Откинувшись на спинку рабочего кресла, Ротбарт уже около часа сидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к едва доносившейся до кабинета классической музыки. Уже несколько дней, как проклятье сняли, а девушки продолжали приходить в театр, отрабатывать до идеала привычные движения и тайно мечтать о свободе. Никто так и не осмелился бросить вызов колдуну, да и не имели они на это право. Их заточение - часть сделки, а условия сделки всегда должны быть выполнены.
В общем-то, Ротбарту сейчас особо не было дела до горстки балерин, пленниц Лебединого озера, его мысли занимало нечто более масштабное и угрожающее всему магическому измерению.
Предстоящий объём работ отодвигал в сторону Одетт с её коварными планами, которые в любом случае потерпят крах, так что Ротбарт почти не обращал внимания на самопровозглашенную королеву лебедей. И кто после такого скажет, что героям не свойственно тщеславие? Да они только им и движимы! Все их громкие речи, бурная деятельность и заявления о том, что злодеи недостойны счастья, все это чушь собачья! Злая королева первая показала, что могут отчаявшиеся злодеи. Ротбарт отчасти тоже был в отчаянии, и виной тому любовь, и чтобы её вернуть, нужно стать могущественнее и изменить своё положение из заместителя мэра в... например, короля. Давно пора примерить на себе корону, а то как-то некрасиво, так долго жить и не побывать королём. Интересно, Урсула оценит?
Мысль об Урсуле прошла поверхностно. Её в любом случае придётся найти и убедить присоединиться к ритуалу, а кроме неё ещё некоторых и кровь героев добыть.
Работы и правда предстояло много, но Нойманн уже знал, кого привлечет для помощи.
Эта лебедь ещё более тщеславна, чем сестра, и её желание обладать хотя бы крупицей магии привязывает её к колдуну слишком сильно, а он совсем не прочь воспользоваться наивным созданием. Все они наивны - те, кто приходит за мечтами, надеясь на мгновение счастья, чтобы потом навечно распрощаться со свободой и питать силой колдуна, и в итоге бесславно умереть, прожив свои последние годы лебедем. Глупо!
Ничего, скоро не будет ни озера, ни лебедей, ни сделок. Впрочем, сделки, может, и будут. Всегда всем что-то надо от колдунов, а они и рады дать желаемое за что-то очень ценное. Но это всё в будущем, к которому ещё нужно прийти.
Отправив за Одиллией секретаря, Ротбарту только оставалось ждать своего Чёрного лебедя, свою верную помощницу, которая как чувствовала, что именно сейчас понадобилась своему покровителю, влетая в кабинет и жалуясь на не вернувшуюся магию и сестру. Следом заглянула секретарь с виноватым видом, но была тут же отправлена на рабочее место. Злиться повода не было, он ждал Одиль, а у бедной женщины не было и шанса остановить этот ураган.
Нойманн не ошибся, избрав Одиль в свои помощницы. То, как она смотрела на него, как просила, не оставляли сомнений, что ради магии она пойдёт на все, а это именно то, что ему нужно. И ему бы сказать, что дело не в сестре, признаться, что сам перекрыл ей доступ к магии, но это будет наиглупейшей ошибкой.
Ротбарт ободряюще улыбнулся, поднимаясь с кресла и обходя стол.
- Дай руки и посмотри на меня, - попросил Нойманн, протянув руки ладонями вверх. Одиль с готовностью выполнила просьбу, смотря колдуну в глаза. Некоторое время хозяин озера не сводил с девушки глаз, пока в руках не сверкнуло, ударив током обоих, только после этого он опустил Одиль, присаживаясь на стол и скрещивая руки на груди. - Твоя магия при тебе. Здесь немного другой принцип её использования, поэтому она была тебе недоступна. Попробуй использовать магию сейчас.
Разблокировать силы, а затем объяснить невозможность использования способностей непониманием простых правил было не сложно. Одиль не должна усомниться в том, что её проверяли, от неё ждали готовности к любым условиям. Всего лишь еще одна сделка для Ротбарта, и ни намека на стыд за использование доверчивого создание, как ребёнок радующийся магии.
- Мне нравится твоя готовность пойти на все, и думаю, ты будешь счастлива услышать, что можешь обрести своё "долго и счастливо", в то время как твоя сестра будет обречена на вечные страдания. И я имею ввиду не жизнь в облике лебедя на озере, а глубокие страдания, из которых ей никогда не выбраться. Ты больше никогда не будешь в её тени.
Ротбарт следит за Одиль, раскрывая её желание. Не раз он ловил ненавистный взгляд, направленный на сестру, особенно в последние дни, когда вернулась память, поэтому ему кажется, что он точно знает, чего она хочет.
- Интересует, как этого добиться? - с улыбкой спрашивает колдун, но вопрос больше риторический, у неё нет выбора. Но он продолжает играть роль доброго покровителя, которого интересует мнение своей подопечной, когда на самом деле её мнение - это последнее, что он хотел бы слышать, особенно сейчас, когда пора переходить к реализации плана.

Чем Одиллия порой раздражала колдуна, так этой своей предсказуемостью. Никакой загадки, тайны, банальная женская зависть к более успешной сестре и тяга к украшениям, о чем свидетельствовала засверкавшая корона, украсившая голову Чёрного лебедя, демонстрирующего гнев на проклятье и Реджину. В этом Ротбарт мог бы её поддержать, но не представлял себя, скачущим подобно капризному ребёнку по кабинету. Своё недовольство он выражал более сдержанно, как и радость, и предвкушение от предстоящей победы над всеми и обретения могущества, о котором он грезил ни один год. Теперь, когда он так близок, оно жгло огнём, сжигая те крупицы терпения, что Ротбарт берег, боясь спешить и тем самым совершить ошибку. Именно сейчас ошибки недопустимы, а потому так страшно оступиться.
Впрочем, с предсказуемостью Нойманн поспешил, Одиллия смогла удивить, чем вызвала недовольство колдуна. Ему только привязанности к сестре не хватало, а надеялся, что сумел убедить свою помощницу, что привязанность – это слабость, не дающая двигаться вперёд. Он умалчивал о том, насколько сильно до сих пор привязан к Урсуле, но поиски возлюбленной наоборот заставляли искать новые возможности стать сильнее и они же привели к свитку с ритуалом. Но Одиллия не Ротбарт, ей никогда не стать лучше, как бы она не старалась.
- Ты столько сделала, чтобы стать лучше неё, но на неудачницу она не похожа. Посмотри на неё, она стала королевой лебедей, её любят, в то время, как тебя ненавидят. Ты отдаёшь всю себя на репетициях, но до Одетт тебе по-прежнему далеко. Ты уверена, что хочешь прожить жизнь в вечной погоне за успехом сестры? Смирись, тебе никогда не превзойти её, пока она рядом. Но если это твой выбор… - Ротбарт не договаривает, оставляя девушке самой делать выводы, а сам возвращается на своё рабочее место, сцепив руки под подбородком, упираясь локтями в подлокотники кресла. – Озеро мне скоро не понадобится, следовательно, и твоя сестра перестанет приносить пользу, - добавляет колдун равнодушно, словно сообщил, что на улице дождь. Дождя не было, было едва проглядывающееся из-за туч апрельское солнце и построенная в голове лесенка вверх, и стоящий у самого подножья Ротбарт. Однажды он окажется на вершине, и это будет момент его триумфа, исторический день для всего сказочного мира.
Колдун скрестил руки на груди, слегка вздернув подбородок, как бы свысока смотря на Одиллию. И с ней он должен делиться планами... Впрочем, лучше она. Она хотя бы понимает, что может потерять в случае непослушания, а уже не раз показала, насколько дорога ей дарованная магия.
- Присядь и послушай меня, - кивнул Нойманн на кресло и продолжил говорить только после того, как его просьба оказалась выполнена. – У того проклятья, что наложила Реджина, хватило сил только на создание этого маленького, убогого городка, я же хочу создать целый мир, где каждый злодей сможет обрести своё «долго и счастливо». Мир, где мы будем счастливы, Одиллия, и не окажемся заперты в пределах одного города. Ты же хочешь стать свободной и счастливой? К сожалению, чтобы провернуть нечто столь масштабное сил одного мага не хватит, а для ритуала нужно собрать ряд артефактов и кровь, связанных с этими артефактами людей. Как видишь, работы предстоит много, поэтому я рассчитываю на твою помощь.
Ротбарт пристально смотрит на девушку, дожидаясь её ответа, хотя не ждёт ничего, кроме согласия. На него он и рассчитывал, вводя в курс дела Одиллию, в противном случае ни слова не сказал бы ей о том, что задумал. К тому же, рассказал он всё равно не всё.

Ротбарт не сомневался, что Одиллия пойдёт за ним, ему всего лишь нужно было подтверждение, которое он получает из её и уст. Умная девочка! Он не хвалит её вслух, он почти никогда этого не делает, потому что не считает её достойной. Она так стремится превзойти сестру, что не замечает, что становится хуже. Ей никогда не превзойти Одетт, и как бы колдун не презирал королеву лебедей, он бы предпочел бы её видеть среди своих последователей, но она выбрала иную сторону, а ему приходится довольствоваться её сестрой, ради магии готовой на все.
Банальность выбора Чёрного лебедя вызывала о колдуну скуку. Пожалуй, даже Дерек был интереснее, а, может, просто Ротбарт разучился доверять женщинам. Побег Урсулы не мог не отразиться на его жизни и отношении к противоположному полу, а Дерека было интересно вести к тьме, видеть, как он меняется и как отворачивается от той, что когда-то была ему дорога. Страдай, Одетта, страдай!
- Прекрасно! Тогда перейдем к делу, - Ротбарт открыл ящик, доставая небольшой список тех, кто ему нужен. В него входили в основном маги, но были и те, у кого магии не было, но была связь с волшебными артефактами. Все они так или иначе нужны для ритуала, и имя Одетт значилось среди прочих в самом конце.
- Присмотрись. Это список тех, кто нам нужен для ритуала. Бармаглот и Алиса нужны с Вострым мечом, Артур Пендрагон с Экскалибуром, Румпельштильцхен без кинжала бесполезен, - палец замирает на имени Урсулы. Ротбарт не может доверить её кому-то, придётся самому, но для этого её нужно найти. - Урсулой я займусь сам, - после недолгой паузы произносит он. - Займись Анастасий. Маг из неё посредственный, но я уверен, она жаждет мести, а это приведёт нас к Бармаглоту и Алисе. К тому же, чем больше магов примет участие в ритуале, тем лучше для нас. И не забывай присматривать за сестрой, она не должна запятнать себя, нам понадобится её сердце.
Еще оставались Малифесента, Аврора, Тритон. Имён много, не все внесены в список, который был показан Одиллии, но был второй, в сознании колдуна, где были все, кому удалось прикоснуться к магии, кто знал о её законах не понаслышке и не готов их нарушать. Ротбарту казалось, что он готов на все, даже если придётся повернуть время вспять, только бы исправить прошлое и не дать Урсуле стать морской ведьмой. Она могла всё ещё находиться в его власти, а не прятаться в этом чёртовом городке, который никак не упрощал задачи для Ротбарта.
Нойманн знает, что всё исправит, только надо набраться терпения. У него есть Одиллия, она поможет, потому что он обещает дать ей то, что она хочет. Он пообещает и другим счастливый конец их сказки, и это правда станет концом для них и началом для него.
- Не подведи меня, Одиллия, - наградив внимательным взглядом, в котором больше читалось предупреждение, напоследок роняет колдун и переключается на ворох бумаг, лежащий перед ним. Пока театр для него важен, он не может его забросить, но когда-нибудь он перестанет в нём нуждаться, будет свободен от озера, от лебедей, от всего, что ограничивает его возможности.