Как же всё надоело! До этого времени Медея никогда бы не заподозрила в себе склонности к алкоголизму. Ни Зачарованный Лес, ни Оз со своими проблемами не доводили её до такого невменяемого состояния, но три разных мира, две магии и воспоминания терзали её, не желая усмириться в одном теле. После встречи с Бармаглотом и без того отвратительное состояние спустилась до отметки невыносимого желания убивать. Если бы она только могла пойти к Наставнику, признаться во всём, рассказать, упорядочить весь тот хаос, в который превратилась её жизнь. Он бы помог, как обычно, иногда даже сам того не осознавая, подсказывал верный путь. Но нет. Переступить лавку Голда было ещё сложнее, чем контролировать магию Оз.

И снова эта проклятая страна, снова Эванора, снова Бармаглот. Время, которое она бы с удовольствием выкинула из памяти, но оно позволило ей осознать, как много в её жизни значил Румпельштильцхен. Пока она его не потеряла, всё казалось ей привычной данностью, достигнутой возможностью быть с ним рядом. Никогда раньше Медея не задумывалась, что может его потерять вот так вот, в любой момент. Точкой расхождения их путей ведьма всегда видела лишь свою смерть. Но жизнь с присущей ей изящностью показала Медее насколько она ошибалась. И продолжает это делать до сих пор, раз ударная доза алкоголя в крови и сдерживаемые эмоции вкупе с вырывающейся магией заставляют её иди в лес, подальше от города, от случайных жертв, которых и так хватает на долю Медеи-Эваноры.

Ещё неделю назад всё было просто. Был бизнес, была работа, спокойное существование и вполне реальная возможность придумать повод и пообщаться с Голдом. Как удивительна её привязанность к Наставнику, раз даже под Заклятьем, не зная кто он, она всё равно тянулась к нему, как цветок к солнцу, требуя всё больше и больше внимания. Вот только вспоминать к чему привела эта жажда лучше не стоит, она ещё не добралась до безопасного места. И как же отвратительно качается всё перед глазами. Стоило бы задуматься о своём жалком виде, порадоваться, что нет свидетелей, как её потряхивает от скопившегося напряжение и сражения с самой собой. По сути, ведьма даже не знала, куда идёт. Её влекло подальше от города и его жителей, интуитивно, она даже не подозревала, что идёт туда, откуда вырвалась магия, что раздирала её своей несовместимостью. Спотыкаясь, пошатываясь, но Медея шла вперёд, не придавая значению, что вокруг неё. Перед глазами проносились воспоминания, оживлённые встречей с драконом, словно проживала всё это заново, чтобы со временем добраться до того момента, когда всё перечеркнуло Заклятье. После этого она сможет взять себя в руки, прекратить этот ненормальный загул, привести себя в порядок, и достойно прийти к Наставнику, чтобы объясниться.

И снова те кошмары воспользовались слабиной, возвращаясь с удвоенной силой воспалённого сознания. Не простит. Сделает вид, что забыл. Не будет возможности искупить свою вину. Ничего уже не будет, потому что больше не позволит даже подойти... В груди начала нарастать волна болезненного отчаяния и ненависти к собственной слабости, что мешала переступить порог лавки Голда и поставить точку в сотнях различных "а что, если...?". Продолжая идти, Медея совершенно не обратила внимания, что уже не одна, иначе бы не случилось того, что произошло дальше. Просто оклик, то, что привязалось к ней с самого появления Сторибрука, как спусковой крючок для и без того сдерживаемой магии. Ведьма резко развернулась на голос и в одно мгновение с правой руки сорвался клубок зелёных молний в огненном шаре. Всё произошло слишком быстро, чтобы Медея могла что-то с собой сделать, а затем она и вовсе потеряла сознание, погружаясь в блаженную безразличную тьму.

Отредактировано Helen Foster (26-06-2018 18:29:32)

Как давно она мечтала забыться, спокойно выспаться без невнятных кошмаров и воспоминаний, забыть о зелёной вспышке урагана перед глазами, тогда, когда совсем скоро могла бы повернуть назад, домой. И не было бы долгого поиска пути возвращения. Кто бы мог подумать, что Хелен вдали от города получит долгожданные минуты в блаженной равнодушной тьме? Вот только обморок был непозволительно короткий, о чём ведьма протестующий стоном поспешила возвестить незнакомца, который варварскими методами пытался привести её в сознание. Зачем только? Кому какое дело до допившейся швеи? Лежит себе ночью в лесу и пусть лежит, но нет, надо было упорно возвращать Хелен обратно к радостно ожидающим её кошмарам. Услышав опостылевшее за двадцать восемь лет, как за год, фамилию сторибрукской личности, она едва не выдала заплетающимся языком своё настоящее имя. Хорошо, что сознание возвращалось медленно, голова кружилась, Хэл хватало лишь на невнятные звуки, а бунтующая магия была на удивление спокойна.

- Живой... х..оро..шо, - Фостер вообще с трудом вспомнила последние минуты перед теп, как потеряла сознание. Голос. Сорвавшаяся магия. Тьма. Конечно, в таком состоянии, в котором она находилась, с меткостью были большие проблемы, зато с силой и желанием всё было в прядке. Ещё один труп в копилку Медее был без надобности, поэтому какое-никакое, но всё же облегчение ощутила. Не для того она хотела уйти подальше от города, чтобы самой нарваться на неприятности или их устроить другим. Излишним альтруизмом ведьма не страдала, но и крови на руках у неё было достаточно, о чём она во всей красе вспомнила недавно. Спасибо, что прилюдные пытки не устраивала в Изумрудном городе до поимки Глинды, но и то было чистой воды спектаклем, а не реальной казнью. - Обещать... не могу, но... постараюсь, - попыталась усмехнуться Хелен, фокусируя взгляд на незнакомом мужчине напротив, даже не пытаясь заглянуть в тот ворох воспоминаний и постараться узнать, потому что знакомы лично они не были, а остальное для неё сейчас слишком сложно. 

- Что, тоже... нечем заняться вечером? Она явно намекала на то, что незнакомец вопреки здравому смыслу до сих пор находился в опасной близости от ведьмы, которая едва его не убила за один только оклик. А он вместо того, чтобы скорее вернуться домой подальше от неё и этого места, пытается ещё и помочь. Помочь же? Ну да, ведь у него был не один шанс избавить мир от утратившей контроль над собой тёмной ведьмы, но он им не воспользовался, а сейчас уже поздно - умирать Медея явно не планировала. - Кто вы? Отвратительное физическое состояние, отчего она не чувствовала спиной даже прохлады от колодца, и малая толика любопытства ненадолго заглушили моральные терзания. Всё-таки не каждый день такое происходит. Впрочем, после разрушенного Заклятья у Хэл не было ни одного нормального дня, но обычно портила их она сама, а тут помогли. Фостер едва шевельнула рукой, даже не пытаясь встать, иначе мир в прямом смысле слова перевернётся.

Отредактировано Helen Foster (13-07-2018 22:47:27)

Специально не придумаешь, как случайно получается! Незнакомец, вряд ли зная слабые или раздражающие места Хелен, умудрялся раз за разом в них попадать, отчего её магия с огромным удовольствием откликалась на неумышленную провокацию. Услышав про "мисс Миллс", которая сейчас у Медеи ассоциировалась в первую очередь с молодой девчонкой-ведьмой, вставшей у неё на пути, утихнувшая было магия попыталась вспыхнуть на ладони кровавым пламенем.

- Да что б тебя, - непонятно к кому обращаясь, процедила Хелен, хлопнув ладонью с зарождающимся огнём о землю. - Да вы или провидец, или невезучий, - тихо усмехнулась она, тщетно пытаясь отогнать те короткие воспоминания об этой девице, которая сейчас гордо именовалась мэром города. - Не надо рядом упоминать личность мэра, пожалуйста. Кому сказать, первым делом, когда память вернулась к Медее, она хотела выяснить, осталась ли мэр Сторибрука приближённой или даже до сих пор являлась ученицей хозяина Сторибрукских земель? А ведь сколько всего могло произойти между ними, пока сама Медея пыталась выбраться из Оза! Наверное, только здравый смысл, присущий Хелен Фостер, удержал Медею от полных глупости поступков. Не хватало ещё прийти в мэрию и спросить, как живётся ученице Тёмного, и где была эта самая ученица, черти её раздери, когда он томился в темнице, и почему не освободила своего Наставника? Медея сильно сомневалась, что одним недобрым утром Румпельштильцхен разочаровался в бездарной ведьме и выкинул её за порог.  Судя по тому, что Реджина смогла сотворить целый город вдали от Зачарованного Леса, бездарной она явно не была, так же, как и плохой ученицей, потому что размах Тёмного ощущался - если не сам приложил руку, то отлично обучил ведьму. А сама Медея в это время точно бездарно "забавлялась" с жителями страны Оз с помощью солдат и созданных ею тварей.

- Лучше просто Хелен, - ответила она, чуть прикрыв глаза. Какая безумная круговерть перед глазами из смеси воспоминаний и реальности, помноженная на алкоголь. - Позвольте и мне называть вас Виктором? На мистера меня лишний раз не хватит. Хэл говорила медленно, прилагая некоторые усилия, чтобы следить за магией, которая недовольной волной скользила по венам вместе с кровью. Что она, как неопытная ведьма, в самом деле? Впрочем, опыт не поможет разобраться в том, что натворила Медея, чтобы занять место Эваноры, и какие последствия будут у того, что пепел её сердца и магия, что содержались в кулоне, стали неотъемлемой частью самой Медеи. Не хотелось бы замечать за собой нетипичное поведение и приобрести ещё и трусливую, чёрную натуру ведьмы из страны Оз, не к ночи будь она помянута.

Услышав вопрос, как докатилась и что делать, Хелен тихо рассмеялась. Вот уж вопросы недели просто! Она покрутила головой вокруг, только сейчас осознавая, что сидит около колодца. Не сказать, что уж сильно комфортно, но достаточно удобно, чтобы не испытывать проблем с восприятием мира. - Докатилась не я, докатило меня прошлое, - криво усмехнулась Хэл, посмотрев на Виктора. - Присаживайтесь рядом, бессмертный, раз уж бояться нечего, а заняться вам всё так же нечем. Ведьма похлопала рукой рядом по земле, где можно сесть и так же вполне себе удобно прислониться к колодцу. - Давно смотрели на звёзды, слушали тишину и в целом находились в гармонии с природой? В её голосе было столько беззлобной иронии, что можно было накормить ею половину Сторибрука, как минимум.

Отредактировано Helen Foster (02-09-2018 22:55:43)

Медея прекрасно понимала, что Реджина не так уж и виновата в том, что произошло дальше в жизни Медеи. Это понимал разум, но сердце, разорванное на лоскутки вернувшимися воспоминаниями, напрочь отказывалось это принимать. Стоило ли вообще думать о Миллс, когда бунтующая магия и без этого не находила покоя, терзая Хелен навязчивыми желаниями немедленных действий, а в таком состоянии это означало лишь натворить ещё больших глупостей. Выпитый алкоголь позволял приобрести хотя бы некое подобие контроля сквозь дымку, путающую мысли. С чётким планом было бы намного хуже, поэтому  о неаккуратном упоминании мэра нужно было забыть и не вспоминать в ближайшую тысячу лет. Для сохранения окружающей среды и собственных нервов, от которых и без этого осталось жалкое подобие. А ведь некогда Хелен Фостер могла похвастаться ледяным самоконтролем и относительным безразличием к раздражителям.

- Это правильно, - неожиданно серьёзно кивнула она про природу. Её мало волновало, что реагирует не так, как должно. На серьёзные вопросы смеётся, а ироничные отвечает серьёзно, да и в целом ведёт себя, как сбежавшая из-под очень плотной опеки психолога, если не кого похуже. Если Виктор до сих пор не сбежал, не бросил её в одиночестве, на что она собственно и рассчитывала, уходя подальше от города, то его так же не сильно смущало неадекватное состояние ведьмы. Просто он гиперответственный и не может бросить, не "причинив" помощи ближнему своему? Или истинный джентльмен, которому совесть не даёт оставить женщину в плачевном состоянии? А, может быть, у него есть коварный план, как вытащить грязные секретики простой швеи, пусть и наделённой силой? Или, наконец, ему действительно нечем заняться, а бесконечная жизнь настолько утомительна, что даже разговор в столь странной ситуации какое-никакое, но развлечение? Лениво раздумывая над этим вопросом, Хелен поняла, что ей абсолютно всё равно, что движет Виктором, раз он присаживается рядом с ней, не боясь испачкать одежду и в прямом смысле слова опуститься на землю.

- Легче? - удивлённо переспрашивает Хэл, будто слышит новое слово и не совсем понимает его значение. Легче. Ей было слишком легко, когда она не помнила, что её зовут Медея, а не Хелен. Всего неделю назад ей было легче лёгкого. Она была простым человеком, которого не разрывает своенравная магия. Но разве её это устраивало? Разве хотелось этого простого, отвратительно лёгкого, однообразного существования? Нет, но чуть повернув голову в бок, Хэл посмотрела на Виктора, понимая, что он не об этом. - Тяжёлое прошлое, безрадостное настоящее, бесперспективное, мутное будущее. Вернуть воспоминания оказалось слишком больно, но я не хотела бы вновь о них забыть, - зачем-то говорит правду, тихим голосом, в котором едва ли угадывалось алкогольное опьянение, кружащее голову. Хелен, будто ребёнок, подтягивает к себе колени, и беззащитно обнимает их, сплетая руки в замок. - Я вспомнила о самом важном в своей жизни, без чего не могла себе её представить. Без кого, - усмехается она, поправляя себя. - Слишком много боли и ошибок навалилось разом, погребая под своей тяжестью любые попытки сопротивления. Я никогда так сильно не боялась до того самого дня, когда всё вернулось. Как глупо бояться простого разговора, первого взгляда за прошедшие десятки лет, правда? Но как можно вымолить прощение за предательство? - Хелен говорит непоследовательно, перескакивая с мысли на мысль, и её собеседник вряд ли понимает о чём она вообще, но сейчас ведьма смотрит отрешённым взглядом куда-то вдаль и говорит будто сама с собой. - Как видите, я сама не могу разобраться в том ворохе прошлой жизни, что вернулась ко мне. Я запуталась, как маленькое, неразумное дитя, - только улыбка касается её губ слишком жёсткая для ребёнка. Так улыбаются люди, умеющие ненавидеть себя за совершённые ошибки, не имеющие жалости и оправданий к собственной глупости, не нашедшие сил на прощение.

От этих разговоров захотелось снова выпить. Тревожный признак. Говорят женский алкоголизм трудноизлечим, а Хэл к этому движется семимильными шагами. Ради вот такого бессмысленного прозябания она рвала душевные силы ради возвращения? Ради вороха сомнений и малодушия искала Наставника и рвалась к темнице, где его держали? Как глупо спасовать, когда ничего не мешало, наконец-то, сделать то, чего так хотелось долгие годы. Видимо этих препятствий Медее и не хватило - нет непреодолимого барьера разных миров, нет темницы в замке, полном охраны. Её путь до Румпельштильцхена свободен, как никогда. И теперь она сама себе препятствие к долгожданному, желанному разговору. Вот только воспоминания и жизнь Хелен Фостер никуда не делись. Не исчезла и та неделя, что излишне плотно она взаимодействовала с Голдом. Так не в этом ли самая главная причина по которой Медея заливает воспоминания и страх? Стоит Румпельштильцхену узнать, кто на самом деле скрывается за внешностью Хелен, то многое может измениться и для Медеи. Как же всё запуталось!

- Любовь, - горько произнесла Хелен, усмехаясь онемевшими губами. - Любовь, - повторила уже с раздражением. Слово, осточертевшее, солёное от слёз, острое от предательств, холодное до зубовного скрежета. - Речь не о об этом ядовитом чувстве, Виктор, - охотно отнекивалась Хэл, как и в бытность мисс Фостер. Она не считала, что полюбила Голда, Эванора не любила Бармаглота в классическом понимании пары, а Медея же даже не пыталась дать определения чувствам, что испытывала к Румпельштильцхену. Боги, как с таким разделением личностей она ещё не сошла с ума? - Я предала того, кто меня сделал. Кто спас от смерти. Кто научил меня всему, что я только знаю. Вместе с ним я предала и себя, понимаете? Я обещала быть с ним всегда, чтобы ни случилось, как бы не взбрыкнула судьба, куда бы не свернула дорожка. Это точно не любовь, - вынесла вердикт Медея, у которой были совершенно другие ассоциации с этим словом. Оно не принесло ей ничего хорошего, за что можно было бы цепляться в самые трудные и ужасные моменты жизни. Оно не давало сил двигаться дальше, когда хотелось опустить руки. А Румпельштильцхен давал и был всем тем хорошим, что вообще было в жизни Медеи. Она резко качнула головой, отгоняя ненужные мысли, отчего перед глазами всё с особым рвением поплыло и закружилось. Хаос, поддерживаемый алкоголем, правил Хелен.

- Как много я говорю... в таком-то состоянии, - удивилась она, надеясь, что её слова и впрямь звучат понятно, как ей кажется, а не так, что Виктор слышит лишь едва вразумительное блеяние. Хэл аккуратно повернула голову к своему неожиданному собеседнику, прислоняясь виском к холодному колодцу. - А знаете, что забавнее всего? - неожиданно пьяно хихикнула ведьма, хотя ей больше хотелось бы тихонько скулить от тоски, что разлил в душе Виктор своими рассуждениями о треклятой любви, добавляя её к уже почти привычной боли. - Я могу пройти мимо него, встреться мы случайно на улицах города, а он меня даже не узнает, хотя и память вернулась.

Отредактировано Helen Foster (20-02-2019 01:44:43)

Понимаю. Как легко это говорить, выслушивая чужие душевные излияния. Понимаю. Одно из самых лживых слов, которые только придумали на свете. Какое, к дьяволу, понимаю, если сама Хелен едва ли что-то понимала в своей жизни?! Ведьма неясным чудом удалось вновь удержать норовистую силу страны Оз. Молнии жаждали свободы и разрушений, и где-то в глубине души, где ещё жила её Эванора, она так же была на это согласна. Свобода и разрушения! Чужие страдания и боль, как компенсация за свои. Только она не в солнечной стране, в которой ей толком и противостоять-то некому, а в городе, кишащем кучей опасных созданий, которые могут и её саму заставить страдать. Впрочем, тут пришлось бы постараться - кроме физической боли её пугать нечем, да и с этим надо поработать.

Но вслушиваясь в голос Виктора сквозь мутную пелену алкоголя, Хелен почему-то верила - не совсем, но достаточно, чтобы сдержаться и не послать понимающего бессмертного куда подальше. Сколько ему лет? Сотни? Тысячи? Ведьма понятия не имела, но допускала, что за такую длинную жизнь он испытал на себе и не такое, так что мог бы понять любую жизненную ситуацию. На мгновение Хэл задумчиво прикусила губу, поставив себя на место Виктора. Было не похоже, что он наслаждался своим бессмертием. Или просто всего лишь денёк мерзкий вышел? Кажется, она точно допилась, раз собралась сочувствовать незнакомцу, да ещё и сочувствовать по самой же выдуманному поводу!

Только её собеседник почему-то не проникся забавностью озвученной ему ситуации. Что ж так? Слишком серьёзный подход к её дурацкой ситуации! Тут надо смеяться, хохотать до колик в животе, раз тёмная ведьма, идущая напролом ради своей цели, спасовала в последний, решающий момент! Сколько крови на её руках ради этой встречи? Сколько криков боли и страха? Сколько разрушенного, стёртого в пыль чужого счастья, радостных улыбок? И пусть она не все годы правления была таким монстром, но это не имеет значения. Главное, всё же была.

- Может, в этом есть знак судьбы? Пока я не открою свой рот, и не узнает, ничего не будет разрушено. Я могу быть с ним, как Хелен Фостер. Хотя бы иногда. Это же лучше, чем он узнает правду и скажет, чтобы я к нему и близко не подходила, - переходя на почти шёпот, сказала Хэл. - У меня могут быть крупицы его внимания, но мне... мне этого же мало! - себе возразила ведьма, вновь и вновь споря - боится или хочет она остаться для него лишь Хелен? Возможно, не будь этой недели обоюдного соблазнения... и его ухода, всё было бы проще. То, как Виктор поднялся с земли, уберегло Медею от падения в ненужные, опасные воспоминания, которые окрасились в совершенно другие эмоции после возвращения ведьмы в простую швею.

- Не уверена, что это хорошая идея, - нахмурилась Хелен, словно по приказу Виктора, ощутив холод, что давно пробрал её до костей. Разве только алкоголь не давал ей совсем заледенеть, или наоборот лишь способствовал тому, чтобы её сердце билось всё медленнее? И всё же она воспользовалась помощью нового знакомого, и уцепившись холодными пальцами за его руки, с трудом встала с земли. Мир перед глазами с готовностью совершил несколько кульбитов, раскрашиваясь разноцветными пятнами, отчего Хелен зажмурилась, стараясь удержаться, чтобы не упасть обратно к колодцу и уже никогда не встать. - Бар сулит мне проблем, квартира же разрушена ещё в последний мой визит. Можно было бы в ателье, но туда я не сунусь и подавно. Слишком... больно, - она криво усмехнулась, открыв глаза, и попыталась сфокусировать взгляд на Викторе. - Идти мне некуда, легче сдохнуть под каким-нибудь деревом в этом лесу, - усмешка превращается в безжалостный оскал, а затем все эмоции исчезают с бледного лица ведьмы. - Но если выбирать, пусть уж будет квартира. Пойдёмте, мой благородный рыцарь, - и Хелен без малейшей улыбки взяла Виктора под локоть, осознавая, что иначе просто упадёт. - У меня ещё там бутылка виски найдётся. Наверное.

Отредактировано Helen Foster (21-03-2019 19:31:03)

- Пожалуй, вы правы. Умереть было бы слишком просто. Ни тебе страданий, ни поиска смысла бытия, ни попыток поспорить с самой собой и сделать совершенно по-другому, - хихикнула Хелен, крепко держась за Виктора, и даже не думала, что некоторые её фразы именно бессмертным могли быть растолкованы превратно - как камень в свой огород. О чём подобном может думать пьяная в хлам ведьма? Удивительно уже то, что изъясняется довольно чётко и слова не прыгают куда не нужно, делая речь совсем непонятной. То ли долгие дни тренировок разговоров с самой собой или с бутылкой алкоголя - это как посмотреть - сделали своё дело, то ли просто Хелен восполняла годы ледяного молчания и коротких фраз, которыми обычно "баловала" жителей Сторибрука. Да и кто бы знал, что слова Виктора окажутся пророческими? Фраза про смерть была Хелен брошена, а их бумеранг вернулся уже чуть больше чем через неделю в Нью-Йорке, а затем всё возвращался и возвращался, желая стукнуть легкомысленную ведьму по лбу. Но пока она ничего не знала о подобном и не догадывалась, считая своей самой большой проблемой - разговор с Наставником, которого всё не было и не было.

- Терпеть не могу мёд, - капризным тоном отозвалась Хелен, умудряясь всё же преподнести это так, будто доверила ему самую страшную тайну своей жизни. Теперь он точно обязан довести её до дома, став настоящим доверенным лицом. - И чая у меня дома нет, - с трудом вспомнила она, задумчивым тоном выдав Виктору, и подтянулась за локоть к нему поближе. - И кофе нет. Только виски, - продолжила откровения Фостер, припоминая, что кухня была первым местом, что пало жертвой болезненной ярости ведьмы и неуправляемой на тот момент силы Оз. Ну в самом деле, не собирать же потом чаинки и кофеинки по всей кухне обратно? Не Золушка же она, в конце концов. - Но если вам хочется чая, можем зайти в магазин, - с готовностью предложила Хелен, но тут же нахмурилась, неуверенная, что у неё остались с собой деньги. Разве не по этой причине она покинула бар? Конечно, можно было бы переместить их из сейфа в любом доступном количестве, но вместо того, чтобы призвать, она не хотела бы их сжечь, если бы две силы вступили в конфронтацию. - Правда денег с собой нет, - вновь невесело хихикнула Хелен. - Но я могу занять у вас и отдать, когда доведёте меня до квартиры и выпьете со мной же этот чай, - тут же нашла она решение. С такой бы лёгкостью свои проблемы решала, а не глушила алкоголем!

- Я? А мы где вообще? Кажется, на другой стороне Сторибрука, - "обрадовала" его Хэл, смутно представив свой сегодняшний маршрут и каким таким чудом её занесло сюда, и где это самое "сюда". Ибо лес везде лес. - Моя квартира в доме около кафе с мороженым, - более точно сориентировала она Виктора, подозревая, что он знает лучше, где они и как дойти до её квартиры. - Вы всё ещё уверены, что готовы меня проводить? - ехидно вставила ведьма, прекрасно представляя всю трудность того, как она переставляет ногами. - Оставьте меня, Виктор, и идите своей дорогой. Я просто перенесусь домой магией и лягу спать. Ничего со мной не случится, - уже серьёзно, сухо и мрачно закончила Хелен, останавливаясь и пытаясь освободить его локоть от своего же захвата холодных рук. Кого волнует, что идея с перемещением самая, что ни на есть паршивая? С нестабильной магией, да в таком опьянении, точно угадать с перемещением? Да ещё может и потерять какую-нибудь часть себя по разным направлениям, которые вдруг возникнут в голове, пока разная магия потянет каждая в своё представленное место? О, да, знатная будет новость в газетах!

Всё это было странно и непривычно. Хелен, как и Медея, отвыкла от чужой заботы, чем бы она ни была продиктована. Чаще же всего какой-то корыстью, тайными планами или ещё чем подобным. Сейчас ведьме было всё равно. Погибнуть ей не дали, проявили внимание к её глупым терзаниям и продолжали оберегать от сумасбродных и опасных идей вроде перемещения в таком состоянии. А ведь наверняка стоило бы задуматься хоть на секунду - зачем это совершенно постороннему человеку? В придачу ещё и бессмертному. Конечно, не стоило исключать банальную скуку и возможное одиночество, но могло оказаться что и поизощрённее. Мало ли, вдруг он, много зная о магии, решил рассмотреть её изнутри живой ведьмы? Хелен бы не удивилась, ей труднее было поверить в искреннее желание Виктора ей помочь и уберечь по доброте душевной. В конце-то концов, не могла же она допиться до столь жалкого и убогого вида, что ей первый встречный захотел помочь? Внутренний голос безжалостно поддакнул, что именно это и было основной причиной, по которой новый знакомый с ней возится. Она опустилась на самое дно, вот только где взять сил подняться?

- Магия сломала не одного человека. Стала бы я не первой и не последней, - невесело хмыкнула Хэл, невольно вспоминая своё детство и юность. Когда-то старательно забытые воспоминания с возвращением после разрушенного Заклятья стали свеженькими и первое время болезненными, словно она всего недавно это пережила, а не шестьдесят лет назад. Тогда в войне со своей силой Медея проиграла, сдавшись под натиском эмоций и осознания, что она потеряла всё, кроме ненавистной когда-то магии. Сейчас Хелен точно так же пыталась приструнить чужую силу, которая жаждала свободы при каждом удобном случае, делая этот самый случай совершенно неудобным. Ведьма сама удивлялась, как до сих пор никого ненароком не убила и даже не покалечила! То ли удача нет-нет да улыбалась ей лишь тенью своей прежней улыбки, то ли наука Наставника не прошла даром. Вот никак без Румпельштильцхена...

Услышав "юная леди", Хелен недоумённо оглянулась вокруг, словно Виктор вдруг обратился к кому-то другому, кто неслышно для Хэл подошёл к ним. Реальность услужливо покачалась, предупреждая не делать столь резких движений, но никого близко не было и в помине. Это он ей, что ли? Ведьма натуральным образом впала в ступор настолько, что приглашение в гости и попытки убедить в разумности этого предложения прошли в её голове сквозняком. Только это позволило Виктору беспрепятственно повести её в нужную сторону. Нет, серьёзно, это он ей?! На леди, да ещё юную, Хелен походила с огромным трудом. Ещё не до конца отключившийся разум напомнил, что этому бессмертному может быть даже не одна тысяча, и будь ему даже лет пятьсот, противопоставить этому ведьме свои десяточки ни к чему, и всё же, как женщине, которой вроде бы недавно было лет сорок, а оказалось на самом деле восемьдесят, тема юного возраста казалась издёвкой ещё и её внешнему виду. Несоответствующему обращению.

- Умеете вы завлечь к себе женщину, - кое-как иронично смогла ответить Хелен, не совсем понимая на кой ляд вообще прётся не весть куда с незнамо кем? Нет, она не чувствовала в нём угрозу, но и доверять своим инстинктам, топленным ежедневно в алкоголе, явно не стоило. Сказывалось только несколько фактов - ей не хотелось в свою квартиру, ателье уже опротивело, а ночлег в лесу мог стать последним в её жизни. - У вас есть вторая кровать для тех, кого вы подбираете на улице и по доброте душевной тащите к себе, или же бессмертным сон совсем ни к чему? - почти не сардонически поинтересовалась Хэл, послушно переступая ногами, когда аккуратная, слабая, но всё же попытка высвободить свою руку закончилась ничем.

Если он думал, что ударная доза алкоголя да тёплая постелька свалят Хелен с ног, и стоит переступить порог квартиры она тут же уснёт, то Виктора ждало большое разочарование. Знал бы он какую занозу тащит к себе, сто раз подумал бы. Спала Хэл очень мало. Разве что стоило подумать о зельях способствующих сну без сновидений, да всё тот же алкоголь грозил проблемами с такой жидкой компанией. Пока ведьма раздумывала, как потом выбираться от Виктора домой, не заметила, как дошли до обещанной квартиры и опора руки мужчины сменилась холодом стены. Она хотела было возмутиться, мол, что я, стоять уже не могу? Но первая же попытка доказать свою самостоятельность едва не стоила ей если не сотрясения мозга, то шишки бы точно. Что-то пробурчав невнятное про активные стены и двери, Хелен со всем возможным достоинством, взяв себя в руки, вошла в квартиру.

- Для того, чтобы почувствовать себя, как дома, у вас слишком чисто и уютно, не говоря уже о порядке. Знаете ли, в моём мире царит разруха и хаос, - доверительно пробормотала она, осмотрев беглым взглядом небольшую квартирку. Взгляд зацепился за пистолет, но каких-то особых эмоций не вызвал. Время сейчас такое, для чего бы он ему не понадобился. Заняв первый попавшийся стул, Хелен обернулась к Виктору, мрачно пошутив: - Не боитесь, что и вашу квартирку не обойдёт сия участь? Несмотря на вполне реальную возможность бунта магии Оз в ведьме, она была настроена держать себя и дальше в руках, заодно нормализовав своё состояние. Пить сегодня точно больше не стоит. Разве что обещанный чай. - Чаю? - впервые искренне улыбнулась Хелен.

На фразу, что Виктор нисколько не боится, что неуравновешенная ведьма сравняет с землёй его квартирку, на какое-то долгое мгновение Хелен хотелось его переубедить! Что за несерьёзный подход к возможностям ведьмы и сохранности своего имущества? Хэл звонко фыркнула, решив ничего не кричать в спину скрывшегося за чаем нового знакомого. Не боится он, видите ли. Не боится той, что пыталась его убить, так что ей какой-то интерьер? Поскрежетав зубами, посжимав пальцы в кулаки, Хелен выдохнула спокойно, даже медитативно, усмиряя нездоровое желание показать себя во всей красе, доказывая, что упомянутое состояние её квартиры, как хаос и разруха, не просто страшненькие слова, а вполне реальный бардак. Вот как раз всплывший в памяти вид своей квартиры и не дал ведьме совершить то, чего требовала бунтующая магия. Повторять такое не стоило в любой квартире, тем более того, кто проявил к Хэл дружелюбие и самовызвался помочь. Даже с учётом бессмертия никто не мешал ему просто уйти.

Оставаясь одна, Хелен неуютно передёрнула плечами. Она постаралась отвлечься от рьяно накинувшихся на неё мыслей разглядыванием обстановки, но едва ли запоминала то, что видела, не анализируя, когда мысли то и дело строптиво возвращались к больной теме. Ошибки прошлого и невозможность исправить настоящее, не говоря уже о сомнительном будущем. Разве так сложно прекратить этот поток серых будней, раскрашенных неадекватными всплесками ярости и магии под руководством алкоголя? Разве она не сыта безнадёжностью, которую не страшно и разорвать на лоскутки решительным шагом за порог антикварной лавки? Жить так уже невозможно. Это тупик малодушного пожирания себя. Лишь бы не делать ничего полезного. А ведь полезно что-то менять. Вот взять хотя бы сегодняшнюю встречу. Она Хелен определённо на пользу! Ведьма тут же мрачно хмыкнула. Откуда столько наивности? Ещё не утро, а она не в своей квартире, чтобы верить - всё пройдёт хорошо, она ничего в очередной раз не испортит, отплатив за помощь какой-нибудь несусветной гадостью. А Виктор, гляньте-ка, не боится. Пробурчав что-то невнятное, но далёкое от комплиментов в сторону нового знакомого, она удивлённо воззрилась на то, как он подошёл к ней, подставив локоть.

- Вы меня начинаете смущать, - с оттенком иронии пробормотала она, не спеша принять помощь. Что-то неуловимое и тоскливое заворочалось в груди от этого жеста. Должна бы взвиться, наговорить гадостей, что это он считает её на самом деле неспособной дойти до кухни самостоятельно, а прикрывается манерами, что она, конечно же, не такая беспомощная и вообще контролирует себя, но тяжело вздохнув, Хелен молча уцепилась за его локоть, с некоторым трудом поднимаясь со стула. Кажется, как только она сядет за стол, выползти потом будет весьма проблематично. Слишком давно, по меркам выпитого, ведьма находилась на ногах. - Я таких манер недостойна. Тихо хмыкнув, она после его вопроса о еде задумчиво прислушалась к организму, который ответил отдалённым ощущением тошноты на упоминание о еде. - Пожалуй, я слишком много выпила, чтобы есть, но если к чаю найдётся какой-нибудь сэндвич, всё же не откажусь, - решилась Хэл, с удивлением замечая, что рядом с Виктором сейчас хотелось быть максимально трезвой. Фиговое желание, это же она знала, но непонятное чувство стыда за своё поведение всё же подняло голову. Медея не имела никакого права сдаваться, так какого же Аида творит? Ведьма стиснула зубы, но миролюбиво разрешила: - Ведите.