ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » БИБЛИОТЕКА ВОЛШЕБНИКА » The trial
The fall of a tyrant, his loss
Soon it breaks him
The trial of this monster
Our fight soon will crack him
THE TRIAL
♢ П Е Р С О Н А Ж И ♢ | ♢ М Е С Т О И В Р Е М Я ♢ |
Бэлфайр возвращается домой и узнает, что он – Избранный, который должен избавить мир от абсолютного Зла.
Отредактировано Neal Cassidy (24-08-2019 12:24:01)
My life suffocates
Planting the seeds of hate
I've loved, turned to hate
Trapped far beyond my fate
(Metallica, "Harvester Of Sorrow")
В шляпе – потрёпанной, старой, с виду неказистой шляпе, которую обычный человек никогда бы не принял за магический артефакт – было заключено столько мощи, что она подпрыгивала на полу, как живая. Словно готовилась отдать всю эту силу тому, кто нынче приводил в действие древний ритуал, описанный ещё в трудах живших тысячи лет тому назад чернокнижников.
А у него дрожали от возбуждения руки. Когда-то потеряв всё, что было ему дорого, он нашёл утешение в тёмной магии, погрузившись в неё и не замечая, как та необратимо калечит его душу, превращая былую мягкость в жестокость, а доброту в ненависть. Но даже если бы он заметил – стоило ли жалеть о том, что запятнал свою душу, когда чистой она никому не была нужна, когда от жизни он не видел почти ничего хорошего? Всё, что у него осталось – это магия, но и она была ограничена влиянием кинжала, на котором проступали буквы его имени, будто бы выжженные на волнистом лезвии. Однако с этим препятствием он готов был справиться – и после того, как связь с кинжалом оборвётся, никто не сумеет убить или подчинить себе Тёмного. Его власть увеличится втрое.
Приглушённый смех раздался в пещере, где был залит кровью алтарь и вокруг лежало несколько жертв. Те, кто когда-то знал Тёмного простым смертным, умерли, и их сердца, которые он вырвал голыми руками, были обращены в прах во имя его абсолютного могущества. Подняв шляпу, в назначенный миг он выпустил всю силу, которую заключил в ней – пойманных фей, волшебников, могущественных артефактов, что у него были, – он всё собрал вместе и приберёг для этого дня. Прекрасного дня.
Сила вошла в его тело через кончики пальцев, золотыми, синими и красными искрами пробежала по всей фигуре, скрытой под тёмным плащом. Он дышал запахом волшебства и чувствовал растущее торжество – всё вершилось, как по нотам. Без единой ошибки. Без единого препятствия.
Перевернув кинжал, Тёмный нетерпеливо вгляделся в лезвие. Буквы его имени исчезали с тихим шипением, словно слабый огонь тушили водой, и вот, наконец, лезвие стало полностью чистым. Будто и не было на нём имени «Румпельштильцхен».
Смех – теперь уже громкий и радостный – прокатился по всей пещере и эхом отозвался в коридорах.
Далеко среди цветов и красочных пейзажей охнула Рул Горм, Голубая фея, повелительница всех светлых сил в Зачарованном Лесу:
- Тёмный сделал это! Теперь я просто обязана найти Избранного![nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Чудес не бывает. Нил, конечно, помнил, что где-то в его далеком и мрачном прошлом они существовали так же ясно и неопровержимо, как он сам; на Земле, он был почти абсолютно уверен, Нил с ними никогда не столкнется. Эта уверенность, нерушимая, подтвержденная знанием, прошла с ним через годы и разбилась, осыпавшись блестящими осколками, именно сейчас.
— Не-ет, — неверяще протянул Нил и поскреб землю измазанными в чернилах пальцами. Земля была самая обычная, довольно жесткая и холодная, совсем не похожая на мягкий травяной настил близ одного канадского озера. Отправляясь к этому озеру исключительно из яростного скептицизма — там же якобы бесследно исчезли несколько десятков людей, как такое не опровергнуть? — Нил никак не ожидал очутиться где-то вне своего нового-старого мира.
— Нет, — усмехнулся он, не слишком культурно закинул в ближайшие кусты потекшую ручку и поднялся. Он уже мог допустить, что снова вляпался в неприятности и попал в другой мир. А вот странное тягучее чувство родства, сродни ностальгии — его быть не должно. Что бы с тем злосчастным озером ни случилось, какой-то пространственно-временной бзик, сбывшееся пророчество вроде конца света или мистическое притяжение иных реальностей, оно не могло вернуть Бэлфайра в Зачарованный Лес. Точнее, он этого отчаянно не хотел. И все же... Почему-то здесь подзабытое "Бэй" казалось весьма кстати.
— Нет! — негодующе воскликнул Нил, с усилием пнув ни в чем не повинный камень так, что тот отскочил от одного из деревьев и улетел в другие кусты. Чего он никак не ожидал, кусты зашевелились в ответ, и не просто зашевелились, а с недовольным ворчанием. Нил попятился, поздно припомнив, что оказался неизвестно где безоружным. Почувствовав что-то не то спиной, не то шестым чувством, он вздрогнул и рывком обернулся, успев заметить чье-то лицо прежде, чем ухнуть в темноту.
— Да, — пискнула фея, завершая замысловатое движение волшебной палочкой и с любопытством разглядывая висящего в воздухе, мирно спящего Избранного. — Это совершенно точно он, Судьба не может ошибаться.
Ее кружащие рядом товарки со значением покивали крошечными головами. Судьба не может ошибаться, случайный прохожий не мог явиться на ее зов в столь значимом месте в столь значимый час. Стало быть, тот, кто избавит Зачарованный Лес от Темного — перед ними. Спустя мгновение там, где он появился, уже никого не было, феи перенеслись прямо к своей повелительнице. Еще секунда, и сам виновник происшествия очнулся от волшебной дремы.
Он очутился на удивительной поляне, где из огромных цветов выглядывали феи – маленькие, с озабоченными личиками. Их крылья сияли самыми разными оттенками радуги под цвет окружавшим лепесткам, словно крылья раскрашивали под цветы или цветы под крылья. Трава на поляне была изумрудно-зелёной, и на этом мягком ковре гость – или пленник – и лежал. К нему подлетела фея с голубыми крыльями и, взмахнув палочкой, рассыпая снопы искр, как-то очень грустно проговорила:
- Здравствуй, Избранный.
Голубая фея встала в человеческий рост, спрятав палочку, и смотрела на него – её вечно молодое лицо казалось древним, сквозь него словно бы проглянули все прожитые феей столетия. Голубой фее казалось, она когда-то уже видела этого человека – что-то знакомое промелькнуло в его чертах. Он был простым смертным, Рул Горм не чувствовала в нём ни капли магии, и всё же – удивительное дело – он должен исполнить роль, которая ей самой была не по плечу. Каким образом? Голубая этого не знала, но пророчество не может обмануть, и она заговорила снова:
- Меня зовут Рул Горм. Я Голубая фея, хранительница света в этом мире. Так вышло, что баланс света и тьмы был нарушен, и это грозит уничтожением нашему миру. Единственный, кто может нам помочь – это ты. Иначе Зло поглотит всё и вся.
Она сделала попытку ободряюще улыбнуться, но эта улыбка оказалась больше похожей на гримасу и быстро исчезла.
- Назови своё имя, Избранный. Не бойся ничего и не думай, что это сон, всё происходит наяву. Ты в мире, полном чудес, и что-то говорит мне, что ты уже знаком с ним.
Шесть месяцев тому назад
Далеко в Тёмном замке на полу был нарисован кровью круг, разделённый на четыре части. Маг, полностью погружённый в своё колдовство, вершил ритуал, который должен был привести его к нескольким мощным артефактам. Сложив их вместе, поместив каждый в одну из частей круга, Тёмный мог найти путь в древний полуразрушенный храм. Дар предвидения уверенно говорил, что именно в этом храме он, Румпельштильцхен, вернёт своего сына. Значит, там есть портал в мир без магии или в любой мир – к такому выводу пришёл Тёмный. У него не было никаких чётких видений – случалось так, что он просто знал, что обязан сделать то-то и направиться туда-то, чтобы получить желаемый результат.
Румпельштильцхен улыбался, сам того не замечая, радостной улыбкой безумца. С его нынешней мощью он сохранит часть её даже в том мире. Он без труда найдёт Бэя. Загладит свою вину перед тем. И они будут – наконец-то – счастливы.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Отредактировано Mr. Gold (27-08-2018 21:11:19)
Нил необъяснимым образом отключился в незнакомом лесу — и проснулся в детстве. Первые несколько секунд он просто озирался по сторонам, застыв, как громом пораженный, завороженно хлопая глазами. Все вокруг было большим, ярким, интересным и нисколько не опасным, все хотелось потрогать, понюхать, а то и на вкус попробовать. Кроме фей, разумеется, на которых Нил обратил внимание уже после. Он никогда не видел столько фей, да и вообще встречал только одну, и эти создания казались совершенно восхитительными. Но волшебными и весьма встревоженными.
Внимание Нила привлекли, и не могло быть иначе, взявшиеся из неоткуда искры. Он вздрогнул от неожиданности и не просто посмотрел, а уставился на фею. Старую знакомую Голубую фею. Он точно дома, в Зачарованном Лесу. Нил потерянно кивнул на приветствие и сел, снизу вверх пристально глядя на вдруг изрядно выросшую фею. На ее лице было написано настоящее горе. Что, о силы небесные, могло повергнуть Повелительницу Ночи в такое отчаяние?
Когда он дослушал, ему казалось, что треклятые искры вот-вот посыпятся не из палочки Рул Горм, а у него из глаз. Баланс света и тьмы, зло, избранный, уничтожение мира — очередной топорный сюжет рядового фэнтезийного романа. Читай их Нил, вероятно, смог бы предсказать, что будет дальше, и здорово посмеяться над ситуацией.
— Да, знаком, — наконец ожил Нил, и мрачное выражение его лица вкупе с недружелюбным тоном не предвещали никому ничего хорошего. — Я здесь родился. И я, черт возьми, боюсь фраз вроде "Зло поглотит все и вся". Это, елки-палки, страшно!
Избранный, уничтожение мира... Нил зябко дернул плечом, поднимаясь на ноги. Он мигом стал выше феи и наверняка смотрелся рядом с ней тускловато-потерто, еще и в чернилах от потекшей ручки. Как же он в этот момент скучал по жизни, в которой синие пятна на рубашке приравнивались к целому происшествию! Он был возмущен, сбит с толку и совсем немного испуган. Видно, все еще не до конца понимал, не шутит ли зачем-то с ним фея и что вообще происходит. Между прочим, на сон происходящее было похоже больше всего.
— Кстати, мы уже знакомы, Рул Горм. Бэй. Хотя от этого имени я немного отвык, ну и подрос слегка, — напомнил Нил. Он и не подумал, что можно назваться своим нынешним именем. Внезапно ему в голову стукнула очевидная мысль, которая должна была прийти гораздо раньше, но затаилась, словно бы из жалости. Нил сглотнул и, не дав Голубой и слова вымолвить, выпалил: — Мой отец, что с ним?
Как же Рул Горм хотелось, чтобы предчувствие её обмануло, и она оказалась незнакома с этим молодым человеком! К сожалению, тревожный звоночек в её душе оказался правдивым, а когда молодой человек назвал своё имя, фея вздрогнула. Бэй. Бэлфайр.
В памяти Голубой немедленно ожил ночной лес, мальчик с грустными карими глазами, отчаявшийся и желающий спасти отца.
Отца, которого всё равно потерял.
Рул Горм сглотнула, полностью осознав, какую ужасную миссию она должна возложить на плечи Бэя. Фея печально поглядела ему в лицо – он изменился, но всё ещё помнил отца и вот, забеспокоился о нём. Рул Горм не знала, как ей сказать правду, какими словами объяснить Бэю, что он должен совершить. Наконец, она заговорила снова:
- Я… я помню тебя, Бэлфайр. Наверное, это была моя вина, я не должна была… давать тебе боб, - фея догадывалась, что Тёмного будет нелегко уговорить расстаться с собственным могуществом, но чтобы развязка вышла настолько трагической – нет, она не подозревала об этом тогда. Иначе и не подлетела бы к несчастному мальчишке. Или дала бы ему другой совет – например, поцеловать своего отца в лоб, а вдруг подействует.
- После того, как ты… исчез в мире без магии, - тихо продолжала Голубая фея, - твой отец… Он обвинил меня во всём и кричал, что найдёт способ тебя вернуть. А потом он стал собирать всё больше и больше силы, он становился могущественнее, пока только кинжал не стал ограничителем на его пути. Мои подданные хотели выкрасть кинжал и остановить Тёмного, но попались в его руки, - Рул Горм скорбно склонила голову. – Не счесть тех, кого он принёс в жертву ради увеличения своего могущества. И не так давно он сумел избавиться от власти кинжала над собой. Тёмный стал абсолютно бессмертен и обрёл невиданные силы. Всему нашему миру грозит разрушение, если Абсолютное Зло, которым стал Румпельштильцхен, не прекратит существование. Предсказание гласит, - Рул Горм добралась до самой неприятной части своей речи и снова помедлила в нерешительности, - что уничтожить Абсолютное Зло… может только Избранный.
Она глубоко вздохнула и отчётливо проговорила, сжимая обеими руками свою палочку:
- Бэй, мне очень жаль, что так произошло.[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Нил слушал внимательно, пожалуй, слишком внимательно, с непередаваемой смесью скепсиса и нарастающей затаенной паники на лице. Он уже сильно жалел, что, скорее всего, не сошел с ума, и всё происходящее — не галлюцинация больного рассудка. У него бы фантазии на такое не хватило.
— Ага, — потерянно кивнул Нил, почесывая подбородок, а потом вдруг отвернулся от феи и сделал несколько неуверенных шагов в сторону. Он переваривал туманные изречения Рул Горм медленно. Не потому, что они были чрезмерно сложны для него, но потому, что он откровенно не хотел понимать и принимать их. Не может такого быть. Просто потому, что не может.
Напоминания о неприятном прошлом, как ни странно, нисколько не выбили Нила из колеи: не вспыхнула старая обида, не заныла зажившая рана. Будущее, которое пророчила ему Голубая фея, затмевало всё.
"Абсолютное Зло" — с трудом вспыхнуло в голове Нила. "Только Избранный" — кое-как пробилось сквозь пелену его неприятия. Он тряхнул головой, пытаясь выбросить из нее эти ужасные мысли, но без толку. От этого теперь не избавиться, может быть, никогда.
— Жаль? Да ты издеваешься, — буркнул Нил, обернувшись и смерив фею таким злым взглядом, что ему самому не по себе стало. Словно это Рул Горм олицетворяла вселенское зло и всеобщую погибель. — Сначала боб... А знаешь, куда он меня привел?
Нил снова подошел к фее поближе. Он не знал, куда деть руки, и с усилием запихнул их в карманы. Он не думал винить ее во всех смертных грехах — его голову посетила мысль более сумасбродная.
— Я там не ангелом вырос. Из меня же Избранный ровно настолько, насколько из отца Абсолютное Зло. Никакой! — жарко проговорил Нил, и в глазах его блестела безумная надежда на то, что все происходящее — просто большая ошибка. Иначе и быть не могло, это значило бы, что он должен уничтожить Румпельштильцхена. Не остановить. Убить. Безумие! — Он человек, черт побери, как и я. Один человек же не может разрушить целый мир! Ты что-то путаешь. Ты точно что-то путаешь...
Нил прикусил губу и конвульсивно сжал кулаки. Ну уж нет, ничто на целом проклятом свете, том ли, этом ли или каком-либо другом, не заставит его убить собственного Румпельштильцхена. Несмотря на предательство, несмотря на жертвы и всемогущество, несмотря на всякие дурацкие пророчества. Ни за что. Это же отец.
— Может, с ним еще можно по-мирному? — он уцепился за последнюю ниточку, которая могла бы удержать его на краю бездны. В конце концов Румпельштильцхен Темный, а не ураган, уничтожающий все и всех на своем пути. Нил в это верил или очень хотел верить. — Зачем ему уничтожать мир, он же тут живет?! Может быть, я просто с ним поговорю?..
Голубая фея не дрогнула под взглядом Бэя – она понимала, насколько ему плохо и вспоминать, и думать о предстоящем. Если бы только Избранным оказался кто-то другой, но увы! Всё складывалось. И кто, как не сын, сможет беспрепятственно подобраться к своему отцу, а Румпельштильцхен – Рул Горм это знала – обязательно позволит Бэю подойти?
Грустно, печально, неправильно. Но другого выхода у неё не было, как уверилась Рул Горм, наблюдая в последнее время за Тёмным. Он был непредсказуем и опасен, он переходил всякие границы, он не считался ни с чем и ни с кем, а когда возросла его сила, стало гораздо хуже.
Но когда Бэй принялся убеждать Голубую фею, что она путает и в чём-то ошиблась, она аж уменьшилась от негодования и взлетела, сложив маленькие ручки на груди и с ледяным выражением лица глядя на него. Мальчишка говорил с ней так, будто она – не повелительница светлых сил, разменявшая не одно столетие, а просто глупая феечка с кукольным лицом и обширным бюстом, родившаяся вчера вечером.
- По-мирному? Поговорить?!
Рул Горм взмахом волшебной палочки создала мерцающий прозрачный шарик и развернула его в целое полотно. Перед Бэем появились картины: Румпельштильцхен ловит фей и высасывает из них силу; с безумным смехом вырывает сердца и обращает в прах; убивает светлых волшебников лишь для того, чтобы отобрать у них нужные ему артефакты; превращает людей в животных или растения, если те чем-то ему не угодили; одним щелчком пальцев вызывает гигантские пожары, наводнения, стихийные бедствия, если это входит в его планы.
- Человек! – клокотала Голубая фея, и подданные, никогда не видевшие её в таком гневе, попрятались кто куда. – Он не человек, Бэй! Он – чудовище!
Резким движением она заставила «полотно злодеяний» исчезнуть и посмотрела на Бэя так, словно пыталась проникнуть в его душу. Фея постепенно успокаивалась.
- Благополучие нашего мира его не интересует, он как с ума сошёл в своей погоне за властью, - бесцветным голосом произнесла она. – Сейчас мы находимся не так далеко от древнего полуразрушенного храма, куда, по моим сведениям, держит путь Тёмный. Видать, он планирует совершить очередной омерзительный ритуал, - Рул Горм глубоко вздохнула, возвращая себе подобие спокойствия.[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Отредактировано Mr. Gold (07-09-2018 16:46:09)
Когда Рул Горм изволила всерьез гневаться, Нилу стало не по себе, словно бы он сделал что-то жутко неправильное. Все же на него впервые злилась фея, причем не просто фея, а Повелительница Ночи и по ее словам, всех светлых сил Зачарованного Леса. Противоречить живой квинтэссенции светлого и доброго — то еще занятие даже для землянина, которым Нил успел стать. И всё же!
— Да, поговорить! — воскликнул он уже не так уверенно, но упрямо. Это единственное более-менее разумное и приемлемое решение, которое могло прийти в его голову за от силы пару минут разговора, и Нил отчаянно не понимал, почему Голубая фея, играющая, как бы сказали в мире без магии, на стороне ангелов, резко возмутилась такой перспективе. Разве Румпельштильцхен не вспомнит, не услышит собственного сына? Разговор обещал быть тяжелым, сам Нил его не очень-то хотел, если не сказать "очень не хотел", но если выбирать между попытками убить отца и поговорить с ним — выбор очевиден.
Не так очевиден, как казалось на первый взгляд, и Голубая ему это охотно продемонстрировала. Нил вырос не в пещере в глубине первобытных лесов, но в США, и успел познакомиться со всяческими фильмами, книгами и даже играми такими, какие здесь, дома, приняли бы за зверства и дикость. Только поэтому увиденное невероятное, чудовищное безумие не повергло его в окончательный шок: магическая картинка на магическом полотне не воспринималась как реальность. Он не верил, что все это было, и все же понимал — было, и молчал подавленно, до побеления сжав кулаки, сверля ошалевшим взглядом разъяренную фею, а наткнувшись на ответный проникновенный взгляд, опустил глаза. Нилу становилось страшно, однако боялся он, конечно же, не ее.
— Я хочу... — он откашлялся, избавляясь от слабо-дребезжащего подобия своего голоса, и продолжил более внятно: — Я хочу его видеть. Я хочу это видеть. Своими глазами, — Нил снова взглянул на Рул Горм, обдав жаром внезапно полыхнувшей жажды действия. Любого действия, кроме того, на которое настойчиво толкала непрошенная стезя спасителя всего мира. — Пожалуйста. Пусть даже издалека! — а там, как он надеялся, может подвернуться возможность... Какая-нибудь возможность. Нил не опасался, что Голубая фея оскорбится недоверием к своей демонстрации; единственное, чего он опасался — ее отказ и новые попытки тут же склонить его к убийству.
Голубой фее было очень много лет. Гораздо больше, чем мог предположить Избранный. И порой она была вынуждена признавать – для победы добра над злом необходимо совершать действия, сомнительные с точки зрения добра, но обеспечивающие абсолютное поражение врага. Лучше надавить на слабость злодея и спасти сотни и тысячи невинных людей, чем проявить постыдную сентиментальность. Именно из-за этой своей убеждённости Рул Горм не любили иные её соратницы-феи, но потом всё-таки признавали – правда за ней. Иначе нельзя было поступить.
Сейчас, глядя на Избранного, Голубая фея отчётливо поняла: по доброй воле он не поднимет руку на своего отца. А Румпельштильцхен найдёт, что сказать, лишь бы себя выгородить. Он станет просить прощения у сына, уверять, что исправится, и Бэй поверит, потому что он всё ещё любит папу. Того, кто, по мнению Голубой феи, давно уступил место Тёмному и тихо исчез во мраке. Сгинул. Должен сгинуть и Тёмный, и никаким его клятвам Голубая фея не поверила бы – а что, если он продолжит творить злодейства? Если снова по его вине погибнут люди? Тогда это окажется и её вина тоже. Может, двести лет тому назад Румпельштильцхен заслуживал шанс начать новую жизнь, но не сейчас.
И тем не менее, ничего из этого Рул Горм не произнесла вслух. Наоборот – она склонила свою гладко причёсанную головку и со вздохом сказала:
- Ну хорошо, Бэй. Попробуй поговорить с ним. Пусть Тёмный даст клятву, что перестанет беспрестанно творить зло, и шаткое равновесие добра и зла восстановится, а наш мир не будет ввергнут в хаос. Но вот что, - в руках феи появилось нечто похожее на голубое яйцо, - Тёмный мастерски умеет лгать и обманывать. Приложи яйцо грифона к его сердцу и заставь пообещать… Если он солжёт, ему станет больно. Боль пройдёт, только когда он заговорит искренне. Не дай ему себя обхитрить!
Рул Горм взмахом палочки заставила яйцо грифона подплыть к Бэю и плавно лечь ему в руки.
- Удачи тебе, Избранный. Возможно, ты добьёшься своего, не пролив ничьей крови.
Так оно и выйдет в любом случае – Рул Горм была уверена. По своим собственным причинам. Она велела слетевшимся к ней феям, своим верным подданным:
- Доставьте его к храму. Туда, куда направляется Тёмный. Возможно, он уже там.
Не успел Нил опомниться, как его подхватило мягкой волной светлой магии. Феи опустили его у самых ворот храма и скрылись так поспешно, словно за ними мог погнаться сам дьявол.
Тот, кто стоял в главной зале храма, совсем на дьявола не походил, скорее на человекообразную рептилию – сплошь золотистые чешуйки на всём теле, выпуклые глаза с вертикальными зрачками, когти и в довершение к этому облегающая кожаная одежда. Румпельштильцхен огляделся в совершенном недоумении – он не ощущал дуновения мощной магии, как должно быть в месте, где вершатся судьбы. Неясная тревога, впрочем, заставляла его хмуриться – что-то произойдёт, он нутром это чувствовал.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Отредактировано Mr. Gold (18-09-2018 20:55:59)
— Спасибо? — растерянно буркнул Нил, словно сомневался, что должен благодарить или что есть за что выражать благодарность. На самом деле он просто не знал, что еще сказать в ситуации вручения голубого яйца, чьи функции подходили больше какому-нибудь современному — он еще думал о "той" современности — электрошокеру из тюремных экспериментов.
Яйцо опасным не выглядело и на ощупь было почти как нормальное, птичье. Только голубого цвета, магическое, и снес его гибрид орла и льва.
— А что с этим делать по... — Нил поднял взгляд от яйца, чтобы увидеть перед собой фей, магический водоворот, а следом — обгрызенные временем тяжелые ворота, приоткрытые, как змеиная пасть. Его голос мгновенно упал до шепота, едва его ноги коснулись земли. Однако замолчать полностью Нил от неожиданности не успел: - ...потом.
Нил замер, ощутив внезапную дрожь и слабость в ногах. Будет ли это "потом"? Узнает ли его отец? Станет ли слушать? Отец ли встретит его или Темный? Нил мог сколько угодно убеждать Рул Горм в том, что эти сомнения беспочвенны, но убедить в этом самого себя, здесь и сейчас, было трудно. Нил быстро сунул яйцо грифона за пазуху и шагнул вперед поспешно и глупо, даже не осмотревшись, словно каждая доля секунды промедления грозила ему смертью. Или бегством — он очень, очень хотел сбежать и потом оправдать себя мыслью, что сделал это не из трусости, а ради времени для какого-нибудь плана. Ни времени, ни плана не было и быть не могло.
Он не знал, насколько велик храм, где сейчас Темный маг и не обвалится ли всё давно заброшенное здание в ходе ужасного ритуала вроде тех, что показывала Рул Горм. Нил упрямо, как ручей сквозь болото, тек вперед, взбивая ногами пыль и отмахиваясь от паутины и прочей мерзости, лезущей в лицо. Быстрей, быстрей вперед, чтобы и мысли не было развернуться! На кону целый мир. И Румпельштильцхен.
Шел Нил, однако, недолго.
— Да что же это я... — пробормотал он самому себе, остановившись. Он дома, в мире, где есть магия. Незачем искать отца — его можно позвать. В конце концов они должны поговорить. Должны. Нил встал как вкопанный, глубоко вдохнул — и промолчал.
— Да что же это я! — зло прошептал он, поправив яйцо за пазухой. Нил добился своего: отступать поздно и, скорее всего, некуда. Еще один глубокий вдох...
— Румпельштильцхен!
Имя, произнесённое родным голосом - сколько бы лет ни прошло, сколько бы зим не минуло, Румпельштильцхен узнал бы его, - разрезало тишину. Румпельштильцхен вздрогнул, глаза его расширились в изумлении и неверии, но миг спустя он уже был там, откуда его позвали. В одном из пыльных, тёмных коридоров храма - Румпельштильцхен мгновенно зажёг факелы на стенах. Где стоял человек, которого Румпельштильцхен видел в своих снах и в котором безошибочно признавал...
- Бэй? - Голос дрогнул, ноги отказывались слушаться, а о магии, чтобы броситься к сыну быстрее молнии, Румпельштильцхен забыл. Он жадно вглядывался в лицо своего выросшего мальчика, замечая все изменения, заменяя привычный образ подростка, чью руку когда-то отпустил, на эти черты.
- Бэй, - Румпельштильцхен, наконец, сумел сдвинуться с места - и пошёл навстречу сыну, протягивая руки, чтобы дотронуться, обнять, убедиться в том, что это не иллюзия, подосланная врагами, и не голем, который станет землёй. О, у Тёмного было достаточно могущества, чтобы никакая крылатая моль не смогла обвести его вокруг пальца!
- Бэй... - Румпельштильцхен остановился в шаге от сына, трясущейся от волнения рукой коснулся плеча того. Едва уловимые искорки магии пробежали по пальцам Тёмного, давая понять - это живой, настоящий человек из плоти и крови, и не кто-то под личиной, которая замерцала бы и приоткрыла его истинную внешность. Нет. Это был именно тот, кого Румпельштильцхен больше всего на свете ожидал увидеть.
- Бэй! - Слёзы заблестели в глазах Румпельштильцхена, и он распахнул объятия, как в самом волшебном сне, который только мог себе представить. - Мой дорогой мальчик! Ты вернулся ко мне! Ты здесь!
Обретение всемогущества не могло сравниться с этим чистейшим ощущением счастья. То было тёмное торжество, это - светлая радость, коей нашлось место в почерневшем почти до конца сердце Румпельштильцхена. Лицо его смягчилось, губы улыбались, и никакие чешуйки и когти не могли сделать его пугающим в эту минуту.
- Ты простишь меня? - казалось, Румпельштильцхен вот-вот не обнимет сына, а кинется к его ногам, и всё же - потянулся именно обнять. - Я сделаю всё, чтобы ты меня простил! Теперь всё будет иначе! Сынок, ты же останешься со мной? - Голос его предательски дрожал.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
От силы секунду Нил ждал, окруженный пыльными тенями и собственными страхами, не озираясь, но пытаясь разглядеть каждый угол. В голове по кругу одни и те же вопросы: когда же, кто же, что же будет?.. За этот крошечный промежуток времени он растерял добрую половину былой смелости и распрощался со всяческой уверенностью. А после сам по себе вспыхнул огонь, заставив его чуть не подпрыгнуть на месте. Румпельштильцхен умел появляться абсолютно внезапно, даже когда его ждали, это Нил помнил. Он до рези в глазах вгляделся в Темного, намереваясь увидеть если не человечность, то хоть какой-то намек на нее, этого было достаточно.
Сказать, что он не вспомнил про злополучное яйцо грифона — значит ничего не сказать: он не смог бы назвать и свое имя. Это за него сделал отец. Нил только кивнул, подтверждая, что он действительно тот, кто есть. А потом опять кивнул, и еще, и еще раз, словно искусно сделанный под человека болванчик. Немудрено, что Темный решил таки убедиться, что он живой. Нил даже не сопротивлялся и не отступил, хоть и дернулся слегка, когда что-то мелькнуло от него к Румпельштильцхену после прикосновения.
— Я здесь... — почти что прошептал Нил. Я здесь, потому что по какому-то пророчеству должен был убить тебя. Он не смог это сказать, получилось только лишний раз подтвердить. Конечно, не смог бы он и воплотить эти слова в жизнь. У Нила вряд ли поднялась бы рука и на Темного мага, зло во плоти, но перед ним был человек. Не такой, как раньше, но человек, Нил это чувствовал это. Неспособны чудовища плакать и радоваться, как люди.
Шквал эмоций, извинений, обещаний сбил его с толку, однако Нил помнил, что и чудовища, и люди, способны лгать. Некоторые — мастерски. Но сейчас ему было все равно, не эта мысль едва не заставила его попятиться.
— Отец, отец! — непривычное обращение слетело с языка чуть позже, чем Нил протянул вперед руки и почувствовал, как ладони уперлись в чешуйчатый костюм, останавливая. Он видел их сквозь пелену картинок, мелькавших перед глазами, тех, которые видел сегодня же. Прошлое сжимало его душу болью, а настоящее — ужасом осознания. — Господи, это был ты...
Счастливый туман, стоявший перед глазами, рассеялся, когда сын не позволил себя обнять. Румпельштильцхен пристальнее вгляделся в лицо Бэя – что-то было неправильным. Не таким, как мечталось. Румпельштильцхен моргнул и вопросительно поднял брови, не понимая последних слов. Знать не знал ведь, что Рул Горм успела раньше, что она показала Бэю то, что отец отчаянно попытался бы скрыть.
Одно Румпельштильцхен видел чётко, и это заставляло его недоуменно хмуриться: ужас. Бэй был в ужасе, словно перед ним… чудовище. И он не сказал «папа», заменив это холодно-нейтральным «отец» - но хоть так, они же вечность не виделись, всё ещё будет, как раньше, должно быть, верно?
- Сынок, - снова заговорил Румпельштильцхен спотыкающимся голосом. – Ты не хочешь пойти со мной? Я… много натворил… от горя, от бед, которые на меня свалились… Но теперь всё будет иначе, - Румпельштильцхен смутно предположил, что Бэй думал: всё это время отец превращал людей в улиток и давил сапогами, а теперь… теперь Бэй просто потрясён и напуган тем, как его сюда перетащило. – Клянусь, всё будет хорошо! Только не отталкивай меня, - почти жалобно прозвучал его голос, и глаза снова предательски заблестели.
- Расскажи мне. Расскажи, что с тобой было. Как ты жил? – жадно выспрашивал Румпельштильцхен, чуть отступив назад. Если Бэй не готов обнять и простить отца сразу, Румпельштильцхен готов был дать ему время – лишь бы это состоялось. Он ждал, надеялся, был уверен – Бэй ещё любил его, и тоже ждал, даже если не смог бы в том признаться. Румпельштильцхена с детства учили быть сдержанным, и он старался, но ему не хватало силы, как он думал, и даже тьма не изменила его целиком. Копни поглубже, и вот он, как на виду, со всеми своими надеждами, отвергаемой всеми, кроме сына, любовью, с протянутыми руками и взглядом брошенного хромого пса.
- Я виноват во всём, что с нами было, - Румпельштильцхен прерывисто вздохнул, торопясь каяться, чтобы сын не отвернулся и не пошёл прочь. Румпельштильцхен поверит, что всё наладится, сам, только когда Бэй позволит взять его за руку и перенести за тридевять земель, в Тёмный замок. Если Бэй захочет, они найдут себе другое жилище, не столь мрачное. Румпельштильцхен был заранее на всё согласен. – Я был злодеем, но… я искуплю свою вину. Я сделаю всё ради тебя, Бэй. Только останься.
В мир без магии Бэй уже не смог бы, наверное, вернуться, но это не означало, что он обязательно пойдёт с отцом. Вот так просто. Затаив дыхание, Румпельштильцхен смотрел на сына, ожидая его слов, снова и снова разглядывая, каким тот вырос – со смесью радости и чувства вины.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
На предложение куда-то там пойти Нил упрямо помотал головой, но словесно возразить не успел. Румпельштильцхен слишком торопился сказать что-то, хоть что-нибудь, словно на них вот-вот устремится лавина и снесет вместе с храмом, не дав спокойно поговорить. Клялся, что все будет хорошо — как бы это действительно не было правдой. "Хорошо" у Темных, ничтоже сумняшеся устраивающих жуткие бедствия, наверняка было под стать всему извращенному мышлению. Но не успел Нил даже подмешать в свой страх внезапное раздражение, как был сбит вопросом. Что можно ответить на такое, он не знал. Прошло столько лет, случилось столько событий, немудрено, что он потерялся в них. Да и черта с два он тут будет докладываться!
Что ж ты так смотришь?!
Бэй с негодованием отогнал вспыхнувшую злость иной злостью: на свои же сбившиеся в кучу мысли. Чудовища, бедствия — он не хотел в это верить, и все же подспудно проникся тем ужасом, что демонстрировала Голубая фея. Которой он верил тогда, в детстве, и поверил сейчас. Однако Нил рос в мире без добра и зла, немилосердно вбивавшем в него сомнения, иногда вполне буквально. Он уже давно не тот мальчик, который без раздумий бросился в никуда, чтобы спасти папу. Он помнил, что Рул Горм изначально хотела смерти Темного. Может, даже крылатый светоч всего Леса способен на ложь во благо, а за страшным чудовищем скрывается отец, целую вечность не видевший сына. Может быть. Может.
— То тут, то там жил, как придется, — через силу проговорил Нил. На то, чтобы пуститься в подробные красочные рассказы, лихорадочных сомнений и желания верить в призрачное, недавно им же высмеянное "хорошо", было недостаточно. Однако в конце Бэй, будто не выдержав, тихо буркнул: — Один.
Он сам не ожидал от себя этого завершающего штриха, а потому еще больше ушел в смятение и поежился, как промозгло нахохлившийся воробей. Нил горько хмыкнул в ответ на покаяние, не оспаривая, хмуро глядя на всё не умолкавшего отца. Даже если Румпельштильцхен говорил это промедления ради, сейчас он был искренен в своих словах — так поведали Нилу уши, но он не верил ушам. Слишком всё быстро, просто и гладко, так не бывает. Или бывает? Яйцо грифона обещало помочь найти ответ, но и ему не было веры.
— Остаться... Да у меня нет выбора, я не знаю, как они меня сюда притащили, как вернуться. А еще не знаю, куда идти и где мы. И кому верить, черт побери, не знаю! — нервы у Нила понемногу начали сдавать. Он очутился в эмоциональном хаосе и не мог сообразить, что же происходит да что с этим делать.
Один. Это слово своим звучанием заставило Румпельштильцхена опустить плечи, как будто на них легла непосильная ноша. Один. В памяти мучительно воскресло всё, что Румпельштильцхен совершенно не хотел сейчас вспоминать. Один, совсем один – мгновенно представилось, как там, в мире без магии, Бэй вывалился из портала на холодную твёрдую землю. Как закричал, зовя отца, а того не было, и только портал погас и рассыпался последними горестными искрами. Миры, вселенные, расстояния – ничто не имело значения, когда отец и сын одинаково замерли, леденея от чувства непоправимого. А потом отец стал рыть землю, как безумный, и срывающимся голосом взывал к сыну, отказываясь понимать, что Бэя унесло безвозвратно.
Всё это с необыкновенной ясностью представилось Румпельштильцхену, и он сморгнул слёзы, задрожавшие на ресницах. Кого угодно Тёмный испепелил бы, если бы тот увидел “ужас Зачарованного Леса” в таком состоянии, кого угодно… но только не Бэя. Ему можно было всё и немного больше. Румпельштильцхен наконец-то нашёл его и не мог отпустить.
Но слова Бэя вызвали у Румпельштильцхена некую растерянность. Притащили… кому верить… Что происходило? Румпельштильцхен взял себя в руки, и его мозг заработал с внезапной пугающей ясностью. Прибытие Бэя, каким-то чудом открывшийся портал… Как такое могло случиться… без вмешательства иных сил? Румпельштильцхен тяжело нахмурился, но, конечно же, никакие подозрения, зароившиеся в уме, Бэя не касались!
- Сынок, - разгладив лоб, с прежней мягкостью заговорил Румпельштильцхен, вопросительно глядя на Бэя, - о чём ты? Расскажи мне, как ты здесь появился… только что? Ты ни с кем не встречался?
Возможно ли, что кто-то могущественный был причастен к этому подарку судьбы? Румпельштильцхен наморщил нос и подозрительно принюхался, как если бы мог уловить запах чужой магии. Но нет, если даже та имела место, следов никаких не осталось. Румпельштильцхен вновь нерешительно коснулся плеча Бэя:
- Мы… мы пойдём в мой замок. Если тебе там не понравится, мы отыщем себе другое жилище, - добавил он поспешно. – Мы можем путешествовать. Отправиться туда, где нас никто не знает. Начать новую жизнь.
Этой неуклюжей речью Румпельштильцхен словно пытался вернуться в то безмятежно-счастливое состояние, в коем пребывал лишь несколько минут тому назад. Но нет – то, что сказал Бэй, поселило внутри новые опасения и сомнения. Румпельштильцхен вдруг решительно захотел перенестись в Тёмный замок:
- Мальчик мой… дай руку.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Нил слишком поздно осознал, что нечаянной фразой заранее выдал всю фейскую братию с головой. Первым же стремлением после вопросов отца было нагло ему соврать, но Нил не хотел и не знал, как можно правдоподобно соврать Темному магу. В его голове мелькнуло спасительное убеждение, что раз уж Румпельштильцхен до сих пор не расправился с феями, им есть, чем защититься, и ничего им не грозит. Здравость мышления начала изменять Нилу еще тогда, когда он услышал о собственной избранности.
— Озеро во всем виновато, про него ходили такие слухи. Я был у озера, а потом попал сюда и видел фей, — нехотя признался Нил. Он все еще понятия не имел, что делать. С одной стороны были приснопамятные феи во главе с Голубой, требующей сущего зверства, а с другой — отец, который пока что не сделал ничего плохого, по крайней мере, Бэй ничего такого не заметил. Разве что принюхивался Румпельштильцхен крайне подозрительно. Неужели волшебство действительно пахнет?
— В.. В замок? — не понял Нил. У него в голове как-то не укладывалось, что отец живет в замке, как король. Может, он и стал королем какой-нибудь страны местной нечисти, и в замке содержит обязательно мрачные катакомбы, темницу и пыточную, никак без них. Видимо, мысли очень уж явно отразились на лице Нила, и Темный предложил всё то, чего он когда-то хотел. Вот только это всё устарело на пару десятков лет. Нил не собирался оставаться ни с отцом, ни в Зачарованном Лесу, и все же в его мозгу так и била единственно важная мысль: он здесь для того, чтобы не дать пророчеству сбыться, вне зависимости от эмоций. Спасти Темного мага от Избранного, спасти весь мир от Темного мага, спастись обоим от мира — только это важно, и точка. Эта мысль держала Нила собранным, подрезала крылья злости и обидам, заставляла хоть немного поверить в конце концов. — Хорошо, отец... Хорошо, пока в замок.
Бэй без малейшего намека на смелость протянул отцу руку, приготовившись к страшному. К магии.
Румпельштильцхен слушал, сдвинув брови. Если бы не присутствие сына, непременно поискал бы одну из этих мерзких феек, чтобы в своё удовольствие подпалить ей крылышки. Желательно даже саму Рул Горм. В нынешние свои времена Румпельштильцхен мог поймать её, и был уверен, что удача в поединке один на один улыбнулась бы скорее ему. Но вот незадача - Голубая фея умело скрывалась от Тёмного, словно знала доподлинно, что он не прочь на неё поохотиться.
Но Румпельштильцхен отогнал от себя эти мысли - он ведь обещал сыну, что всё станет иначе. Что он сделает всё, что Бэй ни попросит - и это в самом деле было так. При одной мысли о том, что Бэй может снова его оставить, Румпельштильцхен опасался за свой рассудок. Он не вынесет такого испытания после того, как получил такую благословенную надежду! Не замешано ли здесь коварство Рул Горм и какие цели она преследовала, если это так, Румпельштильцхен решил обдумать потом. Сначала они с Бэем окажутся в Тёмном замке, который отныне превратится в дом для Румпельштильцхена. Это раньше он не мог применить к своему замку короткое уютное слово, а теперь... Румпельштильцхен представил сына рядом, за столом, в одном из знакомых кресел, и улыбка вновь засияла на его лице, убирая остатки подозрительности и недовольства.
- Я сделаю это быстро, - Румпельштильцхен взял сына за руку. Пару мгновений опасался появления фей, но кругом было тихо. Тогда Румпельштильцхен покрутил запястьем в воздухе, и тёмный дым почти незаметно перенёс обоих в большую залу Тёмного замка. Учитывая, с каким трудом Румпельштильцхен добирался в храм, он был даже удивлён. Видимо, выбраться из той местности было легче, чем попасть туда!
Если Бэй рассчитывал увидеть что-то зловещее, то он ошибался - Румпельштильцхен оставил в замке обстановку, какая была при старом хозяине. Лишь оборудовал башню под лабораторию, а в библиотеке появилось огромное количество книг по белой, чёрной и серой магии. На стенах внизу по-прежнему висели безобидные гобелены и мирные картины, у входа стоял полный доспех рыцаря, в середине залы стоял длинный стол, где на подносе красовались чайные принадлежности.
- Хочешь чаю? - немедленно засуетился Румпельштильцхен. - Или ты голоден? У меня нет ничего на кухне, - он смущённо улыбнулся, - я, признаться, привык к наколдованной еде. Но для тебя, конечно, мы можем купить у крестьян и лепёшки, и масло, и сыр, и яйца, и мясо... И тыквы, разумеется! - Он выпустил руку сына и весело хлопнул в ладоши, едва не подпрыгнув:
- Да-да, ты же в детстве любил тыкву с сахаром! Я помню, - Румпельштильцхен посмотрел на выросшего сына так, как если бы перед ним был тот маленький кудрявый мальчик, ради которого хромой прядильщик готов был терпеть насмешки всей деревни и собственной жены. Главное было то, что он не оставил сына одного, как его собственный отец много лет тому назад. Главное, что та скверная история не повторилась.
Увы, она повторилась позже, но об этом лучше не вспоминать.[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Замок оказался действительно самым настоящим замком; он даже не был похож на логово вампира или резиденцию иного страшного зла. Казалось, здесь, словно в фильме, с минуты на минуту объявится толпа слуг, начнет мельтешить перед глазами, подготавливая замок к роскошному пиру, схлынет; потянет запахом неведомых яств, зазвучит средневековый мотив, а затем степенным шагом мимо прошествуют чванливые вельможи. Однако в замке, похоже, никого не было. Никого, кроме Темного мага и его слегка оглушенного обстановкой сына.
— Ну я... Да... Да нет... Да не стоит... — бормотал Нил, не слишком поспевая за Румпельштильцхеном, вокруг которого так и заискрила суматоха. В нем одном было столько суеты, что пустующий замок на удивление перестал выглядеть вымершим. Услышав про тыкву, Нил вскинул удивленный взгляд на отца.
— Это было давно, — сказал он несколько смущенно. Нил плохо помнил детство. В основном потому, что не шибко-то и хотел его помнить, стремясь как можно быстрее порвать со старым миром и ужиться в новом. Сейчас и не время для ностальгии, как решил Нил, подвигав яйцо грифона под курткой. Использовать волшебную штуку хотелось все меньше и меньше — вдруг не сработает? Вдруг сработает не так? Насколько он мог понять, Румпельштильцхен стал сильнее, чем раньше. Мысль о том, чтобы попросить прекратить беспредел, а после надеяться на честное слово Темного мага, показалась Нилу смехотворной. Идеальным выходом было стащить кинжал и просто-напросто приказать. Но как, черт возьми, это провернуть?!
— Ты слышал о каком-то... Пророчестве? — вдруг до предела хмуро спросил Нил. Ему было неприятно даже думать о том "благородном" зле, что он должен был бы сотворить, следуя каким-то заветам Зачарованного Леса. Он уже почти полностью разуверился, что это когда-нибудь пригодится.
Румпельштильцхен отмахнулся от этого «не стоит» - он же прекрасно понимает, что его мальчик голоден, устал и в душевном смятении, а значит, его нужно накормить, дать ему отдохнуть и прийти в себя. Уж по крайней мере, Бэя надо было напоить чайком, и даже если печенье наколдованное, то это не беда - на первый раз! Эффектным взмахом руки Румпельштильцхен накрыл стол скатертью, и, материализуя чайные приборы на подносе, приговаривал:
- Ты не думай, сынок, что мне это будет трудно! Конечно, за продуктами я схожу сам, - Румпельштильцхен смущённо улыбнулся, не желая говорить о том, что крестьяне и так придут в ужас, увидев знаменитого Тёмного мага покупающим хлеб и сыр, а тут ещё и Бэй рядом. – Но тебя я голодным не оставлю!
Тон Румпельштильцхена прозвучал категорично, и, покончив с приготовлениями, он пригласил сына к чаепитию, стал столь же суетливо, как делал всё прочее, наливать чай, когда услышал странный вопрос. И снова Румпельштильцхен напрягся, как тогда, в храме, заподозрив, что к появлению сына в Зачарованном Лесу причастны феи. Ничего хорошего подобные вопросы не сулили.
- Пророчество? – повторил Румпельштильцхен, недоуменно хмурясь, после чего сделал знак висевшему в воздухе чайнику, и тот встрепенулся и долил чая до самых краёв чашки, так что несколько капелек попало на скатерть. Однако Румпельштильцхен не обратил на это внимания.
- О каком именно пророчестве я должен был слышать, Бэй? – осторожно спросил Румпельштильцхен и пододвинул к сыну большое блюдо с наколдованным курабье. Надо сказать, над печеньем Румпельштильцхен колдовал гораздо усерднее, чем если бы делал это для себя, и, возможно, вкус получился почти как у настоящего – хорошо бы проверить.
Разумеется, о том пророчестве, которое озвучила Нилу Голубая фея, Румпельштильцхен слышал краем уха, но не счёл достойным внимания. Теперь, когда он стал чуть ли не всемогущим и был уверен в своём бессмертии, никаких Избранных Румпельштильцхен не опасался. И уж тем более не предположил бы Избранного в собственном сыне.
- Пророчеств много, - Румпельштильцхен разломил одну печеньку, сосредоточенно её разглядывая, - и далеко не каждое сбывается. О чём успел услышать ты? Феи, - Румпельштильцхен с немалым трудом сдержал неприязнь, - что-то поведали? Какую-нибудь светлую легенду?
Пренебрежение к светлым и их россказням всё-таки просочилось в голосе Румпельштильцхена. Он закинул полпеченьки в рот и принялся жевать.
- Потом мы с тобой поедим, как следует, - как мог непринуждённо добавил он.[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Нил пожал плечами, смиряясь с тем, что его так или иначе накормят, да еще и чаепитие устроят. Он был совсем не против поговорить за чашкой чая, так это не будет похоже на обоюдный допрос. Только не сразу поборол искушение отвлекаться каждый раз, как что-то вываливалось прямо из воздуха — совершенно отвык от проклятой магии. Разместившись за столом, Бэй кивнул, мол, действительно пророчество, а затем аккуратно притянул к себе чашку, чтобы было чем занять руки. Он беспокоился с самого перемещения между мирами, но теперь, когда на горизонте маячила перспектива посвятить Темного мага в фейскую тайну, совсем разнервничался.
— То есть, пророчество не одно? — немного удивленно спросил Нил. Он предполагал, что в целом Зачарованный Лес полон всякими пророчествами, и у каждого его клочка есть свои предсказания на тот или иной счет, но и ежу понятно, что далеко не все они связаны с Румпельштильцхеном. Нил хотел было уточнить этот момент, когда отвлекся на печенье. Он был уверен, что совсем не хочет есть, но его живот придерживался противоположного мнения, а рот наполнился слюной. Ответ и новые вопросы Нил дослушивал уже уплетая печенье. Оно оказалось на удивление реалистичным, пусть вкус и отличался от настоящего. Впрочем, вскоре Нил позабыл и о нем, и о чае.
— Что-то про баланс света и тьмы... Он нарушен, и это должно всё уничтожить. Или не уничтожит, но зло в любом случае победит, — рассказал Нил, чувствуя себя ребенком, который с самой честной серьезностью пытается убедить родителей в том, что розовым единорогам грозит геноцид. Вот только здесь единороги на самом деле были, даже если не розовые, и геноцид им, и не только им, все же грозил. О том, откуда же он об этом узнал, Нил рассказывать не спешил, угадывая в отце некоторую враждебность что к феям, что к светлым легендам. Не было никаких шансов, что Румпельштильцхен не догадается сам. — А спасти всех может только Избранный. Для этого он должен уничтожить Абсолютное Зло... Убить тебя.
Самое время молить тех самых богов, в которых он верил в детстве, чтобы отец оказался прав насчет проречеств, а конкретно это оказалось одним из тех, что не сбудется. Несколько секунд Нил чересчур увлеченно рассматривал свою чашку. Вспоминая подробности встречи с Рул Горм, Нил вспомнил и о том, что кинжал Темному теперь совсем не помеха. Всю важность этого факта он осознал только теперь, понимая, что, случись что-нибудь из ряда вон, разозлись отец, и ничто его не удержит.
- Баланс света и тьмы, - пробормотал Румпельштильцхен с набитым ртом. Ещё до того, как Бэй продолжил, стало понятным, о каком именно пророчестве зашла речь. Бэй по какой-то неясной причине услышал от фей то, что должно было его обеспокоить – и Румпельштильцхен, дослушав и дожевав печенье, поспешил успокоить сына:
- Не бойся, мальчик мой, твоему отцу ничего не грозит. Я стал слишком могущественным, - тут Румпельштильцхен не сдержал самодовольной ухмылки, - чтобы опасаться каких-то Избранных! К тому же, - он небрежно махнул рукой, - есть один простой выход: я узнаю, кто это, и убью его.
Увлёкшийся Румпельштильцхен мгновенно вспомнил, что Бэй всегда был против убийств, а тем паче убийств светлых людей и нелюдей, и поспешил ещё добавить:
- Ты понимаешь, что это будет… самозащитой и ничем более! Я… я сказал, что изменюсь, значит, так тому и быть, - натянуто улыбаясь, проговорил Тёмный и всмотрелся в лицо сына, озабоченно ища следы негодования или отвращения. Или и того, и другого вместе. – Но я, видишь ли, убеждён, что всё это сказки! Да-да, глупые сказки крылатой моли, которая никогда меня не любила, - торопливо разглагольствовал Румпельштильцхен, подкрепляя всё это энергичными жестами – так, чтоб уж наверняка убедить Бэя. – Если б существовал какой-то Избранный, он бы уже объявился и вынес мне приговор, верно? Так что давай не будем говорить об этом. Омрачать себе настроение. Мы же встретились, ты снова рядом со мной, как раньше, - глаза Румпельштильцхена засияли, губы сложились в счастливую улыбку. Он проворно поднялся с места:
- Я должен подготовить тебе комнату, Бэй. В моём замке давно не было ни души, кроме меня самого, и в верхних комнатах сплошные клубы пыли, - Румпельштильцхен похлопал сына по плечу и бодрым шагом направился к лестнице. Он мог бы переместиться наверх, как зачастую это делал, но Бэю и так приходилось терпеть слишком много волшебства вокруг. В планах Румпельштильцхена было сделать жизнь Бэя в Тёмном замке как можно легче и приятнее, чтобы тот и не думал о возможном бегстве, и разговор о пророчестве Румпельштильцхен готов был выбросить из головы. Появится Избранный – убьёт его, в самом деле, и всё! Нечего тревожиться.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
В том, что Румпельштильцхену при встрече с Избранным ничего не грозит, Нил уже не сомневался. В отношении того, что сам Избранный после знакомства уйдет целым и невредимым, наоборот, были некоторые сомнения. Бэй-то знал, что Избранный есть. И что Избранный уже пришел. И кто он такой, этот Избранный, тоже знал.
— Убьешь? — переспросил Нил, непроизвольно слегка побледнев. Не то чтобы сама перспектива того, что Румпельштильцхен кого-то снова убьет, его не беспокоила, однако то, что этим кем-то может стать сам Нил, волновало его куда больше. Он понимал, что это самооборона, но ведь можно же обойтись и без кровопролития. В конце концов, действительно, вся мощь Темного в руках у Румпельштильцхена!
Однако отец такой вариант даже не рассматривал. До этого Нилу приходилось прилагать немалые усилия, чтобы не забыться, и он постоянно держал в голове разговор с Рул Горм. Теперь он внезапно понял: мысль о том, что отец может его убить, не вызывает в груди жаркого возмущения, а в голове — уверенного «Он этого не сделает!». Нил знал отца, которого против воли оставил годы назад. Однако совсем не знал отца, которого встретил сейчас, пусть даже казалось иначе. Не было никакого «как раньше», о котором твердил Румпельштильцхен, снова пустившийся в многословные речи.
Нила они ни капли не убеждали. Он не мог сразу поверить ни в то, что пророчество правда, ни в то, что его зачем-то придумала Голубая фея. По этой же причине он не спешил доставать из-за пазухи и показывать Темному грифонье яйцо. Не столько потому, что артефакт еще мог бы пригодиться, — Нил уже решил, что это не лучшая из идей, — сколько из-за внезапно сильного нежелания признаваться в своей избранности. Если отец узнает, что Бэй вернулся в родной мир потому, что должен его убить, счастье, так и мелькающее в нем, обратится как минимум страданием. Как максимум — яростью. От столь сложных, столь тяжелых размышлений, от чрезмерного количества судьбоносных решений у Нила уже болела голова. Он едва не забылся окончательно, но тут Румпельштильцхен похлопал его по плечу.
— А? Да, конечно, — откликнулся Нил. Предложение найти ему место, где можно поспать, он встретил с вялой, но радостью. Не зря же во многих земных сказках говорится, что утро вечера мудренее? К тому же ночь, как он знал, способна открыть много нового. Остаться наедине с печеньем и недопитым чаем — хорошее завершение плохого дня, однако видя, как Румпельштильцхен уходит, Бэй вдруг дернулся следом, словно его толкнул кто-то невидимый: — Можно с тобой?
Румпельштильцхен улыбнулся с долей смущения – дескать, неужели ты решил, что наверху есть не только пыль, но и полуразложившиеся трупы, которые отец захочет незаметно убрать? Вслух же он сказал:
- Конечно, сынок, если хочешь, пойдём вместе!
Всё то время, что они поднимались по винтовой лестнице на второй этаж и шли по мрачным коридорам, Румпельштильцхен болтал без умолку. В глубине души он был зол на себя, что вообще затронул тему убийств, пусть и с целью самозащиты – обещал же, что изменится, что всё будет иначе, а теперь, чего доброго, Бэй решит, что всё это вранье. Между тем, Румпельштильцхен не солгал, он и вправду собирался стать лучше ради сына, искренне хотел! Конечно, это получится не сразу. Но получится. В будущем.
Болтал Румпельштильцхен о том, как славно они заживут вдвоём, какая замечательная у него библиотека, как Бэй может охотиться в ближайших лесах, если того пожелает; они могут путешествовать, видеть разные миры, заглядывать в Страну Чудес или чёрно-белый мир, где правит наука и странные обычаи; они могут делать всё, что угодно, и никто им не указ. Вовсе необязательно сидеть тут целыми днями, и Румпельштильцхен весело подчеркнул, что время отшельничества и бессонных ночей за прялкой для него закончилось. Отныне он постарается жить, как человек, и творить как можно меньше зла, а Бэй ему в том поможет, верно?
Наконец, они добрались до комнаты, которую Румпельштильцхен решил отвести сыну, и правду сказать, пыли там оказалось достаточно. Магия Тёмного пробежала по всему помещению светящимися искрами, а как она исчезла, комната приобрела совершенно другой вид. Довольный Румпельштильцхен потёр руки и живо развернулся к Бэю:
- Теперь ты можешь отдохнуть, сынок. Не торопись рано вставать утром – спи, сколько хочешь. А я должен буду прогуляться по рынкам, - Румпельштильцхен хмыкнул. Давненько его там не видели. Он надеялся, что торговцы не разбегутся с криками ужаса… да ничего с этими людишками не сделается. Главное, чтобы Тёмному не вздумали перечить.
- Мы можем нанять слу… - Тут Румпельштильцхен запнулся и умолк с весьма сконфуженным видом, вспомнив кое-что из прошлого.[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
О неубранных следах злодейств Темного и уликах его преступлений Нил, как ни странно, думал в последнюю очередь. И все-таки, конечно, думал, хотя признавал, что так просто отец не «проколется». Как бы усиленно ни злился Нил в свое время, не признать, что Румпельштильцхен был вовсе не дураком, он не мог. Разве что парочка случаев вроде становления Темным ради получения сомнительной силы говорили обратное.
Нил внимательно слушал отца, в основном молча. Что он мог сказать на рассказы о мирах, о чудесах, о будущем, которого еще нет, которого, может быть, вовсе не будет? И все же, все же, все же! В том, реальном, — вернее, немагическом, — мире его ничто не держало: он так и не обзавелся ни семьей, ни делом всей жизни, разве что хобби, из-за которого он и попал сюда, немало скрашивало будни. Здесь же с первого шага Нил стал чуть ли не спасением всего Зачарованного Леса, но заставляло его вслушиваться в рассказ без ехидства и упрямого скептицизма, конечно, не это. Румпельштильцхен как будто сам был уверен в том, что все так и будет, а уверенность — заразительная штука.
В конце концов, не случится ничего плохого, если Бэй на минуту перестанет вспоминать старые обиды и позволит себе поверить в мифическое счастье. В то, что даже пророчества им с отцом не указ и в то, что даже Темный с его злодействами может измениться. Пройтись по рынку и никого не убить и не довести до инфаркта от ужаса, как минимум. Поверить всему хотя бы на одну минуту; от этой внезапной головокружительной возможности Бэя не отвлекло даже проклятое волшебство, за секунду преобразившее комнату.
— Слуг? — закончил фразу Нил. Память услужливо подсунула крайне неприятный эпизод из детства. Ему прекрасно запомнилась кровь немой — немой, папа! — служанки на сапогах. Однако это было давно, с тех пор он узнал и более странные, ужасающие, безумные поводы для убийств. Убийств, которые совершали люди, не носящие в себе страшную, разрушающую силу Темных вместе с навязчивым страхом потерять кинжал. У Румпельштильцхена хотя бы было оправдание. И все же Нил хмыкнул достаточно болезненно. — Конечно... — «…но я все еще боюсь, что ты убьешь и их, и не только их», — непрозвучавшие слова застыли немым взглядом. — Если хочешь, можем поговорить об этом завтра.
Надо сказать, Румпельштильцхен бы не согласился с сыном в пункте «говорили обратное». Со временем он только уверился в том, что поступил совершенно правильно, забрав силу Тёмного, благо что Зосо сам хотел умереть и всячески подталкивал Румпельштильцхена к своему убийству. Неправильно Румпельштильцхен, по его мнению, начал поступать потом, опьянённый властью и вседозволенностью; он много раз прокрутил в голове всё, что случилось с тех пор, в том числе злосчастный отказ прыгать в портал, и понял, что с самого начала не должен был показывать свою жестокость сыну. Именно это и привело к итогу, к тому особенному взгляду Бэя, в котором Румпельштильцхен прочитал яснее, чем в любой книге: сын отчаялся. И попытка сказать «нет, я не согласен, я не хочу в другой мир» может привести к побегу Бэя – быть может, даже с помощью той самой Голубой феи.
В остальном Румпельштильцхен получил гораздо больше, чем потерял, и оснований считать свою силу «сомнительной», а обретение её – необдуманным поступком, не имел. Да и было у него время думать, когда он и сам отчаялся и готов был на всё, лишь бы Бэя не забрали на проклятую войну?..
Теперь была возможность начать всё заново. Румпельштильцхен твёрдо намеревался сдерживать себя, насколько это реально. Бэй ничего не увидит и не услышит, кроме того, что уже могли поведать ему феи; с феями Румпельштильцхен хотел бы разобраться, но не сразу, а сперва подготовившись, чтобы Рул Горм и её подданные попали в хитрую ловушку. Тогда он вынудит их подписать договор, согласно которому они оставят Тёмного и его сына в покое. Убивать фей было рискованно, к тому же, каждое лишнее убийство – лишнее чёрное пятно на сердце...
Но это всё было впереди, а пока Румпельштильцхен отвёл глаза, слушая, как сын договорил его фразу. Вспоминая о покойной немой служанке, Румпельштильцхен сожалел о проявленной жестокости – главным образом потому, что это подтолкнуло Бэя позвать Голубую фею. Уж кровь на сапогах-то надо было скрыть – экая непростительная беспечность! Впредь Румпельштильцхен, даже если ему – разумеется, в крайнем случае, - придётся кого-то убить, таких ошибок не допустит.
- Поговорим, - Румпельштильцхен кивнул и вдруг порывисто подался к сыну и положил тому руку на плечо, заглядывая в глаза и заискивающе улыбаясь. – Ты не думай, я… я не собираюсь никого убивать. Я же дал слово, считай, что мы заключили сделку, - Румпельштильцхен ненатурально взмахнул руками, отступая, и натянуто рассмеялся. – Ладно, сынок… отдыхай, - и он вышел.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Нил какое-то время молча смотрел на дверь, закрывшуюся за Темным. Слова об убийствах прозвучали так кстати, словно Румпельштильцхен мог читать мысли; если бы мог, уже знал бы, почему вдруг его сын появился, почему согласился переместиться в замок и даже не рычит каждые три секунды из-за колдовства и неизбежно саднящего в груди прошлого. Нет, читать мысли было вовсе необязательно, он наверняка просто-напросто помнил, что все началось с убийств. С точки зрения Темного кровопролитие было необходимостью, а Бэй считал убийства чем-то средним между смертным грехом и проявлением жуткой болезни под названием «Тьма». В том числе потому, что так его научил сам отец — откуда же еще было взяться столь стойкой морали?
Сев на кровать, Нил наконец достал из-за пазухи грифонье яйцо, повертел в руках, рассматривая, и положил рядом с собой. Артефакт был в полнейшем порядке, в отличие от своего новоявленного хозяина. Многое же Нил отдал бы, чтобы сейчас поговорить с Рул Горм! Просто спросить, какого черта происходит, сказать, что Румпельштильцхен, как он и говорил, вовсе не безумное чудовище, грозящее уничтожить весь мир, что убивать кого-либо вовсе необязательно. Вероятно, Голубая Фея сказала бы, что Темный маг всего лишь наврал с три короба, а Бэй неразумно поверил ему, как когда-то мальчишкой поверил ей самой. Как бы то ни было, вести разговоры с феями в замке Румпельштильцхена не представлялось возможным.
Нил, как ни хотел спать, не мог отделаться от мыслей. Ночь обещала быть очень долгой и не очень приятной, во сне или наяву. Он встал с кровати и мерил шагами комнату, как ему показалось, часа три, не меньше, в размышлениях, не врал ли действительно отец, а если врал, то во всем или нет. Боль — невеликая цена за правду. Из-за настороженности, из-за мерзкого предложения феи или повинуясь слепому провидению, Нил так и не смог использовать яйцо грифона по назначению, и теперь смотрел на артефакт все мрачнее и мрачнее. О том, что Румпельштильцхен может каким-то образом увидеть, что сейчас происходит, Нил не думал. Рано или поздно отец все равно обо всем узнал бы, да и Нил слишком уж привык к технологичности, гласившей: нет камеры — нет наблюдения. Иногда он подходил к кровати и брал яйцо в руки, и какие мысли крутились в его голове — использовать? прямо сейчас разбить оземь? — знали только боги, в которых он уже давным-давно не верил.
Румпельштильцхен и не думал подсматривать за сыном. Ему и в голову не могло прийти, что Бэй – тот самый Избранный, которому якобы суждено положить конец существованию Тёмного. И он даже помыслить не мог, что Бэй прятал у себя грифонье яйцо. Хотя о грифоньем яйце Румпельштильцхен слышал, и не один раз, он полагал, что это всего лишь красивая легенда, не имеющая отношения к действительности. Так уверял и Зосо, покойный Тёмный, чьё место некогда занял Румпельштильцхен.
У него были свои заботы. Как и обещал, Румпельштильцхен на рассвете отправился за едой и попутно заключил кое с кем сделку. Один человек, у которого были три невинные и прекрасные дочери, очень хотел разбогатеть, а Тёмный, в свою очередь, очень хотел поймать фей. Так что интересы их сошлись, и домой Румпельштильцхен вернулся в приподнятом настроении. С собой он принёс три каравая, целое лукошко яиц и мешок, в который накидал и лука, и картофеля, и моркови, и капустных голов, и кое-чего ещё. Захоти кто-нибудь заглянуть к Тёмному на кухню, очень удивился бы зрелищу! Румпельштильцхен почистил плиту от пыли и собственноручно приготовил яичницу, в которую щедро накидал лука и зелени, разрезал один каравай на четыре части, переместил наспех сделанный завтрак на тарелки, потом на поднос, а затем и на стол. К тому времени, как Бэй спустился вниз, Румпельштильцхен успел всё подготовить. В процессе стряпни он немного испачкался, но тут можно было применить волшебство, что он и сделал. Чай был заварен слишком крепко, яичница пережарена, лук нарезан слишком крупно, но зато никакой магии! Да и Румпельштильцхен никогда не был искусным поваром, хотя стряпать ему приходилось точно так же, как и заниматься многими другими делами, когда у тебя маленький ребёнок на руках, а его мать уплыла с пиратами за дальние моря.
Румпельштильцхен девять лет был сыну и отцом, и матерью, и, пожалуй, это было самое счастливое время его жизни.
Но довольно воспоминаний! Бэй вернулся, а впереди новая жизнь – и всё, что требуется, это держать на поводке своего внутреннего зверя. Румпельштильцхен не смог бы сказать, что это очень легко, но заверил себя, что постарается.
- Как спалось? – чересчур оживлённо поинтересовался Румпельштильцхен у сына, пододвигая к нему тарелку, как если бы это снова был мальчик, о котором надо вовсю заботиться. – Непривычно, понимаю… Но ты скоро привыкнешь, - пообещал Румпельштильцхен с такой уверенностью, с какой опять же обещают детям взрослые, и попробовал свою яичницу. – Да, магией получается лучше, - признал он, сконфуженно улыбаясь, - но я… я хотел, чтобы без магии! Правильно, сынок?
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Нил не мог бы сказать, что именно потянуло его вылезти из полусонного транса, равно как и из комнаты, так удачно, когда завтрак вот-вот был бы готов. Яйцо грифона Нил оставил в комнате, за пазухой оно теперь жгло хуже раскаленного, хотя на ощупь оставалось таким же холодным, как раньше. Этот маневр ничуть не избавлял от беспокойства: теперь Нил боялся, что отец каким-либо образом наткнется на не слишком-то хорошо спрятанный артефакт. Некоторый опыт, конечно, помог спрятать яйцо там, где обычный человек стал бы искать в последнюю очередь, но обычным человеком Темный маг ни в коем случае не был. Румпельштильцхен сам по себе обычным не был тоже. В мыслях о яйце и о том, не почует ли его отец, и на магии ли вообще оно работает, Нил по наитию нашел знакомую дорогу и разместился за столом.
— Не очень хорошо, — ответил Нил, немного сконфуженно проследив за тарелкой. Он, в отличие от неправдоподобно бодрого Румпельштильцхена, был тих и мрачен, как первая грозовая туча еще не разразившейся бури. Это, к счастью, все еще можно было списать на плохой сон. — Привыкну. Может быть, через пару дней.
Утвердительная фраза прозвучала даже для него самого неожиданно буднично. Нил без энтузиазма принялся за яичницу и с изумлением обнаружил, что это самая нормальная яичница, на вкус больше луковая, чем яичная и... Знакомая. Он недоуменно выпрямился, не задавая клубящихся в голове вопросов, но явно подразумевая их. Румпельштильцхен своим маленьким монологом ответил сразу на все.
— Да... Наверное, — пробормотал Нил. В горле у него першило, и он быстро глотнул чаю, очень горячего и крепкого. От такого сочетания, хотя сам себе Нил некогда заваривал точно такой же, разве что качеством похуже, у него до кучи заслезились глаза. Нил тут же выдавил из себя объяснение: — Поспешил с чаем.
Это же не могло быть чем-то иным помимо чая.
— Я хотел поговорить о... — Нил замялся, отставляя чашку. Язык предательски отказался поворачиваться в запланированную сторону, и фраза окончилась чуть другой "желанной" темой. — О феях.
Нил слишком боялся, что отец обо всем узнает, не столько даже от того, что в гневе Темный страшен, но больше от того, что отец может посчитать его предателем, затаившимся для удара — иначе почему сразу не рассказал? Разумеется, для себя Нил объяснял все несколько иначе.
Румпельштильцхен отметил, что качество яичницы не так уж огорчило сына, и мысленно расслабился. В конце концов, когда ты много-много десятилетий не готовил, можно было разучиться делать даже самые нехитрые блюда, но, судя по всему, и пережаренная яичница вышла съедобной. Однако расслабляться было рано - Бэй решил поговорить. О феях.
Румпельштильцхен отодвинул тарелку с ощущением того, что утро слегка поблёкло. Он и так всеми силами поддерживал необходимое настроение, чтобы внушить его Бэю, но когда речь зашла о треклятых феях - жди беды.
- Пусть феи больше не беспокоят тебя, Бэй, - Румпельштильцхен постарался сказать это небрежным и беззаботным тоном. Вспомнил о своей сделке. Вот уж воистине не побеспокоят, если всё пойдёт так, как запланировано!
- Если они вдруг явятся сюда, я сам их встречу и велю убираться прочь, - ровно продолжал Румпельштильцхен, разделяя кусок каравая на кусочки ещё поменьше, - и они поймут, что соваться в мои владения не стоит! Не бойся, убивать не стану. То, что я вчера говорил, остаётся в силе, - закончил он и сунул самый маленький кусочек хлеба в рот, чтобы успеть дожевать до тех пор, пока Бэй скажет что-нибудь, отчего можно и подавиться.
Сдались ему эти феи! Про яйцо грифона Румпельштильцхен по-прежнему не подозревал, о так называемом Избранном забыл вскоре после разговора с сыном и не думал более об этом. Тёмный есть Тёмный - и хоть десяток Избранных появись перед ним, поразить они его не сумеют. Не успеют, даже если бы и было чем.
Конечно, куда лучше было бы обсудить, как они теперь будут жить - Румпельштильцхен и Бэй, - останутся в Зачарованном Лесу, или можно попутешествовать, заодно и назойливые, как мухи, феи отстанут. Румпельштильцхен хотел бы, чтобы Бэя ничто не смущало и не стесняло, невзирая на то, что он - сын Тёмного, и не мешало ему заниматься тем, чем он захочет.
[nick]Rumplestiltskin[/nick][icon]http://images5.fanpop.com/image/photos/29100000/Rumpelstiltskin-rumpelstiltskin-mr-gold-29123069-500-245.gif[/icon][sign] [/sign]
Вы здесь » ONCE UPON A TIME ❖ BALLAD OF SHADOWS » БИБЛИОТЕКА ВОЛШЕБНИКА » The trial
