Арми Хаммер
ALEXANDER PHILMAR
As thirteenth in line in my own kingdom, I didn't stand a chance. 
♢ С К А З К А ♢ | ♢ В С Т О Р И Б Р У К Е ♢ |
однажды...
Четыре после полудня - я сгребаю навоз из королевских конюшен. Некогда руки принца превратились в то, на что я стараюсь не смотреть. Не расчесывать бесконечные мозоли, не чувствовать за добрые метры запах лошадиных отходов. Невесть каким чудом умудряюсь сохранять манеры, избегая крепкого слова и поднятого кулака: то и дело найдется выскочка, имеющий собственное мнение о тринадцатом принце Южных Островов. Матушка, в самом деле, проходит мимо с утомленным лицом; ее можно понять, младший сын - любимчик, да только уродился не тем, кем следует. Отец и слова в мою сторону не скажет, старших отпрысков на охоту позовет - в лучшем случае передаст приказ подготовить лучших лошадей. Я подчиняюсь молча, лишний раз оглаживаю бока своего пугливого Себастьяна (он один был свидетелем каждого моего позора). И каждого плана, оставшегося за рамками понимания верного коня.Помнится, кто-то твердил об излишних амбициях. Я называю это справедливостью. Кто уж придумал, что трон обязательно в руки старшим? Двенадцать братьев - длинная вереница помех. Не будь я столь благороден (на этом моменте, должно быть, мои враги в смешках качают головами), все было бы куда проще. Но правда в том, что кого-то из братьев я все же уважал достаточно, чтобы и мысли не допускать о великом грехе. Но кто сказал, что я должен смиренно принимать свою судьбу, ни коим образом не пытаясь ее исправить? Меня воспитывали, как принца, что сможет однажды стать королем. Всякое может случиться, нельзя так просто отказываться от запасного плана, не так ли?
Следует ожидать, что ученик воспользуется накопленными знаниями.
Следует ожидать, что принц захочет стать королем.
Следует ожидать, что упорство и острый ум дадут о себе знать, когда придет время.Я был прилежен, впитывая информацию, в несколько раз превосходящую необходимую норму. Я верил в то, что однажды исполню предназначенную мне работу. И не был глуп, чтобы всерьез рассчитывать на управление Южными Островами.
Эренделл - вот что было моей возможностью. Горное королевство, правители которого погибли столь печальным образом. Я знал моря и океаны лучше, чем дремучие леса и высокие травяные холмы; соленая вода была мне домом с раннего детства. И где-то там, за раскидистой гаванью, плодородные земли нуждались в правителе. Две девчонки, еще не достигшие нужного возраста - вот то, что осталось в наследство от великого короля.Два часа до заката - я раскидываю сено по денникам. Эренделлом управляет королева Эльза, и черт подери ее величество. Мой план был превосходен, великолепен в своей импровизации и моей актерской игре. Малышка Анна, такая юная и наивная, весьма предсказуемо влюбилась после пары моих объятий. Ее можно понять, как и всех тех служаночек, что томно вздыхали и моргали чаще, чем бились их сердечки: из всех своих тринадцати братьев я уродился удачнее всего. Лучистый взгляд, шелковистые волосы, обаятельная улыбка и фигура в лучших традициях мужской анатомии. У Анны не было шанса.
Но ее старшая сестрица умудрилась ответить отказом.
Ее старшая сестрица устроила магическое представление прямо на коронации.
Ее старшая сестрица наслала суровую зиму на все королевство.И убежала, оставляя вместо следов корочку льда.
Это могло стать отличным шансом: устранить Эльзу, заняв престол весьма законно, мужем единственной оставшейся в живых. Уже сейчас я могу понять, что именно меня подвело: самодовольство. Подумать только, не начни я хвалиться перед замерзающей Анной, Эренделл мог бы быть моим. Но вместо этого я был сослан обратно на острова, где мои братья не упустили возможности поглумиться, пока отец назначал расплату за ошибки.
Могло бы быть и хуже - я все еще жив.
Могло бы быть и лучше, но я не готов опускать руки.Теперь это не просто дело о власти. Это больше, чем жажда престола.
Это месть.
И в ней, кажется, как и в любви - хороши все средства.
но заклятье перенесло меня в сторибрук...
Прошлое ускользает от меня, но я не из тех, кто любит перебирать воспоминания. Достаточно настоящего и амбиций на достойное будущее: я знаю, что хорош в своем деле, а дома меня ждет красивая жена.Кажется, я люблю ее...
если знаком с этим чувством.В городе каждый знает мое имя, что произносят с благодарностью, отвращением или страхом. Должность прокурора не из тех, что дарит душевное спокойствие. Но удовлетворение от каждого дела стоит всякого крепкого словца, сказанного в обиде. Я люблю трудности, люблю достигать своих целей. Это до безумия увлекательно, а та эйфория, что ожидает в конце, слаще даже самого осуществления заветной мечты.
Говорят, в каждом юристе есть что-то от акулы. Прокуроры, в таком случае, куда страшнее и опаснее, коли поставят себе подобную задачу.
Моя жизнь - чуть больше, чем работа. Чуть меньше, чем уютный дом.Когда верхушки домов розовеют в закатном солнце, я запираю за собой входную дверь. Одри привычно то наигрывает что-то тоскливое, то полностью погружается в вымышленные миры. Пока я забочусь о соблюдении правил, моя жена живет в сказках, пытаясь убежать от реальности.
Я же по какой-то причине не радуюсь ее маленьким победам.
Но расстроен отсутствием детей больше, чем позволяю увидеть.
В моей жизни, такой красивой снаружи, но неправильной внутри, слишком много открытых вопросов. Они, как шкатулки Пандоры, излучают смертельную опасность и манят с тем вместе. Я держу себя в руках, примеряю какие-то маски, и раз в полгода устраиваю аутотренинг. У меня нет причин, по которым я могу относиться плохо к самому близкому человеку. У меня нет причин, по которым я иногда поступаю нечестно.Во мне, кажется, всегда было больше минусов, чем плюсов.
И однажды я узнаю, в чем причина.
♢ П Р О Б Н Ы Й П О С Т ♢
Вместе с густым туманом приходит и память обратно в тесную черепную коробку: Александру, нет, Хансу, впору смеяться и печалиться одновременно. Настолько все деликатно-лживо, что впору восхищаться иронии не то судьбы, не то злой королевы. Повенчанные не небом, скорее преисподней; вверить себя в руки заклятого врага - лучшая доля для некогда чистой сердцем волшебница. Чистой ли? Он все так и не разобрался в истинной сущности королевы Эльзы, что и королевой то язык не поворачивается особо называть: как была принцессой, так ей и осталась. Перед глазами вместо Сториброка - грязные конюшни и заливистый смех Анны.
В вопросах совести никогда не бывает однозначных ответов.
Бросить дела тут же и понестись домой выяснять отношения - решение для большинства заколдованных жителей, но не для Ханса. Ни к чему торопиться туда, где ждет настоящая буря; остается лишь гадать, вернулась ли магия в этот новый мир, и насколько отчаянна будет та женщина, что зовется его женой. Бояться и прятаться? Глупости. Годы прошли, перевернув слишком многое. Даже при всем прошлом, едва ли она сможет не чувствовать. В этом всегда была главная ошибка наследниц Эренделла: они жили, переживали, фонтанировали эмоциями и привязанностями. И не у Анны вовсе было холодное сердце, не в ней поселился лед множество лет назад, напрочь лишив лишних слабостей. Кто теперь контролирует ситуацию?
Отыскать заварные пирожные посреди хаоса "вы не видели мою матушку/нужно сжечь королеву/поверить не могу, что мы все забыли/как нам вернуться домой" было сложнее, чем покушаться на чужой трон. Но эффективнее, впрочем, остались еще разумные и умеющие держать себя в руках. Бояться ему было нечего, мало кто знал тринадцатого принца черт где забытых островов; да и едва ли сестрицы успели многим рассказать историю о страшном предательстве. Тогда бы стоило признаться в собственной недальновидности, наивности, доверчивости... слепоте. Сжимая в руках коробку сладостей, Ханс ухмылялся; Александру же стало понятно, отчего жизнь всегда была пресной.
Возможность - вот, чем для него стало проклятие. Идеальная ситуация, в которой можно не только получить заслуженную власть, но и отомстить за годы в конском навозе. За все унижение. За собственную оплошность.
Ненависть разливалась быстрее, чем воспоминания; мелкими иголками впивалась в клетки, разливалась льдом по сосудам. Может, Эльза и умела вызывать метели и стужи, но он сам тот еще айсберг - попробуй растопи.
Вовек не сможешь.
god damn right, you should be scared of me
Она - как всегда предсказуемо - дома. Удивительно, что не бросилась тут же искать драгоценную сестрицу (чем не повод найти ее раньше и спрятать от глаз людских?). Очаровательно, что не вздумала прятаться. Игры в кошки-мышки доселе не ведомы, самое время выучить и отточить. Он закрывает дверь за собой на два оборота замка; в идеале и остальные двери-окна заколотить бы до поры до времени. Плана пока еще нет, но и без того ситуация удачная. Выигрышная - королева в посттравматическом расстройстве, его же никаким переживаниям не затронуть.
Не за что, все внутри же давно омертвело.
Быть может, кто-то однажды его сердце похитил, в резную коробочку уложил, да подальше от глаз людских спрятал? Не пристало в сказочных мирах рождаться принцам с густым налетом социопатии, грозящей перерасти в тихий психоз.
- Дорогая, я принес тебе пирожные, - с наигранным (ядом сочащимся) воодушевлением заявил Ханс, оставляя злополучную коробочку на полированной столешнице. Такие танцы куда прекраснее глупого кружения по бальной зале; он в мире без сказочности куда лучше, чем в том, родном и знакомом. Оправляет галстук, расслабляя узел; тянет руками в стороны, позволяя горлу освободиться. Самое время закатать рукава, размять пальцы и приготовиться ловить яремную вену с шейными позвонками.
В голове вот-вот и услышишь хруст.
Прогноз погоды не предсказывал ледяные бури; метеорологи просто забыли посетить семейство Филмар.
Забыть и начать жить с чистого листа - хорошая идея для слабых сердец, склонных к наивности. Внутри Ханса же плещется неприязнь, распускается фиолетовыми и ультрамариновыми цветами, сплошь поглощая все трепетно-алое. Где-то глубоко в прошлом на тонком льду занесена рука с мечем - напрасно, - тюрьма в трюме торгового судна и нравоучения от отца. Кажется, уж его то точно тут не следует ожидать; последние церберы на входе в ад оказались в отпуске.
Старый приговор привести в исполнение с поправкой на накопившееся: не заслужила смерти, но ответить за все - с лихвой.
Только остатки привязанности, да извращенная сосредоточенность делают все медленнее, плавнее. Кружить вокруг добычи, не бросаясь вперед - кажется, он не собирался играть в кошки-мышки.
- Должно быть, теперь ты страшно рада, что так и не смогла родить от меня ребенка, - он тянет губы в улыбке, поглаживая гранит стола.
Первый укол в самое больное, удар на поражение или точно под дых; так ли уж важно? - Разве я не прав, Эльза?
Имя перекатывается на языке ядовито; вот главная ирония - сейчас, уязвленная и раздраженная одновременно, она кажется ближе, чем во время всех идеальных дней иллюзии. И, как смешно, притягательнее.
Ближе к вечеру пора задуматься о садизме, провести психоанализ собственных действий и мыслей, да выпить парочку круглых с надписью "валиум" на рыжем пузырьке. Усмехаясь тому, насколько очаровательный дар принесла не то судьба, не то сама жизнь, Ханс рвется туда, где его совсем не ждут. Личное пространство, некогда бывшее домом для супруга, отныне запрещенная территория. И чем меньше между ними сантиметров, тем громче бьется ее сердце, напрягая все тело; Хансу комфортно в своем росте нависать, затмевать, по-дав-лять.
- Каково это, понимать, что столько лет спала бок о бок с тем, кто практически убил тебя и твою маленькую сестренку, принцесса?
Отредактировано Alexander Philmar (28-02-2018 13:02:33)
