Прошло три дня. Слишком долгих, и насыщенных событиями дня. Ему бы хотелось забыть их, выкинуть все из головы и начать жизнь заново. Только это было не проклятье, не те придуманные воспоминания, что исчезают, словно скользящий между пальцев песок, просыпаются, не оставляя и следа на ладонях. Нет, эти въедались, тёмными пятнами расплывались по душе, захватывая всё пространство, болезненные, ядовитые, словно вирус поражающие всё на своём пути. И он поддавался им, всё больше утопая в этой тьме, желая захлебнуться окончательно, как будто ещё немного, ещё чуть-чуть и эти чувства могли убить его и закончить эти терзания. 
Он до сих пор чувствовал присутствие Гальбаторикса после ментальной битвы. Знал, что проиграет ещё тогда, когда атаковал. Знал, что в такую битву можно идти только с чистой головой и эмоциями. Но всё равно рискнул. Что хотел доказать? Что может сам защитить её? Что сможет сделать её мир безопасным и свободным? Чьи цепи он хотел разорвать? Её? Или свои?
Очередной вдох, черпает ледяную воду и льёт её на затылок, тот раскалывается. Ещё один ”приятный” бонус после битвы. Эрагон предпочёл бы порезы или ушибы, этой жгучей боли, от которой не спасали анальгетики. Но сам виноват. Мотнул головой, и брызги разлетелись, оставляя капли на недавно вымытом Катариной зеркале. Будет недовольна, но ему плевать. Сейчас только боль, да разрывающие внутри чувства имели значение, весь остальной мир подождёт.
Губы шепчут заклинание поиска. Ему надоело быть слабым. И пусть это может быть ловушкой, пусть его чувства сейчас могут быть и не его. Он должен рискнуть и найти Заррок. Рискнуть и положиться на физическую силу и отрубить голову Императору, навсегда освобождаясь от него и от бремени пророчества. Если им суждено встретиться и сразиться снова, он собирается ускорить эту встречу.
- Куда ты? – голос брата почти заставляет обернуться. Поддаться этому мимолетному чувству, повременить и разобраться в себе и в том, что происходит. Почти… Что-то внутри не даёт остановиться, не даёт прислушаться к голосу разума. Злость, гнев, беспомощность, обида, ревность, отрицание… Всё смешивается в ядерный коктейль, который он проглатывает залпом, вновь давая тьме расползтись по разуму, дернуть за ниточки и заставить идти, вперёд не оборачиваясь.
Мотоцикл несётся с неположенной по городу скоростью. Но Эдварду это нравится, не нарушение закона, а бьющий в лицо ветер, скорость, лёгкое ощущение того забытого полёта. И только когда останавливается перед театром, цокает языком и морщится. Не то, совсем не то. Полёт оставляет после себя эйфорию, невесомость, что распространяется по венам, лёгкость, что приносит покой и позволяет дышать легче. После мотоцикла он чувствует лишь горечь разочарования. Глушит мотор и прячет ключи в задний карман джинс, направляясь в сторону театра.       
Эдвард уже догадывается, у кого мог оказаться его меч. Если среди театра и есть коллекционеры магических вещичек, то это явно не лебединый балет, а их несменный руководитель. Кто не знает Ротбарта, его знают все… в голове пищит голосок с песенкой из какого-то мультфильма. Парень продолжает идти, влекомый заклинанием, когда оказывается на балконе над сценой. Полумрак с акцентом на сцену, где сейчас репетируют девушки. Но Эдвард не обращает на сцену внимания, его интересует лишь мужчина, сидящий в кресле и смотрящий на спектакль сверху.
- Здравствуйте, мистер Нойманн. Кажется, во время проклятья, одна моя вещь оказалась у вас, - не ходя вокруг да около, сразу в лоб. Ему нужен меч и он не собирается уходить без него.