Давненько у Голда не было такого хорошего настроения. Всё шло по плану, мисс Свон вела себя точь-в-точь так, как он надеялся, у мисс Миллс от гнева только что клубы дыма не вылетали из ноздрей, придавая ей сходство с разъярённой драконицей. Эти двое готовы были вцепиться друг в друга, и в этой мутной воде Голд очень даже успешно рассчитывал и поплавать, и половить рыбку.
Между тем, прошла неделя с тех пор, как он разослал многим горожанам уведомления о повышении арендной платы. Никто не отреагировал на это дело столь же оригинально, как мисс Фостер – во всяком случае, Руби Лукас не явилась в лавку Голда с заявлением, что его будут приглашать на бесплатные обеды у бабушки Лукас в течение недели, да и прочие повели себя так, словно всё это в порядке вещей. Видимо, крепко закрепилась в сознании горожан мысль, что мистер Голд готов три шкуры с человека содрать, лишь бы побольше денег получить. Голд мысленно усмехался – положим, это лишь фигура речи, а что до бесплатных обедов, он бы не согласился – под взглядом бабушки Лукас можно эдак нечаянно и подавиться, а потом, кашляя, прикидывать, станут ли за ним просто наблюдать или всё-таки решат помочь.
Так или иначе, с арендной платой всё было ясно, но, кроме этого, Голд вспомнил ещё кое-что. Братья Смит, чья лавчонка располагалась недалеко от антикварной, весьма сомнительные молодые люди, которые подсознательно вызывали у него неприятие, задолжали Голду энную сумму ещё во времена Заклятья, а поскольку каждый день повторялось одно и то же, то они были должны ему на протяжении двадцати восьми лет, хотя сами об этом, разумеется, не знали, для них задержка была гораздо меньше. Голд озаботился тем, чтобы послать им небольшое, но грозное уведомленьице – долг следовало вернуть, а за то, что Смиты долго его держали (во времена Заклятья считалось, что затянули они с уплатой на несколько месяцев), ещё и с процентами. Закончив с этим, Голд со спокойной душой занялся своими обычными делами.
…
День был прохладный, стояла поздняя осень, никаких мух быть не могло, но даже если бы мухи появились и облепили все витрины Голда, едва ли их жужжание оказалось бы более назойливым, чем звуки, отдалённо напоминавшие нечто музыкальное и упорно доносившиеся с улицы. Если исполнитель считал, что у него есть талант, то, по мнению Голда, он крупно ошибался. И, кажется, всё это доносилось с той стороны, где стояла лавчонка Смитов. Голд пересёк лавку, аккуратно приоткрыл дверь и выглянул наружу, словно бы собирался подышать свежим воздухом, после чего убедился – так и есть. С трудом подавив раздражение и не будучи уверенным, что это не отразилось на его лице – что могли лицезреть случайные прохожие, – Голд благополучно скрылся в своей лавке. Время близилось к полудню, и он заварил кофе, правда, проявил некоторую рассеянность и в результате кофе оказался более жидким, чем обычно. Утреннее хорошее настроение куда-то испарилось без следа, и появившийся после обеда постоянный покупатель решил, что Голд похож на хищную птицу больше, чем обычно – того гляди, ещё клюнет.

Отредактировано Mr. Gold (08-07-2018 11:06:53)

Шади вопросительно приподнял брови, глядя на садовый инвентарь в руках брата. Многие в городе принимали его за глухонемого, некоторые - за непроходимого глупца. Оба этих мнения вполне устраивали Шади, которого мнение посторонних ему людей совершенно не волновало. Одно он понял с раннего детства - людей, считающих кого-то глупым, обмануть легче, а в лавках время от времени приходилось обманывать - то подсовывать продукты не первой свежести, то обвешивать, то обсчитывать. Шади делал это не чаще, чем любой другой продавец, и не поступал подобным образом с людьми приятными, но даже обкуренным он был умнее большей части местных жителей.
Он улыбнулся воинственно настроенному брату, но покачал головой. Конечно, отдубасить прижимистого старика - приятная затея, благо в городе никто его не любил, но всё-таки Голд был человеком пожилым, и матушка не одобрила бы подобные игры. Кроме того, за такие игры легко загреметь, если не в тюрягу, то просто в камеру на пару недель. Это означало бы, что пару недель лавка стояла бы без присмотра и не принося дохода, продукты начали бы портиться, а у них и без того хватало денежных проблем. К тому же, если разобраться, Голд был единственным, кто помог им в трудное время, хотя за его проценты Шади благодарить был не намерен.
Он постучал по голове — думай, мол, — но Джей уже завёлся. Братец всегда отличался темпераментом, чем радовал мать и отца. Сам Шади, вопреки своей восточной крови, был флегматичным до безобразия. Стоило постараться, чтобы вывести его из себя, но каждый хулиган в их городке знал, что от Джея шума много, но схлопотать по морде можно именно от большого и, казалось бы, неповоротливого Шади.
Он потёр большим пальцем об указательный. Деньги стоило вернуть. По крайней мере, те деньги, которые они занимали. И проценты, к сожалению, тоже. Шади понимал, что ростовщику помогать им не зачем, если не иметь какой-то выгоды, и в этом плане всё обстояло вполне честно. Но вот пенни за просрочку были непомерно высокими. И их нужно было как-то скостить.
Шади зашёл в магазин, вытащил из укромного местечка небольшую коробку из-под сигар и отсчитал сумму. В одну стопочку он положил долг, в другую — проценты, и рассовал их по карманам. Ему почти хотелось плакать. Без этих денег и на одних детских косячках их бизнесу снова станет тяжело, но они мужчины и должны возвращать свои долги.
Закрыв лавку и убрав руки глубоко в карманы, Шади мотнул головой — пошли. Лопату, перед тем как зайти в антикварную лавку, он всё же у Джея отобрал. Не хватало ещё, чтобы его милый братец разбил какую-то вазу периода Тянь, отчего их долг увеличился бы в несколько раз.
Шади кивнул владельцу, но скорее со скорбным видом, чем с доброжелательным, и, подойдя к прилавку, расстелил на нём помятое требование. Перечитывал Шади его много раз, а с деньгами так особого желания расставаться не почувствовал. Тем не менее, сумму долга он из кармана вытащил и положил на требование. Купюры были местами мятыми и почти все — мелкими. Там сумма казалась больше.

А вот и братцы Смит. Голду стоило усилий не ухмыльнуться, видя похоронно-стоический вид старшего и воинственный - младшего. Того, кто был ответственен за "музыкальное утро" Голда. Наверняка жалели, что нельзя решить дело кулаками, а? Откровенно говоря, Голд всегда допускал мысль, что кто-то захочет это сделать. Для таких случаев и держал "Голубка" на коротком поводке, за который можно было незаметно дёрнуть. Однако братья Смит пришли с деньгами, а следовательно без плохих намерений, что было прекрасно, прежде всего, для них самих. Бизнес, знаете ли, не терпит долгих отлучек хозяев.
Шади только кивнул, зато младший Смит был, кажется, не в силах изображать ледяную вежливость или хотя бы просто помолчать. Голд приподнял брови, услышав это "йо", шлепок по купюрам и развязный вопрос, сомкнул пальцы на рукояти трости и оглядел Джея с таким видом, словно бы собирался предложить тому перейти во временное рабство, чтобы поправить дела Смитов. В глазах Голда вспыхнуло лукавство. Джей определённо был бы очень проблемным слугой, да и шумел бы вовсю. Но представить его в этой роли оказалось крайне забавным - Румпельштильцхен из Зачарованного Леса звонко и неудержимо захихикал бы.
Впрочем, эти двое и в своей настоящей жизни вряд ли что-то слышали о Тёмном. Они и представить себе не могли, что стоявшему перед ними человеку почти триста лет, и не пройдёт и года, как он вернёт себе былое могущество. После разрушения Заклятья.
- Мои дела в полном порядке, мистер Смит, - с безукоризненной любезностью отозвался Голд, посмотрев на младшего брата. - Что касается вашего долга... Я ведь предупреждал, что за просрочку полагаются проценты. Разве нет? - Голд изобразил вежливое сожаление, которого вовсе не испытывал. - Вам следовало раньше подумать о своём бизнесе. Видите ли, обращаясь к ростовщику, - он склонил голову набок с показательно извиняющимся видом, - нельзя не предвидеть... последствия. В нечестности вы никак не можете меня упрекнуть.
Ему нравилось видеть их недовольство. В конце концов, из-за этой чёртовой псевдомузыки он всё утро не мог сосредоточиться на своих делах, как следует. Однако Голд не собирался доводить братьев до точки кипения - у него мелькнула мысль поинтереснее. Денег ему всегда хватало с избытком, а вот что насчёт покоя?
- Я мог бы скостить вам долг за просрочку. Но это, видите ли... как если бы вы, - Голд кивнул на Джея, - отказались исполнять свои, гм... музыкальные композиции поблизости от моей лавки. Столь же невыполнимо, - он сделал отрицательный жест свободной рукой. Бесенята, плясавшие в карих глазах, ясно намекали, что долг и музыка Джея недаром упомянуты вместе. - Что скажете?
Шади удостоился столь же хитрого взгляда. Похоже, пришло время для новой сделки.

Шади слушал брата вполуха. Слушать Джея внимательно и постоянно не получалось даже у него (и он мысленно желал ему красивенькую, глуповатую и абсолютно глухую девушку), но общий смысл улавливал, и смысл этот вполне устраивает Шади. Он даже улыбнулся, когда Джей, наконец, понял, к чему идут переговоры. Всё-таки отсутствие родителей, ответственность, воспитание брата действовали на Джея благотворным образом. Может быть, дело ещё и в том, что с последнего косячка прошло не так мало времени и дурь немного выветрилась у братца из головы, хотя, видит Аллах, дури в нём хватало едва ли не с самого рождения.
Услышав про картины, Шади кивнул и коротко показал большой палец. Молодец, мол, работай. Главное, чтобы палку не перегнул. Впрочем, за этим Шади планировал углядеть, а в случае крайней нужды всегда можно извиниться. Этот мир полон гордых героев, готовых сломаться, но не согнуть спину, Шади был не из таких. Особой гордости он не чувствовал и к оскорблениям был по большей части глух. По крайней мере, до тех пор, пока они не выводили его из себя. Но такое случалось редко, а хорошее извинение перед добрым человеком ещё ни кому не вредило.
Своего брата Шади почти не слушал, а вот к словах мистера Голда прислушивался внимательно и от его взгляда манипуляция с купюрами не ускользнула. «Ну, будет», — решил он. Так или иначе, платить Смиты планировали с самого начало, и сумма долга в полном объёме — то, на что их добрый и честный сосед мог рассчитывать. Однако, самое вкусное — нечестивые по объему проценты, — осталось в его кармане, и впервые за долгое время Шади поверил, что оно там и останется.
Колокольчик звякнул, Шади обернулся и оценивающим взглядом оглядел гостя — большой и сильный. Если дело пойдёт не лучшим образом, с ним, возможно, придётся столкнуться. Страшнее всего, если с ним придётся столкнуться Джею, а Шади, на месте Голда, давил бы именно на него. Впрочем, ничего не указывало на то, что мистер Дав появился в помещении намеренно, чтобы испугать Смитов. И Голд тут же дал понять, что в его услугах не нуждается. Шади на всякий случай придержал брата и вновь посмотрел на хозяина лавки.
Слова Голда отзывались в голове Шади звуком кассового аппарата и сладким звоном монет. Всего за тишину рядом с лавкой мистер Голд готов был расплатиться процентами! Сделка, на взгляд Шади, была просто великолепной.
«Неужели он так плохо поёт?» — подумал старший из Смитов, бросив взгляд на брата и наступив ему на ногу прежде, чем его небольшой, но милый сердцу мозг обработает информацию и выдаст реакцию.
Говорил Шади редко и по делу, потому зачастую его речи выходили чересчур короткими, но наполненные содержанием.
— Мы — хорошие соседи, — начал он, приложив широкую ладонь к своей не менее широкой груди. — Договоримся! Всего две песни в день. Не больше пятнадцати минут. Днём и вечером. И всё! В другое время брат будет занят паломничеством и радовать других жителей Сторибрука, — Шади даже облокотился на стойку и добавил тише. — Принимаем заявки.
Если можно заработать на отсутствии музыкального слуха, то почему нет?

Голд понятия не имел, входили ли душеспасительные речи в имидж Джея, но своим каменным лицом, казалось бы, ясно дал понять, что он в них не нуждается и уж тем более не желает выступать в роли благодетеля для Смитов. Подумать только – люди, занимающиеся довольно сомнительными вещами, читают ему нотации. Точнее, читает один из них, но Шади явно во всём поддерживал брата. Поразительно, как это Джей ещё не начал напрямую цитировать религиозные тексты. Вот только Голда на эту удочку не поймаешь.
Однако спектакль ему наскучил. Младший Смит, как выяснилось, был способен раздражать не только своей «музыкой», поэтому Голд посчитал, что вряд ли проценты за просрочку – это такая уж непомерная цена за удовольствие поменьше слышать и видеть невыносимо бодрого Джея. В конце концов, проценты эти были великоваты, денег у Голда и без того куры не клевали, но проценты и напоминания о задержке арендной платы были делом принципа – здешним людишкам ничего нельзя спускать с рук, иначе обнаглеют и сядут на шею. На его памяти только мисс Фостер сумела смутить его и ловко выпутаться из ситуации, но, с другой стороны, ей пришлось изрядно побегать, чтобы это осуществить. Очаровательная женщина, но мысли о ней Голд благоразумно задвинул подальше. Опасная территория, слишком опасная.
Сейчас у него имелось другое дельце.
- Вы меня, кажется, не поняли, дорогие соседи, - вкрадчиво проговорил Голд, опираясь обеими руками о прилавок и чуть наклонившись вперёд. – Речь идёт о том, чтобы поблизости от моей лавки вообще не было всего этого шума. Ни дважды в день, ни единожды. Только в этом случае я могу проявить, как вы выражаетесь, доброту, - Голд глумливо подчеркнул это слово, посмотрев на Джея и затем переведя взгляд на Шади, - и позволю вам не платить проценты за просрочку. В противном случае мы не договоримся, - закончил Голд и выпрямился, вновь обхватив длинными пальцами, так ловко отсчитывавшими чужие деньги, рукоять трости. – Я бы посоветовал вам хорошенько подумать, но не так долго, чтобы мистер Дав успел соскучиться, ожидая, пока вы уйдёте и мы с ним поговорим о наших делах.
Чаще всего подразумевалось, что «наши дела» состояли в выколачивании долгов из несговорчивых сторибрукцев. На деле, большинству горожан хватало репутации Голда и временами одного вида громилы на пороге, чтобы сделаться шёлковыми. Считалось, что Голд не брезгует ничем, чтобы добиться своего, и в какой-то степени это могло быть правдой, а в какой-то – нет. Интересно было то, что сторибрукцы не нуждались в действительных злодеяниях Голда – встроенная фальшивая память утверждала, что они имели место в прошлом, а между тем, город очнулся от сна, часы пошли и какая-то жизнь началась только недавно, в то время как раньше каждый день повторялось одно и то же, и каждый день горожане, встречая Голда на улице, имели насчёт него определённый набор фальшивых воспоминаний.

Отредактировано Mr. Gold (26-08-2018 16:48:42)