ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [03.05] ну давай по полкам: я мечусь тут голодным волком
тебя нет ни в одном трамвае. приезжай, ну хотя бы в мае. я скажу тебе, как скучаю, как приветливы поезда.
НУ ДАВАЙ ПО ПОЛКАМ: Я МЕЧУСЬ ТУТ ГОЛОДНЫМ ВОЛКОМ
♢ П Е Р С О Н А Ж И ♢ | ♢ М Е С Т О И В Р Е М Я ♢ |
Новая жизнь, как новый шанс вернуть старого друга.
Был дождь.
Выйдя на крыльцо больницы ранним утром, Салли с легкой долей сожаления посмотрела на свинцовые тучи. Дождя она, конечно же, не боялась. Просто в такие дни наиболее остро чувствовала свое одиночество. И как на зло дежурство пришлось на ночь. Если она сейчас вернется, главврач благополучно выставит ее за дверь, попутно рассказывая ужасы о том, на что способен отказавшийся от сна специалист. Дэнси не хотела никому навредить и потому послушно спустилась по ступенькам, искренне надеясь, что успеет добежать хотя бы до автобусной остановки.
Не срослось.
Салли бежала под дождем, позволяя крупным каплям катится по ее щекам и смешивать с ее слезами. Джек. Где ты, Джек?. Дэнси была крепко привязана к своему другу, беспокоилась о нем и с момента падения проклятия никак не могла нормально заснуть. Навязчивая идея о том, что Джек сгинул и больше никогда не появится перед ее глазами больно ранила душу. Что же она тогда за друг, если не сумеет найти и спасти его. А нужно ли его спасать? может, она все себе сама придумала. Благо склонность к фантазированию и творческий подход у нее имелись в избытке. И все же как бы там ни было Джек был ее единственным близким другом, которого она определенно точно должна была найти. С некоторых пор единственным.
Салли до сих пор не может понять - как так вышло. Джек и Бугимен всегда были по разные стороны баррикад. Джек - идейный вдохновитель, организатор, генератор идей. Бугимен - песнь отдельная. У него явно всегда были иные мотивы, но поразвлечься, участвуя в представлениях, которые организовывал Джек он был не прочь. Из-за всей этой историей с Сантой все пошло не так. И даже сейчас сложно сказать - что именно они не поделили. Джек не смог стерпеть, что Бугимен решил действовать по-своему и не интересоваться планами Джека. Или Джек возомнил себя великим диктатором, нарушая принципы и просьбы которого автоматически заносишься в список неугодных. Салли осталась на стороне Джека. Она всегда выбирала того, кто слабее. Бугимен был невероятно самодостаточен и силен. Абсолютно состоявшаяся личность. А вот Джек... За него Дэнси боялась. И, как оказалось, совершенно не зря. Ветренность Джека, в конце концов, привела к тому, что он бесследно исчез, а она осталась одна. И там и здесь - одна сплошная тьма и выхода из этого круговорота нет.
Дождь усиливается и больно бьет по щекам, а потому Дэнси забегает под навесь ближайшего кафе и благополучно устраивается среди тех немногих, кто не прихватил с собой зонт и хотел хотя бы частично сухим добраться до работы или дома. Первые несколько секунд все было относительно ровно, пока Салли не почувствовала характерный холодок. Она была готова поклясться, что чувствовала его раньше. Шаг влево - холод меньше, шаг вправо - ярче. Дэнси движется по оставленному следу и забывает дышать. Невозможно. Салли тянется рукой к плечу мужчины, стоящего к ней спиной, мысленно подготавливая все работающие в данном случае оправдания.
- Бугимен?- скорее вопросительно, чем утвердительно зовет Салли и опускает ладонь на плечо.
Новая жизнь в новой реальности, спаянной из остатков затронутых проклятьем миров, утомляла. Мало того, что те, кого темный дух своей волею или велением судьбы защищал, оказались близко к тем, от кого он сам должен защищаться; мало того, что его злейший враг находится на расстоянии выстрела и ярость затмевает разум; мало того, что другой его враг – враг ли – усложняет и без того непростую картину мира. Теперь он еще вынужден заботиться о хрупком теле, которое было смертно, уставало и могло заболеть, которое так легко ранить и так не хочется терять. Естественно, все обстоятельства не поднимали Повелителю Кошмаров настроения.
Но он держал себя в руках, как обычно, неотступно и ровно двигаясь к своим собственным целям, как бы сложно то ни было. Кромешник принял правила игры: ходил человеком рядом с людьми, так же учил детей, не торопился покидать этот город и этот мир, – и не собирался проигрывать. Не в этот раз, не тогда, когда всё, чем он дышал тысячи лет, собралось в одной маленькой точке пространства и времени под названием Сторибрук. Укрываясь от непрошенного дождя под навесом, затерявшись среди людей и мрачно размышляя, темный дух не слишком следил за обстановкой, она была скучна до умопомрачения. И вдруг кто-то назвал его именем, которое он теперь так редко слышал, а после случилось и вовсе странное – на его плечо опустилась рука. Кто же, зная его, мог осмелиться подойти сзади и так просто дотронуться? Конечно, кто-то, кто не опасается, что его тут же разорвут на части кошмары или рассечет коса. Не враг. Не посторонний.
– Да, – честно и равнодушно отозвался темный дух, двинув плечом, поворачиваясь и смеряя девушку более холодным, чем обычно, взглядом. Тьма укрывала тех, кто приходил и просил укрытия, и не держала зла на тех, кто хотел уйти – еще один закон, который он не нарушал. Но история с Хэллоуином, конечно, была из ряда вон. – Это я, Салли.
Жалкий вырожденец животного ужаса, слабый росток, уходящий корнями в великую темную охоту далекого прошлого – вот чем был праздник полупритворного страха, которого сам страх не просил. Кромешник не любил праздники, в них было слишком много приторной фальши, и в Хэллоуине тоже. Но он не оставлял хэллоуиновских существ на произвол судьбы, принимал какое-никакое участие в их делах, ища в этом передышку между бесконечными битвами со светом. Он не втягивал их в свою войну, не позволял сгинуть в безвестности, не уничтожал сам, даже относился к ним без обычной жестокости. Возможно, к некоторым личностям темный дух… привык. Привык достаточно, чтобы испытать обиду, когда всё рассыпалось прахом.
Салли надеялась найти в Сторибруке Джека, столкнуться с Битлджусом, избежать встречи с Виктором, но о Бугимене она не думала совсем. Не то, чтобы ей было совершенно не до него. Просто разошлись они как-то не очень хорошо. И это все ее вина. Людям всегда нужно время да того, чтобы сойтись и из статуса обычных прохожих шагнуть в сторону крепкой дружбы. С Бугименом все было не так. Она просто сидела посреди улицы и шила кукол, а он опустился рядом и оживлял их, наполняя своей тьмой. И, хотя тьма была достаточно ощутима и по сути не несла за собой ничего хорошего, Салли не испугалась. Это был очевидный интерес. А потом он рассказывал много интересных вещей и она слушала. И это было почти, как с Виктором, только в этот раз он не был ее создателем и все могло бы сложиться хорошо, но сложилось так, как сложилось.
Она ведь даже не знает, как и куда он отправился после того вечера в его доме, откуда Джек вышел победителем, а она неуверенной поступью шагала сзади. И все вроде бы правильно, но в груди жгло. Тогда она еще не знала, что именно так ощущается чувство потери.А вот теперь куда яснее.
- Дождь идет. Ты спешишь?- Салли смотрит на мужчину и отчаянно хочет, чтобы все остальные исчезли. Для начала, конечно, было бы неплохо хоть как-то завязать разговор. Но язык прилип к небу, а в голове абсолютная пустота.
- Как живешь? - не дожидаясь ответа, спрашивает Дэнси. А вдруг дела? А вдруг уйдет? Даже если нет никаких дел - имеет полное право. Она ведь... Как это правильно назвать? Отвернулась от него? Предала? Бросила? В какой-то степени каждый из этих вариантов будет правильным, но полноценно не один. Будь ее воля она бы никогда не потеряла ни одного, ни другого. Но мальчишкам свойственно ввязываться в противостояния. Даже если этим мальчишкам многие сотни лет.
Знаешь, я здесь совсем одна...
Салли сжимает пальчиками манжеты пиджака и смотрит куда-то в сторону, потому что смотреть в глаза - самоубийство, слишком уж велик риск захлебнуться собственным чувством вины.
Прости меня.
Скажи вслух! Не молчи! Не надо! Разорви эту давящую тишину. И пусть он лучше скажет, что никогда не простит и все смертны грехи рухнут ей на плечи и похоронят под своей тяжестью. Пусть что угодно только бы не уходил. Салли не хотела быть одна. Страх сковывал ее по рукам и ногам, а смелости изменить что-то самой не хватало. Идеальная несовершенная игрушка Виктора Франкенштейна. Способная на многое только если рядом стоит кто-то, кто направляет.
- Мне...не хотелось, чтобы все так вышло.
Повелитель Кошмаров смотрел на мнущуюся перед ним девушку, охваченную одиночеством в смеси виной, и не чувствовал ничего. Он не хотел ей мстить, не хотел ни в чем обвинять. Сочувствовать ей, а тем паче помогать избавиться от страданий, не хотел тоже. На что она только надеялась, собираясь завязать этот вымученный полумонолог? Кромешник, сознательно или нет, всегда ожидал какой-либо подлости ото всех и каждого, но это не значит, что оправдавшиеся ожидания хоть немного смягчали острый край пустоты, которая оставалась после. В нее, как в пропасть, падали все попытки оправдаться, перенести вину на него самого, все извинения и искры минувших эмоций. И снова оставалась только равнодушная ко всему пустота.
Вопрос, еще один, а темный дух все молчал, прекрасно понимая, что Салли намеревается вовсе не обсудить его и его дела; чувствуя ее неприятный, как промозглый осенний ветер, страх одиночества. Трапеза на любителя, хоть таковых и нет, он предпочел бы к этому блюду не прикасаться. Наконец прозвучало то, чего он уже довольно долго ждал, и Кромешник нехорошо прищурился. Да, ей не хотелось, он в это даже поверит. Он поверит даже в то, что она не предвидела всего, чем обернется сделанный ею выбор. Поверит, поймет и не простит, потому что одна только мысль о новом сближении грозит разбередить ненужную сейчас память, а уже она разбудит задремавшую было в темном духе мятущуюся злобу. Всё, что угодно, возможно простить, однако некоторые поступки прощать попросту нельзя.
– Но вышло именно так, а теперь вокруг тебя нет абсолютно никого, – его губы не искривились в привычной уже жестокой ухмылке, взгляд не наполнился ядовитым злорадством, словно бы Кромешник был совершенно невозмутим. Он прекрасно понимал, каково сейчас девушке, но не собирался выказывать ни капли жалости. – Одиночество невыносимо, верно, Салли?
До начала занятий оставалось не так много времени, однако опоздать Кромешник, разумеется, не боялся, как не боялся бы любой другой вышедший из тьмы и уходящий в нее. Один шаг в тень – и он был волен появиться в любой другой тени в этом мире. Ничто, кроме размышлений и игры в человека, не держало темного духа под этим злосчастным навесом до прихода Салли, а теперь ему и вовсе нечего было здесь делать. И все же он задержался, будто бы ждал чего-то, например, когда небо перестанет умывать этот город холодной водой. На первый взгляд дождь и не думал заканчиваться, но темный дух чувствовал, как чувствуют землетрясения кошки и псы, что скоро небо очистится и выглянет слабоватое поутру солнце.
– Если ты ищешь Джека, а ты ищешь, то я его не видел. К счастью.
Под ногами шепот гравия,
Шорох гравия, грохот гравия,
Может он напоминает мне, что на грани я.
Все нормально, все по-прежнему,
Но дрожу я под одеждою,
Просто кислорода в городе
Не хватает мне, задыхаюсь я
Встретив Бугимена впервые, Салли восхитилась его силой и способностями точно так же, как когда-то давно восхищалась своим создателем. Только в отличие от Виктора, Бугимен никогда не пытался перекроить ее так, как представлял в своем сознании. Он даже частенько казался слишком уж равнодушным, вот только стоило споткнуться и рядом оказывалась его протянутая рука. Так было раньше. И так не будет больше никогда. Стоя сейчас рядом с ним так близко, Салли ненавидела всей душой саму себя и Виктора в придачу. Ему следовало более тщательно подбирать генетический материал, не допустить того, чтобы где-то в ней скрывалась слабость и излишняя сентиментальность, но нет и именно поэтому глаза у Дэнси на мокром месте сейчас, хотя стоило бы держать удар. Бросая камень в душу другому, не стоит ожидать, что при встречи тебя примут с распростертыми объятиями. Салли сомневалась в том, что у Бугимена есть душа. Но в то, что является ее олицетворением, она хорошенько наплевала. А теперь смотри ему в глаза, девочка, переступай с ноги на ногу и тщательно подбирай слова. Давай, девочка, не робой, умей отвечать за свои поступки, иначе тебе и правда стоит задуматься о том, что Виктор был прав, решив для себя, что жизни ты не достойна.
- Со мной никогда не было толпы рядом. Я скорее сама была ее частью. За исключением того, что я потеряла тех, кого считала своей семьей, мало что изменилось.
Лучше бы он кричал, замахнулся, припугнул самым страшным кошмаром, но не так. Слишком холодно. Слишком окончательно и бесповоротно. Так, наверное, разрываются семейные узы, когда между кровными братом и сестрой происходит большая ссора, после которой вырастает огромная стена, переступить которую не так-то просто. Но даже когда кажется, что шансов нет, стоит попытаться, иначе зачем тогда эта жизнь?
- Не так уж и невыносимо одиночество. Незнание куда хуже. А еще чувство вины и бессилие. Одиночество можно заесть, запить, спрятать под случайными связями, а от всего остального никуда не деться.- Дэнси смотрит на Бугимена и не может понять, как когда-то настолько близкий успел стать ей абсолютно чужим. Так не должно быть. Но все невозможное и абсурдное следует за ней по пятам.
- Я устала искать Джека. Я оказалась здесь, потому что искала его. Теперь я ищу выход отсюда.
Салли сжимает кулаки и отводит взгляд. Можно еще сотни раз пытаться извиниться, но он, наверняка, найдет сотни аргументов против, а окунаться лицом в собственные ошибки совершенно не хочется. Она и без него знает в чем виновата.
- Ты-то как здесь оказался?- неожиданно бросает Салли.
Она готова сказать, что угодно лишь бы задержать его подольше, вывести на эмоции. Ведь если вспыхнет, зажжется, повысит голос - значит ему не все равно. Бугимен мудрее, старше, лучше. Именно поэтому ему так легко подвергать сомнению все ее слова, оборачивать их в пыль, заставлять ее пятиться под открытое небе, навстречу серым каплям дождя. Шанс один на миллион. Если он сейчас уйдет, то это навсегда.
Кто угодно бы уже понял, что темный дух не расположен к светским беседам, да и к любым другим тоже. Кто угодно бы уже осознал, что на линии его гнева лучше не топтаться. И отступил бы, если не насовсем, то на время. Кто угодно, но не Салли. Она была совершенно особенным созданием — иначе они никогда не познакомились бы — начисто игнорирующим, что имеет дело с кем-то опасным. Во всяком случае, даже если ее волновал вопрос "а не оторвут ли мне сейчас голову?", это было незаметно. Возможно, она просто знала его достаточно долго.
Что бы девушка ни хотела от Кромешника, оно было крайне важно для нее; вот только он уже не мог уверенно сказать, что это. Если бы ей грозила неминуемая смерть, от которой надобно спастись, он бы почувствовал. Если бы ей вдруг понадобилась выгода для ее собственных планов, он бы догадался. Однако девушке было нужно нечто иное. Что это — привычка к болтовне с темным духом? Или мифическая совесть?
—Тебе не кажется, что это не твое дело? — осведомился Повелитель Кошмаров, и в нем все-таки встрепенулось раздражение. Однако возмутило его не только поведение Салли, но и его собственное. Темный дух топил миры в крови и тьме, смеясь рвал души на части, издевался над тысячами спящих существ, не видя в том ничего постыдного — и все еще стоял, слушая какую-то созданную человеком девчонку, которая, вдобавок, насолила ему в прошлом. Совершенно нелепая картина. Ненужная. После столь обстоятельного диалога лучше всего сделать вид, что никакой Салли отныне не существует, а если и существует, это все равно ничего не значит.
— Погоди-ка минутку, Салли, ты должна кое-что понять, — его тон не предвещал ничего мало-мальски хорошего. Собственно, вряд ли сама Салли возлагала большие надежды на это "хорошее". — Я не имею ни малейшего желания с тобой разговаривать. Я не хочу тебя слышать, не хочу тебя видеть и знать о тебе тоже не хочу...
В этот момент Повелителю Кошмаров пришлось прервать злобную тираду, сдобренную не менее злобным взглядом, чтобы чуть ли не за шкирку втащить пятющуюся девушку обратно под навес под неодобрительные взгляды окружающих; сам он теперь стоял так, что капли едва-едва не капали ему за шиворот, но ничуть о том не беспокоился. Зато теперь риск продолжить говорить уже скорее со стеной дождя, чем с Салли, исчез. Задав ей направление, противоположное от льющейся воды, темный дух отпустил ее и продолжил:
— ...поэтому, будь так любезна, оставь меня в покое и не действуй мне на нервы!
Когда имеешь катастрофически много врагов и лишь горстку тех, к кому хоть сколько-нибудь привязан, вычеркивать последних из жизни очень трудно. Однако у Кромешника было достаточно сил на это. Теперь ему было пора завершить и этот разговор, и прозябание в этом месте.
Щелчок.
Сколько бы чувств не скрывалось за ненавистью, Салли всегда признавала превосходство Виктора над другими. Он был жестоким, грубым, самовлюбленным, не терпящим ошибок и не дающим послаблений. Он был настоящим монстром. Потому что только монстр способен создавать таких же подобных себе монстров. Девушка смотрела на своего бывшего друга и совершенно не слышала, о чем он говорил. Бывшего. Бывшего. Бывшего. Не смотря на всю абсурдность ситуации, Салли призналась самой себе, что бывший друг гораздо хуже и больнее, чем бывший любовник. Последнему всегда можно найти замену. На месте же Бугимена всегда будет зиять черная дыра. Впрочем, ему такое вполне под стать.
Щелчок.
Салли пятится, отходит от Бугимена еще дальше, чувствует, как холодные капли попадают на кожу и поднимает глаза к небесам, запрокидывая голову.
Как он только мог забыть тот вечер, когда она выворачивала душу наизнанку и рассказывала ему о голосах, которые заставляют ее дрожать и до крови кусать губы, чтобы не позволить крикам вырваться наружу. Виктор сотворил своего самого страшного монстра. Собрав девушку по частям совершенно разных людей, он, очевидно, не задумывался над тем, что станет с ее душой. А, так же, о том, что каждая из живших ранее будет пытаться захватить себе владение новым телом.
Салли делает резкий глубокий вдох, словно до этого и не дышала вовсе, опускает голову и смотрит на собеседника чужим взглядом карих глаз. Туши смешивается с дождем и стекает по ее щекам грязными потоми, но девушку это, кажется, совершенно не волнует, и она улыбается.
- Тебе не кажется, что ты слишком много о себе возомнил? – голос звучит немного глуше, в несвойственной девушке манере растягивать слова. – Как круто, наверно, иметь в своих руках силу, которую никто и никогда не сумеет приручить. А кто ты без всего этого – пустое место, которые слишком высоко ставит себя над другими.
Салли стирает со лба капли дождя, смотрит себя под ноги, а после неприязненным взглядом оглядывает людей, наблюдающих за сценой их разговора.
- Тебя предали, дорогуша? Жалкий лепет маленького мальчика. Как же мелочен оказался темный дух. Как только у человека появилось собственное мнение, ты обличил это в предательство. А, может, ты и сам хотел поскорее от нас избавиться, да что-то пошло не так? Кто позволил тебе решать за других людей? Если ты оказался не способен на простые человеческие чувства, то не стоило даже пытаться строить из себя человека. Искренне надеюсь, что однажды ты сдохнешь в одиночестве.
Лучезарно улыбнувшись, Салли разворачивается на каблуках и шагает по лужам, полностью отдаваясь холодным каплям дождя. Одежда мгновенно промокает насквозь, но девушка, кажется, этого абсолютно не замечает, начиная прыгать по лужам.
Виктор создал идеального монстра по всем параметрам. Одарив ее проклятием вечной борьбы душ за первенство управления телом, он дал ей защиту от таких вот травмирующих расставаний. Оплакивать потерю лучше в одиночестве.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » ИНВЕНТАРЬ ХРАНИТЕЛЕЙ СНОВ [СТОРИБРУК] » [03.05] ну давай по полкам: я мечусь тут голодным волком
