиженно даже бросил кошмар. — Я слежу за тобой, чтоб ты знала, чуть ли не с момента своего создания. И за это время ни наяву, ни во сне ты не сделала ничего достойного, — проникновенно поделился кошмар, сместившись к изголовью кровати. — И да, я буду следить, пока не отзовет хозяин, даже не пытайся от меня избавиться.
Идиотка с куриными мозгами… Да, всё именно так, а кошмар всего лишь верно подметил и нет смысла с ним спорить и пытаться убедить, что с феей не всё потеряно. Наверное, где-то в глубине души, сильная фея, та, которая в прошлом смело сражалась и не сдавалась, крутила пальцем у виска и тоже считала, что с годами ума не прибавилось, а наоборот, его стало слишком мало. Иначе бы не связала свою жизнь с Королём обезьян, не влюбилась бы в Повелителя Кошмаров, не раскисла бы от количества трудностей и меч бы добровольно бы не отдала. А она отдала и не стала призывать другой, ещё не испачканный в чужой крови. Чистый, острый, блестящий, с частицей той же магии, что была в тех мечах, что забрал Кромешник.
На заявление о достойных поступках, или точнее об их отсутствии в последнее время, Ким тоже не могла поспорить. Она считала, что будет достойным выбрать жизнь вместо войны, помочь с проблемой Хариша, а в итоге всё испортила. В итоге разбита сама, а Хариш мёртв, оставив как память о себе следы крови по всей гостиной.
Ким не имела ни малейшего представления, как будет стирать кровь. Не хотела дотрагиваться, даже не хотела выходить из комнаты и смотреть на последствия разрыва.
- Мне ну нужно, чтобы за мной следили. Спасибо, наследился уже. Поможешь отмыть кровь и возвращайся к хозяину, - фея не взглянула на кошмар, пытаясь встать. Качнулась и удержалась только благодаря тому, что ухватилась за кошмара. Ощущения неприятные, хотя холод был знаком. Слишком хорошо помнила холодные руки Кромешника, но тот холод ей нравился, а холод, исходящий от кошмара приятным вряд ли назвать можно.
- С кем ты разговаривал и много вас таких, охраняющих меня? – фея хотела съязвить, но не получилось, но и не смогла забыть, как кошмар кому-то отвечал ранее. Руку она всё же убрала, несмотря на то, что голова по-прежнему кружилась. Она справится, нужно только не забывать, что не одна. Хотя нет, от этого не лучше.
Кошмар не был живым и не дышал, но на сей раз вздохнул так глубоко, словно был ныряльщиком перед погружением. В такие моменты он как никогда остро понимал, почему и хозяин со всей его мрачностью бесится из-за Хранителей.
— Чем ты слушаешь, треклятая Хранительница, Тьма поглоти всю вашу породу?! — продолжить возмущаться ему не позволило то, что вставшая девушка самым наглым образом схватила его и кошмар волей-неволей ее поддержал. Хотя не испытывал к тому никакого расположения и с радостью поглядел бы, как фея шмякается на пол, желательно, в какую-нибудь курьезную позу, чтобы можно было съехидничать. — Ни с кем я не разговаривал. Это был шепот темноты.
Кошмар и сам едва ли понимал, что это и как происходит, а если бы и понимал, объяснять фее не стал бы просто из вредности или из мысли, что нечто похожее у Хранителей бывает со светом.
— Я тебе не домработница, я тень! Ничего я оттирать не буду, — отрезал кошмар, радуясь, что лапать его перестали. В его устах слово "тень" звучало не менее гордо, чем признание в убийстве. Словно окончательно подводя черту, кошмар многозначительно изрек: — А ты мне не хозяйка, чтобы командовать тут.
Фею такой расклад явно в восторг не приводил, но это кошмара пугало меньше всего. Он был послан защищать, и он защищал, а помогать Ким из альтруизма не мог по причине его полнейшего отсутствия. Добрый человеколюбивый кошмар — где это видано? Таких не создают, и сами такие не появляются, а появлялись бы, участь их ждала бы печальная: не собратья уничтожат, так любимые люди сами и сожгут.
— Могла б хоть "спасибо" сказать за жизнь спасенную, вместо того, чтоб надо мной тут издеваться.
Ким не верила кошмару и по-прежнему относилась с осторожностью, хотя, казалось бы, её поведение говорит об обратном. Фее и правда в какой-то степени было безразлично, что будет дальше, но даже это не стало поводом больше доверять созданию Повелителю Кошмаров. Вот уж кому доверять точно не стоит. А верит, потому и нет в руках оружия. Не хочет убивать творение тёмного духа, подозревая, что это приведёт Кромешника в ярость.
Фее стыдно за себя и свои мысли. Даже сейчас она не может забыть о Кромешнике, а ведь именно он подослал кошмара. Если бы не он, может, ей удалось бы остановить Хариша. Он же говорил, что не причинит ей вреда, должно было что-то сработать. Что-то обязательно бы сработало, если бы только ей дали немного больше времени.
- Будешь! - твёрдо произнесла Ким, не собираясь слушать возражений. Сама удивилась, что голос при этом не дрогнул, как это случалось раньше. Даже во взгляде проявилась твердость, вызванная злостью на вмешательство кошмара.
Последнее же замечание и вовсе сработала как спусковой крючок, после которого злость трансформировалась в ненависть, которая непременно требовала выхода.
- Спасибо? - зло прошипела фея, практически точь-в-точь воспроизводя шипение кошмара, сжимая ладони в кулачки и только чудом сдерживаясь от того, чтобы не нанести удар. - Я не просила тебя вмешиваться! С чего ты вообще взял, что меня нужно спасать? Приказ хозяина? Катись во Тьму вместе со своим хозяином! - неосознанно хранительница снова призвала меч, но не направляла его на кошмара. - Если бы я хотела смерти Хариша, я бы не ушла к нему. Я спасти его хотела, а не убить! Ты все испортил! - Ким трясло от злости, от переживаний и от осознания, что все рухнуло. Всё, чего она хотела добиться, пошло прахом из-за вмешательства тёмного. - В конце концов, если бы он меня убил, хуже бы не стало. Тебе заботой меньше и хозяину твоему радость.
Голос все-таки надломился, а на глазах выступили слёзы. Как бы фея не пыталась держать себя в руках, как бы не злилась, она возвращалась в одному и тому же: к слезам, слабости, к боли, которая стала постоянным спутником. Пора бы уже привыкнуть, но нет, не получается. В конце концов, если она не безразлична Кромешнику, почему он не явился сам? Глупости! Конечно, она ему безразлична! И кошмар всего лишь для того, чтобы следить за Хранителями.
- Ты уберешь кровь, а затем исчезнешь навсегда, - Ким прислонилась к стене, выронив меч. Лишь чудом она держалась на ногах, но это не мешало ей сверлить взглядом кошмара.
- В гостиной порядок, госпожа. В этом, - полупрозрачный дух воздуха презрительно скривился, кивком указывая на кошмара, - мы не нуждаемся.
Фея выдохнула, услышав голос элементаля, а его поддержка оказалась как нельзя вовремя.
— Ты... Да чего ты... Да что ты несешь... — пытался вставить кошмар, не веря тому, что слышит, и даже попятился. Такие умозаключения казались ему настолько нелепыми и неправильными, что он с огромным трудом смирялся с тем, что кто-то способен так искаженно думать. В довесок к этому до кошмара долетело неприятное, леденящее эхо хозяйского недовольства: их с феей препирательства смогли отвлечь Повелителя Кошмаров от дел, пусть совсем немного и ненадолго. Кошмар поежился и уже не зашипел, но злобно зарычал, подражая создателю: — Дуррра, он бы тебя просто!..
Однако фея озвучила это сама, чем окончательно повергла кошмара в нескрываемый шок настолько, что он даже меч, уже третий за сегодня, старательно игнорировал. Кошмар хотел бы выдать новую язвительную тираду об умственных способностях девушки, но той уже, казалось, было не до словесных баталий.
— Черта с два! — откликнулся кошмар, сложив призрачные руки на груди. От злобы, от капли внимания хозяина, от близкой возможности получить мечом по шее он из темно-серого стал совсем черным, таким, каким и должен быть. Реплика появившегося из неоткуда воздушного элементаля и вовсе повергла кошмара в ярость. Еще какой-то пылесборник будет о нем отзываться, как о последней букашке!
— Этот или тот, а я, в отличие от всяких слабеньких человеческих рабов, служу изначальной силе, — с ненавистью процедил он, не глядя на полупрозрачного смазливого эльфа, словно он не был достоин и взгляда. Кошмар непримиримо отчеканил фее: — Я буду! Тебя! Защищать! Истеричка!
Он явно собирался стоять на своем чуть ли не насмерть. А может, и насмерть. Кошмар не распространялся о том, насколько непреложен для него приказ.
Как же раздражало упрямство кошмара! Напоминало Кромешника, только не могла вспомнить, когда тёмный дух был столь же упрямым. Впрочем, тут и думать не надо. Одно его стремление к мести чего только стоит, а остальное не так важно. Или нет, то тоже было важным, но не помнила, что именно.
Фея решила, что попытается вспомнить позже, когда успокоится и придёт в норму, выйдя из состояния овоща, не способного без поддержки стоять на ногах, но нашедшего в себе силы на спор с кошмаром. Злость придавала силы, но стоило ей отпустить, как снова хотелось снова отключиться и никогда не просыпаться.
Элементаль поддержал лишь слегка, оказывая минимальную помощь. Ким этого хватало, чтобы устоять на ногах, о большем она просить и не хотела. Об уборке духа воздуха она тем более просить бы не стала и могла только догадываться, почему он выполнил работу, которую делать был не обязан.
- Я никому не служу, - холодно и всё с теми же высокомерными нотками отозвался эльф. И несмотря на наличие браслета, оспаривать данный факт хранительница не посмела. - В этом моё преимущество перед тобой, жалкая шафка тьмы.
Элементаль пошёл рябью, сделав шаг вперёд и став ещё более прозрачным. Ещё немного и станет ветром, тогда ему ничто не помещает напасть на кошмара.
- Стой! - фея схватила духа за руку, чем вызвала у него раздражение. - Он уйдёт, - игнорирование далось с трудом, слишком выразительным был взгляд и многообещающим, при этом ничего хорошего не обещал. - Уходи! Я не хочу, чтобы за мной следили. Я не нуждаюсь в защите.
- Нуждаешься, - тут же была перебита духом, и теперь уже фея раздраженно посмотрела на эльфа.
- Если Кромешник хочет приставить ко мне кого-то из своих..., - слово "тварей" так и просилось с языка, - созданий, пусть скажет об этом лично, а не подсылает тайно.
Ким хотела бы с ним встретиться, узнать, какого черта он вмешивается в её жизнь, всё портит и при этом не думает появляться сам.
- Заодно при встрече поблагодарю его за спасение, - прозвучало иронично, что говорило о том, что и к Кромешнику за вмешательство Кимберли благодарности не испытывает.
— Брехло на позолоченной цепи! — уничижительно бросил кошмар в ответ на новый выпад заносчивого пылесборника. Затем в нем, в песочных конях поблизости, в тенях, в самой темноте вокруг что-то рывком изменилось. Кошмар все еще пребывал в крайне злобном расположении духа, но это теперь проявлялось не в судорожно жарких рыках и выкриках, а в остром, как кромка льда, презрении. Тьма в последнее время часто содрогалась от столь резких переключений, и это заставляло кошмаров поволноваться.
— Нет, — уже в который раз отказался кошмар, исподлобья сверкая глазами. А затем он неожиданно подтвердил слова треклятого воздушника: — Да!
Хоть в том, что девушка нуждается в защите, сошлись два странных духа. Меж тем ни рывок элементаля, ни заявление феи не заставили кошмара сместиться ни на миллиметр. Только потом, внезапно почувствовав в этом необходимость, кошмар ударился о стену, где стояли мечи, и растворился в тенях вместе с ними. Конечно, сделать это так же умело, как хозяин, он не мог, поэтому место, где кошмар находился, можно было угадать по углям-глазам и шелестящему голосу.
— Если хозяин не пришел, значит так было необходимо, — сказал кошмар, словно истину в последней инстанции поведал. — И я, может быть, озвучил бы парочку догадок, почему, — нарочито скучающим тоном произнес он. — Но, видишь ли, ты с твоей привычкой тыкать мечами и ручными сквозняками во все, что движется, не вызываешь никакого доверия. Вдруг мечом поблагодаришь?
Последняя тирада была пропитана колючим ехидством. Затем кошмар снова никуда не исчез, лишь переместился в другую тень, стремясь не оставаться подолгу в одной точке, и переключился на элементаля.
— А ты не вздумай мне мешать, иначе встретишься с черным ветром, — наконец выдал кошмар уже настоящую, серьезную угрозу. Он понятия не имел, насколько боятся воздушные духи озвученный ветер и насколько ненавидят, не знал даже, что это за дрянь. Однако знал, что это насквозь темное и безумное явление, подвластное хозяину, и опасаются его точно.
Дух выглядел спокойным, по-прежнему демонстрируя высокомерие по отношению к кошмару и неразумной в его понимании феи (хотя почему только в его?), однако хранительница через связь с бралетом ощущала гораздо больше, чем можно было увидеть невооружённым глазом. Она чувствовала гнев и желание расправиться с отродьем тьмы. Как бы Ким не относилась к кошмарам, поддержать элементаля она не могла. Ей нужна смерть, одной на сегодня хватит, ей нужны ответы на вопросы и согласие кошмара исчезнуть из жизни феи, но судя по упрямству, она слишком много просит.
Ким бессильно зарычала. То они поубивать друг друга хотят, то сходятся на том, что фею нужно защищать. Не хватало только, чтобы они сошлись во всем остальном и стали опекать уже вдвоём. Можно будет смело лезть в петлю. Впрочем, уже сейчас этого хочется с такими-то защитниками.
- Бесите! - озвучила своё отношения фея ко всему сразу. Духи бесили особенно, что тёмный, что воздушный.
Интонация, с которой Кимберли произнесла фразу, отвлекла эльфа от угрозы кошмара, на которую, к слову, он никак не среагировал. Или, если быть точнее, в исходящем от духа фоне ничего не изменилось: тот же гнев, что раньше, и изрядная доля высокомерия, которая всегда сопровождала элементаля.
- Простите, но вы как королева летуний нуждаетесь в постоянной защите. К тому же, при всем моём уважение, вы не можете быть воином. Война - не женское дело.
Королева летуний со стоном опустилась на пол, услышав старую песню духа.
О месте женщин в мире он говорил, не таясь, чем немало раздражал. Никакого уважения к слабому полу, потому что для него женщины - слабы, а имея титул королевы автоматически превращаются в фарфоровых кукол, которых надо оберегать. При таком раскладе иметь рядом кошмара и то лучше. Пусть и упрямый кошмар.
- Не буду я в тебя ничем тыкать. Скажи, пожалуйста, - едва не взмолилась Ким, чем заслужила очередное неодобрение духа.
- Никакого самоуважения, - фыркнул элементаль и растворился в воздухе, но при этом не покинул квартиру.
Кошмара весть о том, что он бесит Хранительницу, только порадовала. Одним из навыков, крайне полезных для темных тварей, было как раз умение вывести врага, — ну и что, что девушка не совсем враг! — из себя. Именно так его хозяин много лет назад получил два противных его природе меча: испугал и разозлил фею. Услышав, что элементаль думает о женских судьбах, кошмар и вовсе прыснул бы, если б не заставил себя смолчать. Он не мог представить королеву исконно воинственных, как он слышал, летуний, да еще и Хранительницу, в образе бесполезной декорации при дворе гипотетического короля.
— Погоди, феечка, тебе не кажется, что в воздухе разнесся запах трухлявого пня? — звонким девичьим голоском поинтересовался кошмар, щуря довольные глазища из тени. Когда был виден, он выглядел так, что по внешности его нельзя было определить пол, и говорил то грубым ломким "кошмарьим" голосом, то безликим рыком-шипением, но теперь утвердился в новом звучании на "радость" воздушному духу, чье присутствие ощущал. Он просто не мог не ухватиться за этот пылесборников стереотип.
— Мне показалось, тебе будет спокойнее, если я буду менее кошмарным. Это полезно для болтовни, — все в том же тоне невинно выдал кошмар, вышагивая из темноты в образе хрупкой смуглой девушки лет семнадцати от роду, с рыжими волосами и лимонными глазами, в скромном платьице. Эта особа точно понравилась бы элементалю соответствием его взглядам, если б не была темной тварью. Кошмар, изо всех сил тянущийся к коварству, подобному хозяйскому, мысленно похвалил себя за такой финт ушами. Предчувствуя некоторое непонимание со стороны феи, он многозначительно добавил: — Это не чтобы позлить твой сквозняк! Так я выглядел где-то полсотни лет назад, когда умер.
Врал кошмар или нет, но возвращаться в прежнее обличье он не спешил, только скромно поправил платьице, переступил по полу туфельками и недобро по-прежнему ухмыльнулся.
— Так на чем мы остановились?..
Фея понимала, что её поведение никак не говорит о самоуважении, давно упала в своих глазах, может, в глазах окружающих и страшно подумать, что о ней думает Кромешник. Её не должно это волновать, но так просто выбросить его из головы не получается, как не пыталась. Теперь этот кошмар, как напоминание, собирается постоянно ошиваться рядом, словно в насмешку над чувствами.
Ким опустила голову после замечания элементаля, признавая его правоту, а вопрос к кошмару повторять не стала, полагая, что, скрывшись во тьме, он закончил разговор. Тем удивительнее в комнате было услышать девичий голос, никак не проходивший на грубый голос кошмара.
От неожиданности, кажется, даже дух замер. Во всяком случае лёгкое дуновение, которое ощущала фея, исчезло, хотя девушка явственно ощущала присутствие эльфа в комнате. Кимберли и сама подняла голову, от удивления открыв рот, когда из тени появилась совсем юная девушка, ни капли не похожая на кошмара.
Снова подул ветер, кажется, фея услышала смех и шёпот, но слов не разобрала, а затем всё стихло. Возникло чувство, что увиденное эльфу не понравилось. Столь юная особа не может выступать в качестве защитника, даже став кошмаром.
Представив, как мог бы выглядеть элементаль при виде девушки-кошмара, хранительница улыбнулась, а после и вовсе рассмеялась.
- Бедный эльф, - давясь от смеха, произнесла Ким. - Он теперь неделю отходить будет.
Зрелище и правда оказалось забавным, и фея смеялась от души, на время позабыв о смерти Хариша.
- И нет, даже если ты будешь выглядеть так, я против охраны, - несмотря на то, что все ещё было смешно, мириться с навязанной тёмным духом охраной никто не собирался.
Фея успокоилась и вытерла слёзы, теперь уже выступившие от смеха, и подняла глаза на кошмара. Как бы он или она не выглядел, всё равно остаётся кошмаром.
- Ты расскажешь, почему он не пришёл?
Уточнения не было, сама догадается, не глупая. Вопрос о том, как убитая девушка стала кошмаром, Ким не задаёт. Этот вопрос она задаст Кромешнику, если когда-нибудь снова его увидит.
Как ни странно, смеху девушки кошмар радовался ничуть не меньше, чем ее бешенству. Явное противоречие, но с некоторых пор противоречия, не раздирающие изнутри, но вполне опасные, стали темным созданиям постоянными спутниками. Изящно подняв руку, кошмар издевательски отправил воздушный поцелуй в никуда, потому что не смог определить, где находится элементаль.
— Бу! — разочарованно выдал кошмар, узнав, что в его услугах все еще не нуждаются. Он ожидал, что фея начнет выпытывать, как хозяин убил его и какими ужасами заставил служить, другие мысли не возникли бы в хранительской голове, но ничего не дождался. Кошмар без всяких лишних приличий присел на кровать, поглядывая на все еще сидящую на полу девушку. Такое положение его более чем устраивало.
— Я хотел... Хотела бы сказать, что ему начхать на всяких фей, но я не знаю, — кошмар пожал плечами. — Все мы связаны с хозяином недостаточно сильно, чтобы знать такое, иначе с ума посходили бы, — кошмар говорил медленно, подбирая слова, и был совершенно серьезен. Выдержать одну только неистовую злобу темного духа мог лишь он сам, а были и прочие чувства. — Но мы многое ощущаем во тьме, и в последнее время она мечется, как в лихорадке... Больше, чем обычно.
Кошмара такие разговоры ни капли не смущали: все, кто мог хоть немного улавливать состояние тьмы, сказали бы то же. Тени не бились в припадках, посреди дня не наступала ночь, черные щупальца не вылезали из подвалов, хватая смертных, ночные животные не наводнили улицы — все выглядело обычно. Однако хаотично вспыхивающая тоскливая ярость хозяина, как был уверен кошмар, сказывалась на окружающем переплетении энергий не лучшим образом, а уж на темных тварях и подавно.
— Хозяин то же, что тьма. Он пока держится подальше ото всех, особенно от Хранителей, — ничтоже сумняшеся разглагольствовал кошмар, не подозревая, что подобные откровения могут стать для Хранительницы новостью. Ни о том, почему всё скатилось в хаос, ни о неотложных делах хозяина кошмар не рассказал, завязав гипотезу на эмоциях. — Тем более от тебя, он почему-то не хочет тебе навредить. Даже меня послал! А еще это гадское перемирие.
Кошмар старался говорить как можно проще, чтобы не пришлось повторять, но уже был готов к тому, что половину сказанного девушка пропустит мимо ушей, а вторую исказит так, что замучаешься разубеждать. Так и вели себя "дурацкие светлые".
Наверное, фею должен был позабавить разочарованный вид кошмара. Кто бы мог подумать, что тёмное создание будет так рьяно стремиться кого-то защищать, особенно Хранителя и по совместительству врага Кромешника. Больше не врага, но всё ещё Хранителя.
Фея вздохнула. Как ей убедить кошмара оставить её? Он не хочет (или не может?) нарушить приказ хозяина, и чем бы не закончился это разговор, он всегда будет где-то рядом.
От такой перспективы хотелось биться головой о стены, но кошмар заговорил о Кромешнике, и Ким прислушалась, насколько позволяло спутанное сознание. Однако кое-что она уловило точно: с Кромешником что-то происходит. Что-то нехорошее, что даже кошмары чувствуют.
-Что с ним? - спрашивает она, пытаясь справиться с состоянием паники, которое подкрадывалось всё ближе. Из-за тревоги за Кромешника вина за смерть Хариша становилась только сильнее. Вина за то, что его смерть в результате оказывается какой-то мелкой неприятностью по сравнению с тем, что где-то там, в этом проклятом городе, страдает тёмный дух. Мысленно фея усмехнулась. Из-за чего? Из-за перемирия?
Перемирие стало ещё одним открытием для Кимберли. Луноликий ни словом не обмолвился о том, что у него какие-то договорённости с Кромешником, и это фее совсем не нравилось. А если бы Хранители решили напасть?
От одной только мысли о возможном нападении летунию передернуло. Ни о каких нападениях не может быть и речи. Какое нападение, если переживание за тёмного духа накрывают с головой только за то, что по словам кошмара тьма мечется. Но это не может происходить без причины, а не знать причин так тяжело.
- Я хочу его увидеть, - чуть ли не мольбой произнесла Ким, смотря на кошмара. - Я хочу знать, что с ним всё хорошо.
Не зря эльф говорил об отсутствии самоуважения, потому что фее казалось, что она готова молить кошмара, чтобы он помог увидеться с Кромешником, вот только это бесполезно.
Ким опустилась голову на колени.
- Я не могу об этом просить, правда? Нас ничего не связывало после проклятья, а после моего ухода к Харишу и подавно ничего не может связывать. Будет неправильно, если я попрошу о встрече.
Фея говорила не то кошмару, не то себе. Убеждала себя, что неправильно беспокоиться о том, от кого сама отказалась. Но рано или поздно встретиться придётся, и лучше пусть эта встреча состоится раньше.
На первый вопрос кошмар добросовестно развел руками. Он мог бы сказать, что с хозяином случилось путешествие в подсознание, что видел чудовище в момент, когда на свою беду просил у одной ужасной ведьмы огня, что соседство с Хранителями всех их злит и искушает запахом непролитой крови, однако это было бы частью целой тучи причин, которые кошмару недоступны. Даже без всего перечисленного он не мог бы выдать фее хороших вестей, потому что...
— Это хозяин, с ним не бывает "все хорошо". При мне точно не было, — фыркнул кошмар. Для него было совершенно нормальным то, что с хозяином что-то не так, потому что ничего другого ни кошмар, ни его песчаные предшественники, не видели. Он только чуял, как невысказанную, но завораживающую легенду, что когда-то слишком давно было иначе. На вполне высказанное желание девушки кошмар поджал губы. Он-то прекрасно помнил, чем кончился сон, из которого хозяин вернулся окончательно взбешенным. Причитания и терзания Хранительницы также не вызывали желания организовывать ей рандеву.
— Вы, смертные, какие-то совсем глупые. Только и создаете себе побольше проблем, даже Хранители, аспид вас за ноги цапни, — не очень-то злые слова кошмара окаймляло легкое презрение; себя он к смертным уже не относил. Тем временем он понятия не имел, что было до проклятия, и аргументы феи его не убедили; не убедили бы, даже если б знал. Кошмар безжалостно произнес: — Да, просить меня о встрече с хозяином явно не стоит. Я не решаю такие... Как их... Дилеммы. И я тебе не психолог, чтобы в твоих сомнениях копаться.
Кошмар мог бы и посоветовать. Большая часть его советов начиналась со слов "сначала поумней", однако была и меньшая часть.
— Если ты действительно хочешь видеть хозяина, — кошмар заговорчески понизил голос, уперев локти в колени и наклонившись к фее. Кошмар говорил так зловеще, будто хотел выдать некий тайный, наверняка жуткий способ вроде использования вытяжки из костей младенцев. Он выдержал паузу, нагнетая напряжение: — Подотри сопли, соскреби ходовую часть с пола, пойди да увидь!
Кошмар выпрямился с самодовольной ухмылкой.
Вряд ли стоило ждать от кошмара совета или помощи. Что он может понимать в чувствах, сомнениях, смятении, которое уже давно держало фею в плену, не отпуская? Ему не дано понять смертных, он может только убивать. Для этого он был создан.
Фея слушает кошмара с закрытыми глазами, чувствуя как нарастает тревога за тёмного духа. Фраза “С ним не бывает все хорошо” находит отклик в душе, и думать о чем-то другом становится почти невозможно. Ким от переживаний кусает губы, не замечая, что укусы становятся сильнее. Что ей искусанные в кровь губы, когда куда сильнее болит сердце, разрываясь между желанием немедленно увидеться с Кромешником и страхом в очередной раз быть отвергнутой. И фея не сомневается, что причины для страха есть.
А затем кошмар изменил тон, и хранительница подняла голову, ожидая раскрытия тайны. Кошмар создал такую интригу, что фея почти перестала дышать, невольно слегка подавшись вперёд. Однако, услышав кошмара, Ким дёрнулась назад, больно ударившись головой о стену и в очередной раз прокусив губу до крови, теперь уже от боли.
- Нет! - затравленно выдала она, опустив глаза и вцепившись в рукава свитера. Мысли метались от “Да, почему бы, нет” до “Я не могу”. Ей было страшно. Страшно показаться ему на глаза, страшно увидеть, что ему действительно плохо, а, может, ему хорошо без всякий фей, а она появится непонятно зачем.
- Я не могу. Это глупо и неправильно, и… - должна быть сотня причин, почему не стоит срываться сейчас и все они огоньками вспыхивали в голове, но гасли через секунду, задавленные несвоевременным советом кошмара.
Кимберли так и продолжала сидеть на полу, вжимаясь в стену, теребя рукава, жалея, что не может стать меньше, исчезнуть, слиться с тьмой или светом. Это было бы прекрасным выходом. Там бы она спряталась, всё тщательно обдумала, взвесила, а не вот так, принимать решения спонтанно, заранее зная, что встреча ничем хорошим не закончится. Снова будет больно, с ним по-другому не получается.
- Кровь попала, - остраннённо произносит Ким, заметив каплю крови на рукаве. Маленькая точка, может, где-то ещё есть, и фея снимает с себя свитер и отбрасывает в сторону. - Я не могу. Я хочу, но мне страшно.
Должно быть странно признаваться в страхе кошмару, но чего он только сегодня не видел, что маленькое признание не играло уже никакой роли. Возможно, за время наблюдения, он видел больше, а сколько ещё может увидеть и думать не хотелось.
— Почему нет? — откровенно не понял кошмар, закинув ногу на ногу и глядя на фею, словно на капризную девчонку, не определившуюся, хочет она конфету или на ручки. Хотя по сравнению с Хранительницей именно кошмар больше подходил под роль неразумного ребенка. Видно, различия между светлыми и темными проявляются и в этом, как решил кошмар. Он чувствовал страх феи, как хищные рыбы в мутной воде чувствуют электрический импульс, но не понимал, чего она боится и зачем.
— ...и что? — кошмар удивленно захлопал ресницами. На примере хозяина и многих других он знал, что настоящее, искреннее желание, каким бы оно ни было, жалкие "это глупо" и "это неправильно" остановить не могут. Иногда и непреодолимые препятствия перед ним, желанием, рассыпаются в прах. Однако прежде, чем ответить, фея избавилась от свитера, оставшись в топе. Это кошмара ничуть не впечатлило. Он находился рядом с девушкой круглые сутки, поглубже забиваясь в тень только тогда, когда близко оказывался другой Хранитель или света становилось слишком много.
— Ага, я знаю, — как-то нехорошо-легкомысленно отозвался кошмар на признание феи в том, что ей страшно, — велика новость! Кошмар прищурился до того недобро, что на девичьем лице это смотрелось больше комично, чем угрожающе, и подвел итог: — Ты либо не хочешь, либо Хранитель из тебя, как из меня. Трусиха!
От негодования кошмар встал и прошелся перед феей. Он все еще выглядел как девушка, и в резком движении от ее платья разошлась волна взбаламученного воздуха. Или так проявлялось недовольство подозрительно притихшего пылесборника.
— Конечно, хозяин страшен и на расстоянии, — тут кошмар хмыкнул так, словно в том была его заслуга. — Но правда, это вас таких, защитников людишек, уважают за смелость?! Ты сидишь тут и причитаешь, как последняя... — кошмар назидательно поднял палец, — беспомощная королевишна из теплицы! Может, тебе и правда лучше слушать дядю-пылесборника и забиться в безопасную норку?!
Кошмар не знал, почему ему так хочется раскачать унизившуюся донельзя Хранительницу, было ли это его желание или часть чего-то большего, он даже не замечал в себе этого.
Фея зажимала уши, чтобы не слушать кошмара. Его доводы били точно в цель, заставляя чувствовать себя жалкой трусихой, никчемной и неспособной пойти на поводу своих желаний. Всего-то и нужно, что подняться и дойти, но мешает в памяти всплывает другое, когда она думала, что надо всего-то поговорить и он всё поймёт и отпустит.
Нет! Нет! Это совсем разное! Не стоит даже сравнивать! Но почему же так страшно? Страшны и стыдно за свой последний визит. Страшно увидеть его злым, услышать колкие фразы.
- Пожалуйста, прекрати,, - взмолилась фея на очередное обвинение в трусости фея. - Да, мне страшно, но забиваться я никуда не собираюсь!
Однако уверенности в словах не было. С радостью бы куда-нибудь забилась, желательно, как можно дальше, чтобы больше не слышать кошмара. Как же он похож на Кромешника в своей способности манипулировать словами. Ким понимала, что ничто иное, как манипуляция и готова была повестись, вот только все ещё страшно.
- Ты прав, я - трусиха, - фея вытерла с лица слёзы и поднялась. - И Хранитель из меня никакой.
Как же это было отвратительно признавать! Но разве может быть иначе, если не смогла оказать сопротивление Харишу, не может решиться на встречу с Кромешником, даже колкие замечания кошмара и те терпит, вместо того, чтобы воспользоваться мечом и обеспечить себе тишину.
- Я не могу. Не сейчас,, - а в сознание бьётся мысль, что именно сейчас. Почему нет? Ничего не теряет. Больше никто не держит, кроме собственных страхов.
Ким сложно решиться. Делает круг по комнате, стараясь не смотреть в сторону гостиной, и останавливается у столика с зеркалом. Вид жалкий, в глазах самая настоящая паника, на щеках размазанные дорожки слёз, а губы искусаны. И как в таком виде появляться перед Кромешником?
Фея закрывает глаза и делает глубокий вдох. Не помогает. В порыве сносит все со стола и решительно разворачивается к кошмару.
- Перенести сможешь? - спрашивает она без тени сомнений, словно и не было метаний, словно не она только что опрокинула все стола, выплескивая эмоции. Оставалось надеяться, что кошмар не откажет, потому что решительности может хватить ненадолго, если добираться пешком или на машине.
Кошмар внимательно наблюдал за тем, как фея мечется по комнате, подобно хозяину. Хотя, на придирчивый взгляд кошмара, тот походил на зверя, упавшего в некачественную волчью яму, а здесь было что-то иное. Девушка не была похожа на птичку в клетке — она брала разгон, чтобы подняться на крыло. В конце концов она даже, наконец-то, проявила какие-то признаки гнева; кошмар только и успел, что поглядеть, как сквозь него пролетело какое-то барахло со стола.
— На мне где-то шашечки нарисованы? У тебя вообще крылья есть, — забурчал кошмар уже не так эмоционально, как раньше. Чем увереннее становилась Хранительница, тем менее вызывающе он себя вел. К тому же, они с феей как-то упустили один немаловажный момент: а ждут ли их по ту сторону теней. Ни она, — из-за подначек кошмара, — уже не думала об этом, ни сам кошмар, которого мысль о не слишком радушном приеме пугать некоторое время назад перестала. — Смогу. Только твой сквозняк чтоб сидел тихо, а то сожрут, оглянуться не успеешь... А лучше ему вообще не совать свой нос, куда не надо. Слышал, пылесборник?
Кошмар слащаво улыбнулся воздуху, а потом коснулся стены. К его руке тут же стянулась вся темнота в комнате, а затем раздалось нечто, похожее на лязг, и средь теней на стене мгновенно возникла рваная черная полоса высотой с кошмара — словно по пространству когтями ударили, открывая проход.
— Ух ты... — тихо выдохнул кошмар. Раньше такого не случалось. Впрочем, раньше он и не водил Хранителей дорогами тьмы, только знал каким-то бессознательным чувством, что сейчас это не опасно. — Я же говорил, со тьмой что-то не так. Ну, это не страшно, пошли.
Кошмар шагнул во тьму вслед за феей, оставив комнату уже в обычном ее виде. Стало темно, как в беззвездную ночь, но темнота словно дышала, настолько казалась материальной, почти живой. По гладкому каменному полу на высоте до колен стелился черный туман, обдающий неестественным сухим холодом. Холодом же был пропитан тяжелый воздух, пахнущий ржавчиной. По темному узкому коридору вроде бы разносился, а вроде бы и нет, низкий чистый звук, похожий на приглушенный барабан. С каждым ударом вспыхивали спертым жаром и гасли похожие на вены трещины в стенах. Стоило фее шелохнуться, как во тьме загорелись глаза. Десятки знакомых желтых глаз горели ярко, но не разгоняли мглу.
— Если нам ничего не сделали до сих пор, то ничего и не сделают, — шелестящим шепотом успокоил кошмар. Он почему-то держался поближе к фее. Рядом возник еще один, подобный ему, кошмар, и некоторое время они молча переглядывались, пока коридор не дрогнул, будто от толчка. Тьма стала непроглядной, стены и потолок тут же отдалились, и все вокруг превратилось... В гостиную дома Лазаря.
— Нас выперли, — констатировал кошмар и так и сел на ковер, скосившись на тлеющий из последних сил камин. — Хозяин занят.
Фея нахмурилась при упоминании крыльев. Она и правда могла бы воспользоваться ими, но передумает же, не дойдя до двери или окна. Или не долетит, потому что опять струсит. И ей жаль, что она не может перенестись самостоятельно, тогда не пришлось бы просить кошмара, а время на раздумья было бы куда меньше. Она просто его себе бы не оставила, переместившись сразу, как только поддалась безумному желанию явиться к Кромешнику, стараясь не думать, хочет ли он этой встречи.
Кто бы мог подумать! Зубная фея, Хранитель, сама лезет в логово Повелителя Кошмаров, но не для того, чтобы убить. Лет тридцать назад она над этим бы посмеялась, а сейчас ей не до смеха. В напряжении она ждала ответа кошмара, боясь, что он откажет или не сможет. Такое ведь тоже может быть. Ему просто не по силам перенести фею из одной точки в другую. Не мог же Кромешник наделить кошмаров всеми своими способностями.
Услышав ответ кошмара, Ким выдыхает, чуть расслабившись, ещё не зная, что её ждёт. Касается рукой браслета, согласно кивая, соглашаясь с тем, что эльфу лучше остаться. Не похоже, эльф сильно возражал, но лёгкое недовольство фея почувствовала.
- Все в порядке. Нет повода переживать, - хранительница сама не верила в сказанное, а дух и вовсе наивным никогда не был. Ему совсем не нравилась идея, что его подопечная отправляется со сгустком тьмы к самой Тьме, но не мешает.
Открывшаяся дыра в стене в половину убавила уверенности в правильности решения. Фея невольно сделала шаг назад, боясь заходить в тёмный коридор, от вида которого становилось страшно и идти уже никуда не хотелось.
На слова о том, что это не страшно, фея недоверчиво взглянула на кошмара. Ему, может, и не страшно, а Хранители как-то не привыкли путешествовать через коридоры тьмы.
И все же Ким находит в себе силы и входит во тьму, несмотря на страх и с каждой секундой тающую уверенность. Пройдя несколько шагов, фея оборачивается, проверяя, идёт ли кошмар следом, и совсем немного успокаивается, увидев его. А кроме него увидела множество жёлтых глаз и едва не закричала, вовремя прикрыв рот рукой.
Попытка кошмара успокоить в этот раз не помогла. Фея шарахнулась, врезаясь в него спиной, когда перед ней появляется другой кошмар. Сколько же их здесь!
Ким уже хотела вцепиться в кошмара и попросить вытащить её из этого отвратительно места, как все изменилось.
Тьма рассеялась, туман, отвратительные запахи, жёлтые глаза - всё исчезло, сменившись обстановкой гостиной. Уютной назвать вряд ли можно, но знакомой. У них все-таки получились, они пришли, куда хотели. И только оказавшись в месте, куда стремилась, фея запаниковала, осознавая, что надо было остаться дома.
- Занят? - севшим голосом спросила Кимберли, ещё толком не отойдя от страшного путешествия и едва понимая слова кошмара. Она изо всех сил старалась подавить панику, не зная, радоваться ей, что не застала Кромешника или грустить. Нет, это точно повод для радости и пока он не появился....
- Слушай, кошмарик, а давай вернёмся. Что если наше появление отвлечёт его.
Отвлекать Кромешника не хотелось, чем бы он не занимался, хоть разделыванием младенцев. Фея внутренне дрожала от одной мысли, что он в любой момент может появиться, а она всё-таки не готова к встрече. Чёртов кошмар! И зачем она повелась на его слова!
— Очень занят, — подтвердил кошмар, старательно разглаживая складки на платье. Казалось бы, он был слегка смущен произошедшим, но на самом деле смущения кошмары не ощущали. Просто его впервые так выставили из владений тьмы, что вызывало некоторую растерянность: сначала проход открылся, значит, хозяин разрешил пройти. Очередная порция причитаний феи вызвала очередную вспышку злости, и кошмар закатил глаза, надув губы, как самая настоящая капризная юная леди.
— Ты так и будешь дрожать, как кроличий хвост? — поинтересовался кошмар, глядя на вроде-бы-Хранительницу. Кошмар откуда-то знал, что Хранители смелы и уверенны, когда вместе, а поодиночке могут повести себя неожиданно, но такого шараханья от всего подряд не ожидал. Он ехидно хмыкнул и задал еще один вопрос: — Может, ты бракованный враг, и именно поэтому мне приходится тебя охранять?
Кошмар фыркнул и лениво потянулся, растянувшись на ковре. Этого ковра здесь раньше не было: большой бордовый овал, пушистый, словно шерсть, странным образом гармонировал с камином и диваном, сливаясь в маленький уголок уюта посреди брошенного хозяином дома. Цель, с которой равнодушный к подобному Повелитель Кошмаров приукрасил клочок пространства, оставалась загадкой. Возможно, он удачно побросал ненужные вещи.
— Ты, конечно, можешь попытаться уйти, но сторожевая мелочь не только никого не впускает, но и никого не выпускает, — делано безразлично оповестил кошмар, разглядывая ногти. — Все еще хочешь? Придется прорубаться сквозь лошадок, а я не хочу, мы на одной стороне все-таки, — кошмар, казалось, не двинулся бы с места, даже если бы фея начала пинать его к выходу. И, естественно, никуда не отпустил бы ее одну. Или так просто казалось. — Предлагаю дождаться хозяина.
- Я не дрожу, - возразила фея кошмару. Впрочем, с этим утверждением можно было поспорить: внутри она всё ещё ощущала дрожь и уже не пыталась с ней справиться. Не в доме Кромешника, когда от одной мысли, что он может появиться в любой момент, сердце стучит так, что едва не заглушает все остальные звуки.
- Посмотрела бы я на тебя, окажись ты на моём месте, - Ким тоже опустилась на ковёр, поджав губы и обиженно смотря на кошмара. - Тебе все равно не понять, каково быть тысячу лет Хранителем, защищать детей от Повелителя Кошмаров, а потом очнутся от проклятья и понять, что ненависти больше нет. Ни злости, ни ненависти, ни желания сражаться с ним, - фея вздохнула и отпустила голову на колени. - Ты прав, я - бракованный Хранитель. Не получается у меня ничего, кроме как создавать себе проблемы. И спасать не получается. Хариш мёртв, у Кромешника нет ни единого повода желать возвращения того, что было под проклятьем, а я не знаю, как вытравить чувства к нему. Разве гожусь я в Хранители после того, как по уши влюбилась в главного врага?
Девушка и сама не понимала, зачем все это говорит существу, неспособному понять её хотя бы немного. Что вообще могут понимать кошмары любви, в долге? Впрочем, вероятно, понятие долга им знакома. Служат же они своему создателю. И этот защищает, повинуясь приказу. А если однажды он получит приказ убить ту, кого недавно защищал? Выполнит и рука не дрогнет.
- И долго нам его ждать? - уже спокойно спрашивает Ким, почти смиряясь с тем, что ей придётся остаться в доме Кромешника. Вопрос: зачем? Почему их впустили, но не хотят выпускать? Или дело в кошмаре. Он просто играет с феей, испытывая её на прочность.
Отдалённо проносится мысль, чтобы воспользоваться мечами и заставить кошмара вернуть домой. Или, вопреки его словам, всё же попробовать покинуть дом через дверь, но фея так устала за день, что не было желания проверять слова кошмара. Она бы с радостью предпочла заснуть на время, может, так получится избежать встречи с Кромешником или наоборот, сократить время до его появления.
Кошмар великодушно подвинулся, освобождая место для феи, но ни на грамм не посочувствовал ее несчастной судьбе. С его кошмарной точки зрения она вела себя так глупо, как только можно, и поплатилась за это всем произошедшим, включая смерть Короля Обезьян. В которой кошмара обвиняли как в преступлении и которой кошмар все еще гордился.
— К рассвету он точно придет, — обрадовал кошмар девушку. До рассвета еще должен был случиться закат, поэтому ждать ей предстояло еще очень долго. — А может, с закатом появится, — вальяжно продолжил кошмар, незапланированно подслащивая подопечной пилюлю. — Или в полночь. Мы тоже не знаем.
На этом он замолчал, однако прежде, чем случилось хоть что-нибудь еще, в гостиную ворвался песочный конь. Скакнул из угла в угол, ударил по полу копытами, оставив царапины, взбрыкнул, дико сверкнув глазом, словно взбеленился. "Девушкин" кошмар за секунду вскочил и ничтоже сумняшеся сунулся коню под ноги.
— Хозяин послал! Ну, ну, тише! — зашипел кошмар, разведя руки в стороны. Конь нехотя встал, прядая лишь одним ухом, ибо второго не было, а потом чуть не цапнул отдаленного собрата зубами, сжался, черной кошкой прошмыгнул мимо и вспрыгнул на спинку дивана. — Да что с тоб... Ой, — кошмар как на восьмое чудо света глядел, как новоявленная одноухая кошка, соскочив на пол, ластилась к фее и наверняка мурлыкала, только слышно этого не было: этой куче песка не дали голоса. Стерев со все еще человеческого лица удивление, кошмар в очередной раз фыркнул и резюмировал: — Это к тебе, фея… Нет, я не понимаю, зачем, в нем вообще ни слова не заложено. Но если хозяин его послал, значит, сам скоро будет. Да точно, точно!
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [12.05.2012] Кошмар наяву
