У матушки Готель было огромное количество всевозможных запретов. Нельзя выходить из башни, потому что мир жесток. Нельзя разговаривать с незнакомцами, потому что они хотят похитить волшебные волосы. Нельзя показываться незнакомцам, потому что башня, несмотря на свою безопасность, может их не сдержать. Последнее казалось Рапунцель самым странным и страшным. Хотя, откровенно говоря, она не очень хорошо понимала саму концепцию страха.
Рапунцель знала, что её жизнь в башне — большая тайна, о которой известно только матушке. Знала, что матушка спрятала её от злых и уродливых людей, которые хотели использовать красивые золотистые волосы себе во благо. Рапунцель не совсем понимала, что же в этом плохого? Она никогда и ничего не теряла от пения или от того, что её волосы светились, но матушка убеждала, что людям мало иметь чудо, что они, наверняка, захотят его испортить. Она показывала на прядку коричневых волос и пугала рассказами, как злые и уродливые люди пытались её обстричь.
Рапцунцель верила ей. В конце концов, что может быть естественней веры в рассказы матери. Она любила матушку Готель и единственное, что её печалило, это скука. Ей было скучно, несмотря на неиссякаемый оптимизм, несмотря на любовь к домашним делам, к готовке, к уборке, к чтению и рисованию. Она, как казалось, сходила с ума от скуки, а матушка не всегда бывала дома, чтобы как-то развеять это ощущение. Впрочем, даже оставаясь рядом, она неохотно тратила время на общение. Единственное, что ей нравилось, это расчёсывать длинные золотистые волосы Рапунцель. Волосы, которые от пения светились и исцеляли.
— Ты надолго? — спрашивала Рапцунцель, свешиваясь из окна и едва-едва удерживая такие длинные и сильные волосы. Волосы, по которым матушка успешно спускалась на землю.
— Нет, милая. Всего на пару дней. Ты же не испугаешься? Или я могу не идти. В конце концов, это твой подарок.
Рапунцель тут же закачала головой. Она действительно хотела этот подарок — красивые краски, цвета которых горели огнём и не теряли яркости даже сквозь годы. Завтра юной Рапунцель должно исполниться тринадцать, и по этому поводу она хотела разрисовать потолок узорами.
Матушка Готель помахала ей рукой и скрылась в лесу. Рапунцель ещё долго смотрела ей вслед, а потом обернулась, посмотрела на комнату и засучила рукава. Предстояло сделать ещё столь многое: прочитать зачитанную едва ли не до дыр книгу или в очередной раз отмыть полы и балки. В конце концов, дела не находит только ленивый.
— Пойдём, Паскаль, — сказала она хамелиончику, который выполз из-за цветного горшка уже после того, как матушка Готель скрылась глубоко в лесу. — Нас ждёт такое количество дел! — и первое, чему Рапунцель решила посветить себя, это — выпечка. Матушка жаловалась на кексы, и девочка хотела попробовать хоть как-то их улучшить.

Отредактировано Nina Wright (02-05-2018 12:07:23)

Рапунцель сделала широкий шаг в сторону кухни и почувствовала, как кто-то дёрнул её за волосы. Именно «кто-то». Девочка жила с такими волосами не первый год и с лёгкостью определяла, когда самостоятельно за что-то зацепилась, а когда что-то намеренно зацепилось за неё. Сейчас был явно второй случай: волосы спокойно весели и тут (вдруг!) пару раз несильно дёрнулись.
Первой и самой естественной мыслью девочки была о том, что матушка за чем-то вернулась. Очевидно, что она что-то забыла и теперь собиралась это забрать. Или просто проверяла, на месте ли Рапунцель и всё ли с ней в порядке. Время от времени, матушка Готель именно так и поступала.
Рапунцель быстро огляделась по сторонам, сразу желая предъявить забытую вещь без напоминаний. Матушка редко её хвалила за сообразительность. Честно говоря, матушка вообще редко её хвалила, и Рапунцель хотела продемонстрировать хоть какие-то таланты, достойные одобрения, но, к сожалению, ничего, что бы могло сойти за забытую вещь, ей на глаза не попалось.
— Матушка, ты что-то забыла?.. — спросила девочка, уже выглядывая в окошко, но ещё не оборачиваясь. Она по-прежнему надеялась выявить пропажу до того, как матушка строгим и раздражённым голосом сообщит, что Рапунцель — растяпа. Причём, как это часто бывало, стоило матушке озвучить что-то, и Рапунцель понимала, насколько это очевидно и как было глупо не догадаться самостоятельно. Она действительно отличалась рассеянностью.
Вот и сейчас, услышав голос снизу, который никак не мог принадлежать матушке, Рапунцель вздрогнула, обернулась, ойкнула и тут же испуганно скрылась за подоконником. Впрочем, не совсем испуганно и определённо не полностью. Золотая макушка выглядывала из-за края подоконника, а зелёные глазища с любопытством сверкали, рассматривая незнакомца.
Честно говоря, она вообще мало встречала людей не на картинках в книге, а из рассказов матушки Готель сделала вывод, что большая их часть — воры, разбойники или просто не отличаются порядочностью. Тем не менее, встретить кого-то было интересно. К тому же незнакомец выглядел... Рапунцель терялась с подходящим определением. До сих пор она считала золотой — очень красивым цветом. Цветом солнца, осенней листвы и цветов. Но этого человека едва ли можно было назвать красивым, хотя он определённо был золотым. И… вполне вежливым?..
— Меня зовут Рапунцель, — представилась девочка, сообразив, что её волосы всё ещё висят внизу, а дяденька ничего плохого им не делает. Она решила всё же их слегка подтянуть и, убедившись, что Румпель («Какое забавное имя!») не прыгает за ними и не выражает никакой попытки сделать ей или её волосам зло, свесилась с подоконника, чтобы лучше его рассмотреть.
«Какой он всё же интересный!» — решила она, разглядывая блестящую кожу незнакомца. Он немного напомнил ей Паскаля, только Паскаль был хамелеоном, и не блестел, а только окрашивался в разные цвета. Наверное, он при желании мог бы окраситься и в золотой.
— Это не больно. Главное, правильно распределить тяжесть! Дело привычки. Я постоянно поднимаю и опускаю матушку, — похвасталась Рапунцель, словно бы забыв, что именно от таких встреч матушка её предостерегала. Закопошившийся рядом Паскаль был явно недоволен её беспечностью, но ведь Румпель был внизу и никак не мог подняться, поэтому Рапунцель пренебрегла его предупредительным жестам.
— А вы здесь что делаете, Румпель? — спросила она с улыбкой и заправила золотистую прядку за ушко. — Рядом нет никаких важных дорог, я знаю! А матушка говорит, что забрести сюда могут только разбойники. Вы разбойник? На самом деле, я их себе как-то иначе представляла!

— Матушка говорит, что моё имя означает «Колокольчик», — дружелюбно ответила девочка. Она искренне пыталась вести себя внимательно и настороженно, но не увидела в этом вопросе ничего такого страшного. Имя и имя. Главное, что она не сказала, что её назвали в честь цветка, который мог исцелять и возвращать молодость. Наверное, такая информация для малознакомого прохожего была бы всё же лишней.
— А вы?.. — поинтересовалась Рапунцель. — Что означает ваше имя? И почему вы мало знакомы с обычаями королевства? Вы?.. Волшебник?! О-о-о, — выдохнула девочка. Она хотела сказать «путешественник», но волшебник — это намного-намного лучше! — Вы поэтому такой золотой?! — глаза Рапунцель заблестели, и она сильнее высунулась из окна, будто стараясь рассмотреть господина волшебника поближе. В её представлении вся магия была именно золотой.
— Всегда, — ответила девочка, и не смогла сдержать горечи в своих словах. Впрочем, она тут же улыбнулась, вдохнула и пожала плечами. — Это потому что меня обидят, если я выйду. Матушка говорит, что люди злые и корыстные, что они не умеют ценить красоту, что... — Паскаль ткнулся ей в щёку и Рапунцель запнулась. Вряд ли незнакомцу так уж нужно знать, что люди хотят состричь её волосы, потому что в них таится необычайное волшебство.
Она коснулась затылка, на котором коричневым пеньком торчала состриженная прядь. Но как же всё же приятно было говорить с человеком, с кем-то кроме матушки, с тем, кто отвечал и кому, очевидно, было интересно с ней разговаривать! Матушку, казалось, все разговоры утомляют, а Паскаль, несмотря на все его положительные качества, был всего лишь ящерицей.
— В общем, здесь я в безопасности. Башня высокая, дверей нет. Нет никаких входов или выходов кроме этого окна. И, разумеется, попасть сюда можно только с помощью моих волос. Поэтому мне довольно часто приходится поднимать и опускать матушку, которая, кстати, скоро обязательно вернётся! — затараторила девочка. Правда, теперь ей стало стыдно перед золотым дяденькой. Он ничего плохого не сказал и не сделал, а ведь мог. Он ведь мог испортить её волосы ещё тогда, стоя у самого подножья башни.
Рапунцель решила, что на разбойника Румпель похож мало. По крайней мере, на тех разбойников, которых девочка видела в книгах и о которых ей рассказывала матушка, он определённо был не похож. Они всегда отличались неопрятностью, шрамами и грубой речью, а Румпель был вежливым и… приятным? Рапунцель даже стало немного неловко. Конечно, матушка строго-настрого запрещала ей контактировать с кем-либо. Рапунцель полагала, что она и от Паскаля с удовольствием избавилась бы, если бы он чаще попадался ей на глаза. Но ведь вот она разговаривает с Румпелем и ничего страшного не происходит. Может, матушка преувеличивает?..
Рапунцель стало стыдно за подобные мысли, и она на секунду крепко-крепко зажмурилась, справляясь с угрызениями совести. Трюк, как всегда, помогал. Несколько мгновений и вот она снова может действовать.
— Я могу показать вам, где дорога, но… — произнесла Рапунцель неохотно. Несмотря на заботу матушки, на все усилия защитить свою дочурку, Румпель был прав — она умирала со скуки. — …может, вы голодны или хотите пить?

— Спасибо! — тоном, в котором вполне равноценно смешалось смущение и удовольствие, пробормотала девочка. Рапунцель приятно было слышать, что имя ей подходит, от человека, который не знал и не мог знать настоящего значения. К тому же матушка редко её хвалила, а больше хвалить и делать комплименты было просто некому.
— Оу, жаль, наверное, — на лице девочки отразилось короткое недоумение. Она мало знала о людях и о том, как правильно реагировать на то или иное замечание, и всё же, для девочки, которая прожила в изоляции всю свою жизнь, Рапунцель отличалась необычной эмоциональной восприимчивостью. Ей показалось, что с именем у Румпеля какие-то не слишком приятные воспоминания. Девочка не знала, какие именно, не могла даже представить, что может быть источником досады, но почувствовала сильное желание помочь. В особенности, если учитывать, насколько печальным и жалобным было выражение его странного золотого лица.
— Вообще у меня есть друг, Паскаль, — Рапунцель указала на небольшую ящерицу, которая как раз силилась отодрать её от окна. — Он, конечно, хамелеон и говорить не может, но всё понимает, и мы с ним замечательно проводим время, — ей не хотелось, чтобы Румпель считал, что жизнь здесь совсем уж печальна.
Если разобраться, скучно Рапунцель бывало только, когда матушка куда-то уходила надолго. Всё остальное время она проводила за домашними делами, уборкой и чтением книг. Кто сказал, что у других людей жизнь разнообразней?
«Они определённо не сидят целыми днями в башне», — напомнила сама себе Рапунцель. На самом деле, это вполне эгоистичное желание провести время с настоящим человеком стало даже значительном в выборе, приглашать или не приглашать его в гости. Румпель не выглядел истощённым или умирающим от жажды даже при условии солнечной погоды. Рапунцель почти не сомневалась, что он сможет найти и воду, и еду, при необходимости. Судя по тому, как часто возвращалась матушка, до города отсюда не более половины дня пути.
И, тем не менее, раз она уже задала этот вопрос, и раз услышала утвердительный ответ, то теперь никак не могла не принять участие в его судьбе. В конце концов, это было бы просто жестоко, а Рапунцель себя жестокой не считала.
— Подождите! — девочка всполошилась, будто Румпель уже уходил. — Если вы пообещаете не обижать меня, то необязательно что-то кидать вниз. Тем более что горшок или бутыль обязательно расколется, и матушка тогда поймёт, что кто-то проходил здесь. Она очень расстроится, что я с этим кем-то заговорила! — Рапунцель уже разматывала волосы, чтобы опустить их вниз. Сколько бы матушка не говорила ей, что людям верить нельзя, она всё равно верила в святость обещаний. Девочка и так не сомневалась, что Румпель совсем неплохой. У неё было много оснований считать его неплохим! Но после обещания он тем более не сможет поступить как-то неправильно.
— К тому же так неудобно разговаривать. Вам постоянно приходится задирать голову вверх, а мне смотреть вниз. Здесь почти нет тени, открытый солнцепёк, а в башне прохладно. Я накормлю вас, а вы мне что-нибудь расскажите или покажите. Например, волшебство или диковинку! — она совсем не забыла о начале разговора!

— А вы немного тяжелее матушки, — заметила слегка запыхавшаяся Рапунцель. Впрочем, едва ли можно было сказать, что у неё от усталости иссяк энтузиазм. Зелёные глаза девочки сияли от любопытства, и она с интересом рассматривала гостя, ещё более золотого и… необычного, чем показалось ей с самого начала. Всё же башня была высокой, и едва ли гостя можно было рассмотреть очень подробно. Сейчас, когда Румпель находился прямо перед ней, у неё представилась такая возможность.
Рапунцель не думала о нём, как о некрасивом. На самом деле, понятия девочки о красоте практически отсутствовали, потому что сравнивать она могла только с книжным описанием, рисованными картинками, матушкой Готель и Паскалем. В мире, в котором жила Рапунцель, красивым было многое: цветы, деревья, далекие горы, небо, огоньки. А, по уверению матушки, самым красивым было сияние её золотых волос, возвращающих ей свежесть.
По ощущениям Рапунцель даже возраст гостя, значительно превосходивший её собственный, не был показателем уродства. В конце концов, для неё возраст понятия весьма относительное. Понятие, которое она легко может изменить.
— Ой, что это я, — Рапунцель смущённо заправила прядь волос за ухо, осознав, что довольно долго рассматривала гостя едва ли не в упор. Она не была уверена, что так нельзя, но в книгах говорилось о неприличности подобного поведения. — Вы проходите, садитесь, — она буквально оттащила Румпеля к удобному креслу, усадила в него и побежала на кухню.
— Мы тут с матушкой вдвоём живём, так что хозяйство не ахти какое сложное — приготовить на двух человек и убраться в башне, — кричала она из комнаты, гремя параллельно кастрюльками. — Тем более что свободного времени у меня немало. Вот и убираюсь, шью, вышиваю, рисую. Все стены, кстати, разрисованы именно мной! — Рапунцель выскочила из кухни, неся на подносе большую тарелку супа, хлеб, кексы и чай. Последний, к слову, даже остыть не успел с тех пор, как матушка отправилась в дорогу.
— Вот, угощайтесь, — она расставила еду на небольшом столике, себе пододвинула стульчик и, устроив руки на колени, уставилась на гостя. — Ну, рассказывайте! — не выдержала Рапунцель. — Где вы бывали? Как сюда забрели? Какими диковинками торгуете? Что такое вообще диковинка?!

Рапунцель слушала с большим любопытством и удовольствием. О других королевствах она совсем ничего не знала. Если разобраться, она и о своём королевстве знала немного. Буквально только то, что раз в год в небе появлялись золотые огоньки, которые Рапунцель очень любила наблюдать из окошка своей башни.
Матушка никак не поддерживала её стремления к знаниям и любопытства к внешнему миру, поэтому ничего ей не рассказывала, а Рапунцель постепенно смирялась с мыслью, что люди, которые живут в этом и любом другом королевстве, не отличаются добротой. Они жадные и злые. Они слишком заняты своими интересами, чтобы беспокоится о такой маленькой и наивной девочке, как Рапунцель.
Именно к таким разговорам приводили попытки Рапунцель выйти хотя бы к подножью башни. Ей так хотелось побывать хоть где-то! Увидеть хоть кого-то!
Поэтому Румпелю можно было особо не стараться. Даже если бы он рассказал ей историю о том, как встретил у подножья башни осла, она бы очень удивилась и заинтересовалась. В её жизни было мало впечатлений, мало чудес и весь мир за пределами башни казался ей таинственным и интересным.
— А вам не страшно вот так путешествовать? — с благоговейным шёпотом спросила Рапунцель. Всё-таки этот золотистый дяденька не только гуляет по не знакомым лесам, но и теряется в них! Но всё равно раз за разом отправляется в путешествие!
«Может, и я так могу?..» — неуверенно подумала девочка, потерев одну босую ногу о другую. Матушка убеждала, что Рапунцель совершенно беспомощная и довольно глупая. Наверное, в этом имелась определённая доля правды, но всё же... Как бы ей страшно не было, она всё же хотела бы видеть не только тот кусок мира, который просматривался из окна.
— А почему его называют «зачарованным»? — поинтересовалась Рапунцель, предполагая волшебную предысторию. Она любила волшебство и истории о волшебстве. Хотя истории о гномах и маленьких девочках и мальчиках казались ей никак не менее интересными.
— Говорящий павлин?! — удивлённо воскликнула Рапунцель. — Как интересно! А он от рождения умел говорить или научился? Я бы хотела, чтобы Паскаль тоже научился разговаривать... — девочка вздохнула, поймав взгляд хамелеончика, который был более чем красноречивым без всяких слов: гость ему не нравился и он полностью не одобрял свою хозяйку (хотя Рапунцель предпочитала считать себя его подругой).
— Такие крошки... — девочка хотела прикоснуться к необыкновенным предметам, но побоялась их испортить и одернула руку. — Невероятно. А я думала, что только я… — она осеклась и поправилась, — что чудес в мире немного! — на самом деле, эту мысль внушала Рапунцель матушка. Мысль, что она невероятное, исключительное дитя, которое должно быть спрятано от мира, потому что иначе мир его сожрёт.
— Хочу, конечно! — восторженно сообщила девочка, подавшись ближе, чтобы точно всё-всё рассмотреть. — А что вы умеете?

Рапунцель удивлённо посмотрела на золотого гостя.
"Почему?" - хотела просить она. Почему ему не страшно в мире, где есть разбойники, где легко могут ограбить или даже изувечить, где из-за таких безделушек можно серьёзно пострадать. Матушка описывала внешний мир, как место, которое не только можно, но и нужно бояться, а тут Румпель, который заблудился в чужой стране, ничего не боялся.
- Вы, наверное, человек большой смелости! - решила девочка. В конце концов, в мире существовали герои и рыцари, которые охраняли города от разбойников и неприятностей. Даже матушка признавала их существования, хотя и говорила, что подобный статус заставляет их вести себя наглее, и Рапунцель встреча с героем или рыцарем не грозит ни чем хорошим.
Она попыталась скрыть разочарование. Было бы здорово, научись Паскаль говорить. Они итак проводили неплохо время и находили общий язык, но иногда ей не хватало именно бесед, иногда ей хотелось услышать чужое мнение или чужую историю, именно услышать, а не прочесть в книге. К тому же все книги, которые были у Рапунцель, она не только прочла от корки до корки, включая пометки от издательства, но и выучила наизусть. И это не от того, что она так уж любила читать.
- Красиво, - выдохнула Рапунцель, скидывая с себя разочарование, как нечто лишнее и совершенно бесполезное. Да, Паскаль не умеет говорить, но он, в конце концов, всего лишь ящерица и для ящерицы необычайно сообразителен. И разве у них когда-нибудь возникали проблемы со взаимопониманием?!
Рапунцель так успешно справилась с разочарованием, что ей даже стало стыдно за свои мысли. Она аккуратно взяла перо павлина в свои руки и внимательно присмотрелась к его разноцветной текстуре. Перо было необычайно, волнительно красивым. Но магия, самая настоящая магия вызвала у Рапунцель откровенный восторг! Она отложила перо и радостно захлопала в ладоши.
- Ого! Это великолепно! Замечательно! А уменьшать можно только кексик? Правда, здорово? - Рапунцель обернулась Паскалю, желая втянуть его в беседу, но хамелеон лишь отвернулся. Он так явно не одобрял того, что здесь происходило, что девочке было даже неловко.
- Он не очень любит гостей, - Рапунцель нервно хихикнула. - На самом деле, у нас здесь вообще не бывает гостей. Матушка запрещает. Да и был у меня плохой опыт встречи с незнакомцами. Сама я этого, правда, не помню, но мне едва удалось выйти из неприятностей в целости и невредимости. Почти, - она почесала затылок, где торчала короткая темная прядка. - Будет неплохо, если вы никому не расскажите о башне. Не расскажите же?
Как ответить на последний вопрос Рапунцель не знала. Она вроде и хотела покинуть башню и побывать хоть где-то, но ей было страшно и ещё более волнительно за матушку. Она же будет переживать! Она итак много всего пережила и Рапунцель не смела доставлять ей большие неудобства.
- Нет, наверное... - без особой уверенности пробормотала Рапунцель, поджимая ноги. - Мне и здесь хорошо. Можно в готовке практиковаться, рисовать, читать... Куча занятий! - она не сдержала вздоха.
- Я рада, что вам понравилось, - Рапунцель поднялась и принялась собирать посуду. О том, что она хорошо готовит, девочка не знала. Матушка обычно находила в её готовке какой-то недостаток. То соли много, то мало, то недостаточно тексто поднялось, то, наоборот, слишком воздушное. Услышать похвалу ей было приятно, но она доставляла неудобство. Не может же быть так, что вот матушке не нравилось, а золотому дяденьке нравится! Значит, кто-то вводит её в заблуждение.
- Вы дальше куда направитесь? - она постаралась переключиться и улыбнулась, чтобы справиться с неожиданной хандрой. Глупости какие! Всю жизнь жила одна в башне, не грустила, тут же пришел гость, самый настоящий, а она нос повесила! - А много такие диковинки стоят? Хватает на дорогу?

- Ох... - девочку восхитил рассказ Румпеля. О жемчуге Рапунцель знала мало. Только то, что из него делают украшения и он довольно дорогой. Понятие "дорогой" Рапунцель тоже было не слишком понятно. Ведь ей всё доставалось даром! Она ничего не продавала и не покупала, ни в чем не нуждалась, а матушка выполняла её капризы. Например, как сегодня, когда она неохотно отправилась за новыми кистями и красками. Жаль только бумагу брать отказалась. Тогда бы можно было рисовать картины, а не стирать и заново разукрашивать стены.
- А как узнать, чистый и добрый ты или нет? - спросила Рапунцель. Жемчуг она могла бы как-то подарить матушке. Впрочем, для этого пришлось бы соврать про Румпеля и вообще желание иметь жемчуг, наверное, не очень чистое. К тому же она не слушается маму, говорит с незнакомцем, впустила его в дом! И всё вроде бы по хорошей причине, но "хорошая причина" не меняет того факта, что маму она всё же не слушается.
Рапунцель и покраснела. Она, как и говорила матушка, всегда была слишком хорошего о себе мнения.
- Спасибо, - девочка благодарно улыбнулась. Румпель прекрасно понимал её, но не осуждал и даже не собирался о ней никому рассказывать. Рапунцель поискала глазами Паскаля.
"Вот видишь!" - мысленно проговорила она. - "А мама говорила, что они все плохие!"
Паскаль закатил глаза, то ли поймав её мысленное сообщение, то ли реагируя на восторженное выражение лица.
- А жемчуг - это дорого? - спросила Рапунцель. - Совсем голодным путешествовать нелегко... Почему вы не сделаете себе много жемчуга? Пусть та женщина оказалась плохой, но есть же хорошие люди! Вы сами могли бы... - она запнулась, задумавшись, насколько бестактным будем предположить, что Румпель - человек добрый и чистый. Рапунцель мало знала о людях, но золотой дяденька не обижал ее, не шутил над ней, хвалил её еду, рассказывал истории, показывал интересные вещи. На самом деле, ей было сложно судить о чистоте, но никого добрее девочка не встречала.
- А историю я сама не помню. Мне мама её рассказала: как ещё совсем малюткой меня поймали и хотели обстричь волосы, - Рапунцель развернулась, показывая небольшую темную прядь на затылке. - Если их состричь, они темнеют и теряют свои свойства, - разволновавшись, она принялась рефлекторно перебирать пряди своих волос.
- Музыкальных инструментов нет, но я умею петь! - радостно сообщила девочка, разворачиваясь лицом к Румпелю. - Даже маме моей нравится! Хотите послушать?! - Рапунцель придвинулась ближе, но тут в разговор влез Паскаль. Точнее, он влез ей на колени и начал старательно мотать головой, дёргая за золотистые пряди.
- Ну, конечно, но он никому не скажет. Не скажите же? - девочка подняла взгляд на Румпеля. На самом деле, ей давно хотелось похвастаться. Очень давно. Едва ли не с самого начала!

Рапунцель рассеянно пожала плечами. За свою недолгую жизнь она мало кому могла доставить даже неудобства, не то что зла. Разве что матушке или Паскалю... Но и волк, запертый в клетке, вряд ли может причинить зло, но не потому что он является зайцем, а просто из-за отсутствия возможностей. Конечно, волк и заяц не слишком удачные примеры - не все волки обязательно должны быть именно плохими, они всего лишь хищники и кровожадность у них природе, - однако сама мысль Рапунцель заключалась в том, что она едва ли может считать себя доброй или злой, потому что у неё было мало возможности совершать добрые или злые поступки.
- Наверное, нет... - задумчиво произнесла девочка. - На самом деле, это сложно! Я никогда не хотела никого обидеть, но мне было некого обижать! А иногда мне хочется сбежать отсюда, но ведь это очень расстроит и опечалит матушку. Разве это не зло? - Рапунцель смотрела на своего нового знакомого (она уже считала его добрым-старым другом) удивительно серьёзно. Словно бы они, как минимум, решали вопросы мирового значения!
- А ещё!.. Я подумала, что жемчуг мог бы стать хорошим подарком матушке, но матушка не должна узнать, что приходил кто-то. Так как я могу подарить ей жемчуг? Откуда я могла его взять? Не волшебным же образом он материализовался прямо передо мной! Ой... - девочка смущённо потупилась. - Волшебным, конечно, но я такое волшебство сделать не могу, и матушка это знает...
Рапунцель поёрзала на своём коротеньком стульчике, испытывая необычное нетерпение. Паскаль сильно отвлекал её предостеригающими жестами и девочка, порывисто поднявшись, взяла его в руки, посадила на полку и прикрыла пологом. Она не считала подобный поступок красивым, но, глядя на золотого знакомца, который просто поел, вежливо поблагодарил за еду, показал ей диковинки и рассказал истории, никак не могла считать его злым человеком. Он так искренне интересовался её талнтами, так сердечно хвалил!
- Когда я пою, мои волосы светятся золотом, - тихо проговорила девочка, задумчиво поправляя босой ногой копну волос так, чтобы они лежали почти идеальным кругом. Теперь Рапунцель была словно бы на небольшой сцене. - Только мне известна всего лишь одна песня, - смущенно пробормотала она. - Время от времени я пытаюсь сочинять, но это не для публики. Только для себя и Паскаля.
Убедившись, что её гость внимательно смотрит, девочка запела:
- Солнца яркий луч,
Путь найди во мгле.
Я прошу верни, что так желанно мне.
Раны исцели,
Жизни свет пролей.
Я прошу верни, что так желанно мне,
Желанно мне... - с первых же звуков по волосам начала распространяться золотая волна света, которая наступала и наступала до тех пор, пока Рапунцель не оказалась в центре светящегося круга. Девочка улыбнулась, крутанулась на месте и с любопытством посмотрела на Румпеля.
- Сойдёт за диковинку? - спросила она, с большим любопытством и восторгом глядя на гостя. Ей всегда было интересно, как люди отреагируют, если вдруг встретят её где-то в лесу!

Рапунцель только кивнула с расстроенным видом. Ей не хватало воображения, чтобы придумать правдоподобную историю, которая объясняла бы материализацию жемчуга, а во всех остальных случаях такой подарок только опечалил бы матушку и заставил бы её волноваться.
"Но жаль", - девочке хотелось сделать матушке что-то приятное, как-то порадовать! Ведь, как казалось, ничего из повседневного - еда или убранная комната, - её не радовало.
Даже восторги Румпеля не подняли полноценно настроение! Только-только Рапунцель взбодрилась, как золотой дяденька собрался уходить, а ведь она была готова спеть ещё что-нибудь! Даже своего собственного сочинения - того, что петь при матушке Рапунцель очень стеснялась, потому что та очень язвительно отзывалась об её поэтических талантах. Румпель, возможно, так делать не будет. Ему, казалось, нравилось всё, что она делает. Он даже кланяется ей, как книжной принцессе!
- Да? - расстроено пробормотала девочка. У неё никогда не было друзей-людей, и ей очень понравилось иметь собеседника. Она покрутила головой, прикидывая, по какому предлогу может хоть немного его задержать, но Румпель, словно уловив её намерение, напомнил, что в любой момент может вернуться матушка.
- Всё верно, - согласилась девочка и неохотно направилась к окну. - Мне тоже очень понравилось с вами разговаривать. Хорошо, что вы заблудились, - Рапунцель выдавила из себя улыбку и спустила волосы вниз. - Чтобы вернуться на дорогу вам нужно двигаться во-о-он в том направлении. Прямо и прямо, а там будет город. Возможно, кто-нибудь даже купит ваши диковинки.
Ей очень хотелось пригласить Румпеля зайти на обратной дороге, но она не была уверена, что в тот раз матушка также будет отсутствовать.
- До свидания, Румпель! Больше не теряйтесь!