Восход солнца Голд встретил отнюдь не в постели и не за чашкой кофе, а у башенных часов Сторибрука. Он переместился сюда в облаке сиреневого дыма и, оглядевшись, убедившись в том, что на улицах пустынно, неторопливо зашёл внутрь и стал подниматься в башню. Мерно постукивала его трость по пыльным ступеням, вид у Голда был непроницаемый, словно бы ничего и не случилось. Словно в сердце его не поселилась новая боль.
На сей раз за ним никто не следил, но за пазухой у Голда и не было кинжала. Он не собирался что-то прятать в башне – он рассчитывал там кое-что найти. Смелые ожидания, учитывая, что с равным успехом это мог оказаться совершенно другой артефакт, нежели тот, что Голд предполагал, и всё же, «сияние, как будто звёзды» - не те слова, которые оставили бы его равнодушным. Искушение. Великое искушение, которому можно было противостоять, если бы не очевидный факт, что в Сторибруке опасно. Даже Тёмный может попасться в ловушку, если он ограничен в своих силах так же, как бывало с другими Тёмными – но разве Румпельштильцхен не оказался самым удачливым и стратегически мыслящим, отчего и был до сих пор жив и строил планы? Так почему бы именно ему не стать тем, кто избавится от власти кинжала над собой? Но это, конечно же, в том случае, если в тайнике спрятана именно Шляпа Волшебника, а не что-либо другое. Если кинжал перестанет быть орудием смерти и пленения Тёмного, это только к лучшему для него и его семьи. Румпельштильцхен убережёт их от кого угодно. Даже если все злодеи города соберутся вместе, они не выстоят против него, настолько увеличится его могущество. Так не поддаться ли соблазну? Хотя бы сперва заполучить Шляпу – если это она, снова надоедливо уточнил внутренний голос, – а потом уже размышлять, прикидывать, набрасывать схемы.
Тот человечишка сказал, что тайник был в стене. Великолепно. Голд остановился и огляделся – и, вытянув руку ладонью вперёд, выпустил из неё что-то вроде поискового луча энергии, коим и принялся медленно и осторожно шарить по стенам. Как бы не наткнуться на сильную защиту и не получить магический удар.
Голд был собран и внешне холоден, запрещая себе думать о том, что случилось ночью. Сначала дела, потом эмоции, а эмоций у него вчера и так выдалось достаточно. Равно как потрясений и новых, весьма неприятных открытий. Магия не терпит посторонних мыслей – и Голд в них не углублялся, разве что перед мысленным взором его так и стояла картинка, в которой он вырывает сердце Крюку и обращает его в прах. Пират, кажется, всю свою жизнь был нацелен на то, чтобы отбирать у него, Румпельштильцхена, самое дорогое. Единственным способом остановить всё это была смерть. Разумеется, не его, а пирата. Почему он не угодил в пасть голодному кракену!
Ничего, Крюк ещё за всё заплатит. Парадоксальным образом он уже оказал услугу своему Крокодилу – Голд очнулся, поняв, что он был слишком беспечен. Слишком расслабился, привычно уповая на свои силы. А ведь пират даже не маг!

Голд широко раскрытыми глазами наблюдал за появлением двери, так и не опустив руку. Ничего подобного он, пожалуй, не ожидал. Его чутьё позволяло понять, что башня не так проста, но не более того. С таким же успехом он мог сказать о многих особо таинственных артефактах, хранившихся некогда в Тёмном замке, что они не так просты. Брови Голда сдвинулись на переносице, пока дверь устраивалась на месте. На какое-то время стало так тихо, что он слышал биение собственного сердца, но затем дверь открылась в лучших традициях самых зловещих сказок Зачарованного Леса.
Голд только сейчас опустил руку и раздвинул губы в кривой усмешке. Любого простого смертного Тёмный нарочито доброжелательным тоном предостерёг бы от того, чтобы соваться в такие проходы. Но он сам не простой человек. И всё же Голд колебался, хотя обшаривание стен магией дало только этот результат. Быть может... очень хитрая ловушка? Голд подумал о тех, кого обязан был защищать – если он застрянет здесь, то никак не сумеет этого сделать...
Чертовщина какая-то! Похоже, встреча с пиратом не пошла на пользу, если он, Тёмный, начал шарахаться, ещё не изведав опасности! Шляпа должна найтись в конце пути, и вряд ли ему придётся приложить так много сил, его могущество достаточно велико даже в Сторибруке. Подбадривая себя этой мыслью, Голд решительно направился к двери, столь заманчиво распахнутой, и преодолел все ступеньки. В свете он не нуждался, ибо прекрасно видел в темноте; в целом, он и в трости не особенно нуждался, но продолжал ходить с ней по привычке, а сейчас её знакомый стук даже успокаивал.
Вторая дверь позволила Голду очутиться в лесу, отчего он ощутил ещё большее непонимание происходящего, но ладно, чёрт с ним, это же… это волшебство, он с ним совладает. Голд машинально облизнул губы, оглядываясь, и обнаружил, что дверь исчезает.
Вот и путь назад закрывался. Можно было бы панически метнуться назад, применить магию, и, как дверь снова полностью материализуется, уйти. В конце концов, от власти кинжала Голд мог избавиться иными способами: найти свет настолько могущественный, что тот вытянул бы из него тьму. Хотя бы часть её. Но это означало добровольно расстаться с магией – в Сторибруке, полном опасностей, и всё существо Румпельштильцхена восставало против этого. Наоборот, он желал умножить своё могущество.
Он тот, кто он есть, не так ли?
Если бы у него было время, пока дверь исчезала, Голд бы призадумался. Он мог бы попытаться вернуть дверь не для того, чтобы трусливо сбежать, а затем, чтобы та его ждала, если вдруг понадобится спешка и на открывание времени не будет. И поразмыслил бы о том, что в этом лесу, возможно, надо проявлять осторожность в использовании магии. Можно и дверь не вернуть таким грубым натиском, и лес потревожить. Да и какая спешка может быть? Кто обратит в бегство Тёмного? Но... вдруг он заблудится в этом лесу и перепутает место, где должна быть дверь? Голд перебрал бы все эти варианты, но так как времени у него не было, он инстинктивно вскинул руку и попытался восстановить дверь, пока та не пропала совсем.
[dice=15488-19]

На миг Голду показалось, что дверь так и застынет, не исчезнув полностью, но и не предоставляя шанса выйти, когда он вновь подойдёт к ней с желанным артефактом в руках. Ан нет – дверь медленно, но верно появилась. И осталась на месте. Голд с облегчением выдохнул, так пристально рассматривая дверную ручку, словно именно та была искомым артефактом. Теперь Голд не сомневался в том, что в конце пути его ждёт Шляпа Волшебника – что ещё могло быть спрятано так… затейливо? Что-то простое быстро нашлось бы в стене, защищённое пустяковыми чарами, на которые Тёмному пришлось бы потратить малую крупицу своей магии. Нет, здесь его ждёт крупная добыча. Румпельштильцхен из Зачарованного Леса потёр бы блестящие золотыми чешуйками руки и издал возбуждённый смешок, по лицу же Голда лишь пробежало подобие взволнованной улыбки, тут же пропав.
Разумеется, Голд преодолел искушение спуститься обратно по ступенькам и вернуться в лавку. Та казалась безопасным и уютным убежищем в этом лесу, где, признаться, Голду было не по себе. Вернуться и крепко обнять Хелен, поцеловать её в нежный уголок губ, найти утешение в её взгляде, в прикосновениях её ласковых рук... Отгоняя внезапную тоску по любимой ученице, говоря себе, что он и так скоро к ней вернётся, Голд заставил себя отвернуться от двери и вглядеться в очертания леса.
Если он не достанет Шляпу, она может достаться кому-нибудь другому – и стать в его или её руках опасным орудием. Это новое соображение окончательно утвердило Голда в его намерении. Ещё неизвестно, как она в башню попала. Возможно, он выяснит это на месте, а возможно, и нет.
Голд прислушался, стараясь не упускать ни единого звука, даже если это будет еле различимый шелест листвы, шорох травы или дуновение ветерка. В таком месте всё, что угодно, может послужить знаком. Указанием, куда идти и где искать. Однако место ожило множеством звуков, и Голд, чьи нервы были напряжены, слегка подался назад от неожиданности, когда филин появился и поймал свою добычу. Голд проводил взглядом улетающую птицу, хмурясь, но полагая, что это может быть просто птица, и снова прислушался.
Тиканье. Далёкое и приглашающее, как показалось Голду. Он не мог стоять на месте, бесконечно выжидая – миг, другой, и он шагнул вперёд и направился туда, где тикали часы.
[dice=15488-19]

Шляпа Волшебника всегда была особенным артефактом для Тёмных. Голд, которому было доступны воспоминания предыдущего Тёмного, как наяву мог представить себе сцену, в которой Зосо пытался завладеть Шляпой. Затруднение было в том, что Шляпу охранял мощный магический барьер. Зосо оказался близок к своей цели – стоя над шкатулкой, в которую была заключена Шляпа, он вытащил кинжал с волнистым лезвием и нетерпеливо повёл над нею… но вместо Шляпы из шкатулки вырвался яркий сноп света и сбил его с ног. А потом седобородый старец появился, как из-под земли, и презрительно уведомил Тёмного, что Шляпа Волшебника ограждена от его притязаний.
Теперь – в течение нескольких столетий – Тёмным был Румпельштильцхен. И он не собирался просто так выпускать Шляпу из рук. Магический барьер был сломан ещё в Зачарованном Лесу, как помнил Румпельштильцхен, так что он наверняка сумеет приблизиться, взять шкатулку, а потом уже в спокойной обстановке вынуть артефакт и осмотреть со всех сторон.
Голд уже гораздо увереннее продвигался по лесу, старательно избегая того, чтобы споткнуться. К нему вернулась старая привычка – верить в свою удачу, а может, это была самонадеянность, но, так или иначе, он полагал, что этот небольшой поход закончится успехом. Зосо, правда, тоже так думал. И даже приберёг несколько своих недобрых знакомых для ритуала, включавшего в себя сердце человека, который знал Тёмного простым смертным. Голд скривил губы в усмешке – у него остался один только недобрый знакомый с тех времён. Капитан Джонс по прозвищу Крюк.
Дверь сзади закрылась, но Голд не замедлил шаг и не стал оглядываться. Наоборот – пошёл быстрее, невольно ударяя тростью о землю одновременно с очередным тиканьем часов. Тик-так, дорогуша. Тик-так.
Голд вышел к особняку в центре поляны и остановился, чувствуя нарастающее возбуждение. Он смотрел вверх, туда, где было сияние -  переместиться сразу в центральную башню или применить магию, чтобы распахнуть дверь? Ждут ли на пути наверх ловушки – для тех, кто недостаточно владеет магией и станет лёгкой добычей? Голд хмурил лоб и сосредоточенно раздумывал. С другой стороны, если говорить о ловушках, то вполне может статься, что ловушка заготовлена именно для нетерпеливых, которые не хотят подниматься по лестнице. Голд рассудил, что торопиться не стоит, и при осторожном приближении к цели заподозрить и устранить ловушку он, возможно, сумеет, а если кинется сразу в башню – чего доброго, не успеет очухаться, как дела пойдут плохо. С этой мыслью Голд поднял руку и послал в заколоченную дверь открывающее заклятье.
[dice=17424-19]

Покамест всё шло, как по нотам. Голд изначально был полон опасений, но теперь почувствовал, что начинает расслабляться. Если весь этот спектакль со спецэффектами призван насторожить и предупредить любого, кто сунется в нарочито гостеприимный особняк, то с Тёмным, как насмешливо подумал Голд, этот номер не сработает. Он твёрдо убеждён, что в конце пути получит награду за свои небольшие, но всё-таки усилия, а удивить его… удивить Тёмного… чем здешние ловушки могут? Кто бы ни спрятал Шляпу Волшебника в башне с часами, едва ли он знает подноготную всякого, кто попробует её забрать, а Румпельштильцхена можно было сбить с толку, лишь зная, как это сделать.
Голд начал подниматься по ступенькам, неторопливо постукивая тростью. Ничто не предвещало особых потрясений, а на случай волшебных ловушек Тёмный был собран и внутренне готов. Он отмечал все изменения во внешнем виде особняка с еле змеившейся на губах усмешкой, но вдруг замер. Прислушался. Обернулся.
Этого не могло быть. Не могло. И всё же...
«Бэй?» - почти беззвучно шевельнулись губы.
Лицо Голда заметно переменилось; он слегка побледнел и тяжелее опёрся на трость, впервые за всё время пребывания здесь ощутив, что она ему требуется. Бэй. Его голос. Так знакомо и те самые слова… которые прозвучали много, очень много лет тому назад. Голд невольно подался на звуки голоса, но тут же опять застыл на месте.
Всё внутри него призывало идти на этот голос. Он увидит себя на краю ямы и Бэя, судорожно вцепившегося в его руку. Он поможет тому Румпельштильцхену удержать сына…
Голд ошалело мотнул головой. Что за бредовые фантазии? Там нет никого! Лес… это всё проделки леса… Разве он не слышал тысячу раз о таких местах, где люди слепо идут на голоса якобы близких и родных – только затем, чтобы заблудиться? Голд скрипнул зубами, с видимым усилием отворачиваясь от леса, пытаясь не обращать внимание на голос, терзавший его сердце, пробуждавший давний кошмар.
Это не Бэй. Это всё иллюзия. Ловушка. Ложь!
Голд на пару мгновений прикрыл глаза, собираясь с силами. А ведь чуть не расслабился по-настоящему, решив, что здешние препятствия не затронут его душу! Не так всё было просто. Волна злости отрезвила его разум, и он шагнул вперёд, хоть и с трудом. Ещё шаг. Ещё. Увереннее.
Прочь от иллюзии.
К лестнице.
И не поддаваться растерянности – Голд изо всех сил старался не размышлять над тем, что ещё в нём увидит магия этого места.
Что ему предстоит?
[dice=1936-19]

Голд вздрогнул и отшатнулся, как от удара. Растерянность, которой он позволил пробраться в свой разум, теперь овладела им целиком. Он ясно видел, как всё разрушается и исчезает; лестница, по которой он собирался совершить победное восхождение к Шляпе Волшебника, пропала, как и не было её. Особняк стремительно превращался в ничто. Голд порывисто обернулся и увидел, как закрывается дверь. Мерзкий шорох и писк заставили его вскинуть руку и попытаться зажечь свет. Крысы! Внезапно паника чуть не ударила ему в голову: а если он сейчас окажется в подземелье, там, где коротал дни и бессонные ночи перед наступлением Заклятья? Нет. Не поддаваться панике. Не поддаваться…
Огоньки упорно не желали зажигаться и освещать тьму. Голд сглотнул, прислушиваясь к биению магии в своём теле – он всё ещё Тёмный, он… Почему тогда не удаётся воспользоваться своей силой?
Он неподвижно стоял на месте какое-то время, гадая, чем всё это обернётся. Затем выдохнул и двинулся вперёд. Пальцы его рук слегка подрагивали, и Голд крепче сжал рукоять трости.
Теперь он ощутил недоумение. Звуки деревенской жизни... Дверь со скрипом открылась, выпуская наружу, и давно забытое нахлынуло на него с прежней силой.
В руках у него теперь был посох. Голд с растущим напряжением осмотрел себя с ног до головы, поднял голову… и широко раскрытыми глазами уставился на такого живого Бэя.
Голд забыл, где он находится и что он ищет. Перед ним воскресло прошлое, и мучительное ощущение бессилия вернулось в его сердце.
Бэя уводили прочь. На войну. И он… Румпельштильцхен… не мог ничего сделать – лишь отчаянно подался вперёд.
- Нет! – Ему казалось, он крикнул – а прозвучало каким-то жалким блеянием. Бэя уже посадили на коня, он старался держаться уверенно, и по его глазам Румпельштильцхен понял – сын не хочет, чтобы отец кинулся с причитаниями на солдат, как родители Моррейн. Сын хочет, чтобы отец вёл себя мужественно.
Хордор – Румпельштильцхен отлично помнил эту самодовольную рожу – осклабился прядильщику напоследок. Его взгляд словно прощупывал насквозь, заставлял ощутить своё ничтожество. Свою неспособность отстоять то, что ему дорого.
…получает то, чего заслуживает...
Горячая, яростная волна поднялась в груди Румпельштильцхена. Он и не подозревал в себе такого. Раньше. Когда-то.
- Да как вы смеете, - прошипел Тёмный, рывком поднял посох, умудрившись не потерять равновесие. И оттуда ударили красные лучи в сторону Хордора и остальной солдатни, ещё не рассевшейся по коням.
[dice=15488-19]

Обещал? Что он обещал? Румпельштильцхен опустил посох вдруг обессилевшими руками – взгляд сына резанул его по сердцу. Сейчас Румпельштильцхен почти поверил в реальность этой иллюзии; всё было таким материальным, вперёд пройдёшь – и коснёшься родного сына...
А потом всё исчезло.
Румпельштильцхен оглядел себя – он снова был мистером Голдом, снова стоял в особняке, только теперь, как получается, сумел каким-то загадочным образом преодолеть лестницу. Поскольку, не сумей он этого сделать, его бы так и оставили в деревенской несуществующей реальности, верно?
Голд глубоко вздохнул. Картины прошлого, пугающе яркие, всё ещё стояли перед глазами. Он поступил так же, как и тогда, и ничуть не жалел об этом. Он защитил того, кто был ему дорог – Бэя. В конечном итоге делаешь то, что потребуется, для спасения семьи, невзирая ни на какие препятствия.
Даже местная магия уважила его за это. Губы Голда искривились в усталой усмешке. По геройским понятиям, согласно идеалам своего мира, он поступил неправильно.
Он готов был отринуть все идеалы, когда пошёл по тёмному пути.
Но к чему всё это его привело?
…Времени на философские раздумья не оставалось. Голду нужно было решить, какую дверь открывать. Шляпа Волшебника может быть, где угодно; Голд колебался, поглядывая на ту дверь, за которой осталась деревня, и всё ещё держась за ручку, не отпуская.
Какая-то часть его хотела вернуться пусть к не взаправдашнему, но Бэю, и успокоить его. Невыносимой была мысль оставить это просто так. Крики Бэя звучали в голове до сих пор, болезненно напоминая о том прошлом, которое Румпельштильцхен так старательно похоронил под толщей лет.
Ловушка, напомнил себе Голд. Его сын вырос. Его сын в Сторибруке… и друг некоего пирата, и при мысли об этом Голд поморщился. Его пытаются полностью погрузить в иллюзии и заставить потерять чувство реальности. Он не должен поддаваться, и тьма согласно ворчала в его сердце.
С величайшей неохотой отвернувшись от двери, через которую можно было вернуться в деревню, Голд отпустил ручку и сделал несколько шагов по коридору. Чутьём он искал присутствие могущественной магии, хотя бы отзвук её – это послужит ниточкой, ухватившись за которую он размотает весь клубок. Ещё пара шагов, сосредоточенность на своих ощущениях. Наконец, Голду показалось, что он что-то учуял, и он потянул за ручку одной из дверей, распахивая её и на всякий случай сооружая вокруг себя магический щит.
[dice=13552-19]

Несмотря ни на что, Голд надеялся, что эти игры с его прошлым прекратятся – ровно до того момента, как выбранный путь привёл его в ночную чащу. Слабый голос Бэя всё ещё звучал в ушах, и Голд тряхнул головой во внезапном приливе злости и прикрыл бы уши ладонями, кабы знал, что поможет. Но увы, как раз в этом он не был уверен.
Сделав глубокий, прерывистый вздох, Голд решил испытать судьбу и сделал несколько спотыкающихся шагов. Ему упорно чудилось, что совсем недавно Бэй упал в портал, что это та самая кошмарная ночь, и как бы Голд не отгонял всё это от себя, оно возвращалось. Сделав ещё один неверный шаг, он провалился в яму вместе с тростью и едва не вскрикнул от ужаса, но тут же опамятовался и взял себя в руки.
Что это была за ловушка, какой могущественный маг её построил, что она играла на самых слабых струнах его, Румпельштильцхена, души? Сам Волшебник? Нет, этого не могло быть. Ученик? Зная, что за Шляпой явится именно Тёмный, Ученик мог весьма продуманно организовать эту грандиозную ловушку. Голд нервно усмехнулся, проведя ладонью по лбу. А не попытаться ли ему всё-таки переместиться в саму башню? Рискнуть? Плюнуть на то, что его может ожидать там – ведь он достаточно испытал уже здесь? Опять преодолевать все эти бесчисленные коридоры, двери, ловушки у Голда не было ни малейшего желания. Только что он чуть не забылся, шаря по яме руками, ползая в грязи и выкрикивая имя потерянного сына – этого ждал мир иллюзий? Голд стиснул челюсти, встав как можно прямее и всем своим весом опираясь на трость. Он сосредоточился на тиканье башенных часов, постепенно выбрасывая из головы все посторонние мысли. Сознание его очищалось; больше не было растерянности, страха и злости. Когда Голду удалось достичь нужного состояния, он вспомнил о тех, кого он хотел защитить и ради кого желал получить Шляпу Волшебника и с её помощью избавиться от власти кинжала. Бэй, Медея. Он любит их и всё сделает для того, чтобы они были счастливы. Сердце его наполнилось теплом, словно его закутали в мех посреди холодного мрачного леса. И из этого тепла рождалось волшебство...
Парадокс магии Тёмного заключался в том, что, даже колдуй он с помощью светлых эмоций, ничего не менялось – она так и оставалась магией Тёмного, от которой в Зачарованном Лесу у него прибавлялось чешуек на коже. Видимо, всё дело заключалось в том, что на ней лежало проклятье, но и с этим, как Голд был уверен, он разберётся, сперва уничтожив свою зависимость от кинжала. Всё в его руках.
Но прежде всего ему нужна Шляпа. И Голд изо всех сил захотел переместиться в башню, используя магию. Он поднял свободную руку и щёлкнул пальцами.[dice=1936-19]

Ещё до того, как настрой леса стал враждебным, Голд понял: он просчитался. От призраков прошлого здесь ему не уйти. Он должен был пройти этот горький путь до конца, снова испытать всё то, о чём предпочёл бы забыть и начать новую жизнь. Да вот дело в том, что нового не начнёшь, не покончив со старым. И Голд не успел опомниться, как его куда-то потащило. Сбитый с толку, он попытался применить магию – бесполезно. Ему стало страшно и на миг больно, а в ушах зазвучали голоса. Тот самый диалог между ним и Бэем. Голд хотел отмахнуться, прикрыть уши руками – это было невозможно.
Когда-то он прокручивал в мозгу весь этот разговор. Понимал, что должен был отказаться с самого начала, не соглашаться на ту сделку. Должен был вместо этого обуздать себя и перестать приносить кинжалу кровавые жертвы ради большего могущества. Должен был клятвенно пообещать сыну, что станет лучше.
И ничего бы не случилось. Никаких порталов и Заклятий. Никаких испытаний и горечи от собственного предательства.
Он бы не ненавидел сам себя так, как…
…Сейчас?
Всё было удивительно реальным. Бэй. Дом. Если бы не трость и не собственный человеческий облик, Голд по-настоящему почувствовал бы себя в прошлом.
Но вот он здесь. У него есть шанс всё переиграть.
- Бэй, я… - Голд сглотнул, вгляделся в лицо мальчика и вдруг понял: что бы он ни сказал, это не помогло бы. Бэй был полон решимости. Убеждён, что отец так же хочет избавиться от своей страшной силы, как он сам желал избавить отца от неё.
А Румпельштильцхен успел сродниться с этой силой. То ли она стала частью его, то ли он – частью её, какая была разница! Он жаждал засыпать и просыпаться вновь и вновь с этим восхитительным чувством свободы, неуязвимости, с ощущением того, что он может защитить и сына, и себя от любого наглого ублюдка вроде Хордора. С каким наслаждением он сломал ему тогда шею – и поныне слышал этот звук, и поныне это воспоминание порождало всплески магии, чёрной и торжествующей. Он победил. Смешной человечек Румпельштильцхен, хромой дезертир, жалкий деревенский трус. Он победил. И он выиграл битву с ограми, но… теперь проигрывал гораздо более важную войну.
И всё же Голд попытался. Он облизнул сухие губы, коснулся руки Бэя – такой живой на ощупь.
- Что плохого в моём могуществе, сынок? Я… мы, - поспешно поправился он, - у нас может быть всё сразу! Необязательно… расставаться с чем-то одним. Я постараюсь сдержать себя. Стать лучше, - Голд говорил страстно и отчаянно, он так хотел убедить призрачного Бэя. – Я не хочу избавляться от силы, - вот они, эти слова.
Момент истины.
[dice=17424-19]

Меньше всего на свете Голд ожидал, что его перекинет в башню. А ещё – что это произойдёт так скоро. Доселе испытанные им мытарства больше наводили на мысль, что он будет бродить среди иллюзий, заново переживать прошлое, пока не воспользуется любым шансом позорно сбежать.
Голд медленно приподнялся на полу, оглядываясь. Перевёл нерешительный взгляд на лицо призрачного Бэя. Наконец-то, значит. Наконец-то. Собственно, кто сказал, что на этом всё закончится? История может продолжиться. Более того, может статься так, что он, Румпельштильцхен, откроет шкатулку… и обнаружит внутри не Шляпу Волшебника, а какую-нибудь магическую безделушку. Это было бы жестоким разочарованием, но дельным уроком, верно? Внутренне он напрягся, готовый ко всему, и подобрал шкатулку с таким видом, словно она могла взорваться у него в руках, острыми осколками поранив глаза.
На самом деле, Голд уже ничему не удивился бы. У него начали появляться сомнения, что он вообще выберется отсюда, и где-то в глубине сознания колыхалась мысль, что если выберется и найдёт создателя всех этих ловушек – тому худо придётся.
Рука Голда мелко дрожала, когда он сунул её за пазуху… и извлёк наружу кинжал с волнистым лезвием. Только с его помощью можно было открыть шкатулку. В какой бы иллюзии Голд ни находился, он всё так же оставался Тёмным и мог призвать к себе свой кинжал, в обычное время хранившийся в тайнике под защитой магии крови.
Голд не стал подниматься на ноги. Прежде всего он должен был убедиться, что перед ним то, что долго и неустанно разыскивали Тёмные с незапамятных времён. В башне наступила оглушительная тишина, призрачный Бэй помалкивал, а Голд даже не решался покоситься в его сторону. Чем дальше он медлил, волнуясь, тем тяжелее станет решиться. Пришлось пересилить себя.
Сердце его забилось чаще, когда он поднял кинжал.
И неспешно провёл им над шкатулкой.
[dice=5808-19]